Кивнула я, а ноги дрожат мелкой дрожью. Вроде и симпатичный человек, а в глазах что-то такое... неприятное.
- Он не заметил, что вы испугались?
- Вряд ли. Говорили мы тихо, спокойно... Да, он еще спросил: приварок большой? Ну, сколько я имела сверх цены. Это уж, отвечаю, не ваша забота. О вашем приварке я же не спрашиваю! Он снова засмеялся: "О твой язычок можно порезаться..." Пришла домой - вся трясусь. Зачем мне это? Решила никуда не ходить - ни к нему, ни к вам. А ночью страшно стало, едва утра дождалась. Лучше уж, думаю, в милицию...
Гафурова старший лейтенант нашел в кабинете начальника райотдела. Был там и Панин. Капитан шелестел разложенными на столе бумагами, делая карандашом какие-то пометки.
- Разрешите, товарищ полковник?
Журавко недовольно обернулся.
- Что-то срочное?
- В городе появился Горлач, - сказал прямо с порога Павелко, уверенный, что самое большое впечатление эта новость окажет на Гафурова. И не ошибся. Майор даже подскочил.
- Подробности! - воскликнул он и виновато посмотрел на Журавко. Извините, Сергей Антонович, но вы же знаете, этот Горлач - моя болячка.
- Твоя, конечно, твоя, - с иронией пробурчал начальник райотдела. - Нам с Паниным они ни к чему.
Павелко рассказал все, что узнал от Марины Костюк. Не успели, однако, участники совещания обменяться мыслями по этому поводу, как зазвонил телефон. Из Левобережного райотдела сообщали, что сержант Шарий видел человека, который вышел из дома № 118 на улице Хабаровской и сел в такси "Волга" ТНЗ 14-75. Приметы совпадали с указанными в ориентировке на так называемого Горлача. Проследить за ним сержант не смог, поскольку вел в милицию двух юных лоботрясов, затеявших драку на трамвайной остановке.
- М-да, - проговорил Журавко, положив трубку. - Не зря говорят, что понедельник - день тяжелый. Посыпалось на нас... Вчера Горлач был на Клинчике, сегодня катается на такси. Валиев приносит Полищук розы. Что-то эта братия слишком уж обнаглела, ничего не боится. Не наша ли бездеятельность тому причиной, товарищи офицеры?
Офицеры молчали. Обвинение было несправедливое, они это знали. Знал это и Журавко. Просто ему вспомнился недавний разговор с председателем райисполкома Лубенцом. На прошлой неделе Лубенец позвонил полковнику и въедливо сказал:
"Выходит, дутая слава у твоего Панина?"
"Мало на его счету раскрытых преступлений? - обиделся за начальника угрозыска Журавко. - Да и в Павлополе, знаешь, какое дело он распутал? К ордену представили".
"Не знаю, что там в Павлополе, а с Сосновской топчется на месте. Ты же сам, Сергей Антонович, говорил мне, что там пахнет чем-то большим, чем самоубийство! Говорил или не говорил?"
"И сейчас говорю".
"Так в чем же дело? Зайди, тут у меня жалоба. Правда, анонимная. Автор советует поинтересоваться, почему милиция взяла под защиту любовника Сосновской Яроша. Слышал о таком? Даже версия разрабатывалась..."
Журавко обещал зайти в райисполком, но, готовя операцию "Пряжа", так закрутился, что разговор с Лубенцом вылетел напрочь из головы. "Сейчас Рахим потребует отложить операцию", - подумал полковник, и, словно подслушав его мысль, Гафуров сказал:
- Горлач назначил аудиенцию Костюк на пятницу. Сергей Антонович, думаю, операцию необходимо отложить. По крайней мере до пятницы. Этого дельца нужно брать с поличным, иначе выскользнет: я не я, и хата не моя.
На какое-то мгновение Журавко растерялся. Он понимал, что начальник отделения БХСС прав, делом Горлача интересовался сам генерал Колодяжный, но и операцию с пряжей откладывать не хотелось. Все продумано до мелочей, оперативные группы сформированы и ожидают только сигнала. Полковник обвел взглядом присутствующих и потянулся к графину с водой.
- Возможно, возможно, - сказал он неуверенно. - Хотя... Ты как думаешь, Олекса Николаевич?
Панин поднял глаза.
- Можно и отложить. Но тогда мы снова не продвинемся ни на шаг в деле Сосновской. Эта пряжа третью неделю поперек дороги!
