Застрелился ли? — глядя в сторону тихо спросил сам себя Николаев.
Экспертиза, проведенная на следующий день, дала совершенно четкий ответ. Кирилл Воропаев был убит выстрелом из пистолета Макарова примерно с расстояния метра. Смерть наступила около двенадцати ночи.
Но самое интересное было найдено на месте убийства. Утром на этом месте был обнаружен небольшой портфель, в котором лежали парик с черными волосами, накладные усы и борода и загранпаспорт на имя Владимирова Олега Ивановича с фотографией Кирилла с черными волосами, усами и бородой. Как обнаружили тело Воропаева? — спросил Николаев. Один из сотрудников, искавших ночью Кирилла, услышал вдалеке пистолетный выстрел. Он поспешил в ту сторону, но ночь… кусты, грязь, он плутал около часа. Когда он отходил от дороги мимо него на большой скорости пронеслись две автомашины «Жигули» светлого и темного цвета. Номера на обоих были замазаны грязью. Пистолетный выстрел? — удивился Николаев. — Макаров-то с глушителем… И зачем самоубийце глушитель, это я еще ночью в толк взять не мог? Да, спешили ребятки, спешили… Коечто явно не доглядели. Нет, не собирался стреляться Кирилл Владиславович, а собирался он скрыться с драгоценностями или, что вероятнее, с наличными деньгами и банковским счетом за кордон. И все бы у них сошлось, если бы не этот портфель, который они впопыхах забыли. А забыли они его потому что был сделан еще один выстрел. А стрелял-то очень возможно сам Кирилл. В своего противника. Ох, совершенно другим был человеком этот Воропаев, чем тем, каким хотел казаться… Экспертиза все равно доказала бы, что это не самоубийство, — заметил Гусев. А это ерунда, мы могли бы подумать, что его убили, когда он драгоценности бросал либо хотел бросать в море, ну, выследили и убили. Вполне реальная версия. А вот портфельчик всю картину портит. И звук выстрела. Значит, драгоценности не на дне моря? спросил Гусев сам себя. Да, разумеется, нет. У него с кем-то была назначена встреча. Там ему должны были передать деньги, загранпаспорт, камуфляж. Но он заподозрил неладное и выстрелил. Но…те оказались проворнее. Дальше по плану. Шкатулку бросили рядом, а портфель, содержимое которого свидетельствует о том, что он не собирался кончать с собой и выкидывать в море сокровища, впопыхах забыли. Вот и ответ на все вопросы. Кроме одного, — мрачно заметил совершенно сонный Клементьев. — Кто это сделал? И еще одного — где теперь эти драгоценности?
Вскоре пришло сообщение, что на обочине дороги километрах в семи от места убийства Воропаева обнаружены «Жигули» темно-синего цвета. На сидении пятна крови. «Жигуленок» был угнан неделю назад из Краснодарского края. Перед этой машиной эксперты обнаружили следы протекторов другой машины. Вот они, два «Жигуленка», — сказал Николаев. — А в этой машине сидел за рулем раненый.Причем, раненый Кириллом. Полагаю, этот господин уже кормит рыб в Черном море…
День опять предстоял веселенький. Учитывая новые обстоятельства, Николаев и Гусев решили остаться в Ялте. Надо было отправлять в Москву Веру Георгиевну и транспортировать тела. А завтра было восьмое марта. Да, настроение никак не праздничное, — буркнул Клементьев. Тебе-то что, ты дома, — отвечал Николаев. А мне опять выговор по женской части. Ни цветов, ни гостинцев… А, может быть, завтра полетим, успеем здесь разобраться с делами? Нет, вряд ли, ответил он сам себе.
Они поехали в гостиницу. Николаев поднялся в номер Веры Георгиевны. Как вы? — глядя в пол, спросил Николаев. Она стояла перед ним в черном джемпере и длинной старомодной юбке бледная как полотно. Как? — попыталась улыбнуться она. — Сна не было, были кошмары. Знаете, закрываю глаза и лечу куда-то, в какую-то пропасть. И всюду Лена, всюду она…Калейдоскоп… Как в фильмах ужасов, превращение, она на моих глазах из ребенка превращается сначала во взрослую женщину, а потом… в то, что мы вчера видели.. Все. Хватит, Она встряхнула гладко причесанной головой. Когда мы летим? Вы летите сегодня в пятнадцать двадцать.
