Показания Беаты тоже в основном совпадали с тем, что говорил ее жених. Салаи же признал, что встречался с Меннелем, намеревался его убить, но девятнадцатого вечером, возвратившись с прогулки по набережной, он «хватил лишнего» в баре и рано заснул; наутро же ему сказали, что Меннеля уже нет в живых. Беата, узнав, что ее жениха арестовали, сначала как-то Сникла, растерялась, однако вскоре взяла себя в руки и заявила, что Салаи больше ей не жених, правда, не потому, что он арестован, а потому, что она любит Тибора. И добавила, что хотя многое и говорит против Салаи, но инженер неповинен в убийстве. Она готова дать голову на отсечение. Эта убежденность Беаты Кюрти навела Шалго на мысль, что она знает о Салаи что-то такое, что наверняка доказало бы его алиби, хотя он и собирался убить Меннеля. Но что именно она знает?
Беата заявила, что после всего происшедшего они с Тибором остаются в Эмеде, несмотря на то, что им уже разрешили ехать куда угодно. Впрочем, майор Балинт не был согласен с таким решением полковника Кары и на всякий случай приказал своим работникам держать Беату и Тибора под наблюдением. И хотя эта мера пока не давала никаких результатов, Балинт упорно стоял на своем: Шалго заблуждается, считая Беату и Тибора не причастными к преступлению.
Полковника Кару настораживало дерзкое, даже циничное поведение Казмера, и в то же время он заметил, что порой молодой инженер впадал в непонятную нервозность. Полковник не верил, что в то время, когда было совершено убийство, Казмер, по его словам, находился в пути между Будапештом и Эмедом. Связавшись с Домбаи, Кара попросил его поговорить с Кальманом Борши. Ученый наверняка знает Казмера Табори и, может быть, расскажет о нем что-нибудь важное. Борши хорошо отозвался о Казмере, сказал, что тот подает надежды стать настоящим ученым, и добавил, что считает подозрения полковника Кары необоснованными.
А вот Фельмери чувствовал себя хуже всех: ведь он дал Илонке обещание молчать. «А разве я имею право молчать в таком важном деле? — думал он. — Получается, что я укрываю преступника…» Но тут перед ним возникало полное отчаяния лицо девушки, и ему начинало казаться, что он слышит ее слова: «Я верю вам и надеюсь, что вы не станете злоупотреблять моей искренностью…» И Фельмери видел для себя один только выход: как можно скорее найти убийцу. Снова и снова перебирая в памяти события, он вдруг пришел к выводу, что в показаниях допрашиваемых есть большие несоответствия. Как могло, например, случиться, что девятнадцатого июля вечером никто не видел Илонку и Казмера в ресторане, хотя девушка утверждает, что они там ужинали и там же за ужином поссорились, после чего она выбежала из ресторана и у мола случайно встретилась с Меннелем. Если это так, то Илонку и машину Меннеля должен был бы увидеть Салаи. И самое главное: куда направился Казмер из сада Худаков утром двадцатого июля?.. На эти вопросы лейтенант, как ни старался, не мог получить ответа. А Хубер! За ним ведется постоянное наблюдение, но пока ничего подозрительного не замечено. Известно, что он не выполнил указания Брауна и не вернулся в ФРГ, что подписание протоколов и соглашения по различным причинам затягивается. Хубер рано утром выходит на берег, проплывает несколько сот метров, потом загорает на пляже и не спеша часам к десяти возвращается в гостиницу; по дороге он покупает газеты, завтракает в ресторане, а потом запирается у себя в комнате. В понедельник он выезжал в Балатонфюред, но там ни с кем не встречался…
И пожалуй, один только Оскар Шалго оставался спокойным. Но он своих соображений вслух не высказывал. Да полковник Кара и не расспрашивал его, зная по опыту: раз Шалго молчит, значит, он ломает голову над решением какой-то загадки. Иногда, впрочем, старик исчезал куда-то на несколько часов.
