Проиграете!
Наше появление и впрямь их озадачило. Открывать пальбу — значило все испортить. — Лапки кверху и на стену. Живо! — рявкнул Паркинс.
Здесь он был убедителен, я не ожидал от него такой прыти. Ребята переглянулись и нехотя выполнили приказ. Я подошел к ним и освободил их карманы от лишнего груза. Пришлось мальчиков обезвредить на некоторое время, сделав им излишние вмятины в шляпах. Когда они распластались на полу рядом с охраной Блэка, я, сунув их револьверы за пояс, повел Паркинса к пентхаузу.
— Они здесь не единственные, — подогрел я бдительность своего напарника.
— Похоже, ты их знаешь?
— Видел в «Голубой лагуне». Забегаловка на окраине, где один тип любит нанимать для себя местную шпану.
— Что ты хочешь делать?
— У нас есть основания для ареста Блэка и его противника. Если нам это сейчас удастся, то считай повышение тебе обеспечено.
— Кто его противник?
— Тот, что устроил заваруху на ферме и еще небольшой фейерверк в клубе «Козерог».
Мы поднялись еще на один лестничный пролет и попали в приемную, где я уже устраивал показательный бой с Ричи. Вошли мы не так тихо, как в коридор, и получили по заслугам. Первому досталось Паркинсу. Я толком не успел понять, что про-изошло. Парень в черном подпрыгнул в воздухе, как акробат, сделал кульбит, и его нога врезалась в челюсть детектива. Паркинс пулей вылетел из холла и, ввинтившись в стенy, сполз по ней на пол.
Еще один прыжок, черный силуэт сделал фуэтэ, как балерина, и его нога долбанула меня по плечу. Я выронил револьвер н отлетел в угол. Чувствительный удар, не нога, а молот. Тип в черном замер, напыжился и приготовился к новой атаке. Теперь, когда я увидел его лицо, то понял, что не ошибся. Косоглазый прихвостень Мейкопа уже встречался мне в бойлерной ферме.
— Здоров ты лягаться, приятель, — прохрипел я, ожидая нападения. Его свирепая физиономия не сулила быстрого выздоровления. Китаец сделал вдох, сжался в пружину, но прыгнуть я ему не дал. Мне удалось выхватить один из отнятых револьверов раньше, чем косоглазый приготовился снести мне череп пяткой. Выстрел наделал много шума, но зато освободил проход. Я вскочил на ноги и кинулся к двери. Выбив се ногой, я ворвался внутрь, бросился на пол и откатился за стол.
Два выстрела, сделанных мне навстречу, адресата не достигли.
Перевернув дубовый стол на бок и встав на колени, я выглянул из-за него, держа оружие наготове.
Блэк сидел на стуле со связанными руками. За его спиной стоял Мейкоп, приставив револьвер к виску хозяина. Ужас так исказил лицо Блэка, что на него тошно было смотреть.
— Если ты шелохнешься, я вышибу ему мозги, — прорычал Мейкоп.
В этом смысле я ему верил.
— Ты сказал, что знаешь, где его склады. Что тебе надо от него?
— Склады пусты.
— А при чем здесь Феркенс? Ты решил спалить город от злости и думаешь, тебе сойдет это с рук?
— Я знаю, что делаю.
— Вряд ли. Ты глупец, Мейкоп.
— Посмотрим.
— Оставь его в покое.
— Черта с два!
Блэк попытался что-то сказать, но не смог. На мертвенно бледном лице лишь шевелились пересохшие губы. Стрелять я не решался, мог задеть Блэка, а он мне еще нужен, время играло против меня. Я остался один и не знал, как обстоят дела в коридоре. Нас разделяло пять шагов и пять секунд на решение всех проблем.
— Значит, ты не сдох, — прошипел Мейкоп.
— Разве я могу уйти раньше тебя? Нет, приятель, только после.
— Не выйдет.
Я взвел курок и выбросил руку с револьвером вперед. Мейкоп выстрелил первым. Пуля снесла Блэку полчерепа. Я нажал на спусковой крючок дважды. Первая пуля угодила Мейкопу в левую руку, вторая перебила ключицу. Его отбросило назад и он вывалился на террасу под открытое небо.
Я выскочил следом. Чикагский монстр с разъяренным видом отползал к карнизу, отгороженному от края крыши низким парапетом. Кроме злобы в налитых кровью глазах я ничего не видел.