А нам с Константином Ивановичем придется задержаться здесь. А как с… Ну… Будут транспортированы этим же самолетом. Там вам помогут. Только вот Кирилл не сможет помочь вам в похоронах Лены. Что? Отказывается? Нервная система не выдерживает у этого хлюпика? Наверное, уже лег в какую-нибудь правительственную лечебницу или санаторий от четвертого управления? Да нет, Вера Георгиевна…. — замялся Николаев. — Дело в том, что его ночью убили. У б и л и?! Кирилла убили? Да. Его нашли часа в два ночи на берегу моря. Убит выстрелом из пистолета. Интересные дела, — задумалась Вера Георгиевна. — Вот это уже я никак не могу объяснить. Да и я вам пока ничего не могу объяснить. И права на это не имею. Да я и не спрашиваю… Просто размышляю вслух… Вообще, Павел Николаевич, мне ночью стали приходить в голову странные мысли — а не организовал ли Кирилл убийство Лены и Андрея? Узнал как-то, что они в Ялте, а меня расспрашивал для виду. Для алиби, так сказать… Но если он организовал это зверское убийство, из мести, из злобы, то кто же убил его? Кто-то отомстил за них? А, может быть, он сам себя? Совесть замучила, ну бывает же… Нет, не сам себя, — ответил Николаев. И я его не убивала! А вообще-то, честно скажу, была бы уверена, что это он — точно убила бы, без зазрения совести! И всю жизнь потом этим гордилась! — Вера Георгиевна даже слегка покраснела от ярости. — Но я убийцу своей дочери не стала бы убивать из пистолета, я бы на куски его разрезала. Успокойтесь, Вера Георгиевна. Пойдемте, позавтракаем, а потом вам надо собираться. А я организую транспортировку тел. Повезут всех троих? Нет, тело Кирилла пока останется здесь. Нужен тщательный осмотр, его отвезут завтра. Подарок будет матери к восьмому марта, задумчиво произнесла Вера Георгиевна. — Ох, как жалко-то ее…Единственный сын… Я не люблю ее, но как жалко… И родителей Андрея жалко, я их совсем мало знаю, они такие простые, радушные, мы сидели как-то у них в Солнцево. Пельмени, водка, сало с чесноком…Как давно это было… А Андрей и Лена были совсем детьми…И вот… Вся их жизнь вместилась в двадцать четыре и двадцать семь лет. И Кирилл не дожил до тридцати… Какой все это кошмар…
Они спустились в кафе, где к Николаеву подошел Клементьев. Проведена экспертиза почерков Лены и Кирилла. Сличали с подписью на паспортах. Они идентичны. Письма написаны их руками. Да я, в общем-то, и не сомневался. Ладно, спасибо, Гриш.
Ему стал очень симпатичен этот на первый взгляд мрачный и малоразговорчивый человек, о котором он знал, что месяц назад он с двумя товарищами задержал пятерых вооруженных бандитов, державших в страхе весь Крым в течение полугода.
Бывший афганец-десантник, он терпеть не мог рассказывать что-то про свои подвиги и страшно злился, когда его об этом расспрашивали.
Убийство Кирилла Верой Георгиевной из мести за дочь было гипотезой совершенно маловероятной, учитывая письмо Кирилла и предметы, найденные на месте преступления, но Николаев был обязан проверить и этот вариант.Но она из гостиницы никуда не выходила и никому не звонила — телефонные разговоры из комнат Кирилла и Веры Георгиевны прослушивались.
Николаев проводил Веру Георгиевну до Симферопольского аэропорта, посадил в самолет.Привезли и тела Лены и Полещука в цинковых гробах.
Николаев и Гусев провели в Ялте целый день седьмого, а к вечеру восьмогоо вылетели в Москву. Письмо, написанное Леной Кириллу было приобщено к делу. Вере Георгиевне Николаев решил его не показывать. В Ботанический сад ее тоже решили не возить, она еле держалась на ногах и узнать про махинации дочери было бы для нее лишним ударом, которого она могла не выдержать.
… В восемь часов вечера исхудавший бледный Павел Николаевич ввалился домой. В аэропорту он купил букет цветов, а по дороге заехал в магазин за бутылкой шампанского. С праздником тебя, Тамара! И тебя, Верочка! — поздравил он своих женщин. — Упустил я и Кирилла, — тяжело вздохнул он…
Тамара промолчала.