В среду утром, когда Шалго зашел на почту узнать, нет ли на его имя письма, Гизи передала ему конверт, щедро оклеенный марками. Шалго поблагодарил, напялил на голову соломенную шляпу и вышел из здания почты. Около автобусной остановки он заметил в тенистом сквере пустующую скамейку. Усевшись поудобнее, он закурил сигару и с явным нетерпением вскрыл конверт. Однако едва он пробежал глазами напечатанное на машинке письмо, на лице у него появилось выражение разочарования.
Друг Лизы, один из польских членов Общества по розыску скрывающихся военных преступников и фашистов, сообщал ему, что Вальтер Герцег и Руди Еллинек — корреспонденты венского отделения телеграфного агентства Рейтер. В настоящее время оба находятся в Венгрии. В картотеке общества ни тот, ни другой не значатся. «Что же, неудача», — проворчал Шалго себе под нос и сунул письмо в карман. Он ожидал чего-то большего. Все это утро Шалго был прескверно настроен. Дома Лиза тоже сказала, что ничего примечательного не произошло, у Табори все тихо, Бланка неважно себя чувствует и явно избегает с ней встречи, сам же Табори сидит в кабинете и работает над своей книгой.
Шалго сел в кресло на террасе, начал было просматривать газеты; но уже несколько минут спустя задремал.
Около полудня из Веспрема вернулись полковник Кара и майор Балинт. Они подсели к проснувшемуся Шалго. Балинт сходил на кухню за вином и наполнил стаканы.
— Холодное, — проговорил Кара, вытирая платком пот с лица. — А что слышно о нашем друге Хубере? — спросил он Балинта.
— Сотрудники наблюдения неослабно следят за ним, — ответил майор. — В восемь часов десять минут он выехал в Фюред, но и на этот раз ни с кем не встречался.
— Потому что догадывается, что за ним следят, — равнодушно заметил Шалго.
— За ним ведут наблюдение умелые ребята, — возразил Балинт и разбавил остаток вина в стакане содовой водой.
— Такие же умелые, что следят и за мной? — спросил Шалго. — Или, может быть, за мной наблюдают менее ловкие и опытные твои работники?
Балинт смущенно посмотрел на Шалго.
— За тобой? — удивленно переспросил Кара. — А когда следили за тобой люди Балинта?
— Вчера, — ответил старик и стал массировать больную ногу.
— Вчера, насколько мне известно, ты был в Балатонфюреде.
— Тебе это точно известно. А вот Миклоша, по-видимому, мучает любопытство: чего ради я так часто езжу в Фюред.
— Нет, папаша, они не за вами следят, — сказал Балинт. — Просто порою ваши пути случайно скрещиваются. Мы, например, ведем наблюдение за Тибором Сючем. Но мы не виноваты, что Сюч имел встречу с Оскаром Шалго в вестибюле фюредской гостиницы…
— В этом вы не виноваты, верно. А вот то, что я их заметил, самых опытных твоих людей, — тут уж вы виноваты! Ты, Эрне, тоже наверняка заметил бы молодца лет под тридцать, если бы он попытался вести себя как школьник. Тибор чуть со смеху не помер, глядя на него.
— А вы, папаша, снова задираетесь. Сказали бы лучше, что у вас за дела появились с Тибором, — недовольно заметил Балинт.
— Я опишу все это в своих мемуарах, — смеясь, ответил Шалго. — И если интересуетесь, спешите оформить на них подписку. Принимается в любой книжной лавке.
— А правда, Оскар, какого дьявола тебя понесло вчера в Фюред? Да еще под вечер? — спросил Кара.
— Потому что и Хубер туда поехал, — ответил Шалго и тотчас же понял, что проговорился.
— Хубер? Вчера? Вечером?! — удивленно воскликнул майор Балинт. — Он весь вечер отдыхал у себя в комнате.
— А вот по наблюдению Лизы он вечером куда-то выезжал, скорее всего в Фюред. Должен сказать, что пока еще я больше верю проницательности Лизы. И действительно, я обнаружил Хубера в Балатонфюреде… Правда, могу вас успокоить: он ни с кем не встречался. Был на кладбище. Около одной могилы задержался особенно долго…
В дверях показалась Лиза.
— Друзья, обед готов! — весело воскликнула она.
Кара сердито посмотрел на Балинта.