— Я не прощаю оскорблений, Мейкоп. Ты камикадзе. Жизнь для тебя дело прошлое.
— Будь мы на равных, я бы с тобой поговорил.
— Предсмертный бред. Какой-то глупец внушил тебе, что ты умный человек. Не верь глупцам.
Я вынул из кармана второй револьвер и бросил Мейкопу. Ему удалось поймать его правой рукой. У этого подонка еще хватало сил и он, корчась от боли, поднялся на ноги. Я ждал с опущенным вниз оружием. Кроме отвращения этот тип во мне ничего не вызывал, но его железной воле можно было позавидовать. В таком состоянии не идут на дуэль, и я дал ему возможность выстрелить первому. Его пуля разбила плафон над дверью, моя попала в цель. Мейкопа отбросило назад и он перевалился через парапет. Падение с сорок четвертого этажа не могло его напугать, вряд ли он падал живым.
Чужую пушку, из которой мне пришлось стрелять, я бросил вслед за бывшим удачником из Чикаго.
Вернувшись в коридор, я подобрал Паркинса, который все еще пребывал во сне, взвалил его на плечо и направился к лифту.
Вызвав кабину, я встал спиной к стене и ждал. Обратный путь обошелся без приключений. Внизу я свалил свою ношу в кресло и сказал портье, чтобы тот вызвал «скорую» и полицию.
На улице скопилась толпа зевак, не каждый день с неба падают трупы. С другого конца Мебил-стрит послышался вой сирены.
Заваруха в городе продолжалась. Многое теперь зависело от копов — насколько у них хватит оперативности и решительности.
Вишневый «паккард» поджидал меня на другой стороне. Я сел в машину и поехал на вокзал. Фосфорные стрелки часов на приборном щитке приближались к восьми.
4
За три минуты до отхода поезда я подошел к пятому вагону. Пожилой проводник в роговых очках с тусклыми серыми глазами за линзами попросил предъявить билет.
— Много народу в вагоне? — спросил я. Старик заметно удивился, очевидно, он не привык к вопросам.
— Человек восемь, сэр.
— Пять дней назад ваш поезд выполнял тот же рейс?
— Совершенно верно.
Вместо билета я сунул ему пятидолларовую бумажку.
— Если вы не возражаете, то я не поеду, а лишь задам вам несколько вопросов.
— Готов помочь, если смогу. Он сунул деньги в карман и вытянулся, словно капрал, ставший во фрунт при вручении ему медали.
— Меня интересует женщина, которая взяла билет до Лос-Анджелеса на прошлый рейс. Высокая стройная брюнетка.
— Была такая. Необычная пассажирка.
— Необычная?
— Точно так. До Лос-Анджелеса она не доехала.
— Где она сошла?
— На двадцать четвертой миле, не доезжая Сан-Хосе.
— На какой станции?
— До Сан-Хосе поезд не останавливается.
— Сделайте так, чтобы я не выжимал вас, как лимон. Вы ведь человек внимательный, сами понимаете, что меня интересует.
— Да, сэр. Перед Сан-Хосе бригадир с контролерами проходили по составу и проверяли билеты. В купе номер три пассажирки не оказалось, и ее чемодана тоже. Поезд идет со скоростью сорок миль в час, и женщина не решится прыгать. На двадцать второй миле была единственная задержка: на переезде горел красный свет. Мы стояли чуть больше минуты. Она могла сойти только там.
— Резонно. В этом месте есть населенные пункты?
— Поблизости нет. Но вот что вас может заинтересовать. На переезде стоял белый «роллс-ройс». Я видел его в окно. Возможно, это се ждали.
— Но на переезде всегда стоят машины.
— Тогда, когда переезд закрыт. Но в данном случае стоял поезд, а переезд был открыт. Машина могла проехать.
— Вы видели людей в автомобиле?
— Нет. Слишком темно в это время за окном.
— Опишите мне эту женщину.
— Элегантная дама в очках, брюнетка, в темно-зеленом плаще, шляпке, в руках у нее был черный чемодан с надежными золочеными замками. Возраст не определю. Слишком много косметики.
— Ее кто-нибудь провожал?
— И провожали и встречали.
— Подробней, пожалуйста.
