До того пансионата на своем быстроходном джипе он мог добраться за двадцать минут. Медлить было нельзя. Череп нигде долго не задерживался. Тойота «Ленд-Крузер» свернула на Рублевку, и водитель Феликса нажал на газ.
Подъехав к пансионату, на его территорию въезжать не стали, а остановили джип недалеко от проходной. Феликс поручил водителю Гоше оставаться в джипе и контролировать выезд. Вручив ему коротко ствольный автомат, Чикаго передернул затвор своего «вальтера» и удобно засунул его за пояс. Вместе с напарником они перемахнули через забор и направились к лодочной станции, где, по сведениям информатора, в стоящей на берегу бильярдной коротал свое время Антон Шабалов. Приказав своему напарнику обойти здание с черного входа, Феликс смело вошел в парадную. Войдя в длинный игровой зал, он увидел на противоположном конце зала у крайнего бильярдного стола трех боевиков из близкого окружения Новокурданского главаря. Самого Черепа Феликс не заметил.
На размышление времени не было. Выхватив из-за пояса ствол, Чикаго открыл огонь на поражение. Один из боевиков моментально рухнул, прошитый двумя пулями Феликса. Двое других укрылись за бильярдным столом и открыли ответную стрельбу. Но в это время из запасного входа выскочил напарник Феликса и, неожиданно оказавшись с тыла Новокурданских, в упор расстрелял обоих. Но его ликование было недолгим — за его спиной показалась массивная фигура. Сраженный несколькими выстрелами в спину он рухнул в двух шагах от убитых им боевиков. В дверном проеме, держа пистолет в вытянутой руке, стоял Череп.
На мгновение взгляд Феликса встретился со взглядом Новокурданского монстра. Это была их первая встреча. Она продлилась доли секунды. Два лютых врага одновременно нажали на спусковые крючки своих пистолетов. Но по страшной случайности надежный «вальтер» Феликса сделал осечку. У пистолета Черепа осечки не было.
Пуля попала в грудь Феликса. От ее удара его отбросило назад, и он рухнул на зеленое сукно бильярдного стола. В руке был зажат его старый надежный друг «вальтер», который по роковому стечению обстоятельств так некстати подвел своего хозяина.
Череп, не медля ни секунды, бросился бежать и выскочил обратно через запасной выход. Он не мог даже рассчитывать на то, что поверженный им враг совершит набег такими малыми силами. Череп бежал в сторону леса, ноги его подкашивались. Они стали ватными от шока, который он получил, когда осознал, что находился лишь на волосок от гибели. Неужели он остался жив? Беспорядочные мысли роились в его голове. Шабалов бежал сквозь чащу, не разбирая пути, продираясь сквозь кустарник и царапая в кровь лицо ветками. Погубив несметное количество людей, отняв у них жизнь, он четко осознал, как дорога ему собственная. Побывав на краю пропасти, в полушаге от своей гибели, он почувствовал зловонное дыхание смерти. Все его существо охватил страх. Череп безумно боялся смерти.
ГЕРМАН
Синие горы Кавказа. Что может быть прекраснее их солнечным весенним днем? Весна только вступает в свои права. И несмотря на то что сейчас конец марта и белый снег еще виднеется в ложбинках и затененных местах, на деревьях и кустарниках уже появилась первая зеленая листва. Весь воздух пропитан горной свежестью и благоуханием аромата хвои, талой воды и каких-то еще необыкновенных запахов, присущих только этой гористой местности.
Среди гряды Кавказского хребта исполинским стражем возвышается седой двуглавый Эльбрус. Он то ли воевода, ведущий своих ратников на поле брани, то ли пастух в белой папахе, пасущий стадо своих овец и стерегущий их от лютых хищников. Выше гор только высокое лазурное небо с редкими пушистыми облаками. Климат здесь значительно теплее, чем в средней полосе России. И если в Москве везде еще лежит снег, а по ночам шалит недюжий морозец, то здесь, на курортах Кавказских Минеральных Вод, вполне уже можно ходить в легких куртках и пиджаках.