… О смерти Кирилла он решил сообщить отцу. Позвонил ему на работу. Но того не оказалось на месте. Тогда он позвонил домой.
Нина Владимировна, Николаев беспокоит. Простите меня… У меня для вас тяжелая новость. Я знаю, мне звонила перед вылетом Вера Георгиевна. Лену и Андрея убили в Ялте. Какой кошмар! Да, кошмар, но это еще не все. Извините меня, я не решился звонить вам вчера в праздничный день, я прилетел вечером… Да что такое?! Дело в том, что прошлой ночью убили Кирилла. Примите мои соболезнования.
Последовало долгое молчание. Потом раздались странные хлюпающие звуки. Нина Владимировна! Успокойтесь. Я могу к вам приехать, если надо. М-м-м, — стонала несчастная мать. — За что мне все это?! За что?!!! Он же у меня единственный… Единственный… Я приеду к вам. Через двадцать минут буду. … В дверях подъезда Николаев столкнулся с Воропаевым, только что вошедшим в подъезд. Владислав Николаевич тяжелым мутным взглядом поглядел на Николаева. Не уберегли? — мрачно спросил он, протирая очки носовым платком. Мы не уберегли. И вы не уберегли, — уточнил Николаев, отметая упреки отца. — Прежде, чем подняться в квартиру, я вам кое-что расскажу, хоть и не имею на это права. Жаль, что я вам не дозвонился. Не мое это дело сообщать матерям о смерти детей. А мне уже пришлось это делать дважды и еще придется давать объяснения Полещукам.
Не придется. Полещуки знают. Утром их возили на опознание трупа. Они мне звонили на работу прямо перед звонком Нины…Обещали посадить Кирилла, они считают, что это он убил Лену и Андрея. А ведь это правда, Владислав Николаевич, тихо произнес Николаев. — Прочтите вот это. — Он протянул Воропаеву письмо Кирилла, адресованное им и Вике. Воропаев дрожащими руками взял письмо, залпом прочитал. Ну и что? Что из этого следует? — Он гневно глядел на Николаева. Это его почерк? Да, разумеется. И почерк и стиль. Это он писал. Он что, покончил с собой? Его убили. А теперь прочитайте вот это. — И он дал Воропаеву письмо адресованное ему. Воропаев жадными глазами пробежал письмо и застонал от невыносимой боли, которое оно ему причинило. Он машинально хотел скомкать письмо, но Николаев аккуратно забрал его. Какой ужас… Павел Николаевич, а нельзя этого не говорить Ниночке? Это убьет ее. Это хуже смерти. Это позор. Можно, можно. Даже нужно. Пока, по крайней мере. Дальше будет видно. А это письмо мы ей, конечно, покажем. Не надо, чтобы она считала Кирилла ангелом.
Когда они подошли к дверям квартиры, они услышали громкий голос Нины Владимировны. Кирюшу тоже убили! И прекратите мне угрожать!
Воропаев открыл дверь. Они вошли в квартиру.
Опять Полещуки звонят, — отчаянным голосом простонала Нина Владимировна.
Николаев взял у нее трубку. Майор Николаев у телефона. Зинаида Андреевна, я вас очень попрошу, вы больше сюда не звоните. Не тревожьте людей — у них такое же горе, как и у вас. Кирилл убит прошлой ночью. Примите мои соболезнования. А в этом деле много виноватых. Там еще разбираться и разбираться… Я думаю, мы похороним Кирилла на Хованском кладбище, в могиле моего отца, — предложил Воропаев, когда Павел Николаевич положил трубку. Но можно было бы и на Новодевичьем. В могиле моего отца, — как-то неуверенно возразила Нина Владимировна. Не надо на Новодевичьем, — мутным взглядом поглядел ей в глаза муж. — На Хованском тоже хорошо, мой отец был достойным человеком и…. Он как-то захлебнулся своими словами и протянул письмо, адресованное Кириллом им. Нина Владимировна быстро прочитала. Бабушка! — выскочила из комнаты веселенькая Вика. — Посмотри, какой домик я построила! Здравствуй, Вика, — улыбнулся девочке Николаев. — Как поживаешь? Да то хорошо, то плохо. Позавчера я бабушку не слушалась, а вчера мы гуляли к памятнику Пушкина, и бабушка обещала меня свозить в зоопарк, а сегодня опять плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32