Ашот так же, не спеша, рассчитался с Шитиком. Первые пачки Шитик просматривал, но уже с пятой начал складывать в сумку, не проверяя. По всему было ясно: фармазонства* не будет. Не те дела, товар попал клиенту в жилу. Впрочем, с Кряжем так и должно было быть. Он слышал от всех, кто имел дело с Кряжем: он не залетает.
______________
* Фармазонство (жарг.) - мошенничество.
Передав все деньги, Ашот достал бумажник, протянул два билета:
- Два СВ, на утренний поезд. Для вас оставлен двойной номер в гостинице "Тбилиси". Подойдете к дежурной, ее зовут Клара, скажете: от Ашота. Она все сделает. Потом... я слышал, вам нужны шабашники?
- Нужны, - ответил Шитик.
- Сейчас. - Ашот высунулся из кабины, негромко позвал: - Володя, подойди. - Кивнул на подошедшего худощавого человека. - Это Володя, он все знает и все сделает. Володя, по-моему, эта шабашня тоже в "Тбилиси"? А?
Володя кивнул. Ашот спрыгнул на землю, уступая ему место. Поднял руку:
- Все, ребята. Мы в расчете, я вас не видел, вы меня не знаете. Адью.
Володя, усевшись рядом с Клюем, хлопнул дверцей. Сказал:
- Если в гостиницу "Тбилиси", нам прямо.
Шитик убрал тормоз, включил мотор. Осторожно поехал вперед, выбираясь из узкого переулка.
Отъезд
Остановив белую девятку перед железнодорожным вокзалом, Ашот посмотрел на Вадима Павловича:
- Посадка уже началась. Вещи у вас еще есть? Или только чемодан?
- Только чемодан. Пойду. Счастливо оставаться.
- Проводить?
- Не нужно. Доберусь сам. - Взяв с заднего сиденья чемодан, Вадим Павлович вышел. Ашот дождался, когда он скроется в вокзальных дверях, и уехал, резко развернув машину.
На перроне, подойдя к вагону СВ, Вадим Павлович остановился около проводника, протянул два билета. Подождал, пока тот их посмотрит, и добавил бумажку в десять рублей. Сказал внушительно:
- Я старый человек и люблю покой. Поэтому купил два билета. Постарайтесь, чтобы ко мне не стучали. Хорошо?
Тертый с виду проводник улыбнулся:
- Какой разговор. - Вложил билеты в "гнезда" своей папки. Спрятал десятку. - Чай после отхода подать?
- Если крепкий, выпью.
- Крепкий, а как же. Специально заварю. Заходите, устраивайтесь. Отправимся, я сделаю чай и постучу.
Войдя в купе, Вадим Павлович закрыл за собой дверь, спрятал чемодан под сиденье. Посидев немного, протянул руку и выдвинул дверной стопор.
Через десять минут поезд "Сухуми - Москва" отошел от перрона.
Договор с шабашниками
Шитик нарочно поставил трейлер перед самым входом в гостиницу "Тбилиси".
Володя посмотрел на часы:
- Наверное, уже у себя. Десять. Вы оформляйтесь, я поищу бригадира.
- Что они вообще делают? - спросил Шитик.
- Точно не знаю. Кажется, мастерят сауны.
- Откуда приехали?
- Из России. Или из Прибалтики, точно не знаю. Но сами русские. Через неделю уезжают. Что, искать?
- Ищите. Найдете - спускайтесь прямо сюда. И ждите. Когда подойду и начну договариваться, уходите. Вот четвертак, за беспокойство.
Спрятав двадцатипятирублевку, Володя ушел в гостиницу. Шитик и Клюй взяли сумки и пошли туда же.
В гостиницу устроились без труда. Дежурная и глазом не повела на липовые паспорта.
В номере Шитик сказал:
- Если хотим, чтоб было чисто, шабашникам придется дать штуку. Так что скидываемся по пятихатке*.