— Перед отходом поезда на перроне болтался какой-то тип. Долговязый, в очках. Близко к вагону не подходил, но я понял, что его интересует эта дама. Она же вела себя так, словно его не замечала, хотя, надо сказать, сыщик из него никудышний. Со слабым зрением этим ремеслом лучше не заниматься. Ушел он, когда поезд тронулся. Я стоял на подножке и наблюдал за ним.
— Не встречали в Лос-Анджелесе?
— Поезд приходит в Лос-Анджелес ночью. Как только мы остановились, к вагону подскочили два тина. Один чуть было не сбил меня с ног и ворвался в вагон, второй ждал снаружи. Грубые ребята, на ухажеров не похожи.
Раздался паровозный гудок. Мой собеседник засуетился.
— Извините, сэр. Мне пора.
Он виновато взглянул на меня. Для этого человека пять долларов были большими деньгами, и он готов был отрабатывать их вечно.
— Все в порядке, приятель. Вы здорово помогли мне.
Я развернулся и ушел. За двадцать минут мне удалось добраться до Геральд-авеню. На мои настойчивые звонки в квартиру "Б" дома девяносто один никто не ответил. Вик Линдон все еще не вернулся со склада, что меня встревожило. Если этот парень уцепился за Пессетайна, то его непременно накроют.
Я развернул машину и помчался на склад. Сейчас, когда все менялось с такой быстротой, нельзя спугнуть генерала. В противном случае операция Доила провалится. Вик Линдон отличный малый, но в данный момент действовать в одиночку, без корректировки уже невозможно.
У меня в глазах рябило от дороги, давали себя знать голод и усталость, а тут еще новые заботы о Ватсоне. Бедный пес торчал в моей машине, как в клетке, а я не в силах вырвать минуту, чтобы поменять транспорт.
Воспользовавшись люком, я проник на склад тем же путем, каким покинул его. В полутемном помещении стояла гробовая тишина. Я крался, как мышь, внимательно глядя под ноги, чтобы не угодить в очередную воронку. Мне удавалось ориентироваться в лабиринте ящиков после злосчастного визита и я достаточно быстро выбрался к месту загрузки. Фургон Гилгута Стейна с открытыми дверцами мирно скучал в центре площадки, чуть дальше, под болтающейся на проводе лампой стоял стул, на котором сидел Вик Линдон. Его лицо превратилось в кровавое месиво, а руки и ноги были крепко стянуты веревкой. Голова склонилась к плечу; или он был мертв или пребывал в бессознательном состоянии. Я достал револьвер, взвел курок и перебежал к фургону. Несколько секунд ожидания. Полная тишина, Я пригнулся и обошел фургон со стороны капота к кузову.
Здесь было чему удивиться. На земле, у самых колес, лежали два трупа с простреленными телами. Гигант Стейн, громила, который мог носить меня вместо цепочки от часов, выглядел невинным мешком с тремя пулевыми отверстиями в области сердца. Лежащий у его ног Пессетайн получил пулю в горло. Кто-то сделал то, чего не хотел делать я. Они нужны следствию живыми. Одно из двух: либо сведение счетов, начатое Мейкопом, продолжается, либо убирают свидетелей.
Я сунул револьвер за пояс и подошел к Линдону. Парень дышал. Лицо ему разукрасили старательно, но он был жив, а болячки — дело обыденное в его профессии. Я осмотрелся по сторонам. Чуть дальше, возле ворот, стояла будка, напоминающая сторожку со стеклянными стенами. В ней было все, что нужно: стол, телефон, пульт управления воротами, раковина и кран с водой. Я наполнил кофейник и вернулся к Линдону. Несколько доз ледяной воды, вылитых на его лицо, привели парня в чувство. Чикагский горе-агент что-то проворчал и открыл глаза.
— О'кей, Вик. Ты еще на этом свете, а значит, все не так уж плохо.
Я достал перочинный нож и перерезал веревки. Линдоп застонал и на корявом английском пробурчал: «Сволочи!» Это подтвердило мою догадку о том, что не все передние зубы фебеэровца остались на своем места.
— Ты вернулся!
— Кому-то надо тебя распутать.
— Сукины дети! Они неплохо поработали над моей физиономией, — проворчал он, осторожно ощупывая лицо; затем он выудил из кармана сигарету, а я поднес ему спичку.
— Если ты уже способен соображать, то поделись подробностями.