Вот и Семен, преданный друг и правая рука Феликса Чикаго, прогуливался по Кисловодскому парку, облачив свой мощный торс в легкий кашемировый пиджак. Выпив две кружки целебной минеральной воды «Нарзан» из питьевого источника, находящегося у ворот Кисловодского парка, он медленно шел по его аллеям, любуясь местными красотами. Это очаровательное место поражало его каким-то благородным, монументальным спокойствием.
Семен приехал сюда для встречи со старым другом Феликса, с его сокурсником по университету Германом Светловым. Герман позвонил в Москву и объяснил Комоду, что их встреча именно в Кисловодске чрезвычайно необходима. Он сказал, что не может объяснить по телефону ее важность, но попросил Семена приехать обязательно. Сема знал, что Светлов из той категории людей, которые не склонны к пустым шуткам. И если он сказал, что встреча должна состояться в определенное время и в определенном месте, то так тому и быть.
Встретиться они должны были ровно в полдень в небольшом уютном кабачке под названием «Погребок». Но на часах у Семена была только половина двенадцатого, и молодой человек решил скоротать это время прогулками по аллеям замечательного парка. Он заглянул в грот Лермонтова, где за железными прутьями решетки в плену томился увековеченный в меди демон, сидящий на корточках с опущенными вниз крыльями. Потом он прогулялся вдоль вернисажа, где продавали свои произведения искусства местные художники. Он рассматривал полотна и размышлял о последних трагических событиях, происшедших в Москве.
После перестрелки в подмосковном пансионате не было найдено ни тела Антона Черепа, ни тела Феликса. Позже выяснилось, что Шабалов оказался жив. Это удалось узнать у одного пойманных членов Новокурданской бригады, точнее, ее мизерных остатков. Тот рассказал, что после подмосковной перестрелки Череп не только выжил, но и объявил, что пристрелил прямым попаданием в грудь Феликса Чикаго. Но где же тогда труп? Почему его не оказалось среди трупов, найденных в бильярдной? Неужели бежавший главарь Новокурданских утащил его с собой? Зачем? Для чего? На эти вопросы Семен настойчиво искал ответ, но ответа не было. Враги Антона Шабалова не без оснований считали, что он смог скрыться только в двух местах: либо в Краснодаре, либо на Кавказских Минеральных Водах. Везде, по всей необъятной родине, по всем странам СНГ был кинут воровской клич с целью поимки главного отморозка. Курировать Кавказские Минеральные Воды вызвался Герман. Он долгое время прожил в этих краях, и каждый камень здесь был ему до боли знаком. Вот он и обратился к близкому соратнику Феликса с настоятельной просьбой о встрече.
Когда без трех минут двенадцать Семен спустился в «Погребок», то уже застал там сидящего за массивным деревянным столом ладно сложенного симпатичного парня в модном костюме от Версаче и синей сорочке, воротник которой лежал поверх пиджака, так сказать, в стиле «а ля Париж». Это был Герман. Увидев вошедшего Семена, он встал ему навстречу и радостно обнял. После дружеских приветствий Герман произнес:
— Это старое заведение я посещал еще лет пятнадцать назад. У меня с ним связано много приятных воспоминаний о годах юности. Раньше здесь была особая атмосфера. Играл пожилой еврейский скрипач. Аккомпанировал ему хороший пианист. Здесь подавали превосходное жаркое и отменный грибной жульен. Сейчас за минуту до твоего прихода, братуха, я заказал нам по порции того и другого. Но здесь я не был давно и за нынешнее качество не ручаюсь. Зато обещали грузинское вино «Киндзмараули», поклялись, что настоящее, что грузинского разлива.
Когда по ходу трапезы Семен попытался узнать, зачем Герман вызвал его, тот загадочно улыбнулся и многозначительно произнес:
— Не торопись, дружище. Всему свой срок. Скоро сам обо всем узнаешь.
Насладившись доброй кухней и приятным вином, молодые люди вышли из «Погребка» и направились в сторону городского парка, откуда менее часа назад пришел с прогулки Семен.