— Товарищ майор, — начал он официальным тоном, — мне это не нравится. Расследованием руковожу я. Если мы о чем-то уславливаемся, то потрудитесь уж выполнять это. А если вы почему-либо все же отклоняетесь от нашего плана, то хотя бы докладывайте. Вы ведь не частный детектив. Вы меня поняли?
— Понял, товарищ полковник.
Балинт обедал вместе с ними. Настроение у него было испорчено. Как видно, он недостаточно еще знал Шалго, а поэтому посчитал, что тот умышленно подстроил ему неприятность и выговор от Кары. И Балинт решил при случае высказать без обиняков это старику. За столом они почти не разговаривали.
— Господи! — воскликнула вдруг Лиза. — Чуть было не забыла: звонила Ласточка и просила срочно передать тебе, Миклош, что у развалин, в Старом парке, Хубер бесследно исчез. Они обыскали все окрестности, но не нашли его. Бригада наблюдения вернулась в гостиницу и ожидает указаний… Какая же я, право, забывчивая!
— Черт бы их побрал! — выругался Балинт и встал. — Они получат от меня «указания»! Я им задам! — Лицо Балинта пылало от гнева. Ему было стыдно перед полковником.
— Сядь, Миклош, и не кипятись, — спокойно и почти ласково проговорил Шалго. — Поешь спокойно. Вполне возможно, что в Старом парке он применил один из приемов, чтобы уйти от них. Хотя я уверен, что они сделали все… И вообще в Эмеде, в этом лабиринте улочек и переулков, кого угодно можно потерять. А чтобы ты окончательно успокоился, скажу: Хубер не был вчера в Фюреде. Я просто хотел тебя разыграть.
— И не расстраивайся, пожалуйста, — сказал Кара, — переходя на «ты». Взяв с блюда кусок мяса, он положил его себе на тарелку и отрезал небольшой ломтик. — Напрасно нервничаешь. Тебе хочется любой ценой добиться результатов, но ты забываешь, что мы имеем дело не с заурядным убийством. Тем более что нам нужно не только найти убийцу, но прежде всего установить агентурные связи Меннеля да еще попытаться найти драгоценности. Главное, чего нам следует остерегаться, — это поспешных шагов… Ты вот, например, предложил арестовать Гезу Салаи. Мы сделали это. А какой толк? Салаи признался, что у него было намерение убить Меннеля. Только и всего. По-моему, это была наша грубая ошибка. Ведь так можно взять под стражу и Казмера Табори — у него тоже нет алиби. А зачем? Нет, мы пока не станем этого делать. Изучать его мы будем. Домбаи уже второй день занят выяснением будапештских связей инженера Табори. Попутно он старается узнать, кто его родители…
Шалго бросил на своего друга удивленный взгляд:
— Вот как! Я даже не подозревал…
— А тебе вовсе и не следует всего знать, — шутливо заметил Кара. — Я вот, например, тоже хотел бы знать, откуда известно твоей дражайшей Лизе…
— Что вы там судачите обо мне? — крикнула Лиза из кухни, куда она только что вышла.
Кара подождал, пока хозяйка возвратится, и с хитрой улыбкой продолжал:
— …откуда твоей дражайшей Лизе стало вчера известно, что Хубер собирается в Балатонфюред?
Лиза поставила на стол поднос с кофейником и чашечками и бросила украдкой взгляд на Шалго. Заметив, как предостерегающе дрогнули его веки, она сказала:
— Я просто почувствовала это… Прошу, кофе, друзья. Кому сколько положить сахару?
Балинт, пересилив смущение, спросил:
— Но я хотел бы все-таки знать, где же находился Хубер: в своей комнате на вилле Табори или в Фюреде?
— Он был в Фюреде, — ответил Кара. — Только наш друг Шалго сентиментален и хочет тебя пощадить. И напрасно… Конечно, глупо, что твои наблюдатели остались с носом. Что ж… — Кара задумчиво помешивал ложечкой кофе. — Я не хочу выпускать из поля зрения и Казмера. Ведь мы знаем, что он ненавидел Меннеля.