— Глупо получилось. После твоего ухода они вернулись через полтора часа и начали загружаться, я внимательно слушал и наблюдал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Наше появление и впрямь их озадачило. Открывать пальбу — значило все испортить. — Лапки кверху и на стену. Живо! — рявкнул Паркинс.
Здесь он был убедителен, я не ожидал от него такой прыти. Ребята переглянулись и нехотя выполнили приказ. Я подошел к ним и освободил их карманы от лишнего груза. Пришлось мальчиков обезвредить на некоторое время, сделав им излишние вмятины в шляпах. Когда они распластались на полу рядом с охраной Блэка, я, сунув их револьверы за пояс, повел Паркинса к пентхаузу.
— Они здесь не единственные, — подогрел я бдительность своего напарника.
— Похоже, ты их знаешь?
— Видел в «Голубой лагуне». Забегаловка на окраине, где один тип любит нанимать для себя местную шпану.
— Что ты хочешь делать?
— У нас есть основания для ареста Блэка и его противника. Если нам это сейчас удастся, то считай повышение тебе обеспечено.
— Кто его противник?
— Тот, что устроил заваруху на ферме и еще небольшой фейерверк в клубе «Козерог».
Мы поднялись еще на один лестничный пролет и попали в приемную, где я уже устраивал показательный бой с Ричи. Вошли мы не так тихо, как в коридор, и получили по заслугам. Первому досталось Паркинсу. Я толком не успел понять, что про-изошло. Парень в черном подпрыгнул в воздухе, как акробат, сделал кульбит, и его нога врезалась в челюсть детектива. Паркинс пулей вылетел из холла и, ввинтившись в стенy, сполз по ней на пол.
Еще один прыжок, черный силуэт сделал фуэтэ, как балерина, и его нога долбанула меня по плечу. Я выронил револьвер н отлетел в угол. Чувствительный удар, не нога, а молот. Тип в черном замер, напыжился и приготовился к новой атаке. Теперь, когда я увидел его лицо, то понял, что не ошибся. Косоглазый прихвостень Мейкопа уже встречался мне в бойлерной ферме.
— Здоров ты лягаться, приятель, — прохрипел я, ожидая нападения. Его свирепая физиономия не сулила быстрого выздоровления. Китаец сделал вдох, сжался в пружину, но прыгнуть я ему не дал. Мне удалось выхватить один из отнятых револьверов раньше, чем косоглазый приготовился снести мне череп пяткой. Выстрел наделал много шума, но зато освободил проход. Я вскочил на ноги и кинулся к двери. Выбив се ногой, я ворвался внутрь, бросился на пол и откатился за стол.
Два выстрела, сделанных мне навстречу, адресата не достигли.
Перевернув дубовый стол на бок и встав на колени, я выглянул из-за него, держа оружие наготове.
Блэк сидел на стуле со связанными руками. За его спиной стоял Мейкоп, приставив револьвер к виску хозяина. Ужас так исказил лицо Блэка, что на него тошно было смотреть.
— Если ты шелохнешься, я вышибу ему мозги, — прорычал Мейкоп.
В этом смысле я ему верил.
— Ты сказал, что знаешь, где его склады. Что тебе надо от него?
— Склады пусты.
— А при чем здесь Феркенс? Ты решил спалить город от злости и думаешь, тебе сойдет это с рук?
— Я знаю, что делаю.
— Вряд ли. Ты глупец, Мейкоп.
— Посмотрим.
— Оставь его в покое.
— Черта с два!
Блэк попытался что-то сказать, но не смог. На мертвенно бледном лице лишь шевелились пересохшие губы. Стрелять я не решался, мог задеть Блэка, а он мне еще нужен, время играло против меня. Я остался один и не знал, как обстоят дела в коридоре. Нас разделяло пять шагов и пять секунд на решение всех проблем.
— Значит, ты не сдох, — прошипел Мейкоп.
— Разве я могу уйти раньше тебя? Нет, приятель, только после.
— Не выйдет.
Я взвел курок и выбросил руку с револьвером вперед. Мейкоп выстрелил первым. Пуля снесла Блэку полчерепа. Я нажал на спусковой крючок дважды. Первая пуля угодила Мейкопу в левую руку, вторая перебила ключицу. Его отбросило назад и он вывалился на террасу под открытое небо.
Я выскочил следом. Чикагский монстр с разъяренным видом отползал к карнизу, отгороженному от края крыши низким парапетом. Кроме злобы в налитых кровью глазах я ничего не видел.
