Вот эту-то душу свидетели и спроецировали на экран.
— Так похож или нет? — раздраженно повторил вопрос Лимон, вертя перед собой фотографию и; поражаясь чудовищу, изображенному на ней.
— По этому фотороботу тебя могут искать всю оставшуюся жизнь, даже если ты его приколешь к лацкану пиджака, — уверенно произнесла она.
Такой ответ явно устроил Лимона. Потягиваясь в постели, он наигранно безразлично спросил:
— Тогда чего будила?
— Тебе лучше на несколько дней исчезнуть, — серьезно сказала Инга.
— Этот совет я вчера дал Луке, — в тон ей ответил он.
— И тем не менее. Наши друзья считают, что тебе необходимо отправиться на Порос в ту таверну, где ты уже был.
— Там в основном был Ика.
Лимон не любил, когда за него кто-нибудь пытался решать. Тем более легавые. С другой стороны, он и сам подумывал лечь на дно и посмотреть, как события будут развиваться дальше. То, что он отбил охоту у Ходжи соваться в Глифаду, и ежу понятно. Владельцы пострадавших заведений начнут работу не ранее чем через две недели. За это время они потеряют уйму денег и категорически откажутся платить Ходже за охрану их покоя. Охранники, лишившись семи бригадиров сразу, поймут, что сладкая жизнь закончилась и, если что, их первых бросят под дула пистолетов. Те, которые поумнее, разбегутся, а дураки будут шарахаться от любого постороннего звука. Не менее сильный удар по авторитету Ходжи нанесли газеты. Ведь, читая идиотские репортажи, любой козел поймет, что преступник номер один в Греции не кто иной, как Ходжа.
Так что именно ему, а не Лимону, следует прятаться от общественного гнева.
Инга решила настоять на своем. Впервые она волновалась за себя. Раньше, когда с помощью пасьянсов могла распутать и запутать любую ситуацию, опасаться было нечего. Теперь настал и другие времена. Ее появление в отеле «Лондон» наверняка не осталось незамеченным, и, хотя никаких улик против нее не существует. Лимону следовало бы испариться на время. Единственно, чего она не могла допустить, так это его отъезда вместе с княгиней.
Лимон хотел встать с постели, но вчерашний удар о дно бассейна напомнил о себе резкой болью, сковавшей весь позвоночник. Пришлось застыть в полусогнутом состоянии. Лимон охнул и прикрыл глаза, чтобы Инга не заметила в них страдания.
Впервые она увидела его таким беспомощным.
Он не мог ступить ни шагу. Инга легко подбежала к нему и помогла лечь ничком на постель. Села рядом и принялась делать массаж. Потом сходила за мазями, сделанными на основе змеиного яда, и, втирая их, продолжала массировать позвоночник.
Поначалу Лимону было невыносимо больно. Но стоило Инге поднести руку к его затылку, как боль стихла.
— Тебе нужен полный покой. Любая нагрузка на позвоночник приведет к смещению позвонков, 11 тогда уж не побегаешь.
Лимон молчал. Он не привык чувствовать себя беспомощным. В этот момент ему показалось, что начинает сбываться пророчество Инги по поводу смерти. Сейчас любой пацан может подойти к нему вплотную и, ничего не опасаясь, разрядить в голову всю обойму.
— Сколько придется лежать? — сквозь зубы процедил он.
Инга сосредоточилась, сделала несколько пассов над его спиной и уверенно сказала:
— На пятый день отпустит.
— Что ж мне, так и лежать, задницей кверху?
— Если ты предпочитаешь задницей кверху ходить, можешь подниматься, — раздраженно заметила Инга.
Лимон замолк. Какой смысл срывать злость на том, кто тебя лечит?
Инга, почувствовав, что он внутренне сдался, решила довести дело до конца. Она вышла из спальни, поднялась на ретере, где, лежа в качалке, Ика, задрав ноги, думал о превратностях своей судьбы.
— Оторви одну широкую доску от дорожки кегельбана, — приказала ему.
Ика лениво взялся за дело. Оно оказалось не таким простым. Пришлось попотеть. Когда широкая полированная доска оказалась у него в руках, Инга позвала его в спальню, где они аккуратно переложили Лимона спиной на доску и привязали к ней широкими ремнями. После чего перенесли его в «Альфа-Ромео». Разложенное правое сиденье создало идеальную поверхность, на которую удалось положить доску с привязанным Лимоном.
