– Извините меня за вторжение, – обратилась к Генрику пани Бутылло. – Следователь дал мне вашу фамилию и адрес редакции. Я позволила себе побеспокоить вас, поскольку беседа, которую мы с вами вели в саду, получила новое освещение. Вы догадываетесь, конечно, я говорю о смерти моего мужа.
Он кивнул и внимательно посмотрел на пани Бутылло, на ее лицо кинозвезды, тщетно надеясь найти следы горя и переживания.
«Она его, конечно, не любила».
– Вам рассказывали, в каком виде я нашла своего мужа?
– В общих чертах. Милиция не очень-то жалует газетчиков. Нас считают чересчур дотошными, – объяснил он, не упоминая о подозрениях милиции относительно его самого. – Было бы прекрасно, если бы вы подробнее рассказали мне о том, что случилось в вашем доме. Я мог бы оказать вам кое-какую помощь в выяснении загадочных обстоятельств убийства вашего мужа. Насколько мне известно, милиция до сих пор не напала на след убийцы.
– Способности поручика Пакулы, который ведет следствие, довольно сомнительны, – заметила она.
– Вы говорите об этом толстяке?
– Да. Всю свою энергию он тратит на допросы свидетелей и знакомых моего мужа. Это абсолютно бесполезно.
– Почему вы так думаете?
– Потому, что ключ к разгадке находится у вас.
– Простите, но…
– Прошу вас, поймите меня правильно. После беседы с вами мой муж внезапно решил выехать в Лодзь. А ведь еще минуту назад он так радовался нашей поездке в театр! И вдруг: «В театр ты пойдешь одна. Я должен немедленно выехать в Лодзь». Я спросила, когда он вернется. Он ответил, что не может сказать ничего определенного. Домой велел ехать трамваем, хотя я просила его заехать за мной на машине.
– Какие у него были доводы?
– Он сказал, что пробудет в Лодзи не больше часа, заедет еще в одно место и только тогда вернется домой.
– Очень интересно, – пробормотал Генрик. – Значит, от сестры Рикерта он не вернулся домой, а отправился куда-то еще.
– Мне очень хочется узнать, о чем вы беседовали с моим мужем?
– О тросточке. Магистр Рикерт купил у вашего мужа тросточку. Поскольку меня заинтересовало ее происхождение, я посетил вашего мужа, чтобы узнать, кто до него был ее владельцем.
– И что вам сообщил мой муж?
– Он принял меня довольно-таки неприветливо. Тросточку, по его словам, он купил в сорок шестом году у какого-то спекулянта. Но я ему не поверил и, как вы помните, вернулся обратно и позволил себе задать вам тот же вопрос. Вы сказали мне, что тросточка появилась у вас только в этом году. Вы и сейчас так думаете?
– У меня нет причин лгать. Меня очень удивляет, почему муж не сказал вам того же. Три года назад мы делали ремонт дома. Тогда я заглядывала в каждый уголок.
– Я вам верю.
– Его ложь, или, вернее, его уловка, – первый неясный пункт в этой трагической истории.
– Нет, не первый. Значительно раньше произошло одно не менее загадочное событие.
– Прошу вас, расскажите мне все, – она почти приказывала. – Вы наверняка знаете, зачем мой муж поехал в Лодзь.
– Я только догадываюсь. Пан Бутылло услышал от меня, что сестра пана Рикерта нашла календарик с деловыми заметками брата. Ваш муж отправился в квартиру Рикерта, попросил календарик, заглянул в него и ушел.
– Вы что-то еще скрываете, – убежденно произнесла она. Некоторое время Генрик раздумывал.
– Вы не знаете, у кого ваш муж купил трость, – наконец проговорил он. – Но ведь вы, очевидно, заметили, кто за последнее время чаще других доставлял ему предметы для продажи. Если вы по какой-либо причине не хотите, чтобы я или милиция узнали, кто этот человек, то пойдите к нему сами и попробуйте его выспросить. Уверен, что убийца – он.
– Невозможно, – тихо сказала она.
– Вы должны сами убедиться в этом. Не разрешите ли навестить вас? Вы нашли мужа убитым. Мне хочется увидеть, где он лежал, в какой позе. Мне нужно знать все, о чем милиция мне не сказала. Дело в том, что эта история очень меня занимает. Мне очень неловко, что я заставляю вас снова переживать неприятные минуты… В обмен на ваш рассказ я сообщу вам кое-что о странном поведении пана Бутылло.