- Операцию придется все-таки отложить. Распорядись, Панин! А заодно пошли кого-нибудь из своих хлопцев, пусть разыщут такси... - Журавко наклонился к календарю. - Где-то я тут записывал.
- ТНЗ 14-75, - сухо сказал Панин, собирая на столе свои бумаги.
- Мне бы твою память, - Журавко нехотя усмехнулся. - Вызубрил бы я все приказы начальства, как стихи. Жаль только, что они не в рифму пишутся.
ОПЕРАЦИЯ "ПРЯЖА"
1
Диспетчер центральной службы такси заглянула в удостоверение Ванжи, и тоненькие брови девушки подпрыгнули двумя стрелочками вверх.
- Что-нибудь натворил?
- Не волнуйтесь, ничего он не натворил. Помогите встретиться с ним, только и дела.
Диспетчер щелкнула тумблером.
- Дунай-9! Дунай-9! Я - Днепр! Сообщите, когда освободитесь. Для вас есть сообщение.
Динамик напротив откликнулся немедленно:
- Дунай-9 свободен.
Девушка обернулась к Ванже, приглашая его к микрофону. Ванжа замахал руками. Он знал, что по крайней мере полтора десятка таксистов поддерживает связь с диспетчерской на одной волне. Для чего же посвящать их в милицейские хлопоты? Да и где гарантия, что рядом с каким-нибудь другим "Дунаем" не сидит сейчас Горлач?
- Дунай-9! Я - Днепр! Приезжайте в диспетчерскую.
- Что там, ближе никого нет? - захрипел динамик. - Ты меня слышишь, Наденька?
- Дунай-9! Выполняйте распоряжение! Конец.
Диспетчер вопросительно посмотрела на Ванжу.
- Гениально, - сказал Ванжа. - Язык жестов вы понимаете, а это уже немало. Может, смените профессию? Нам нужны сообразительные девчата.
И сразу вспомнились слова Василька: "Реакция молниеносная. Возьмите в милицию, не пожалеете".
"Ох, Нина, неужели ты будешь мучить меня всю жизнь?"
Диспетчер испуганно смотрела на Ванжу.
- Что с вами? Вы так побледнели!
- Душно, - сказал Ванжа. - Наверное, перед дождем. Как фамилия водителя такси?
- Варнава... Иван Петрович Варнава. А почему вы в штатском?
- Я же говорю: душно. А в милицейской форме воротнички тугие.
Над городом клубились дождевые тучи. Невидимое отсюда солнце нашло щель в сизой завесе и прицелилось в стекло высотного дома на Казачьей горе. Скрипнув тормозами, остановилось такси. Водитель хлопнул дверцей и решительным шагом направился к диспетчерской.
- Иван Петрович? Вижу, вам не терпится поругаться с Наденькой. Разрядитесь на мне. Это я вас вызвал.
- А вы кто будете?
- Сядем в машину, там и побеседуем... Оперуполномоченный Ванжа из Петровского отдела милиции. Вы сегодня брали пассажира на Хабаровской?
- Брал. А что?
- Где он сошел?
- На Чапаевской, - шофер сплюнул под ноги. - Сукин сын! Сам не взял сдачу, а теперь пожаловался?
- Не жаловался он, Иван Петрович. Меня интересуют не деньги его, а облик. Возраст? Внешность?
Варнава пожевал губами.
- Двадцать пять - двадцать семь. Белобрысый, глаза черные. Больше ничего припомнить не могу. Не присматривался.
- А куда он пошел, не заметили?
- Не имею привычки следить за пассажирами. Привез - и будь здоров! А впрочем, подождите. Вышел он, говорю: сдачу возьмите! Махнул рукой - и через дорогу. Там как раз напротив магазин "Готовая одежда". Ага, одежда... Джинсы на нем были в обтяжку, из тех, что сейчас в моде.
- Ну что ж, портрет - хоть в рамку, - сказал Ванжа. - А теперь, Иван Петрович, отвезите меня туда, где вы его высадили.
- Это можно. - Варнаву распирало любопытство. - А я думаю, чего это Наденька меня вызывает? Не близкий свет, аж с Пушкинской. А он, этот пассажир, ваш клиент, или как вы их там называете?
- Жену у меня отбил, - сказал Ванжа. - Хорошая была женщина, на Наденьку похожа. А он отбил. Ну я, значит, разыскиваю, чтобы поблагодарить.
Варнава хохотнул:
- Вы разве скажете правду!
