— Подойди сюда.
Домбаи подошел, а Явор, словно режиссер в театре, стал отдавать распоряжения:
— Встань сюда. Ты будешь в данный момент Калди, я — убийца. Конечно, не забывай, что профессор был более стар и менее расторопен. Мы оба стоим, опершись о стол, и разговариваем. В какой момент точно произошло убийство — я пока не могу сказать; возможно, когда они прощались…
Домбаи внимательно следил за каждым движением майора. Явор закурил, спрятал в карман портсигар и подошел ближе к Домбаи. И вдруг он выдохнул табачный дым прямо ему в глаза. Домбаи инстинктивно зажмурился, а Явор в этот момент правой рукой схватил его за горло и, выставив вперед колено, попытался повалить хватающего ртом воздух Домбаи на спину, и тот едва успел уцепиться за стол, чтобы удержаться на ногах.
— Вот видишь! — воскликнул Явор. — Ты совершенно беззащитен. Ты не можешь ни кричать, ни обороняться, и даже рот у тебя открыт. Так что я могу без труда влить в твой открытый рот моментально действующий яд.
Домбаи ощупал шею и выругался.
— Ну и дурацкие же у тебя шутки! — проворчал он.
— Не сердись, — виновато сказал Явор, — мне не хотелось, чтобы ты испортил эксперимент, поэтому я умышленно не предупредил тебя, что собираюсь делать! По-моему, в сигаретном дыме содержался какой-то препарат, раздражающий слизистую оболочку глаз. А теперь взгляни на шею Калди. На ней же совершенно отчетливо видны следы удушения. Конечно, химический анализ и вскрытие могут как-то изменить некоторые детали моей версии, но в одном я твердо убежден: мы имеем дело с убийством. Между прочим, на ковре остался след от тела, которое убийца волочил к креслу, — ворс ковра примят.
Все эти доказательства показались Домбаи вполне убедительными, и он сейчас думал лишь о том, кто же мог убить профессора. После короткого раздумья он подозвал к себе старшего лейтенанта Варгу.
— Самым тщательным образом обследуйте архив профессора. Тело убитого отправьте на вскрытие. А завтра утром, Явор, зайди ко мне, обсудим, что делать дальше. Убийство это по своим мотивам, по-видимому, политическое. — И, попрощавшись с Явором и его коллегами, он прошел в комнату Юдит. Девушка сидела у стола и все еще писала. Услышав звук отворяемой двери, она положила авторучку на стол и повернула заплаканное лицо.
— Я не могу понять, где Кальман, — сказала она Домбаи.
— Не беспокойся, найдется. Тебе еще много писать?
— Не знаю, — подавленно ответила Юдит. — Ты уже уходишь?
— Мне нужно к себе в отдел. Как напишешь, передай бумагу старшему лейтенанту Варге.
Но едва Домбаи ушел, Юдит снова ударилась в слезы.
Домбаи же, не найдя нигде Кары, попросил заместителя министра срочно принять его.
Сообщение Домбаи озадачило заместителя.
— Кто, вы полагаете, мог убить Калди? — спросил он.
— Понятия не имею.
— Пока в интересах расследования свои предположения держите в секрете. И прошу вас, товарищ Домбаи, впредь до последующих указаний замените товарища Кару в управлении.
— Где же товарищ Кара?
— Выполняет другое задание. С агентурными делами вы знакомы?
— Да.
— Ну вот и отлично. Усильте наблюдение за разрабатываемыми объектами, но от арестов пока воздержитесь.
— За англичанином тоже вести слежку?
— Разумеется, но очень осторожно. Ну, а теперь отправляйтесь домой и поспите. Встретимся утром, и я познакомлю вас с кое-какими деталями, вам еще неизвестными.
Шалго проснулся в хорошем настроении. Несколько минут он еще повалялся в постели, потом не спеша выбрался из-под одеяла, сунул ноги в шлепанцы, прошаркал к окну, отдернул в сторону плотную гардину и выглянул на улицу. По голым ветвям деревьев скользили солнечные лучи, безоблачное небо было необыкновенно синим. Расчувствовавшись, он залюбовался даже синим автобусом, который в этот момент сворачивал в переулок. Ну вот, он снова в Будапеште! На острове Маргит! Шалго глубоко вздохнул. Мелькнула было в голове мысль, что он затеял опасную игру, но он тут же пожал плечами: в конце концов, не все ли равно, где тебя похоронят?