______________
* Пятихатка (разг.) - пятьсот рублей.
Взял у Клюя пятьсот рублей, добавил свои. Бросил:
- Смотри, чтоб не кемарить... Все же сумки. Понял?
- Будь спок, не засну.
- Посиди, я быстро...
Володя уже стоял около трейлера. Рядом, докуривая сигарету, переминался с ноги на ногу невысокий белобрысый человек. Увидев Шитика, бросил окурок. Настороженно оглядел подошедшего.
Володя тут же сказал:
- Бригадир. Договаривайтесь, я отойду. - Отошел в сторону.
Шитик спросил:
- Много вас здесь?
- Допустим, пятеро. Со мной. А что?
- Видишь этот рыдван?
Бригадир мельком взглянул на трейлер:
- Вижу, и что дальше? Разгружать?
- Он пустой. Нужно его разобрать на мелкие части. И оставить на свалке.
Бригадир посмотрел на Шитика, моргнул:
- В каком смысле разобрать?
- В простом. Размонтировать.
- Шутишь? Он же почти новый?
- Никаких шуток. За работу плачу штуку. Аванс - пятихатка. Остальное после выполнения. Причем сделать нужно сегодня. До ночи.
- До ночи?
- Да, чтобы мы могли проверить.
С минуту бригадир рассматривал землю. Поднял голову:
- А... как насчет инструмента?
- Инструмент есть.
- Д-да... штука... Вообще-то работа этого стоит. Минуты три подождать можете? Посоветуюсь с ребятами.
- Только быстро.
- Ясное дело. - Бригадир исчез. Когда же минут через десять вернулся, с ним уже была вся бригада. Отвел Шитика в сторону, предупредил: - Учтите, с работой справимся часа через четыре. Не раньше. Устроит?
- Устроит. Наш номер двести пятнадцать. Второй этаж. Как закончите, постучите. - Отсчитал пятьсот рублей. - Аванс. Остальное после проверки. Номера снимите и разбейте. Бортовой замажьте. Ясно?
- Ясно. А ключи?
- Ключи, инструмент, все в машине.
- Мелочь от машины можно взять? Колеса, приборы?
- Берите.
- Понял. - Бригадир пошел к своим. Остальное Шитика не интересовало.
Поднявшись в номер и бросив Клюю: "Кемарим, у нас часа четыре..." - он запер дверь и рухнул на кровать.
Разбудил Шитика осторожный стук в дверь. Проснувшись, он подтянул к глазам светящийся циферблат - половина третьего. Пересилив себя, встал. Подошел к двери, спросил тихо:
- Кто?
- Я... Бригадир... Проверять будете?
- А-а... Да-да... Сейчас. Подождите. - Растолкал Клюя: - Запрись. Я скоро.
Руки стоящего в коридоре бригадира были выпачканы мазутом. Увидев Шитика, бригадир кивнул:
- Такси внизу.
У вынесенной в предгорье промышленной свалки такси остановилось. Вместе с Шитиком бригадир подошел к краю полого спадающего вниз отвала. В лунном свете с трудом, но можно было разглядеть кузова разбитых машин, прутья металлоконструкций, горы мусора.
- Видите? - показал бригадир. - Вон он, прицеп. В самом центре.
Вглядевшись, Шитик увидел серебристый кузов без колес, судя по всему, сброшенный с откоса. Чуть поодаль виднелась кабина. Вернее, то, что от нее осталось.
- Вижу. Номера сняли?
- Сняли. Бортовой закрасили, как вы сказали. Спустимся? Тут легко, я покажу.
- Не надо. Вижу, наш. Где колеса? Взяли себе?
- Себе. Приборы тоже. Ну и кое-что еще. Не возражаете?
- Да нет. Ладно, везите назад.
Вернувшись вместе с бригадиром в гостиницу, Шитик передал ему еще пятьсот рублей.