— Я не прощаю оскорблений, Мейкоп. Ты камикадзе. Жизнь для тебя дело прошлое.
— Будь мы на равных, я бы с тобой поговорил.
— Предсмертный бред. Какой-то глупец внушил тебе, что ты умный человек. Не верь глупцам.
Я вынул из кармана второй револьвер и бросил Мейкопу. Ему удалось поймать его правой рукой. У этого подонка еще хватало сил и он, корчась от боли, поднялся на ноги. Я ждал с опущенным вниз оружием. Кроме отвращения этот тип во мне ничего не вызывал, но его железной воле можно было позавидовать. В таком состоянии не идут на дуэль, и я дал ему возможность выстрелить первому. Его пуля разбила плафон над дверью, моя попала в цель. Мейкопа отбросило назад и он перевалился через парапет. Падение с сорок четвертого этажа не могло его напугать, вряд ли он падал живым.
Чужую пушку, из которой мне пришлось стрелять, я бросил вслед за бывшим удачником из Чикаго.
Вернувшись в коридор, я подобрал Паркинса, который все еще пребывал во сне, взвалил его на плечо и направился к лифту.
Вызвав кабину, я встал спиной к стене и ждал. Обратный путь обошелся без приключений. Внизу я свалил свою ношу в кресло и сказал портье, чтобы тот вызвал «скорую» и полицию.
На улице скопилась толпа зевак, не каждый день с неба падают трупы. С другого конца Мебил-стрит послышался вой сирены.
Заваруха в городе продолжалась. Многое теперь зависело от копов — насколько у них хватит оперативности и решительности.
Вишневый «паккард» поджидал меня на другой стороне. Я сел в машину и поехал на вокзал. Фосфорные стрелки часов на приборном щитке приближались к восьми.
4
За три минуты до отхода поезда я подошел к пятому вагону. Пожилой проводник в роговых очках с тусклыми серыми глазами за линзами попросил предъявить билет.
— Много народу в вагоне? — спросил я. Старик заметно удивился, очевидно, он не привык к вопросам.
— Человек восемь, сэр.
— Пять дней назад ваш поезд выполнял тот же рейс?
— Совершенно верно.
Вместо билета я сунул ему пятидолларовую бумажку.
— Если вы не возражаете, то я не поеду, а лишь задам вам несколько вопросов.
— Готов помочь, если смогу. Он сунул деньги в карман и вытянулся, словно капрал, ставший во фрунт при вручении ему медали.
— Меня интересует женщина, которая взяла билет до Лос-Анджелеса на прошлый рейс. Высокая стройная брюнетка.
— Была такая. Необычная пассажирка.
— Необычная?
— Точно так. До Лос-Анджелеса она не доехала.
— Где она сошла?
— На двадцать четвертой миле, не доезжая Сан-Хосе.
— На какой станции?
— До Сан-Хосе поезд не останавливается.
— Сделайте так, чтобы я не выжимал вас, как лимон. Вы ведь человек внимательный, сами понимаете, что меня интересует.
— Да, сэр. Перед Сан-Хосе бригадир с контролерами проходили по составу и проверяли билеты. В купе номер три пассажирки не оказалось, и ее чемодана тоже. Поезд идет со скоростью сорок миль в час, и женщина не решится прыгать. На двадцать второй миле была единственная задержка: на переезде горел красный свет. Мы стояли чуть больше минуты. Она могла сойти только там.
— Резонно. В этом месте есть населенные пункты?
— Поблизости нет. Но вот что вас может заинтересовать. На переезде стоял белый «роллс-ройс». Я видел его в окно. Возможно, это се ждали.
— Но на переезде всегда стоят машины.
— Тогда, когда переезд закрыт. Но в данном случае стоял поезд, а переезд был открыт. Машина могла проехать.
— Вы видели людей в автомобиле?
— Нет. Слишком темно в это время за окном.
— Опишите мне эту женщину.
— Элегантная дама в очках, брюнетка, в темно-зеленом плаще, шляпке, в руках у нее был черный чемодан с надежными золочеными замками. Возраст не определю. Слишком много косметики.
— Ее кто-нибудь провожал?
— И провожали и встречали.
— Подробней, пожалуйста.