— А скажи, Эрне, в детдоме сохранились какие-либо сведения о родителях Казмера? — спросил Шалго.
— Пока этого не удалось выяснить. В детдоме весь архив погиб во время войны. Сейчас товарищи пытаются разыскать тех, кто работал в те годы в приюте…
— А почему, собственно, это так важно? — спросила Лиза.
— Потому что наш Эрне любит все делать обстоятельно. К тому же он, мне кажется, на правильном пути, — пояснил Шалго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
Беата заявила, что после всего происшедшего они с Тибором остаются в Эмеде, несмотря на то, что им уже разрешили ехать куда угодно. Впрочем, майор Балинт не был согласен с таким решением полковника Кары и на всякий случай приказал своим работникам держать Беату и Тибора под наблюдением. И хотя эта мера пока не давала никаких результатов, Балинт упорно стоял на своем: Шалго заблуждается, считая Беату и Тибора не причастными к преступлению.
Полковника Кару настораживало дерзкое, даже циничное поведение Казмера, и в то же время он заметил, что порой молодой инженер впадал в непонятную нервозность. Полковник не верил, что в то время, когда было совершено убийство, Казмер, по его словам, находился в пути между Будапештом и Эмедом. Связавшись с Домбаи, Кара попросил его поговорить с Кальманом Борши. Ученый наверняка знает Казмера Табори и, может быть, расскажет о нем что-нибудь важное. Борши хорошо отозвался о Казмере, сказал, что тот подает надежды стать настоящим ученым, и добавил, что считает подозрения полковника Кары необоснованными.
А вот Фельмери чувствовал себя хуже всех: ведь он дал Илонке обещание молчать. «А разве я имею право молчать в таком важном деле? — думал он. — Получается, что я укрываю преступника…» Но тут перед ним возникало полное отчаяния лицо девушки, и ему начинало казаться, что он слышит ее слова: «Я верю вам и надеюсь, что вы не станете злоупотреблять моей искренностью…» И Фельмери видел для себя один только выход: как можно скорее найти убийцу. Снова и снова перебирая в памяти события, он вдруг пришел к выводу, что в показаниях допрашиваемых есть большие несоответствия. Как могло, например, случиться, что девятнадцатого июля вечером никто не видел Илонку и Казмера в ресторане, хотя девушка утверждает, что они там ужинали и там же за ужином поссорились, после чего она выбежала из ресторана и у мола случайно встретилась с Меннелем. Если это так, то Илонку и машину Меннеля должен был бы увидеть Салаи. И самое главное: куда направился Казмер из сада Худаков утром двадцатого июля?.. На эти вопросы лейтенант, как ни старался, не мог получить ответа. А Хубер! За ним ведется постоянное наблюдение, но пока ничего подозрительного не замечено. Известно, что он не выполнил указания Брауна и не вернулся в ФРГ, что подписание протоколов и соглашения по различным причинам затягивается. Хубер рано утром выходит на берег, проплывает несколько сот метров, потом загорает на пляже и не спеша часам к десяти возвращается в гостиницу; по дороге он покупает газеты, завтракает в ресторане, а потом запирается у себя в комнате. В понедельник он выезжал в Балатонфюред, но там ни с кем не встречался…
И пожалуй, один только Оскар Шалго оставался спокойным. Но он своих соображений вслух не высказывал. Да полковник Кара и не расспрашивал его, зная по опыту: раз Шалго молчит, значит, он ломает голову над решением какой-то загадки. Иногда, впрочем, старик исчезал куда-то на несколько часов.
В среду утром, когда Шалго зашел на почту узнать, нет ли на его имя письма, Гизи передала ему конверт, щедро оклеенный марками. Шалго поблагодарил, напялил на голову соломенную шляпу и вышел из здания почты. Около автобусной остановки он заметил в тенистом сквере пустующую скамейку. Усевшись поудобнее, он закурил сигару и с явным нетерпением вскрыл конверт. Однако едва он пробежал глазами напечатанное на машинке письмо, на лице у него появилось выражение разочарования.