Всю эту экзекуцию он выдержал с закрытыми глазами. Открыл их только после того, как ощутил поцелуй княгини.
— Я поеду с тобой, — прошептала она.
Лимон улыбнулся страдальческой улыбкой.
Инга мягко отстранила Ольгу и повела ее за собой, обратно в дом.
Там она принялась собирать в сумку необходимые Лимону вещи, а заодно с грустью в голосе объяснять княгине ситуацию.
— Мне казалось, что я тебе хоть капельку дорога… — начала она, не глядя в сторону Ольги. — Лимону ты сейчас не нужна. Ухаживать за ним будет Ика. Самому Лимону будет неловко просить тебя о некоторых услугах. А мне хотелось побыть с тобой наедине… Возможно, в последний раз…
— Как в последний? — встрепенулась Ольга. — Разве мы расстаемся навсегда?
Инга посмотрела на нее грустным глубоким взором, таящим в себе немало тайн. Ей не составляло труда обмануть глупую девчонку, но хотелось не просто избавиться от нее, а насладиться ее поражением. После вчерашнего удачного ассистирования Лимону княгиня из смазливой любовницы превратилась в верного ему друга и, по сути, заняла место, ранее безоговорочно принадлежавшее самой Инге.
Тем самым гадательнице было нанесено оскорбление сродни тому, которое она испытала много лет назад на платформе Ильинское. Такое Инга не могла простить даже Лимону. Чем страшнее становилась месть, зарождавшаяся в ее душе, тем беззащитнее и милее становилась ее улыбка.
— Боюсь, что Лимон, встав на ноги, больше здесь не появится. Он сделал достаточно, чтобы наши друзья остались довольны. Ходжа получил серьезный удар по своему авторитету. Правительство — на грани ухода в отставку. Общественность требует навести порядок. Новые люди придут к власти в Греции, и вы спокойно покинете эту страну, оставив меня доживать в одиночестве свои дни…
— Но ведь ты можешь поехать с нами! — с детской непосредственностью воскликнула Ольга.
— Жизнь втроем не может длиться долго. Лимон — человек выбора, и свой выбор он уже сделал.
Он выбрал тебя. Поверь, я не завидую. У него на запястье выколото: «jedem das Seine», и с этим приходится соглашаться. Поэтому-то я и хотела провести последние несколько дней вместе с тобой.
— Но Лимон ничего не говорил мне о нашем отъезде!
— Девочка моя, поверь, я знаю наперед о всех его желаниях и решениях.
Ольга заметалась по спальне, не зная, как поступить. Ее сердце разрывалось на части. К тому же самостоятельно принимать решения она не умела.
— Можно я пойду спрошу у Лимона, вернемся ли мы сюда?
— Не тревожь его. Я ведь тебя не держу. Хочешь ехать — простимся без слез, — тихо и безнадежно ответила Инга, и из ее глаз скатились по щекам крупные слезы.
Ольга не выдержала. Она рванулась к Инге, обняла ее и прижалась губами к ее мокрой щеке.
— Я остаюсь. Ты права — несколько дней ничего не решают, к тому же мы вместе сможем навешать его!
— Да. Я должна каждый день делать ему массаж…
Вопрос был решен. Инга закрыла сумку, вытерла слезы и пошла вниз. Ольга поспешила за ней.
— Ольга не едет, — сообщила Инга. — В машине нет для нее места.
Лимон не услышал ее голоса. Он крепко спал Рядом сидел Ика и отгонял от него мух.
Инга села за руль, помахала рукой княгине и повернула на трассу в сторону Пирея. Она не предупредила Лимона, что Солон заранее подготовил катер, готовый доставить их на Порос, где рядом с уже известной таверной, в маленькой уютной гостинице, отведено два охраняемых номера, для Лимона и Ики. Столь трогательная забота грека шла не от доброго сердца, а от жесткого расчета. Он решил на несколько дней выключить Лимона из игры, чтобы понаблюдать за развитием событий в столице. Возможно, дальнейшая борьба с Ходжой могла потерять смысл, так как поднимающаяся волна общественного негодования несла в руки Ариса Петридиса желанные политические дивиденды.