— Перед отходом поезда на перроне болтался какой-то тип. Долговязый, в очках. Близко к вагону не подходил, но я понял, что его интересует эта дама. Она же вела себя так, словно его не замечала, хотя, надо сказать, сыщик из него никудышний. Со слабым зрением этим ремеслом лучше не заниматься. Ушел он, когда поезд тронулся. Я стоял на подножке и наблюдал за ним.
— Не встречали в Лос-Анджелесе?
— Поезд приходит в Лос-Анджелес ночью. Как только мы остановились, к вагону подскочили два тина. Один чуть было не сбил меня с ног и ворвался в вагон, второй ждал снаружи. Грубые ребята, на ухажеров не похожи.
Раздался паровозный гудок. Мой собеседник засуетился.
— Извините, сэр. Мне пора.
Он виновато взглянул на меня. Для этого человека пять долларов были большими деньгами, и он готов был отрабатывать их вечно.
— Все в порядке, приятель. Вы здорово помогли мне.
Я развернулся и ушел. За двадцать минут мне удалось добраться до Геральд-авеню. На мои настойчивые звонки в квартиру "Б" дома девяносто один никто не ответил. Вик Линдон все еще не вернулся со склада, что меня встревожило. Если этот парень уцепился за Пессетайна, то его непременно накроют.
Я развернул машину и помчался на склад. Сейчас, когда все менялось с такой быстротой, нельзя спугнуть генерала. В противном случае операция Доила провалится. Вик Линдон отличный малый, но в данный момент действовать в одиночку, без корректировки уже невозможно.
У меня в глазах рябило от дороги, давали себя знать голод и усталость, а тут еще новые заботы о Ватсоне. Бедный пес торчал в моей машине, как в клетке, а я не в силах вырвать минуту, чтобы поменять транспорт.
Воспользовавшись люком, я проник на склад тем же путем, каким покинул его. В полутемном помещении стояла гробовая тишина. Я крался, как мышь, внимательно глядя под ноги, чтобы не угодить в очередную воронку. Мне удавалось ориентироваться в лабиринте ящиков после злосчастного визита и я достаточно быстро выбрался к месту загрузки. Фургон Гилгута Стейна с открытыми дверцами мирно скучал в центре площадки, чуть дальше, под болтающейся на проводе лампой стоял стул, на котором сидел Вик Линдон. Его лицо превратилось в кровавое месиво, а руки и ноги были крепко стянуты веревкой. Голова склонилась к плечу; или он был мертв или пребывал в бессознательном состоянии. Я достал револьвер, взвел курок и перебежал к фургону. Несколько секунд ожидания. Полная тишина, Я пригнулся и обошел фургон со стороны капота к кузову.
Здесь было чему удивиться. На земле, у самых колес, лежали два трупа с простреленными телами. Гигант Стейн, громила, который мог носить меня вместо цепочки от часов, выглядел невинным мешком с тремя пулевыми отверстиями в области сердца. Лежащий у его ног Пессетайн получил пулю в горло. Кто-то сделал то, чего не хотел делать я. Они нужны следствию живыми. Одно из двух: либо сведение счетов, начатое Мейкопом, продолжается, либо убирают свидетелей.
Я сунул револьвер за пояс и подошел к Линдону. Парень дышал. Лицо ему разукрасили старательно, но он был жив, а болячки — дело обыденное в его профессии. Я осмотрелся по сторонам. Чуть дальше, возле ворот, стояла будка, напоминающая сторожку со стеклянными стенами. В ней было все, что нужно: стол, телефон, пульт управления воротами, раковина и кран с водой. Я наполнил кофейник и вернулся к Линдону. Несколько доз ледяной воды, вылитых на его лицо, привели парня в чувство. Чикагский горе-агент что-то проворчал и открыл глаза.
— О'кей, Вик. Ты еще на этом свете, а значит, все не так уж плохо.
Я достал перочинный нож и перерезал веревки. Линдоп застонал и на корявом английском пробурчал: «Сволочи!» Это подтвердило мою догадку о том, что не все передние зубы фебеэровца остались на своем места.
— Ты вернулся!
— Кому-то надо тебя распутать.
— Сукины дети! Они неплохо поработали над моей физиономией, — проворчал он, осторожно ощупывая лицо; затем он выудил из кармана сигарету, а я поднес ему спичку.
— Если ты уже способен соображать, то поделись подробностями.
— Глупо получилось. После твоего ухода они вернулись через полтора часа и начали загружаться, я внимательно слушал и наблюдал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36