– Согласна, – твердо произнесла она, глядя ему прямо в глаза. – Главное для меня – узнать трагические обстоятельства гибели моего мужа. Я приехала в Лодзь на машине. Мне нужно уладить кое-какие дела, связанные с похоронами. Вечером я могла бы заехать за вами и ответить на все ваши вопросы.
Они договорились встретиться около семи вечера в маленьком кафе на улице Монюшко.
31 мая, вечер и ночь
Кафе «Хоноратка» на улице Монюшко имело три лица. Утром сюда забегали на чашечку кофе служащие банка и пожилые женщины, любительницы посплетничать. После обеда здесь появлялись студенты и много молодых красивых девушек. Чем ближе к вечеру, тем моложе становился состав посетителей. К восьми часам молодежь покидала кафе, и их место занимали писатели, актеры, журналисты и киношники.
Генрик явился ровно в семь. В маленьком зале было невероятно накурено. Он с трудом отвоевал свободное место, но не успел и сесть, как в дверях показалась пани Бутылло. На улице стоял ее желтый «вартбург». Они поехали в сторону площади Свободы, потом по Эгерской улице, миновали Балутский рынок. Пани Бутылло обратилась к Генрику:
– Мне приятно, что вы со мной. При мысли о том, что мне придется остаться одной в доме, где произошло столько страшного, меня мороз по коже подирает. Я соберу самые необходимые вещи, закрою дом и поеду ночевать к подруге в Лодзь. А заодно подвезу и вас.
– Домработницы у вас нет?
– Есть, приходящая. Живет в соседней деревне, по утрам приходит, убирает в квартире и варит обед. Ужин я готовлю сама.
– А соседи?
– Вы спрашиваете, как поручик Пакула. Конечно, легче всего допустить, что это был акт мести одного из соседей, раз из квартиры ничего не пропало. Я, во всяком случае, никакой пропажи не заметила.
– У вашего мужа были враги?
– А у кого их нет? Вам ведь кто-нибудь тоже враг, однако же вы никого не намереваетесь убить. Мой муж не дружил с соседями, мы с ними просто не общались. Муж особенно не любил Гневковского, его дом рядом с нашим.
– Гневковский? – Фамилия показалась Генрику знакомой. – Уж не антиквар ли он? Если мне не изменяет память, он поддерживал деловые отношения с Рикертом.
– Он коллекционирует старинный фарфор и стекло. Когда-то они с мужем очень дружили. Он-то и пробудил в муже интерес к антикварным вещам, научил их распознавать и оценивать. Но у мужа не было собирательской жилки. Он начал торговать старинными вещами, из-за чего рассорился с Гневковским. А потом они стали врагами. Гневковский, пользовавшийся среди коллекционеров большим авторитетом, вредил мужу где только мог. Например, он насплетничал в лодзинском антиквариате, что некоторые веши, сдаваемые мужем на комиссию, сомнительного происхождения. С тех пор мой муж прибегал к помощи Рикерта, если хотел что-нибудь продать.
– Вы это сообщили следователю?
– Да. Но след не здесь. Гневковский не любил мужа, мешал ему в делах, но подозревать его бессмысленно. Страшно милый старик! Если уж на то пошло, то из них двоих на убийство скорее был способен мой муж. Он ненавидел Гневковского лютой ненавистью…
Она внезапно замолчала.
– Вы знаете убийцу вашего мужа, – уверенно проговорил Генрик.
Пани Бутылло отрицательно покачала головой. Затем снова заговорила:
– Я подозреваю только одного человека. Я была у него сегодня, после разговора с вами. Он объяснил мне все, ответил на все мои вопросы, хотя…
– Говорите же!..
– Нет! – решительно произнесла она. – Если он невиновен, нечего его и впутывать. Если же он виновен, я скоро узнаю об этом.
Видя, что ей не хочется говорить, он не стал ее выспрашивать. Но одного вопроса не задать не мог:
– А моя тросточка? Она имеет отношение к делу? Ваш муж не хотел мне сказать, от кого он ее получил.
– Право же, пока я не знаю ничего конкретного. Они подъехали к дому Бутылло.