Приняв ванну и одевшись, он позвонил по телефону.
— Как изволили почивать, доктор? — спросил он.
Доктор Игнац Шавош ответил, что отлично себя чувствует, его приятно поразили комфорт и культурное обслуживание в отеле. Они говорили по-английски.
Шавош приехал в Венгрию туристом под своим именем, как английский гражданин. Собственно, ему нечего было опасаться: едва ли в Венгрии было известно о его двойной жизни. Правда, во время войны он в качестве сотрудника «Интеллидженс сервис» принимал участие в движении Сопротивления, но в этом же не было ничего компрометирующего, и за это его никто не привлечет к ответу.
— У вас нет желания прогуляться ко мне на остров? — спросил Шалго. — Позавтракаем вместе, обсудим дальнейшую программу. Жду вас в ресторане!
Он положил трубку и спустился в холл. Купив в табачном киоске телефонный жетон, он вошел в будку автомата и долго затем с кем-то разговаривал.
Когда приехал Шавош, они плотно позавтракали. Шалго сообщил, что успел связаться с Карой и полковник ждет их к одиннадцати часам.
— Где? — спросил Шавош.
— В квартире одного своего друга.
Шавош поинтересовался подробностями разговора с Карой, но Шалго вместо ответа лишь ухмыльнулся.
— Вы напрасно волнуетесь, дорогой. У Кары ведь нет выбора. Да этот вариант едва ли и возникнет. Проблема в большей мере состоит в том, какие вы можете дать ему гарантии и что мы передадим из добытых им материалов французам.
— Ну, это вопрос второстепенный! — отмахнулся Шавош. — Что же касается гарантии, предоставьте это мне. Когда вы намереваетесь встретиться со Шликкеном?
— Это не к спеху, — заметил Шалго. — Вы с ним уже говорили?
— Нет еще. Но через два дня он уезжает.
Шалго свернул салфетку и положил ее на стол.
— И не говорите с ним, — посоветовал он. — Генриха поручите лучше мне. — Он подозвал официанта и расплатился.
Шалго предложил не брать такси, а ехать в автобусе. Теперь они уже говорили по-венгерски, стараясь не привлекать к себе внимания. Шавош сказал, что до своего отъезда хотел бы осмотреть город. Хотя его впечатления пока еще самые поверхностные, но все же ему кажется, что там, на Западе, их суждение о положении в Венгрии в чем-то ошибочное.
Шавош возлагал на свою поездку большие надежды. Перед отъездом из Англии он имел продолжительную беседу с профессором Томпсоном, специалистом в области ведения психологической войны. Они подробно обсудили его поездку в Будапешт; профессор нашел план Шавоша вполне реальным и момент выгодным с психологической точки зрения.
Из этих размышлений Шавоша вывел голос Шалго:
— Ну вот мы и пришли.
Они не стали вызывать лифт, а не спеша поднялись по лестнице на третий этаж. Шалго позвонил.
Встреча была удивительно сердечной. Несколько долгих минут Кара и Шалго тискали друг друга в объятиях. Шалго даже расчувствовался. Высвободившись наконец из объятий Кары, толстяк представил ему своего спутника, доктора Шавоша. Кара несколько сдержанно подал ему руку и, как видно, все еще был под впечатлением встречи с другом.
Кара провел гостей в комнату, усадил их, предложил абрикосовой палинки, поставил на столик коробку с сигаретами.
— Ты все еще сигары сосешь? — спросил он Шалго, увидев, что тот закуривает свою неизменную сигару. — К сожалению, хорошей сигарой не могу тебя угостить.
— Ничего, по мне хороша и эта дрянная виллемская, — ответил Шалго. — Прошу, доктор!
Шавош тоже закурил, а Кара наполнил рюмки.
— За наше успешное сотрудничество! — провозгласил он тост. — Хотя ты, Оскар, — сказал с упреком Кара и поставил свою рюмку на столик, — устроил мне веселую жизнь! Почему ты не ответил на мое последнее сообщение?
— А что случилось? — спросил Шалго и беспокойно взглянул на Шавоша.
