Гном Альберих уже успел похитить золотое сокровище, и рейнские девы, эти непроходимые дуры, шлёпали за ним по дну, пытаясь вернуть золото. Я перевела взгляд на партер: отблески света, игравшие на драгоценностях дам, создавали ощущение, что и эти бесчисленные ряды кресел тоже дрейфуют по Рейну под сенью вод. И в самом деле, вдруг зал оперы в Сан-Франциско почему-то очень напомнил мне грандиозных размеров банковское подземелье. И я подумала, что разбираюсь в воровских приёмах ничуть не хуже, а, пожалуй, даже лучше, чем этот несчастный гном! Как-никак, я все-таки банкир. Да к тому же сегодняшние события просто вынуждают меня пойти на это.
В то время, как на сцене пучина рейнских вод сменилась восходом солнца над Валгаллой, где пробуждались ото сна боги, мой мозг заработал с интенсивностью калькулятора, захваченный осенившей только что идеей. Я уже не сомневалась, что смогу запросто украсть огромную сумму денег, и мне не терпелось попробовать сделать это как можно скорее.
В «Золоте Рейна» не было антрактов, но если вы счастливый обладатель места в ложе, то можете себе позволить, подобно особе королевской крови, приходить и уходить когда вам вздумается. А мне всего лишь надо было пересечь улицу, на которой расположен театр, чтобы попасть прямо в центр банковской информации. Запахнув свой мокрый плащ поверх мокрого платья, я проследовала вниз по мраморным ступеням в темноту вагнеровской ночи.
На улице стоял туман и было сыро, блестела мокрая мостовая. Огни проезжавших автомобилей, рассеянные туманом и отражённые мокрой мостовой, создавали странное ощущение, что они тоже движутся сквозь пучину вод, как и я.
Мои духи-хранители покинули меня, и я в который уже раз провалилась в бездонный омут отчаяния из-за потерпевшей крах карьеры. Мой шеф нависал вдали, на горизонте, подобно грозовой туче.
Перед поездкой в оперу после очередного выматывающего силы совещания я на минуту заскочила в свой кабинет. Но обнаружила, что в полутьме (свет был потушен, занавеси задёрнуты) за моим столом восседал босс… На его физиономии красовались тёмные очки.
Мой босс являлся старшим вице-президентом Всемирного банка, и величали его «Кислик Виллингли Третий». И хотя моя команда успела придумать целую кучу прозвищ для сей персоны, в глаза мы обращались к нему — Киви.
Киви был типичнейшим порождением американского образа жизни и с детства мечтал стать инженером. На поясе у него постоянно болталась логарифмическая линейка, а на рубашках из пластиковых кармашков непременно торчали всевозможные ручки и карандаши. Всегда в наличии имелся цанговый чертёжный карандаш на случай, если его попросят что-нибудь начертить, и чернильная ручка с золотым пером, если его попросят что-нибудь подписать. А кроме того, он носил с собой разноцветные маркёры. Если вдруг его осенит гениальная идея, он мог бы устроиться в первом попавшемся кабинете и воплотить свои мысли на пластиковой доске.
Киви был в меру жизнерадостным и целеустремлённым, и именно путём жизнерадостного и целеустремлённого подсиживания большинства своих коллег добился потрясающей должности и приличного жалованья.
Киви был когда-то членом школьной футбольной команды, и с той поры сохранил способность поглощать фантастические количества пива: его желудок мгновенно раздувался до нужного объёма, и зачастую полы рубашки расходились на пузе и вылезали из-под ремня, когда он в спешке появлялся перед подчинёнными, чтобы осчастливить их очередной осенившей его идеей.
Его матушка в своё время решительно настояла, чтобы он бросил футбол и пиво и, уж конечно, оставил дурацкую затею стать инженером. Он устремился по проторённой дорожке, и в итоге стал тем, кем стал. А неосуществлённая мечта сделала его несчастным. Во всяком случае, именно в этом, наверное, крылась причина наличия тёмных сторон в его натуре.
А уж тёмных сторон в его натуре было предостаточно, и с ними нельзя было не считаться, потому что они брали верх всякий раз, как у него возникала неприятность, с которой он был не в силах справиться. Киви носил очки с тёмными стёклами в помещении и очки с зеркальными стёклами на улице. Он задёргивал занавески и выключал лампы в кабинете, устраивая собеседования в этаком полумраке. Нормальные люди (а я причисляю себя к таковым) чувствовали себя не в своей тарелке, когда им приходилось разговаривать с голосом ниоткуда, из полумрака.
Когда на Киви в очередной раз находил мрачный стих, он пробирался в кабинет к кому-нибудь, устраивал полумрак и поджидал подчинённого в состоянии, именуемом им самим «формой инкогнито». Именно в такой форме и застала его ваша покорная слуга, заглянув к себе в кабинет в конце того злополучного дня.
— Не надо включать свет, Бэнкс, — промурлыкал он из темноты. — Никто не знает, что я здесь. Я пришёл инкогнито.