Из машины проснувшегося Лимона помогли вытащить двое дюжих греков. Его поместили в небольшой салон в носовой части, где при желании могло разместиться человек восемь. Ика суетился рядом и всем своим видом показывал, что является самым незаменимым человеком при Лимоне.
Вместо прощания Инга проинструктировала обоих. Она вручила три баночки с мазями и объяснила Ике, как их следует втирать, не прикасаясь к самому позвоночнику, потом еще раз объяснила Лимону про необходимость лежать на доске без движений и собралась уходить. Но Лимон ее остановил:
— Где граната?
— В сумке.
— Дай в руку. Так надежнее.
Инга молча положила ему на ладонь «лимонку».
— А куда делась княгиня? — внезапно забеспокоившись, спросил он.
— Она осталась на вилле. Не следует рисковать ее жизнью. Девчонка и так напугана. Вчерашний вечер довел ее до нервного припадка.
— Пусть завтра же приедет ко мне, — окрепшим голосом упрямо произнес Лимон. Он не доверял Инге и почувствовал какой-то подвох в том, что княгиня отказалась его сопровождать. Ее горячий поцелуй возник в его памяти и окончательно убедил в наличии какой-то интриги вокруг Ольги.
Видя, что Инга уходит, он, невзирая на боль, напрягся и крикнул:
— Завтра же привези княгиню!
Инга что-то ответила, но шум заработавшего двигателя заглушил ее слова.
Лимон снова закрыл глаза и всю дорогу лежал молча, пребывая в тяжелой полудреме. Ему казалось, что его увозят не из Афин, а из прожитой им жизни. Все кончилось. Там, куда его везут, ничего не будет, кроме одиночества и неподвижности. Он инстинктивно сжимал «лимонку» и неразборчиво шептал слова, к которым сидящий рядом Ика не прислушивался.
У него были свои планы на жизнь. Его одолевало страстное желание: пользуясь беспомощностью Лимона, сторговаться с теми, кто заинтересован в смерти русского рэкетира. Но с кем? Его бывший хозяин, Ходжа, находится в незавидном положении. Смертью Лимона Ика смог бы вернуть расположение албанца, но есть ли смысл делать ставку на него? Федорос тоже заинтересован избавиться от Лимона, но Ика боялся сделать ему подобное предложение. Оставалось сидеть рядом с Лимоном, подобно собаке на привязи, и нюхать воздух, стараясь учуять, откуда подует удача.
А пока он помог матросам вытащить Лимона на пирс Пороса и отправился за уже знакомым ему хозяином таверны в гостиницу. Номера, подготовленные для них, оказались рядом. Более того, их соединял один широкий балкон. Дом был старый, но внутри чистый и опрятный. В комнатах, кроме постелей, стояли плетеные белые кресла, низкие столики. Возле кроватей — большие настольные лампы, плафоны которых были расписаны античными рисунками. Белые шкафы для одежды и посуды несли на себе отпечаток времени. Короче, ничего особенного номера из себя не представляли, но располагали к отдыху деревенским уютом и покоем.
Не успели уложить доску с Лимоном на постель, как прибежал мальчуган с телефоном в руке. Ика тут же потребовал, чтобы все покинули номер, и передал трубку Лимону.
В ней раздался высокий, энергичный голос Федороса.
— Можешь меня поздравить! — кричал он в трубку. — Только что со мной связывался Ходжа. Он в крайне растерянном состоянии. Предложил мне взять на год контроль над Глифадой. Он собирается на некоторое время лечь на дно. Ты представляешь, какая победа!
По буйству эмоций, вырывавшихся из трубки, можно было подумать, что это сам Федорос нанес сокрушительный удар своему давнему противнику.
Лимон его не прерывал, а Ика, уставившись в окно, весь превратился в одно большое ухо.
— Представляешь! — не унимался Федорос. — После твоей затеи все владельцы ресторанов устроили ему обструкцию. Несколько его охранников избито. Полиция хватает всех подряд. Дорога в Глифаду ему надолго заказана. Мои ребята уже наводят контакты. Пока сложно. Многие хозяева боятся повторения чего-то подобного, но мы-то с тобой знаем, что больше некому портить им настроение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
— Так похож или нет? — раздраженно повторил вопрос Лимон, вертя перед собой фотографию и; поражаясь чудовищу, изображенному на ней.