- Поехали, Иван Петрович, поехали. А наш разговор забудьте. Не было его...
Ванжа и сам не знал, на что он рассчитывал, прогуливаясь по Чапаевской. Выдавал себя за человека, которому только бы убить время. Прошло почти два часа с того момента, как таксист высадил тут утреннего пассажира, так что шансы увидеть Горлача были у Ванжи мизерные. Если бы еще другая улица, не Чапаевская, он, наверно, сразу вернулся бы в райотдел.
За магазином радовали глаз оранжевыми лоджиями несколько недавно возведенных многоэтажных великанов, а с левой стороны, будто в пропасти за кручею, начиналось вишневое царство, из которого выглядывали крыши обычных домиков. Если вдоль заборов пройти до приметного телеграфного столба, можно разглядеть знакомую зеленую калитку усадьбы Сосновских. Навестить бы Елену Дмитриевну, поговорить с Васильком, да что им скажешь?..
Каждая фигура в джинсах заставляла Ванжу напрягать зрение. Столько их развелось, что в шеренги строй. Прямо униформа!
Преподаватель криминалистики в милицейской школе полковник Воронин как-то пошутил: "Было бы идеальным, если бы преступник внешне чем-то отличался от нормальных людей. Идешь улицей, глядь - он, голубчик, шагает. Ага, милости просим, мы тут истосковались, тебя ожидая. К сожалению, внешне он такой же, как мы с вами". Разговаривая, Воронин имел привычку теребить бороду, которая прикрывала глубокий шрам. Сам полковник не любил говорить о его происхождении, но курсанты все же узнали, что это след бандитской финки. С тех пор профессорская бородка Воронина стала предметом особой почтительности всего личного состава милицейской школы.
Ванжа давно успел убедиться в справедливости соображений своего наставника. Но как-то не укладывалось в голове, что у подобных людишек могут быть любимая, семья, дети, а преступные руки способны на искреннюю ласку. Или, может, у них все иное: и радость, и любовь? Имитация, которую они принимают за чистую монету? В конце концов, и бенгальский огонь светит, да куда ему до солнца.
В детстве Ванжа читал сказку про племя анагуров. Никто в этом племени не мог ничего делать против человеческой совести, потому что ноги преступника под тяжестью вины погружались в землю. "Жаль, что это всего лишь красивая сказка, - подумалось сейчас. - Земля держит всех одинаково. Ей все равно, кто по ней топчется: овца или волк. Тем временем у уголовного розыска хлопот полон рот, а Панин, наверное, уже названивает в "теремок".
Лейтенант усмехнулся, глянул на прояснившееся небо, на кудлатого пса, который перебегал дорогу, ловко маневрируя между автомашинами, и почувствовал, как екнуло в груди. По тротуару, прямо навстречу ему, помахивая зажатой в руке газетой, шел Горлач, красивый, спортивного склада человек в джинсах и клетчатой шведке. Шел, насвистывая песенку из популярной кинокомедии; смуглое лицо его было беззаботным.
"Так вот ты какой! - думал Ванжа, делая вид, что его ничего не интересует, кроме живописной витрины фотоателье. - Встретил бы тебя вчера и глазом не повел". - "А нам все равно..." - "Может, и правду ты насвистываешь. Но, как говорит Гринько, это с одной стороны. Зато нам не все равно".
Приблизительно через час лейтенант Ванжа сидел в кабинете начальника уголовного розыска, понуро склонив голову.
- Значит, Горлач вернулся на Хабаровскую?
- Так точно, товарищ капитан... Трамваем. Я сопровождал его до конечной остановки.
- Ценность этой информации, лейтенант, равна нулю. - Панин помолчал. Больше того, вы могли вспугнуть Горлача.
- Я был максимально осторожен.
- Достаточно того, что он мог видеть вас на Чапаевской, а затем в трамвае. Да и до трамвая вы шли за ним следом. А у таких людей, будьте уверены, глаз наметан. Вам что было поручено? Убедиться, что таксист вез Горлача, а не кого-то другого. Сержант мог и ошибиться. Это все, что от вас требовалось.
Панин пружинистым шагом подошел к окну.
- А дождь так и не собрался, - сокрушенно сказал он. - Опять припекает... Все же мы теперь знаем, что этот красавчик посещал кого-то на Чапаевской. И пробыл там почти два часа. Глядишь, и это пригодится, а, лейтенант?
У Ванжи отлегло от сердца.
- Олекса Николаевич, - сказал он, сдерживая дыхание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31