Утром Шитик и Клюй без особых хлопот добрались до вокзала и сели в шестичасовой скорый. Как только поезд отошел от перрона, облегченно вздохнули: впервые за двое суток они могли отоспаться по-настоящему.
Возвращение с Сенежа
Два дня на Сашкиной даче пролетели незаметно. Стояла отличная погода. Каждое утро я брал этюдник и уходил к "Рыболову Сенежья". Устраивался нарочно с той стороны, где глухой забор заменяла стальная сетка, - чтобы видели отдыхающие и сторож. Видела меня и собака, не раз заинтересованно смотревшая из-за сетки в мою сторону.
Стоя перед этюдником в одних плавках, я писал примерно до полудня, не спеша работая акварелью. Когда жара становилась невыносимой, откладывал кисть и нырял в озеро. Плавал до изнеможения, заплывая чуть ли не до середины, вода была мягкой и теплой. Возвращаясь на берег, бросался на покрывало, обсыхал и снова брался за кисть.
Завтракал я плотно, но часам к трем меня все равно охватывал безумный голод. При первых же его признаках уходил на дачу и начинал готовить обед. Точнее, жарить картошку с ветчиной, а также мыть помидоры и огурцы и резать хлеб. Затем устраивался на веранде за столом и уничтожал все в считанные минуты.
Надо сказать, эту вынужденную скуку я переносил довольно легко. Конечно, я жалел, что не могу хотя бы позвонить Алене, но в то же время понимал - короткая разлука будет полезной. Во-первых, хоть чуть-чуть отрастут волосы, во-вторых, окончательно пройдут красные пятна, все еще украшавшие мою шею.
Сашка привез меня на Сенеж с пятницы на субботу. Обещал приехать через два дня, то есть в воскресенье вечером. Но в воскресенье он не появился, так что вечер у телевизора мне пришлось коротать одному.
В понедельник я встал рано. Пробежав несколько кругов вокруг дачи, принял душ, затем, растираясь после душа, взглянул по привычке в зеркало и облегченно вздохнул. Наконец-то... Сашка не обманул: кожа на моем лице снова была девственно чиста. Все до одного покраснения бесследно исчезли.
В связи с этим я позавтракал в особо повышенном настроении, а после отправился на обычное место, захватив этюдник и сумку с покрывалом и полотенцем. У озера, расстелив покрывало и установив этюдник, посмотрел на часы. Оказалось, что я пришел раньше обычного, в половине восьмого. Что ж, подумал я, больше сделаю.
Начав работу, довольно скоро заметил: в связи с понедельником на территории "Рыболова Сенежья" наблюдается оживление. Отдыхающие спешили на работу, из ворот то и дело выезжали машины.
Вскоре база опустела, осталась лишь бесстрастно сидящая на причале собака. Сторож, тщательно заперев лодки, а также двери домиков и ворота, уехал с последней машиной.
Часа два после этого я работал в полном одиночестве, пока не услышал чуть поодаль шум мотора. Оглянулся. Золотистая девятка, выкатив из-за камышей, резко затормозила около меня.
Сашка, выключив мотор, подмигнул:
- Привет. Как ты здесь?
- Нормально. - Я и в самом деле чувствовал себя нормально.
- Не скучаешь?
- Да нет. Видишь, тружусь.
- Что-то тихо. - Сашка оглянулся. - Где весь народ.
- Уехал. Понедельник же.
- Отдыхающие понятно, а персонал?
- Сторож тоже свалил с отдыхающими.
- И заведующий?
- Заведующий в отпуске.
- Вижу, ты в курсе всех дел.
- Стараюсь.
- Как вообще с той ночевкой?
- Нормально.
- А подробней?
- Спал, как суслик. Утром повыяснял отношения со сторожем. Попытался всучить десятку, он отказался. После этого собрал манатки и ушел.
- Собака не обижала?
- Да нет. Ты прав, собака здесь вполне мирная.