— Просто-напросто меня скоро начнут подозревать! Теперь я уж и не знаю, как мотивировать то, что я оставил на свободе группу Даницкого? Почему ты не известил меня, что Балаж Пете — твой курьер? Я бы попросту не разрешил устанавливать за ним наблюдение.
— А что случилось с Пете? — с беспокойством спросил Шавош.
Кара подозрительно взглянул на него, но Шалго, улыбнувшись, успокоил Кару:
— Ничего, ничего, говори! Доктор тоже заинтересован в этом деле.
— Мы арестовали Пете. Но когда во время допросов я понял, что это ваш человек, я выпустил его на свободу.
— Он во всем признался? — не скрывая больше своего интереса, спросил Шавош.
— Во всем. Даже микропленку передал. И дал подробнейшее описание вашей венской миссии. — И, повернувшись к Шалго, добавил: — И о твоем начальнике многое рассказал! Ты не сердись, Оскар, но, как видно, этот Рельнат круглый дурак. И как ты только можешь работать с таким дилетантом? Даницкий у нас целый год под наблюдением, мы уже давно могли бы его посадить.
— Ты прав, — согласился Шалго. — Но мы сейчас приехали сюда не за тем, чтобы ты отчитывал меня. Это все пустяки. И ты небезгрешен! — С лица Шалго сошла улыбка, голос его сделался твердым, тон — повелительным. — Что делать дальше с Пете и Даницким — об этом тебе скажет позднее доктор. Налей!
Кара с готовностью наполнил рюмки.
Шалго посмаковал палинку и стал уговаривать Шавоша тоже выпить. Затем он опять обратился к Каре:
— Ты лучше расскажи, каково твое положение, на каком ты счету в партии? Доверяют тебе?
— Мне полностью доверяют, — не без хвастовства сообщил Кара. — По твоим указаниям я завалил нескольких американских агентов. Так что тыл у меня в порядке, и я на финишной прямой. Но по совести говоря, я давно уже хотел бы быть там. В прошлом году ты обещал мне, что этим летом я уже смогу наконец вырваться отсюда.
Шалго благосклонно кивнул.
— Точно. Обещал. Но сделать ты это сможешь не раньше, чем получишь разрешение. Обо всем договоришься с доктором. Начиная с сегодняшнего дня он твой начальник. А я завтра утром уезжаю обратно.
— Разве теперь я не с тобой буду держать связь?
— Я все сказал тебе, дорогой мой.
На лице Кары появилось кислое выражение.
Шалго поднялся.
— Ты уже уходишь?
— Да, у меня есть еще кое-какие дела, — сказал толстяк и, добродушно улыбнувшись, посмотрел на Шавоша. — Вы поговорите с ним, доктор. А я часика через полтора-два вернусь.
— Я хотел бы задать тебе еще один вопрос, — неуверенно проговорил Кара.
— А именно?
— Ты мне дал указание при любых обстоятельствах оберегать Кальмана Борши.
— С ним что-нибудь случилось?
— Да, к сожалению, — сказал Кара. — Следственный отдел распорядился об его аресте.
— Почему?
— Его обвиняют в выдаче немцам подпольной группы Татара. Мне удалось уговорить своего шефа, чтобы Кальмана пока не арестовывали, но, кажется, следователи переубедили его, потому что шеф все же отдал приказ о задержании Кальмана Борши.
— И его арестовали? — испуганно спросил Шалго.
— Нет, потому что я приказал двум своим агентам похитить его. Так что сейчас ни одна живая душа не знает, где он находится. Но что мне делать с ним дальше?
Шалго задумался. Ни слова не сказав, он снова уселся в кресло и принялся пускать к потолку облака дыма. Шавош был восхищен спокойствием толстяка.