– В половине первого ночи я подошла к дому, – начала она рассказ. – Идя по дорожке через сад, я сквозь ставни заметила свет в комнате. Двери были открыты, но я не удивилась: муж знал, когда примерно я вернусь домой. Да и вообще у нас не было привычки запирать двери. Дом расположен в глубине сада, чужие к нам не заглядывают… – Пани Бутылло открыла двери и провела Генрика в комнату.
– Здесь, – сказала она шепотом. – Вот я точно так же вошла и сразу увидела лежащее у камина тело. В первый момент я остолбенела, но потом узнала мужа и бросилась к нему. Дотронулась до руки, она была холодной.
Она зажгла в комнате свет. Стоя рядом с Генриком, пани Бутылло с ужасом глядела на ковер перед камином.
– Нет, следов крови уже нет. – Потом, словно выйдя из оцепенения, она указала Генрику на кресло. – Пойду заварю кофе покрепче, он нас взбодрит. – И вышла.
Генрик закурил сигарету и представил себя на месте следователя. На ковре у камина лежит труп Бутылло, а рядом стоит насмерть перепуганная его жена. На что нужно обратить внимание? Какие задавать вопросы?
Пани Бутылло вошла с подносом. Кофе еще дымился.
– К сожалению, мы можем выпить кофе только здесь. Домик у нас очень маленький. Комната, где сидим мы, спальня и кухня.
– А вы не запомнили, о чем вас прежде всего спросил следователь? – спросил Генрик.
– Мой муж держал в руке обгоревшую спичку. Пакула сделал вывод, что убийца закурил, а спичку нарочно бросил на ковер. Очевидно, убийца знал, что муж был педантичен и очень бережно относился к своим вещам. Муж сразу нагнулся за спичкой, и тогда убийца…
– Ударил его штыком в спину, – докончил Генрик.
– Муж не курил, а в пепельнице нашли небольшое количество пепла. Я тоже не курю. Милиция пришла к выводу, что преступление произошло вскоре после прихода убийцы. Если бы он долго оставался в комнате, пепла наверняка было бы больше. Да и окурки бы остались… Он убил мужа, потом вытащил штык из раны и выбежал на улицу, оставив в комнате свет. Штык бросил в кусты и вышел на шоссе. Сразу за шоссе начинается лес… Или преспокойно пошел на трамвайную остановку и уехал на трамвае…
– Вам показывали штык?
– Конечно. Милиция спрашивала, не видела ли я у нас в доме или у соседей чего-нибудь подобного. Это был обычный немецкий штык. После войны я ни у кого такого не видела.
Они выпили кофе. Генрик снова закурил, а она попросила:
– Прошу вас, выполните ваше обещание и объясните, что именно в поведении моего мужа показалось вам странным.
Он рассказал ей о человеке, выдавшем себя за Рикерта.
– Это был пан Бутылло. Я узнал его сразу, как только пришел к вам. Ваш муж что-то искал в квартире Рикерта, но, очевидно, так и не нашел. Услыхав от меня о записной книжке Рикерта, он тотчас поехал к его сестре. Вы догадываетесь, зачем?
– Понятия не имею, в свои дела он меня не посвящал.
– У сестры Рикерта он пробыл очень недолго. Во сколько он вернулся домой?!
– Милиция установила, что он вернулся в половине одиннадцатого: соседи видели, как в это время наш желтый «вартбург» въехал в ворота. Кстати, видел и Гневковский, который совершал свой вечерний моцион.
– Пан Бутылло приехал один?
– Гневковский видел в машине только моего мужа.
– В шестом часу он вышел от Рикерта и лишь в половине одиннадцатого вернулся домой. Из Лодзи сюда езды меньше получаса. Где же он был все это время?
– Не знаю.
Генрик начал рассуждать вслух:
– Существует три возможности. Первая: убийца – кто-то из местных жителей. Вторая: убийца приехал сразу же после вашего мужа. Третья: убийца приехал раньше, чем ваш муж, и ждал его на шоссе или в саду. Не был ли замечен какой-нибудь посторонний, крутившийся возле вашего дома?
– Милиция информировала меня не обо всем, хотя и в этом направлении наверняка велись поиски. Я ничего не знаю.
– Хуже всего то, что нам неизвестны мотивы убийства. Поэтому оно кажется таким сложным.
Пани Бутылло взглянула на часы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23