- Тогда собирайся. Времени в обрез, я ведь с работы. Прихватим то, что осталось на даче, и в Москву.
Сзади раздалось угрожающее рычание. Я оглянулся. По другую сторону от ограды, заливаясь лаем, прямо на меня со всей силы бросилась уже знакомая мне собака. Отброшенный назад стальной сеткой, пес снова кинулся в мою сторону. Интересно, подумал я, что это с ним? Ведь я всего-навсего хочу убрать этюдник, свой собственный этюдник. Присев на передние лапы и подняв шерсть на загривке, пес продолжал рычать. Вот снова бросился на сетку.
Я стал уговаривать:
- Дик, ты что? Это же мой этюдник! Ну? Тебя же никто не трогает. Да перестань ты. Дик! Ну?
Уговоры не действовали, Дик продолжал злобно рычать и бросаться на сеть.
Я посмотрел на Сашку:
- Что с ним?
Он пожал плечами:
- Не обращай внимания. Не хватало нам еще псом заниматься. Забрасывай все в тачку и поехали.
Сложив вещи на заднее сиденье, я сел вперед. Под непрекращающийся злобный лай захлопнул дверцу. Сашка дал задний ход, развернулся. Через три минуты он затормозил у ворот своей дачи.
- Переодевайся, не забудь захватить шмотки. И назад. Давай, я выходить не буду.
На даче я надел свою рубашку, джинсы, кроссовки. Проверил: в сумке ли бритва, зубная щетка, документы. Вернулся в машину.
- Ничего не забыл? - Сашка включил мотор. - Документы, ключи от дома?
- Все взял.
- Ключи от машины?
- Со мной, не волнуйся. Поехали.
Сашка не спеша выехал на ведущую к Ленинградскому шоссе грунтовую дорогу. Минут через десять, попетляв среди дач и пригородов, мы выехали на магистраль. Доведя скорость до ста двадцати, Сашка сказал:
- Я отсидел свое в Москве, ты на даче. А это значит - все, конец эпопеи. Даже если что-то случится и в дело вступит милиция, придраться к нам будет невозможно. У нас абсолютное алиби. Для всех. Понимаешь?
- Мне что, кричать "ура"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
______________
* Фармазонство (жарг.) - мошенничество.
Передав все деньги, Ашот достал бумажник, протянул два билета:
- Два СВ, на утренний поезд. Для вас оставлен двойной номер в гостинице "Тбилиси". Подойдете к дежурной, ее зовут Клара, скажете: от Ашота. Она все сделает. Потом... я слышал, вам нужны шабашники?
- Нужны, - ответил Шитик.
- Сейчас. - Ашот высунулся из кабины, негромко позвал: - Володя, подойди. - Кивнул на подошедшего худощавого человека. - Это Володя, он все знает и все сделает. Володя, по-моему, эта шабашня тоже в "Тбилиси"? А?
Володя кивнул. Ашот спрыгнул на землю, уступая ему место. Поднял руку:
- Все, ребята. Мы в расчете, я вас не видел, вы меня не знаете. Адью.
Володя, усевшись рядом с Клюем, хлопнул дверцей. Сказал:
- Если в гостиницу "Тбилиси", нам прямо.
Шитик убрал тормоз, включил мотор. Осторожно поехал вперед, выбираясь из узкого переулка.
Отъезд
Остановив белую девятку перед железнодорожным вокзалом, Ашот посмотрел на Вадима Павловича:
- Посадка уже началась. Вещи у вас еще есть? Или только чемодан?
- Только чемодан. Пойду. Счастливо оставаться.
- Проводить?
- Не нужно. Доберусь сам. - Взяв с заднего сиденья чемодан, Вадим Павлович вышел. Ашот дождался, когда он скроется в вокзальных дверях, и уехал, резко развернув машину.