Они прошли вдоль небольшой, но быстрой горной речушки, стремительно бегущей по камням. Миновали живописные фонтаны, изящные беседки и зеркальные бассейны. Пересекли мостик «Дамский каприз», радугой перекинутый над бурным ручьем, и стали медленно подниматься в гору. Подъем был достаточно крутой, и Семен поинтересовался:
— Братела, а зачем мы поднимаемся наверх? Ты не мог бы для прогулки выбрать менее крутой подъем?
— Там, наверху, находится Храм воздуха, — ответил Герман. — Место, где воздух настолько чист, что начинает кружиться голова, и ты, дружище, почувствуешь прилив сил. Вот увидишь, — с этими словами Герман подмигнул запыхавшемуся Комоду.
Преодолев зигзаги крутого подъема, друзья поднялись на вершину, где их взору предстала большая открытая беседка, названная Храмом воздуха. Вокруг было достаточно безлюдно, а в беседке находился всего лишь один человек. Он стоял спиной к подходившим приятелям и любовался открывающимся перед ним ландшафтом. На нем было длинное черное кашемировое пальто с поднятым воротником.
По мере приближения к беседке у Семена сильно защемило в груди и сердце заколотилось. То ли от усталости, вызванной подъемом, то ли от обещанного Германом свежего воздуха, то ли еще от чего-то. Неожиданно силуэт одиноко стоящего человека показался Семену знакомым. Что это? То ли галлюцинация, то ли привидение или мираж. Когда до одиноко стоящей фигуры оставалось буквально несколько шагов, незнакомец обернулся.
У Семена перехватило дыхание и от неожиданности подкосились ноги. Идущий рядом Герман поддержал его за локоть.
— Ты?! Как?! Здесь?! — выдавил из себя Комод.
— Как видишь. Собственной персоной. А ты небось, братан, думал, что призрак померещился? — улыбнулся широкой, белозубой улыбкой незнакомец, оказавшийся не кем иным, как Феликсом Чикаго во плоти и в добром здравии.
Семен рванулся в объятия к другу.
— Тише, медведь, с твоей силищей переломаешь мне все кости.
— Как же так. Фил?! Ходили слухи, что Череп тебя убил. Что пуля попала тебе в грудь и что он как будто бы увез твой труп с собой. Он пустил конкретный слух, что прострелил тебе сердце. Что произошло? Что, все это ложь?
— Да нет, браток, не ложь. Точнее, не совсем ложь. Череп и правда попал мне в грудную клетку, — с этими словами Феликс расстегнул рубашку.
На широкой, с палец, золотой цепи висел массивный золотой образ с изображением лика Христа Спасителя. На вид он весил около трехсот граммов. В образе, чуть ниже изголовья Христа, была глубокая вмятина.
— Вот так и получается, что Спаситель спас меня от верной смерти. И любопытно то, что этот образ подарил мне на тридцатилетие мой, ныне покойный брат. — Феликс вспомнил о Шуре Академике, убитом Новокурданскими молодчиками, и заскрипел зубами. — Господь уберег меня от неминуемой гибели и благо, что Череп — это сатанинское отродье, стрелял из итальянского пистолета «астра». Было бы что помощней, не разговаривал я бы сейчас с вами. А многие еще не верят в Бога.
Феликс подробно поведал Семену, как после выстрела пуля чудом попала в золотой образ, спасший его от неминуемой смерти. Тогда от сильного удара в грудь, сломавшего ему ребро, он потерял сознание, и когда очнулся буквально через несколько минут. Черепа уже не было. В эти минуты его голову посетила оригинальная мысль. Если Антон Шабалов будет уверен в его смерти, он поведет себя менее осторожно и рано или поздно допустит какой-нибудь промах. Для этого ему пришлось незаметно покинуть место перестрелки, посвятив в свои планы только водителя Гошу, и тайком уехать к старому другу Герману, находящемуся в тот момент в Кисловодске.