— Борши еще нужен нам, — проговорил наконец Шалго. — Если его арестуют, прахом пойдет упорный труд многих лет. Мы должны спасти Борши и снова послать его в дубненский атомный центр. — Он взглянул на Шавоша. — Теперь я, пожалуй, могу раскрыть перед вами и свой замысел, доктор. До сих пор я не трогал Борши, но все время следил за его успехами на поприще науки. План у меня был такой: подключить его к полковнику Каре, не открывая, однако, на кого он работает. Кара, как официальное лицо, давал бы ему задания и так же официально получал через него любой материал. Иначе, если бы Борши попал под подозрение, он уже не смог бы выезжать в Дубну, а для нас Борши представляет ценность только до тех пор, пока он находится там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Домбаи подошел, а Явор, словно режиссер в театре, стал отдавать распоряжения:
— Встань сюда. Ты будешь в данный момент Калди, я — убийца. Конечно, не забывай, что профессор был более стар и менее расторопен. Мы оба стоим, опершись о стол, и разговариваем. В какой момент точно произошло убийство — я пока не могу сказать; возможно, когда они прощались…
Домбаи внимательно следил за каждым движением майора. Явор закурил, спрятал в карман портсигар и подошел ближе к Домбаи. И вдруг он выдохнул табачный дым прямо ему в глаза. Домбаи инстинктивно зажмурился, а Явор в этот момент правой рукой схватил его за горло и, выставив вперед колено, попытался повалить хватающего ртом воздух Домбаи на спину, и тот едва успел уцепиться за стол, чтобы удержаться на ногах.
— Вот видишь! — воскликнул Явор. — Ты совершенно беззащитен. Ты не можешь ни кричать, ни обороняться, и даже рот у тебя открыт. Так что я могу без труда влить в твой открытый рот моментально действующий яд.
Домбаи ощупал шею и выругался.
— Ну и дурацкие же у тебя шутки! — проворчал он.
— Не сердись, — виновато сказал Явор, — мне не хотелось, чтобы ты испортил эксперимент, поэтому я умышленно не предупредил тебя, что собираюсь делать! По-моему, в сигаретном дыме содержался какой-то препарат, раздражающий слизистую оболочку глаз. А теперь взгляни на шею Калди. На ней же совершенно отчетливо видны следы удушения. Конечно, химический анализ и вскрытие могут как-то изменить некоторые детали моей версии, но в одном я твердо убежден: мы имеем дело с убийством. Между прочим, на ковре остался след от тела, которое убийца волочил к креслу, — ворс ковра примят.
Все эти доказательства показались Домбаи вполне убедительными, и он сейчас думал лишь о том, кто же мог убить профессора. После короткого раздумья он подозвал к себе старшего лейтенанта Варгу.
— Самым тщательным образом обследуйте архив профессора. Тело убитого отправьте на вскрытие. А завтра утром, Явор, зайди ко мне, обсудим, что делать дальше. Убийство это по своим мотивам, по-видимому, политическое. — И, попрощавшись с Явором и его коллегами, он прошел в комнату Юдит. Девушка сидела у стола и все еще писала. Услышав звук отворяемой двери, она положила авторучку на стол и повернула заплаканное лицо.
— Я не могу понять, где Кальман, — сказала она Домбаи.
— Не беспокойся, найдется. Тебе еще много писать?
— Не знаю, — подавленно ответила Юдит. — Ты уже уходишь?
— Мне нужно к себе в отдел. Как напишешь, передай бумагу старшему лейтенанту Варге.
Но едва Домбаи ушел, Юдит снова ударилась в слезы.
Домбаи же, не найдя нигде Кары, попросил заместителя министра срочно принять его.
Сообщение Домбаи озадачило заместителя.
— Кто, вы полагаете, мог убить Калди? — спросил он.
— Понятия не имею.
— Пока в интересах расследования свои предположения держите в секрете. И прошу вас, товарищ Домбаи, впредь до последующих указаний замените товарища Кару в управлении.
— Где же товарищ Кара?
— Выполняет другое задание. С агентурными делами вы знакомы?
— Да.
— Ну вот и отлично. Усильте наблюдение за разрабатываемыми объектами, но от арестов пока воздержитесь.
— За англичанином тоже вести слежку?
— Разумеется, но очень осторожно. Ну, а теперь отправляйтесь домой и поспите. Встретимся утром, и я познакомлю вас с кое-какими деталями, вам еще неизвестными.
Шалго проснулся в хорошем настроении. Несколько минут он еще повалялся в постели, потом не спеша выбрался из-под одеяла, сунул ноги в шлепанцы, прошаркал к окну, отдернул в сторону плотную гардину и выглянул на улицу. По голым ветвям деревьев скользили солнечные лучи, безоблачное небо было необыкновенно синим. Расчувствовавшись, он залюбовался даже синим автобусом, который в этот момент сворачивал в переулок. Ну вот, он снова в Будапеште! На острове Маргит! Шалго глубоко вздохнул. Мелькнула было в голове мысль, что он затеял опасную игру, но он тут же пожал плечами: в конце концов, не все ли равно, где тебя похоронят?