На перроне, подойдя к вагону СВ, Вадим Павлович остановился около проводника, протянул два билета. Подождал, пока тот их посмотрит, и добавил бумажку в десять рублей. Сказал внушительно:
- Я старый человек и люблю покой. Поэтому купил два билета. Постарайтесь, чтобы ко мне не стучали. Хорошо?
Тертый с виду проводник улыбнулся:
- Какой разговор. - Вложил билеты в "гнезда" своей папки. Спрятал десятку. - Чай после отхода подать?
- Если крепкий, выпью.
- Крепкий, а как же. Специально заварю. Заходите, устраивайтесь. Отправимся, я сделаю чай и постучу.
Войдя в купе, Вадим Павлович закрыл за собой дверь, спрятал чемодан под сиденье. Посидев немного, протянул руку и выдвинул дверной стопор.
Через десять минут поезд "Сухуми - Москва" отошел от перрона.
Договор с шабашниками
Шитик нарочно поставил трейлер перед самым входом в гостиницу "Тбилиси".
Володя посмотрел на часы:
- Наверное, уже у себя. Десять. Вы оформляйтесь, я поищу бригадира.
- Что они вообще делают? - спросил Шитик.
- Точно не знаю. Кажется, мастерят сауны.
- Откуда приехали?
- Из России. Или из Прибалтики, точно не знаю. Но сами русские. Через неделю уезжают. Что, искать?
- Ищите. Найдете - спускайтесь прямо сюда. И ждите. Когда подойду и начну договариваться, уходите. Вот четвертак, за беспокойство.
Спрятав двадцатипятирублевку, Володя ушел в гостиницу. Шитик и Клюй взяли сумки и пошли туда же.
В гостиницу устроились без труда. Дежурная и глазом не повела на липовые паспорта.
В номере Шитик сказал:
- Если хотим, чтоб было чисто, шабашникам придется дать штуку. Так что скидываемся по пятихатке*.
______________
* Пятихатка (разг.) - пятьсот рублей.
Взял у Клюя пятьсот рублей, добавил свои. Бросил:
- Смотри, чтоб не кемарить... Все же сумки. Понял?
- Будь спок, не засну.
- Посиди, я быстро...
Володя уже стоял около трейлера. Рядом, докуривая сигарету, переминался с ноги на ногу невысокий белобрысый человек. Увидев Шитика, бросил окурок. Настороженно оглядел подошедшего.
Володя тут же сказал:
- Бригадир. Договаривайтесь, я отойду. - Отошел в сторону.
Шитик спросил:
- Много вас здесь?
- Допустим, пятеро. Со мной. А что?
- Видишь этот рыдван?
Бригадир мельком взглянул на трейлер:
- Вижу, и что дальше? Разгружать?
- Он пустой. Нужно его разобрать на мелкие части. И оставить на свалке.
Бригадир посмотрел на Шитика, моргнул:
- В каком смысле разобрать?
- В простом. Размонтировать.
- Шутишь? Он же почти новый?
- Никаких шуток. За работу плачу штуку. Аванс - пятихатка. Остальное после выполнения. Причем сделать нужно сегодня. До ночи.
- До ночи?
- Да, чтобы мы могли проверить.
С минуту бригадир рассматривал землю. Поднял голову:
- А... как насчет инструмента?
- Инструмент есть.
- Д-да... штука... Вообще-то работа этого стоит. Минуты три подождать можете? Посоветуюсь с ребятами.
- Только быстро.
- Ясное дело. - Бригадир исчез. Когда же минут через десять вернулся, с ним уже была вся бригада. Отвел Шитика в сторону, предупредил: - Учтите, с работой справимся часа через четыре. Не раньше. Устроит?
- Устроит. Наш номер двести пятнадцать. Второй этаж. Как закончите, постучите. - Отсчитал пятьсот рублей. - Аванс. Остальное после проверки. Номера снимите и разбейте. Бортовой замажьте. Ясно?
- Ясно. А ключи?
- Ключи, инструмент, все в машине.
- Мелочь от машины можно взять? Колеса, приборы?
