Кажется, он явно был чем-то доволен, но предпочитал не распространяться на эту тему. — Поскольку предстояла напряжённая работа, вы вряд ли что-то планировали на этот уик-энд. У меня он тоже свободен, и мне доставит удовольствие помочь вам.
Я не верила в своё счастье. И никак не могла понять, с какой это стати мой удивительный новый знакомый вдруг вознамерился тратить своё драгоценное время на возню с такой серой личностью, как я.
— Обещаю заслужить только отличные оценки, — радостно сказала я, семеня за ним по коридору.
— Это совершенно неважно, — заверил он, — я постараюсь, чтобы знания впечатались в юные мозги. Вы станете мыслить, как это делает компьютер. Кто не в состоянии идти в ногу с достижениями технической революции, через пару-тройку лет обнаружат, что оказались на обочине дороги, по которой идёт общество.
Так начался самый знаменательный уик-энд в моей жизни. Все это время мы просидели в офисе у Тора, хотя мне было позволено отлучаться, чтобы немного вздремнуть, помыться, переодеться и с первыми солнечными лучами вернуться к Тору. То, что поначалу представлялось неприятной необходимостью, превратилось в настоящее удовольствие, сравнимое разве что с восхождением на гору, когда забываешь обо всех лишениях, стоит только добраться до вершины.
Я вскоре обнаружила, что Тор обладает выдающимся даром объяснять самые сложные предметы. Разжёванная им премудрость поглощалась мною легко и быстро.
К концу первой ночи я уже изучила каждый тип компьютеров, оперативные системы, языки для составления программ и, наверное, смогла бы читать курс по информатике. К концу следующей ночи я знала не только обо всех фирмах, производящих различные системы компьютеров, но и как эти системы соотносятся с нашей. К концу воскресной ночи я могла бы объяснить кому угодно, как лучше всего использовать тот или иной тип компьютера в определённой отрасли бизнеса или промышленности. Все, от общих закономерностей до деталей, прочно запечатлелось в моем мозгу, как и обещал Тор, и при этом совершенно не понадобилось что-либо записывать.
Узнать же самого этого человека мне скорее помог первый взгляд, брошенный на его офис, чем трое суток, проведённых в нем в обществе хозяина.
Спеша за ним по коридору, я не сомневалась, что его офис ничем не отличается от всех остальных в этом заведении: стеклянные стены, металлические столы, стеллажи, заставленные папками. Но он провёл меня в самый центр здания, туда, где находились шахты лифтов и запасные пожарные выходы, — и распахнул дверь в комнату уборщиц!
Когда он включил свет, я разглядела швабры и ведра, а также ряды полок с канцелярскими принадлежностями — карточками, карандашами, бумагой, каким-то запчастями. На всем лежал толстый слой пыли.
— Помещение позади лифтовых шахт решено было отвести под склады для оборудования, — пояснил он, вынимая из жилетного кармана ключи и отпирая дверь, заставленную полками. — Но мне удалось найти ему лучшее применение — занять для работы это убежище со звуконепроницаемыми стенами. Ключи от него есть только у меня. Уединение, подобно пище и дыханию, одна из основных человеческих потребностей.
Мы переступили порог необычной, вытянутой в длину комнаты с паркетными полами, стены её были заставлены книгами, переплетёнными в кожу, и, бросив беглый взгляд на них, я поняла, что лишь некоторые из них имели отношение к информатике.
Чудесные пушистые персидские ковры пружинили под ногами, на них стояли уютные кожаные кресла, а лампы под сине-зелёными абажурами излучали мягкий свет. На одной из полок я разглядела принадлежности для приготовления чая, а на маленьком столике красовался старинный медный самовар с тремя краниками. В центре комнаты стоял внушительных размеров круглый стол, столешница которого была обтянута натуральный кожей, обрамлённой по краям толстым зелёным сукном. На столе расставлены десятки миниатюрных статуэток из металла, глазурованного фарфора, слоновой кости, дерева. Я подошла поближе, чтобы рассмотреть их, а Тор, взяв одну из фигурок, поднёс её к моим глазам. Я заметила, что её основание было покрыто резьбой.