— По этому фотороботу тебя могут искать всю оставшуюся жизнь, даже если ты его приколешь к лацкану пиджака, — уверенно произнесла она.
Такой ответ явно устроил Лимона. Потягиваясь в постели, он наигранно безразлично спросил:
— Тогда чего будила?
— Тебе лучше на несколько дней исчезнуть, — серьезно сказала Инга.
— Этот совет я вчера дал Луке, — в тон ей ответил он.
— И тем не менее. Наши друзья считают, что тебе необходимо отправиться на Порос в ту таверну, где ты уже был.
— Там в основном был Ика.
Лимон не любил, когда за него кто-нибудь пытался решать. Тем более легавые. С другой стороны, он и сам подумывал лечь на дно и посмотреть, как события будут развиваться дальше. То, что он отбил охоту у Ходжи соваться в Глифаду, и ежу понятно. Владельцы пострадавших заведений начнут работу не ранее чем через две недели. За это время они потеряют уйму денег и категорически откажутся платить Ходже за охрану их покоя. Охранники, лишившись семи бригадиров сразу, поймут, что сладкая жизнь закончилась и, если что, их первых бросят под дула пистолетов. Те, которые поумнее, разбегутся, а дураки будут шарахаться от любого постороннего звука. Не менее сильный удар по авторитету Ходжи нанесли газеты. Ведь, читая идиотские репортажи, любой козел поймет, что преступник номер один в Греции не кто иной, как Ходжа.
Так что именно ему, а не Лимону, следует прятаться от общественного гнева.
Инга решила настоять на своем. Впервые она волновалась за себя. Раньше, когда с помощью пасьянсов могла распутать и запутать любую ситуацию, опасаться было нечего. Теперь настал и другие времена. Ее появление в отеле «Лондон» наверняка не осталось незамеченным, и, хотя никаких улик против нее не существует. Лимону следовало бы испариться на время. Единственно, чего она не могла допустить, так это его отъезда вместе с княгиней.
Лимон хотел встать с постели, но вчерашний удар о дно бассейна напомнил о себе резкой болью, сковавшей весь позвоночник. Пришлось застыть в полусогнутом состоянии. Лимон охнул и прикрыл глаза, чтобы Инга не заметила в них страдания.
Впервые она увидела его таким беспомощным.
Он не мог ступить ни шагу. Инга легко подбежала к нему и помогла лечь ничком на постель. Села рядом и принялась делать массаж. Потом сходила за мазями, сделанными на основе змеиного яда, и, втирая их, продолжала массировать позвоночник.
Поначалу Лимону было невыносимо больно. Но стоило Инге поднести руку к его затылку, как боль стихла.
— Тебе нужен полный покой. Любая нагрузка на позвоночник приведет к смещению позвонков, 11 тогда уж не побегаешь.
Лимон молчал. Он не привык чувствовать себя беспомощным. В этот момент ему показалось, что начинает сбываться пророчество Инги по поводу смерти. Сейчас любой пацан может подойти к нему вплотную и, ничего не опасаясь, разрядить в голову всю обойму.
— Сколько придется лежать? — сквозь зубы процедил он.
Инга сосредоточилась, сделала несколько пассов над его спиной и уверенно сказала:
— На пятый день отпустит.
— Что ж мне, так и лежать, задницей кверху?
— Если ты предпочитаешь задницей кверху ходить, можешь подниматься, — раздраженно заметила Инга.
Лимон замолк. Какой смысл срывать злость на том, кто тебя лечит?
Инга, почувствовав, что он внутренне сдался, решила довести дело до конца. Она вышла из спальни, поднялась на ретере, где, лежа в качалке, Ика, задрав ноги, думал о превратностях своей судьбы.
— Оторви одну широкую доску от дорожки кегельбана, — приказала ему.
Ика лениво взялся за дело. Оно оказалось не таким простым. Пришлось попотеть. Когда широкая полированная доска оказалась у него в руках, Инга позвала его в спальню, где они аккуратно переложили Лимона спиной на доску и привязали к ней широкими ремнями. После чего перенесли его в «Альфа-Ромео». Разложенное правое сиденье создало идеальную поверхность, на которую удалось положить доску с привязанным Лимоном.