- Берите.
- Понял. - Бригадир пошел к своим. Остальное Шитика не интересовало.
Поднявшись в номер и бросив Клюю: "Кемарим, у нас часа четыре..." - он запер дверь и рухнул на кровать.
Разбудил Шитика осторожный стук в дверь. Проснувшись, он подтянул к глазам светящийся циферблат - половина третьего. Пересилив себя, встал. Подошел к двери, спросил тихо:
- Кто?
- Я... Бригадир... Проверять будете?
- А-а... Да-да... Сейчас. Подождите. - Растолкал Клюя: - Запрись. Я скоро.
Руки стоящего в коридоре бригадира были выпачканы мазутом. Увидев Шитика, бригадир кивнул:
- Такси внизу.
У вынесенной в предгорье промышленной свалки такси остановилось. Вместе с Шитиком бригадир подошел к краю полого спадающего вниз отвала. В лунном свете с трудом, но можно было разглядеть кузова разбитых машин, прутья металлоконструкций, горы мусора.
- Видите? - показал бригадир. - Вон он, прицеп. В самом центре.
Вглядевшись, Шитик увидел серебристый кузов без колес, судя по всему, сброшенный с откоса. Чуть поодаль виднелась кабина. Вернее, то, что от нее осталось.
- Вижу. Номера сняли?
- Сняли. Бортовой закрасили, как вы сказали. Спустимся? Тут легко, я покажу.
- Не надо. Вижу, наш. Где колеса? Взяли себе?
- Себе. Приборы тоже. Ну и кое-что еще. Не возражаете?
- Да нет. Ладно, везите назад.
Вернувшись вместе с бригадиром в гостиницу, Шитик передал ему еще пятьсот рублей.
Утром Шитик и Клюй без особых хлопот добрались до вокзала и сели в шестичасовой скорый. Как только поезд отошел от перрона, облегченно вздохнули: впервые за двое суток они могли отоспаться по-настоящему.
Возвращение с Сенежа
Два дня на Сашкиной даче пролетели незаметно. Стояла отличная погода. Каждое утро я брал этюдник и уходил к "Рыболову Сенежья". Устраивался нарочно с той стороны, где глухой забор заменяла стальная сетка, - чтобы видели отдыхающие и сторож. Видела меня и собака, не раз заинтересованно смотревшая из-за сетки в мою сторону.
Стоя перед этюдником в одних плавках, я писал примерно до полудня, не спеша работая акварелью. Когда жара становилась невыносимой, откладывал кисть и нырял в озеро. Плавал до изнеможения, заплывая чуть ли не до середины, вода была мягкой и теплой. Возвращаясь на берег, бросался на покрывало, обсыхал и снова брался за кисть.
Завтракал я плотно, но часам к трем меня все равно охватывал безумный голод. При первых же его признаках уходил на дачу и начинал готовить обед. Точнее, жарить картошку с ветчиной, а также мыть помидоры и огурцы и резать хлеб. Затем устраивался на веранде за столом и уничтожал все в считанные минуты.
Надо сказать, эту вынужденную скуку я переносил довольно легко. Конечно, я жалел, что не могу хотя бы позвонить Алене, но в то же время понимал - короткая разлука будет полезной. Во-первых, хоть чуть-чуть отрастут волосы, во-вторых, окончательно пройдут красные пятна, все еще украшавшие мою шею.
Сашка привез меня на Сенеж с пятницы на субботу. Обещал приехать через два дня, то есть в воскресенье вечером. Но в воскресенье он не появился, так что вечер у телевизора мне пришлось коротать одному.
В понедельник я встал рано. Пробежав несколько кругов вокруг дачи, принял душ, затем, растираясь после душа, взглянул по привычке в зеркало и облегченно вздохнул. Наконец-то... Сашка не обманул: кожа на моем лице снова была девственно чиста. Все до одного покраснения бесследно исчезли.