— Это не просто статуэтка, это печать, — пояснил он. — Вы что-нибудь знаете об этих штучках?
— Только то, что в старые времена с их помощью запечатывали письма, — сказала я.
— В старые времена — о да… — согласился он со смехом. — Под это определение современники подгоняют все, что появилось на свет за последние пять тысячелетий. Да, действительно, их ставили на сургуче, которым раньше запечатывали письма, но, кроме того, их впервые применили для создания тайнописи. Гравированные печатки служили своего рода шифром, если их ставили в определённых местах или в определённых сочетаниях. — А вы изучали тайнопись? — поинтересовалась я. — Ни один студент на свете не гонялся с такой жадностью за знаниями, как я за тайнами искусства шифрованного письма, потому что тайнопись — это искусство, — сказал он. — Возможность хранить секреты — единственное, что позволяет нам создать хотя бы видимость личной свободы в этом «лучшем из миров».
— Вам угодно цитировать доктора Панглосса? — спросила я, — или его творца, который сказал: «Я смеюсь лишь ради того, чтобы не повеситься!»
— Вот, вот именно! — воскликнул Тор, совершенно не обращая внимания на мой вопрос. — Вы кстати напомнили мне Кандида, эту наивную впечатлительную натуру, вынужденную расстаться со своими иллюзиями при соприкосновении с грубой реальностью мира. А вам нужно быть поосторожнее. Не забывайте, что способность видеть правду всегда будет служить вам на пользу, как в случае с ребёнком, который не побоялся сказать, что король голый, если, конечно, вам удастся не впасть в цинизм и отстраненность, подобно Кандиду. И вот именно сейчас, когда ваш мозг не что иное, как свежий, мягкий воск…
— Так вы собираетесь поставить на мне своё клеймо? — спросила я.
Тор, задумчиво перебиравший фигурки на столе, проницательно взглянул на меня. И тогда я смогла рассмотреть его глаза. Они привели меня в необъяснимое замешательство — в их глубине словно полыхало неукротимое медно-красное пламя, так не вязавшееся с его чопорными учтивыми манерами. Взгляд этих необыкновенных глаз проникал в вас, подобно лазерному лучу, одну за другой рассекая все оболочки, которыми пытается защитить себя человек, — и пронизывал до костей.
— Вы весьма необычное дитя, — заметил он, все ещё продолжая наблюдать за мной. — И обладаете способностью видеть правду, не всегда понимая, что она значит. Этот, пожалуй, сомнительный дар может даже стать опасным, если вы всегда будете рубить правду-матку, как сейчас.
Я и сама не знала толком, что же мне делать с обнаружившейся вдруг во мне правдивостью и бестактностью, и посему предпочла просто мило улыбнуться.
— Я очень долго занимался искусством тайнописи, — продолжил он, — шифровка, дешифровка, разведслужбы, шпионаж… а в конце концов спасовал перед одним-единственным фактом. Ничто не способно укрыться от рентгеновских лучей, на какие бы уловки ты ни пустился. Правда обладает божественными качествами, и способность видеть её — это дар, который невозможно приобрести, им наделяют нас боги.
— А почему вы считаете, что у меня он имеется? — спросила я.
— Это неважно: главное, что могу его распознать безошибочно. На протяжении всей жизни я не оставлял попытки найти того, кто способен бросить мне вызов, но понял, что величайшим вызовом является поиск вызова сам по себе. И, как это ни грустно, в итоге вызов явился ко мне в облике четырнадцатилетнего подростка.
— Мне двадцать лет, — заметила я.
— А выглядите вы на четырнадцать и ведёте себя соответственно, — со вздохом сказал он, положив руки мне на плечи. — Поверьте, дорогая, никто и никогда не посмел бы назвать меня альтруистом. И когда я трачу на что-то моё время, то ожидаю соответствующей отдачи. Если я подбираю беспризорную девчонку и предлагаю ей стать моей ученицей, это вовсе не означает, что я жажду принести жертву на алтарь восхищённого человечества.