Феликса и Германа связывала старая дружба. Познакомились они еще на первом курсе Ростовского государственного университета, но их приятельские отношения завязались не сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Подъехав к пансионату, на его территорию въезжать не стали, а остановили джип недалеко от проходной. Феликс поручил водителю Гоше оставаться в джипе и контролировать выезд. Вручив ему коротко ствольный автомат, Чикаго передернул затвор своего «вальтера» и удобно засунул его за пояс. Вместе с напарником они перемахнули через забор и направились к лодочной станции, где, по сведениям информатора, в стоящей на берегу бильярдной коротал свое время Антон Шабалов. Приказав своему напарнику обойти здание с черного входа, Феликс смело вошел в парадную. Войдя в длинный игровой зал, он увидел на противоположном конце зала у крайнего бильярдного стола трех боевиков из близкого окружения Новокурданского главаря. Самого Черепа Феликс не заметил.
На размышление времени не было. Выхватив из-за пояса ствол, Чикаго открыл огонь на поражение. Один из боевиков моментально рухнул, прошитый двумя пулями Феликса. Двое других укрылись за бильярдным столом и открыли ответную стрельбу. Но в это время из запасного входа выскочил напарник Феликса и, неожиданно оказавшись с тыла Новокурданских, в упор расстрелял обоих. Но его ликование было недолгим — за его спиной показалась массивная фигура. Сраженный несколькими выстрелами в спину он рухнул в двух шагах от убитых им боевиков. В дверном проеме, держа пистолет в вытянутой руке, стоял Череп.
На мгновение взгляд Феликса встретился со взглядом Новокурданского монстра. Это была их первая встреча. Она продлилась доли секунды. Два лютых врага одновременно нажали на спусковые крючки своих пистолетов. Но по страшной случайности надежный «вальтер» Феликса сделал осечку. У пистолета Черепа осечки не было.
Пуля попала в грудь Феликса. От ее удара его отбросило назад, и он рухнул на зеленое сукно бильярдного стола. В руке был зажат его старый надежный друг «вальтер», который по роковому стечению обстоятельств так некстати подвел своего хозяина.
Череп, не медля ни секунды, бросился бежать и выскочил обратно через запасной выход. Он не мог даже рассчитывать на то, что поверженный им враг совершит набег такими малыми силами. Череп бежал в сторону леса, ноги его подкашивались. Они стали ватными от шока, который он получил, когда осознал, что находился лишь на волосок от гибели. Неужели он остался жив? Беспорядочные мысли роились в его голове. Шабалов бежал сквозь чащу, не разбирая пути, продираясь сквозь кустарник и царапая в кровь лицо ветками. Погубив несметное количество людей, отняв у них жизнь, он четко осознал, как дорога ему собственная. Побывав на краю пропасти, в полушаге от своей гибели, он почувствовал зловонное дыхание смерти. Все его существо охватил страх. Череп безумно боялся смерти.
ГЕРМАН
Синие горы Кавказа. Что может быть прекраснее их солнечным весенним днем? Весна только вступает в свои права. И несмотря на то что сейчас конец марта и белый снег еще виднеется в ложбинках и затененных местах, на деревьях и кустарниках уже появилась первая зеленая листва. Весь воздух пропитан горной свежестью и благоуханием аромата хвои, талой воды и каких-то еще необыкновенных запахов, присущих только этой гористой местности.
Среди гряды Кавказского хребта исполинским стражем возвышается седой двуглавый Эльбрус. Он то ли воевода, ведущий своих ратников на поле брани, то ли пастух в белой папахе, пасущий стадо своих овец и стерегущий их от лютых хищников. Выше гор только высокое лазурное небо с редкими пушистыми облаками. Климат здесь значительно теплее, чем в средней полосе России. И если в Москве везде еще лежит снег, а по ночам шалит недюжий морозец, то здесь, на курортах Кавказских Минеральных Вод, вполне уже можно ходить в легких куртках и пиджаках.