Всю эту экзекуцию он выдержал с закрытыми глазами. Открыл их только после того, как ощутил поцелуй княгини.
— Я поеду с тобой, — прошептала она.
Лимон улыбнулся страдальческой улыбкой.
Инга мягко отстранила Ольгу и повела ее за собой, обратно в дом.
Там она принялась собирать в сумку необходимые Лимону вещи, а заодно с грустью в голосе объяснять княгине ситуацию.
— Мне казалось, что я тебе хоть капельку дорога… — начала она, не глядя в сторону Ольги. — Лимону ты сейчас не нужна. Ухаживать за ним будет Ика. Самому Лимону будет неловко просить тебя о некоторых услугах. А мне хотелось побыть с тобой наедине… Возможно, в последний раз…
— Как в последний? — встрепенулась Ольга. — Разве мы расстаемся навсегда?
Инга посмотрела на нее грустным глубоким взором, таящим в себе немало тайн. Ей не составляло труда обмануть глупую девчонку, но хотелось не просто избавиться от нее, а насладиться ее поражением. После вчерашнего удачного ассистирования Лимону княгиня из смазливой любовницы превратилась в верного ему друга и, по сути, заняла место, ранее безоговорочно принадлежавшее самой Инге.
Тем самым гадательнице было нанесено оскорбление сродни тому, которое она испытала много лет назад на платформе Ильинское. Такое Инга не могла простить даже Лимону. Чем страшнее становилась месть, зарождавшаяся в ее душе, тем беззащитнее и милее становилась ее улыбка.
— Боюсь, что Лимон, встав на ноги, больше здесь не появится. Он сделал достаточно, чтобы наши друзья остались довольны. Ходжа получил серьезный удар по своему авторитету. Правительство — на грани ухода в отставку. Общественность требует навести порядок. Новые люди придут к власти в Греции, и вы спокойно покинете эту страну, оставив меня доживать в одиночестве свои дни…
— Но ведь ты можешь поехать с нами! — с детской непосредственностью воскликнула Ольга.
— Жизнь втроем не может длиться долго. Лимон — человек выбора, и свой выбор он уже сделал.
Он выбрал тебя. Поверь, я не завидую. У него на запястье выколото: «jedem das Seine», и с этим приходится соглашаться. Поэтому-то я и хотела провести последние несколько дней вместе с тобой.
— Но Лимон ничего не говорил мне о нашем отъезде!
— Девочка моя, поверь, я знаю наперед о всех его желаниях и решениях.
Ольга заметалась по спальне, не зная, как поступить. Ее сердце разрывалось на части. К тому же самостоятельно принимать решения она не умела.
— Можно я пойду спрошу у Лимона, вернемся ли мы сюда?
— Не тревожь его. Я ведь тебя не держу. Хочешь ехать — простимся без слез, — тихо и безнадежно ответила Инга, и из ее глаз скатились по щекам крупные слезы.
Ольга не выдержала. Она рванулась к Инге, обняла ее и прижалась губами к ее мокрой щеке.
— Я остаюсь. Ты права — несколько дней ничего не решают, к тому же мы вместе сможем навешать его!
— Да. Я должна каждый день делать ему массаж…
Вопрос был решен. Инга закрыла сумку, вытерла слезы и пошла вниз. Ольга поспешила за ней.
— Ольга не едет, — сообщила Инга. — В машине нет для нее места.
Лимон не услышал ее голоса. Он крепко спал Рядом сидел Ика и отгонял от него мух.
Инга села за руль, помахала рукой княгине и повернула на трассу в сторону Пирея. Она не предупредила Лимона, что Солон заранее подготовил катер, готовый доставить их на Порос, где рядом с уже известной таверной, в маленькой уютной гостинице, отведено два охраняемых номера, для Лимона и Ики. Столь трогательная забота грека шла не от доброго сердца, а от жесткого расчета. Он решил на несколько дней выключить Лимона из игры, чтобы понаблюдать за развитием событий в столице. Возможно, дальнейшая борьба с Ходжой могла потерять смысл, так как поднимающаяся волна общественного негодования несла в руки Ариса Петридиса желанные политические дивиденды.