В связи с этим я позавтракал в особо повышенном настроении, а после отправился на обычное место, захватив этюдник и сумку с покрывалом и полотенцем. У озера, расстелив покрывало и установив этюдник, посмотрел на часы. Оказалось, что я пришел раньше обычного, в половине восьмого. Что ж, подумал я, больше сделаю.
Начав работу, довольно скоро заметил: в связи с понедельником на территории "Рыболова Сенежья" наблюдается оживление. Отдыхающие спешили на работу, из ворот то и дело выезжали машины.
Вскоре база опустела, осталась лишь бесстрастно сидящая на причале собака. Сторож, тщательно заперев лодки, а также двери домиков и ворота, уехал с последней машиной.
Часа два после этого я работал в полном одиночестве, пока не услышал чуть поодаль шум мотора. Оглянулся. Золотистая девятка, выкатив из-за камышей, резко затормозила около меня.
Сашка, выключив мотор, подмигнул:
- Привет. Как ты здесь?
- Нормально. - Я и в самом деле чувствовал себя нормально.
- Не скучаешь?
- Да нет. Видишь, тружусь.
- Что-то тихо. - Сашка оглянулся. - Где весь народ.
- Уехал. Понедельник же.
- Отдыхающие понятно, а персонал?
- Сторож тоже свалил с отдыхающими.
- И заведующий?
- Заведующий в отпуске.
- Вижу, ты в курсе всех дел.
- Стараюсь.
- Как вообще с той ночевкой?
- Нормально.
- А подробней?
- Спал, как суслик. Утром повыяснял отношения со сторожем. Попытался всучить десятку, он отказался. После этого собрал манатки и ушел.
- Собака не обижала?
- Да нет. Ты прав, собака здесь вполне мирная.
- Тогда собирайся. Времени в обрез, я ведь с работы. Прихватим то, что осталось на даче, и в Москву.
Сзади раздалось угрожающее рычание. Я оглянулся. По другую сторону от ограды, заливаясь лаем, прямо на меня со всей силы бросилась уже знакомая мне собака. Отброшенный назад стальной сеткой, пес снова кинулся в мою сторону. Интересно, подумал я, что это с ним? Ведь я всего-навсего хочу убрать этюдник, свой собственный этюдник. Присев на передние лапы и подняв шерсть на загривке, пес продолжал рычать. Вот снова бросился на сетку.
Я стал уговаривать:
- Дик, ты что? Это же мой этюдник! Ну? Тебя же никто не трогает. Да перестань ты. Дик! Ну?
Уговоры не действовали, Дик продолжал злобно рычать и бросаться на сеть.
Я посмотрел на Сашку:
- Что с ним?
Он пожал плечами:
- Не обращай внимания. Не хватало нам еще псом заниматься. Забрасывай все в тачку и поехали.
Сложив вещи на заднее сиденье, я сел вперед. Под непрекращающийся злобный лай захлопнул дверцу. Сашка дал задний ход, развернулся. Через три минуты он затормозил у ворот своей дачи.
- Переодевайся, не забудь захватить шмотки. И назад. Давай, я выходить не буду.
На даче я надел свою рубашку, джинсы, кроссовки. Проверил: в сумке ли бритва, зубная щетка, документы. Вернулся в машину.
- Ничего не забыл? - Сашка включил мотор. - Документы, ключи от дома?
- Все взял.
- Ключи от машины?
- Со мной, не волнуйся. Поехали.
Сашка не спеша выехал на ведущую к Ленинградскому шоссе грунтовую дорогу. Минут через десять, попетляв среди дач и пригородов, мы выехали на магистраль. Доведя скорость до ста двадцати, Сашка сказал:
- Я отсидел свое в Москве, ты на даче. А это значит - все, конец эпопеи. Даже если что-то случится и в дело вступит милиция, придраться к нам будет невозможно. У нас абсолютное алиби. Для всех. Понимаешь?
- Мне что, кричать "ура"?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38