Вот и Семен, преданный друг и правая рука Феликса Чикаго, прогуливался по Кисловодскому парку, облачив свой мощный торс в легкий кашемировый пиджак. Выпив две кружки целебной минеральной воды «Нарзан» из питьевого источника, находящегося у ворот Кисловодского парка, он медленно шел по его аллеям, любуясь местными красотами. Это очаровательное место поражало его каким-то благородным, монументальным спокойствием.
Семен приехал сюда для встречи со старым другом Феликса, с его сокурсником по университету Германом Светловым. Герман позвонил в Москву и объяснил Комоду, что их встреча именно в Кисловодске чрезвычайно необходима. Он сказал, что не может объяснить по телефону ее важность, но попросил Семена приехать обязательно. Сема знал, что Светлов из той категории людей, которые не склонны к пустым шуткам. И если он сказал, что встреча должна состояться в определенное время и в определенном месте, то так тому и быть.
Встретиться они должны были ровно в полдень в небольшом уютном кабачке под названием «Погребок». Но на часах у Семена была только половина двенадцатого, и молодой человек решил скоротать это время прогулками по аллеям замечательного парка. Он заглянул в грот Лермонтова, где за железными прутьями решетки в плену томился увековеченный в меди демон, сидящий на корточках с опущенными вниз крыльями. Потом он прогулялся вдоль вернисажа, где продавали свои произведения искусства местные художники. Он рассматривал полотна и размышлял о последних трагических событиях, происшедших в Москве.
После перестрелки в подмосковном пансионате не было найдено ни тела Антона Черепа, ни тела Феликса. Позже выяснилось, что Шабалов оказался жив. Это удалось узнать у одного пойманных членов Новокурданской бригады, точнее, ее мизерных остатков. Тот рассказал, что после подмосковной перестрелки Череп не только выжил, но и объявил, что пристрелил прямым попаданием в грудь Феликса Чикаго. Но где же тогда труп? Почему его не оказалось среди трупов, найденных в бильярдной? Неужели бежавший главарь Новокурданских утащил его с собой? Зачем? Для чего? На эти вопросы Семен настойчиво искал ответ, но ответа не было. Враги Антона Шабалова не без оснований считали, что он смог скрыться только в двух местах: либо в Краснодаре, либо на Кавказских Минеральных Водах. Везде, по всей необъятной родине, по всем странам СНГ был кинут воровской клич с целью поимки главного отморозка. Курировать Кавказские Минеральные Воды вызвался Герман. Он долгое время прожил в этих краях, и каждый камень здесь был ему до боли знаком. Вот он и обратился к близкому соратнику Феликса с настоятельной просьбой о встрече.
Когда без трех минут двенадцать Семен спустился в «Погребок», то уже застал там сидящего за массивным деревянным столом ладно сложенного симпатичного парня в модном костюме от Версаче и синей сорочке, воротник которой лежал поверх пиджака, так сказать, в стиле «а ля Париж». Это был Герман. Увидев вошедшего Семена, он встал ему навстречу и радостно обнял. После дружеских приветствий Герман произнес:
— Это старое заведение я посещал еще лет пятнадцать назад. У меня с ним связано много приятных воспоминаний о годах юности. Раньше здесь была особая атмосфера. Играл пожилой еврейский скрипач. Аккомпанировал ему хороший пианист. Здесь подавали превосходное жаркое и отменный грибной жульен. Сейчас за минуту до твоего прихода, братуха, я заказал нам по порции того и другого. Но здесь я не был давно и за нынешнее качество не ручаюсь. Зато обещали грузинское вино «Киндзмараули», поклялись, что настоящее, что грузинского разлива.
Когда по ходу трапезы Семен попытался узнать, зачем Герман вызвал его, тот загадочно улыбнулся и многозначительно произнес:
— Не торопись, дружище. Всему свой срок. Скоро сам обо всем узнаешь.
Насладившись доброй кухней и приятным вином, молодые люди вышли из «Погребка» и направились в сторону городского парка, откуда менее часа назад пришел с прогулки Семен.