Из машины проснувшегося Лимона помогли вытащить двое дюжих греков. Его поместили в небольшой салон в носовой части, где при желании могло разместиться человек восемь. Ика суетился рядом и всем своим видом показывал, что является самым незаменимым человеком при Лимоне.
Вместо прощания Инга проинструктировала обоих. Она вручила три баночки с мазями и объяснила Ике, как их следует втирать, не прикасаясь к самому позвоночнику, потом еще раз объяснила Лимону про необходимость лежать на доске без движений и собралась уходить. Но Лимон ее остановил:
— Где граната?
— В сумке.
— Дай в руку. Так надежнее.
Инга молча положила ему на ладонь «лимонку».
— А куда делась княгиня? — внезапно забеспокоившись, спросил он.
— Она осталась на вилле. Не следует рисковать ее жизнью. Девчонка и так напугана. Вчерашний вечер довел ее до нервного припадка.
— Пусть завтра же приедет ко мне, — окрепшим голосом упрямо произнес Лимон. Он не доверял Инге и почувствовал какой-то подвох в том, что княгиня отказалась его сопровождать. Ее горячий поцелуй возник в его памяти и окончательно убедил в наличии какой-то интриги вокруг Ольги.
Видя, что Инга уходит, он, невзирая на боль, напрягся и крикнул:
— Завтра же привези княгиню!
Инга что-то ответила, но шум заработавшего двигателя заглушил ее слова.
Лимон снова закрыл глаза и всю дорогу лежал молча, пребывая в тяжелой полудреме. Ему казалось, что его увозят не из Афин, а из прожитой им жизни. Все кончилось. Там, куда его везут, ничего не будет, кроме одиночества и неподвижности. Он инстинктивно сжимал «лимонку» и неразборчиво шептал слова, к которым сидящий рядом Ика не прислушивался.
У него были свои планы на жизнь. Его одолевало страстное желание: пользуясь беспомощностью Лимона, сторговаться с теми, кто заинтересован в смерти русского рэкетира. Но с кем? Его бывший хозяин, Ходжа, находится в незавидном положении. Смертью Лимона Ика смог бы вернуть расположение албанца, но есть ли смысл делать ставку на него? Федорос тоже заинтересован избавиться от Лимона, но Ика боялся сделать ему подобное предложение. Оставалось сидеть рядом с Лимоном, подобно собаке на привязи, и нюхать воздух, стараясь учуять, откуда подует удача.
А пока он помог матросам вытащить Лимона на пирс Пороса и отправился за уже знакомым ему хозяином таверны в гостиницу. Номера, подготовленные для них, оказались рядом. Более того, их соединял один широкий балкон. Дом был старый, но внутри чистый и опрятный. В комнатах, кроме постелей, стояли плетеные белые кресла, низкие столики. Возле кроватей — большие настольные лампы, плафоны которых были расписаны античными рисунками. Белые шкафы для одежды и посуды несли на себе отпечаток времени. Короче, ничего особенного номера из себя не представляли, но располагали к отдыху деревенским уютом и покоем.
Не успели уложить доску с Лимоном на постель, как прибежал мальчуган с телефоном в руке. Ика тут же потребовал, чтобы все покинули номер, и передал трубку Лимону.
В ней раздался высокий, энергичный голос Федороса.
— Можешь меня поздравить! — кричал он в трубку. — Только что со мной связывался Ходжа. Он в крайне растерянном состоянии. Предложил мне взять на год контроль над Глифадой. Он собирается на некоторое время лечь на дно. Ты представляешь, какая победа!
По буйству эмоций, вырывавшихся из трубки, можно было подумать, что это сам Федорос нанес сокрушительный удар своему давнему противнику.
Лимон его не прерывал, а Ика, уставившись в окно, весь превратился в одно большое ухо.
— Представляешь! — не унимался Федорос. — После твоей затеи все владельцы ресторанов устроили ему обструкцию. Несколько его охранников избито. Полиция хватает всех подряд. Дорога в Глифаду ему надолго заказана. Мои ребята уже наводят контакты. Пока сложно. Многие хозяева боятся повторения чего-то подобного, но мы-то с тобой знаем, что больше некому портить им настроение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40