Приняв ванну и одевшись, он позвонил по телефону.
— Как изволили почивать, доктор? — спросил он.
Доктор Игнац Шавош ответил, что отлично себя чувствует, его приятно поразили комфорт и культурное обслуживание в отеле. Они говорили по-английски.
Шавош приехал в Венгрию туристом под своим именем, как английский гражданин. Собственно, ему нечего было опасаться: едва ли в Венгрии было известно о его двойной жизни. Правда, во время войны он в качестве сотрудника «Интеллидженс сервис» принимал участие в движении Сопротивления, но в этом же не было ничего компрометирующего, и за это его никто не привлечет к ответу.
— У вас нет желания прогуляться ко мне на остров? — спросил Шалго. — Позавтракаем вместе, обсудим дальнейшую программу. Жду вас в ресторане!
Он положил трубку и спустился в холл. Купив в табачном киоске телефонный жетон, он вошел в будку автомата и долго затем с кем-то разговаривал.
Когда приехал Шавош, они плотно позавтракали. Шалго сообщил, что успел связаться с Карой и полковник ждет их к одиннадцати часам.
— Где? — спросил Шавош.
— В квартире одного своего друга.
Шавош поинтересовался подробностями разговора с Карой, но Шалго вместо ответа лишь ухмыльнулся.
— Вы напрасно волнуетесь, дорогой. У Кары ведь нет выбора. Да этот вариант едва ли и возникнет. Проблема в большей мере состоит в том, какие вы можете дать ему гарантии и что мы передадим из добытых им материалов французам.
— Ну, это вопрос второстепенный! — отмахнулся Шавош. — Что же касается гарантии, предоставьте это мне. Когда вы намереваетесь встретиться со Шликкеном?
— Это не к спеху, — заметил Шалго. — Вы с ним уже говорили?
— Нет еще. Но через два дня он уезжает.
Шалго свернул салфетку и положил ее на стол.
— И не говорите с ним, — посоветовал он. — Генриха поручите лучше мне. — Он подозвал официанта и расплатился.
Шалго предложил не брать такси, а ехать в автобусе. Теперь они уже говорили по-венгерски, стараясь не привлекать к себе внимания. Шавош сказал, что до своего отъезда хотел бы осмотреть город. Хотя его впечатления пока еще самые поверхностные, но все же ему кажется, что там, на Западе, их суждение о положении в Венгрии в чем-то ошибочное.
Шавош возлагал на свою поездку большие надежды. Перед отъездом из Англии он имел продолжительную беседу с профессором Томпсоном, специалистом в области ведения психологической войны. Они подробно обсудили его поездку в Будапешт; профессор нашел план Шавоша вполне реальным и момент выгодным с психологической точки зрения.
Из этих размышлений Шавоша вывел голос Шалго:
— Ну вот мы и пришли.
Они не стали вызывать лифт, а не спеша поднялись по лестнице на третий этаж. Шалго позвонил.
Встреча была удивительно сердечной. Несколько долгих минут Кара и Шалго тискали друг друга в объятиях. Шалго даже расчувствовался. Высвободившись наконец из объятий Кары, толстяк представил ему своего спутника, доктора Шавоша. Кара несколько сдержанно подал ему руку и, как видно, все еще был под впечатлением встречи с другом.
Кара провел гостей в комнату, усадил их, предложил абрикосовой палинки, поставил на столик коробку с сигаретами.
— Ты все еще сигары сосешь? — спросил он Шалго, увидев, что тот закуривает свою неизменную сигару. — К сожалению, хорошей сигарой не могу тебя угостить.
— Ничего, по мне хороша и эта дрянная виллемская, — ответил Шалго. — Прошу, доктор!
Шавош тоже закурил, а Кара наполнил рюмки.
— За наше успешное сотрудничество! — провозгласил он тост. — Хотя ты, Оскар, — сказал с упреком Кара и поставил свою рюмку на столик, — устроил мне веселую жизнь! Почему ты не ответил на мое последнее сообщение?
— А что случилось? — спросил Шалго и беспокойно взглянул на Шавоша.
— Просто-напросто меня скоро начнут подозревать! Теперь я уж и не знаю, как мотивировать то, что я оставил на свободе группу Даницкого? Почему ты не известил меня, что Балаж Пете — твой курьер? Я бы попросту не разрешил устанавливать за ним наблюдение.