Они прошли вдоль небольшой, но быстрой горной речушки, стремительно бегущей по камням. Миновали живописные фонтаны, изящные беседки и зеркальные бассейны. Пересекли мостик «Дамский каприз», радугой перекинутый над бурным ручьем, и стали медленно подниматься в гору. Подъем был достаточно крутой, и Семен поинтересовался:
— Братела, а зачем мы поднимаемся наверх? Ты не мог бы для прогулки выбрать менее крутой подъем?
— Там, наверху, находится Храм воздуха, — ответил Герман. — Место, где воздух настолько чист, что начинает кружиться голова, и ты, дружище, почувствуешь прилив сил. Вот увидишь, — с этими словами Герман подмигнул запыхавшемуся Комоду.
Преодолев зигзаги крутого подъема, друзья поднялись на вершину, где их взору предстала большая открытая беседка, названная Храмом воздуха. Вокруг было достаточно безлюдно, а в беседке находился всего лишь один человек. Он стоял спиной к подходившим приятелям и любовался открывающимся перед ним ландшафтом. На нем было длинное черное кашемировое пальто с поднятым воротником.
По мере приближения к беседке у Семена сильно защемило в груди и сердце заколотилось. То ли от усталости, вызванной подъемом, то ли от обещанного Германом свежего воздуха, то ли еще от чего-то. Неожиданно силуэт одиноко стоящего человека показался Семену знакомым. Что это? То ли галлюцинация, то ли привидение или мираж. Когда до одиноко стоящей фигуры оставалось буквально несколько шагов, незнакомец обернулся.
У Семена перехватило дыхание и от неожиданности подкосились ноги. Идущий рядом Герман поддержал его за локоть.
— Ты?! Как?! Здесь?! — выдавил из себя Комод.
— Как видишь. Собственной персоной. А ты небось, братан, думал, что призрак померещился? — улыбнулся широкой, белозубой улыбкой незнакомец, оказавшийся не кем иным, как Феликсом Чикаго во плоти и в добром здравии.
Семен рванулся в объятия к другу.
— Тише, медведь, с твоей силищей переломаешь мне все кости.
— Как же так. Фил?! Ходили слухи, что Череп тебя убил. Что пуля попала тебе в грудь и что он как будто бы увез твой труп с собой. Он пустил конкретный слух, что прострелил тебе сердце. Что произошло? Что, все это ложь?
— Да нет, браток, не ложь. Точнее, не совсем ложь. Череп и правда попал мне в грудную клетку, — с этими словами Феликс расстегнул рубашку.
На широкой, с палец, золотой цепи висел массивный золотой образ с изображением лика Христа Спасителя. На вид он весил около трехсот граммов. В образе, чуть ниже изголовья Христа, была глубокая вмятина.
— Вот так и получается, что Спаситель спас меня от верной смерти. И любопытно то, что этот образ подарил мне на тридцатилетие мой, ныне покойный брат. — Феликс вспомнил о Шуре Академике, убитом Новокурданскими молодчиками, и заскрипел зубами. — Господь уберег меня от неминуемой гибели и благо, что Череп — это сатанинское отродье, стрелял из итальянского пистолета «астра». Было бы что помощней, не разговаривал я бы сейчас с вами. А многие еще не верят в Бога.
Феликс подробно поведал Семену, как после выстрела пуля чудом попала в золотой образ, спасший его от неминуемой смерти. Тогда от сильного удара в грудь, сломавшего ему ребро, он потерял сознание, и когда очнулся буквально через несколько минут. Черепа уже не было. В эти минуты его голову посетила оригинальная мысль. Если Антон Шабалов будет уверен в его смерти, он поведет себя менее осторожно и рано или поздно допустит какой-нибудь промах. Для этого ему пришлось незаметно покинуть место перестрелки, посвятив в свои планы только водителя Гошу, и тайком уехать к старому другу Герману, находящемуся в тот момент в Кисловодске.
Феликса и Германа связывала старая дружба. Познакомились они еще на первом курсе Ростовского государственного университета, но их приятельские отношения завязались не сразу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41