Друг Лизы, один из польских членов Общества по розыску скрывающихся военных преступников и фашистов, сообщал ему, что Вальтер Герцег и Руди Еллинек — корреспонденты венского отделения телеграфного агентства Рейтер. В настоящее время оба находятся в Венгрии. В картотеке общества ни тот, ни другой не значатся. «Что же, неудача», — проворчал Шалго себе под нос и сунул письмо в карман. Он ожидал чего-то большего. Все это утро Шалго был прескверно настроен. Дома Лиза тоже сказала, что ничего примечательного не произошло, у Табори все тихо, Бланка неважно себя чувствует и явно избегает с ней встречи, сам же Табори сидит в кабинете и работает над своей книгой.
Шалго сел в кресло на террасе, начал было просматривать газеты; но уже несколько минут спустя задремал.
Около полудня из Веспрема вернулись полковник Кара и майор Балинт. Они подсели к проснувшемуся Шалго. Балинт сходил на кухню за вином и наполнил стаканы.
— Холодное, — проговорил Кара, вытирая платком пот с лица. — А что слышно о нашем друге Хубере? — спросил он Балинта.
— Сотрудники наблюдения неослабно следят за ним, — ответил майор. — В восемь часов десять минут он выехал в Фюред, но и на этот раз ни с кем не встречался.
— Потому что догадывается, что за ним следят, — равнодушно заметил Шалго.
— За ним ведут наблюдение умелые ребята, — возразил Балинт и разбавил остаток вина в стакане содовой водой.
— Такие же умелые, что следят и за мной? — спросил Шалго. — Или, может быть, за мной наблюдают менее ловкие и опытные твои работники?
Балинт смущенно посмотрел на Шалго.
— За тобой? — удивленно переспросил Кара. — А когда следили за тобой люди Балинта?
— Вчера, — ответил старик и стал массировать больную ногу.
— Вчера, насколько мне известно, ты был в Балатонфюреде.
— Тебе это точно известно. А вот Миклоша, по-видимому, мучает любопытство: чего ради я так часто езжу в Фюред.
— Нет, папаша, они не за вами следят, — сказал Балинт. — Просто порою ваши пути случайно скрещиваются. Мы, например, ведем наблюдение за Тибором Сючем. Но мы не виноваты, что Сюч имел встречу с Оскаром Шалго в вестибюле фюредской гостиницы…
— В этом вы не виноваты, верно. А вот то, что я их заметил, самых опытных твоих людей, — тут уж вы виноваты! Ты, Эрне, тоже наверняка заметил бы молодца лет под тридцать, если бы он попытался вести себя как школьник. Тибор чуть со смеху не помер, глядя на него.
— А вы, папаша, снова задираетесь. Сказали бы лучше, что у вас за дела появились с Тибором, — недовольно заметил Балинт.
— Я опишу все это в своих мемуарах, — смеясь, ответил Шалго. — И если интересуетесь, спешите оформить на них подписку. Принимается в любой книжной лавке.
— А правда, Оскар, какого дьявола тебя понесло вчера в Фюред? Да еще под вечер? — спросил Кара.
— Потому что и Хубер туда поехал, — ответил Шалго и тотчас же понял, что проговорился.
— Хубер? Вчера? Вечером?! — удивленно воскликнул майор Балинт. — Он весь вечер отдыхал у себя в комнате.
— А вот по наблюдению Лизы он вечером куда-то выезжал, скорее всего в Фюред. Должен сказать, что пока еще я больше верю проницательности Лизы. И действительно, я обнаружил Хубера в Балатонфюреде… Правда, могу вас успокоить: он ни с кем не встречался. Был на кладбище. Около одной могилы задержался особенно долго…
В дверях показалась Лиза.
— Друзья, обед готов! — весело воскликнула она.
Кара сердито посмотрел на Балинта.
— Товарищ майор, — начал он официальным тоном, — мне это не нравится. Расследованием руковожу я. Если мы о чем-то уславливаемся, то потрудитесь уж выполнять это. А если вы почему-либо все же отклоняетесь от нашего плана, то хотя бы докладывайте. Вы ведь не частный детектив. Вы меня поняли?
— Понял, товарищ полковник.