— Так в чем же дело? — спросила я, ловя его взгляд. Он улыбнулся, и я никогда в жизни больше не видела такой интригующей улыбки.
— Я — Пигмалион, — сказал он. — И когда вы пройдёте через мои руки, вы превратитесь в шедевр.
Утром в понедельник я вполне ощущала, что стала шедевром, хотя внешне мало напоминала таковой. Волосы на голове свалялись в безобразный колтун, а под глазами залегли круги.
Но зато моя голова была набита знаниями, как и обещал Тор, я запомнила все, вплоть до мелочей. Впервые в жизни ощутила ту спокойную уверенность, которую даёт отличное знание предмета, — и теперь была ко всему готова. Я чувствовала себя обновлённой, будто окунулась в кристально чистый освежающий поток.
Конечно, я рвалась как можно скорее донести до Тора радостную весть, но и сама встреча с представителем крупного заказчика и последовавшая за ней суета заняли намного больше времени, чем я рассчитывала. Я много раз в течение дня заглядывала на двенадцатый этаж, но, обнаруживала запертую дверь даже в пыльный склад.
Уже в самом конце дня, когда ничего не оставалось, как отправляться домой, я обнаружила у себя на столе неизвестно как попавшую туда записку:
«Загляните в помещение склада, если представится возможность».
Стоило мне подойти к двери. Тор тут же распахнул её. Он выглядел очень элегантно в своём вечернем костюме. Когда он проводил меня в комнату, я увидела, что на месте самовара стоит большое серебряное ведёрко и два хрустальных бокала.
— Шампанского, мадам? — осведомился он, набросив на руку накрахмаленное белоснежное полотенце. — Я слышал, что сегодня вы добились значительных успехов.
— Извините, но я не пью, — сказала я.
— Шампанское не пьют — шампанским празднуют, — заявил он, наполняя бокалы шипевшей пузырящейся жидкостью. — У вас в гардеробе, случайно, не найдётся ли платья?
— Конечно, найдётся.
— Мне было бы приятно, если бы вы соблаговолили заехать домой и надеть его, — сказал он. — Я хотел бы пригласить сегодня на обед кого-то, у кого имеются ноги. Кстати, вам следовало бы оставить попытки казаться мальчиком: они настолько же глупы, насколько бесплодны.
— Вы что, приглашаете меня? — Я была ошарашена.
— Эта святая простота бесподобна, — отвечал он. — Пейте же шампанское.
Я отважно глотнула, но шипучая пена так заполнила мне нос и глотку, что я закашлялась и сделала попытку отставить бокал.
— Совсем не обязательно выпивать ведро за пять минут, вы не лошадь, — наставительно произнёс он. — Шампанское пьют медленно, небольшими глотками. — И он заставил меня снова взять бокал.
— У меня щиплет в носу.
— Ну так не суйте свой нос в бокал. А теперь расскажите о вашем сегодняшнем триумфе. Потом я отвезу вас домой переодеться во что-нибудь более приличное, если это возможно.
И я рассказала Тору, что, как мы и ожидали, Альфи собирался воспользоваться встречей, чтобы унизить меня перед лицом клиента. Он представил меня как сведущего во всех тонкостях эксперта и умудрился заставить вести собрание. Тогда Луи, который был не в курсе замыслов Альфи, принялся корчить рожи и бросать на Альфи многообещающие взгляды. Он доверил Альфи подготовку встречи, чтобы она прошла успешно, а не была саботирована. Но события обернулись совсем не так, как ожидали эти двое.
Благодаря Тору я оказалась более чем достаточно информирована об индустрии транспорта и о нашей в ней роли, так что с лёгкостью миновала расставленные мне ловушки. Когда встреча подошла к концу, наш клиент, явившийся с твёрдым намерением распрощаться с фирмой, вместо этого сделал крупный долгосрочный заказ на поставку оборудования. Председатель правления Бен Джексон даже отвесил Луи и Альфи комплимент за то, что они пригласили на встречу меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57