— А что случилось с Пете? — с беспокойством спросил Шавош.
Кара подозрительно взглянул на него, но Шалго, улыбнувшись, успокоил Кару:
— Ничего, ничего, говори! Доктор тоже заинтересован в этом деле.
— Мы арестовали Пете. Но когда во время допросов я понял, что это ваш человек, я выпустил его на свободу.
— Он во всем признался? — не скрывая больше своего интереса, спросил Шавош.
— Во всем. Даже микропленку передал. И дал подробнейшее описание вашей венской миссии. — И, повернувшись к Шалго, добавил: — И о твоем начальнике многое рассказал! Ты не сердись, Оскар, но, как видно, этот Рельнат круглый дурак. И как ты только можешь работать с таким дилетантом? Даницкий у нас целый год под наблюдением, мы уже давно могли бы его посадить.
— Ты прав, — согласился Шалго. — Но мы сейчас приехали сюда не за тем, чтобы ты отчитывал меня. Это все пустяки. И ты небезгрешен! — С лица Шалго сошла улыбка, голос его сделался твердым, тон — повелительным. — Что делать дальше с Пете и Даницким — об этом тебе скажет позднее доктор. Налей!
Кара с готовностью наполнил рюмки.
Шалго посмаковал палинку и стал уговаривать Шавоша тоже выпить. Затем он опять обратился к Каре:
— Ты лучше расскажи, каково твое положение, на каком ты счету в партии? Доверяют тебе?
— Мне полностью доверяют, — не без хвастовства сообщил Кара. — По твоим указаниям я завалил нескольких американских агентов. Так что тыл у меня в порядке, и я на финишной прямой. Но по совести говоря, я давно уже хотел бы быть там. В прошлом году ты обещал мне, что этим летом я уже смогу наконец вырваться отсюда.
Шалго благосклонно кивнул.
— Точно. Обещал. Но сделать ты это сможешь не раньше, чем получишь разрешение. Обо всем договоришься с доктором. Начиная с сегодняшнего дня он твой начальник. А я завтра утром уезжаю обратно.
— Разве теперь я не с тобой буду держать связь?
— Я все сказал тебе, дорогой мой.
На лице Кары появилось кислое выражение.
Шалго поднялся.
— Ты уже уходишь?
— Да, у меня есть еще кое-какие дела, — сказал толстяк и, добродушно улыбнувшись, посмотрел на Шавоша. — Вы поговорите с ним, доктор. А я часика через полтора-два вернусь.
— Я хотел бы задать тебе еще один вопрос, — неуверенно проговорил Кара.
— А именно?
— Ты мне дал указание при любых обстоятельствах оберегать Кальмана Борши.
— С ним что-нибудь случилось?
— Да, к сожалению, — сказал Кара. — Следственный отдел распорядился об его аресте.
— Почему?
— Его обвиняют в выдаче немцам подпольной группы Татара. Мне удалось уговорить своего шефа, чтобы Кальмана пока не арестовывали, но, кажется, следователи переубедили его, потому что шеф все же отдал приказ о задержании Кальмана Борши.
— И его арестовали? — испуганно спросил Шалго.
— Нет, потому что я приказал двум своим агентам похитить его. Так что сейчас ни одна живая душа не знает, где он находится. Но что мне делать с ним дальше?
Шалго задумался. Ни слова не сказав, он снова уселся в кресло и принялся пускать к потолку облака дыма. Шавош был восхищен спокойствием толстяка.
— Борши еще нужен нам, — проговорил наконец Шалго. — Если его арестуют, прахом пойдет упорный труд многих лет. Мы должны спасти Борши и снова послать его в дубненский атомный центр. — Он взглянул на Шавоша. — Теперь я, пожалуй, могу раскрыть перед вами и свой замысел, доктор. До сих пор я не трогал Борши, но все время следил за его успехами на поприще науки. План у меня был такой: подключить его к полковнику Каре, не открывая, однако, на кого он работает. Кара, как официальное лицо, давал бы ему задания и так же официально получал через него любой материал. Иначе, если бы Борши попал под подозрение, он уже не смог бы выезжать в Дубну, а для нас Борши представляет ценность только до тех пор, пока он находится там.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44