Балинт обедал вместе с ними. Настроение у него было испорчено. Как видно, он недостаточно еще знал Шалго, а поэтому посчитал, что тот умышленно подстроил ему неприятность и выговор от Кары. И Балинт решил при случае высказать без обиняков это старику. За столом они почти не разговаривали.
— Господи! — воскликнула вдруг Лиза. — Чуть было не забыла: звонила Ласточка и просила срочно передать тебе, Миклош, что у развалин, в Старом парке, Хубер бесследно исчез. Они обыскали все окрестности, но не нашли его. Бригада наблюдения вернулась в гостиницу и ожидает указаний… Какая же я, право, забывчивая!
— Черт бы их побрал! — выругался Балинт и встал. — Они получат от меня «указания»! Я им задам! — Лицо Балинта пылало от гнева. Ему было стыдно перед полковником.
— Сядь, Миклош, и не кипятись, — спокойно и почти ласково проговорил Шалго. — Поешь спокойно. Вполне возможно, что в Старом парке он применил один из приемов, чтобы уйти от них. Хотя я уверен, что они сделали все… И вообще в Эмеде, в этом лабиринте улочек и переулков, кого угодно можно потерять. А чтобы ты окончательно успокоился, скажу: Хубер не был вчера в Фюреде. Я просто хотел тебя разыграть.
— И не расстраивайся, пожалуйста, — сказал Кара, — переходя на «ты». Взяв с блюда кусок мяса, он положил его себе на тарелку и отрезал небольшой ломтик. — Напрасно нервничаешь. Тебе хочется любой ценой добиться результатов, но ты забываешь, что мы имеем дело не с заурядным убийством. Тем более что нам нужно не только найти убийцу, но прежде всего установить агентурные связи Меннеля да еще попытаться найти драгоценности. Главное, чего нам следует остерегаться, — это поспешных шагов… Ты вот, например, предложил арестовать Гезу Салаи. Мы сделали это. А какой толк? Салаи признался, что у него было намерение убить Меннеля. Только и всего. По-моему, это была наша грубая ошибка. Ведь так можно взять под стражу и Казмера Табори — у него тоже нет алиби. А зачем? Нет, мы пока не станем этого делать. Изучать его мы будем. Домбаи уже второй день занят выяснением будапештских связей инженера Табори. Попутно он старается узнать, кто его родители…
Шалго бросил на своего друга удивленный взгляд:
— Вот как! Я даже не подозревал…
— А тебе вовсе и не следует всего знать, — шутливо заметил Кара. — Я вот, например, тоже хотел бы знать, откуда известно твоей дражайшей Лизе…
— Что вы там судачите обо мне? — крикнула Лиза из кухни, куда она только что вышла.
Кара подождал, пока хозяйка возвратится, и с хитрой улыбкой продолжал:
— …откуда твоей дражайшей Лизе стало вчера известно, что Хубер собирается в Балатонфюред?
Лиза поставила на стол поднос с кофейником и чашечками и бросила украдкой взгляд на Шалго. Заметив, как предостерегающе дрогнули его веки, она сказала:
— Я просто почувствовала это… Прошу, кофе, друзья. Кому сколько положить сахару?
Балинт, пересилив смущение, спросил:
— Но я хотел бы все-таки знать, где же находился Хубер: в своей комнате на вилле Табори или в Фюреде?
— Он был в Фюреде, — ответил Кара. — Только наш друг Шалго сентиментален и хочет тебя пощадить. И напрасно… Конечно, глупо, что твои наблюдатели остались с носом. Что ж… — Кара задумчиво помешивал ложечкой кофе. — Я не хочу выпускать из поля зрения и Казмера. Ведь мы знаем, что он ненавидел Меннеля.
— А скажи, Эрне, в детдоме сохранились какие-либо сведения о родителях Казмера? — спросил Шалго.
— Пока этого не удалось выяснить. В детдоме весь архив погиб во время войны. Сейчас товарищи пытаются разыскать тех, кто работал в те годы в приюте…
— А почему, собственно, это так важно? — спросила Лиза.
— Потому что наш Эрне любит все делать обстоятельно. К тому же он, мне кажется, на правильном пути, — пояснил Шалго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39