— Что-то случилось, Киви? — И поскольку его голос раздался со стороны моего рабочего стола, мне пришлось Я на ощупь устроиться в кресле в противоположном углу комнаты.
— А это вы мне скажите, Бэнкс, — тоном обиженного малыша произнёс он, приподнимая в воздух какой-то большой предмет, о внешнем виде которого я могла только догадываться в потёмках. Он постучал по нему пальцем. — Эта разработка — ваших рук дело?
Киви всегда раздражался, когда ему казалось, что подчинённые переступают границы дозволенного, в особенности если при этом им могла достаться пара-другая лучей от ореола гениальности, в котором купался сам господин вице-президент. Я действительно сегодня утром разослала всем старшим управляющим наших банков разработку с предложением некоторых мер для повышения безопасности работы компьютерных систем, участвующих в обороте денежных средств, и запросила средств для проведения этих мер в жизнь.
Я не рискнула обращаться к Киви за разрешением, поскольку знала наверняка, что, во-первых, он зарежет идею, рождённую не им, а во-вторых, его совершенно не интересовала какая-то рутинная работа над безопасностью компьютерных систем, ведь это никак не могло послужить на пользу его карьере. Я позволила себе действовать через голову Киви, разослала разработку, а он теперь об этом узнал. Но узнал ещё не все, и это позволило мне спокойно улыбнуться ему в лицо, благо в устроенной им темноте этого все равно не было видно. Мне казалось, что все-таки недалёк тот день, когда я наконец вырвусь из-под его гнёта.
Если не считать пустой формальности с негласной проверкой моего досье и официально оформленного заявления, я была уже фактически принята на службу директором по безопасности в Федеральный резервный банк, или ФЭД, который осуществлял страхование деятельности всех финансовых учреждений федерального уровня, существовавших не только в Америке, но и, возможно, но всем мире. И первым моим деянием на новом посту должна была стать организация во всех связанных с нами банках системы безопасности, которая к тому времени уже стояла бы на страже денег вкладчиков Всемирного банка.
Разосланная сегодня мною разработка, таким образом, являлась лишь пробным шагом. И, если я окажусь и кресле директора ФЭД, Киви волей-неволей придётся выполнять мои разработки, как бы он ни сопротивлялся.
— Этот проект мер по безопасности действительно мой, сэр, — созналась я, все ещё слегка улыбаясь во тьме. — Не сомневаюсь, что безопасность вкладов для вас небезразлична. — «Боже, зачем я перед ним распинаюсь», — подумала я.
— Истинная правда. — В его голосе, доносившемся из тьмы, прозвучали странные ноты, но я не придала этому значения. — Тем более удивительно, как вам пришло в голову разослать свой проект, не посоветовавшись со мной. Я обязан был вам помочь — в конце концов это прямая моя обязанность давать указания своим подчинённым.
Это следовало понимать так, что я работаю на него, а не на дядю, и к тому же в нашем Бэнкс достаточно более важных служащих, чем я, которым он должен давать указания.
— И ведь я не один, Бэнкс, кто считает, что вы являетесь врагом самой себе. Те, кто вершит дела в маркетинге, тоже прочтут вашу разработку, если уже не прочли. И как же прикажете им истолковать тот факт, что банку приходится предпринимать меры безопасности? Что подумают наши клиенты, если это подвергнется огласке? Да они тут же схватят свои денежки и побегут искать другой банк, который не сомневается в том, что депозиты его вкладчиков находятся в безопасности! И мы не можем разбазаривать фонды на подобные новшества, которые не только не привлекут новых клиентов, но и отпугнут старых! Ваш нелепый поступок как профессионала заставил меня объяснить людям из ФЭДа, что вряд ли вы являетесь подходящей кандидатурой…
— Простите, — не понимаю, о чем вы? — попыталась я сосредоточиться на том, что он бубнил себе под нос.
Внутри все оборвалось. Я ещё надеялась, что просто не правильно расслышала.
— Мне звонили сегодня днём, — пояснил он, а я изо всей силы вцепилась в зашатавшееся почему-то кресло. — И в голову не могло прийти, что вам предложат такой пост, Бэнкс. Ваша индейская кровь могла бы заставить вас с большим доверием относиться к своему вождю. И конечно, после фиаско с разработкой мне ничего иного не оставалось, как сказать им правду — что вы попросту ещё не готовы…
Не готова? Да что же я, по его мнению, — чайник со свистком, что ли? Да кто он такой, чтобы решать, готова я или нет? Я была так потрясена, что лишилась дара речи, с трудом перевела дыхание, а он заливался соловьём:
— Вы блестящий исполнитель, Бэнкс, — бубнил он в милом стиле «посыпь мне солью раны», не скрывая злорадства в голосе. — При соответствующем руководстве и трудолюбии вы, пожалуй, смогли бы достичь достаточного уровня, чтобы справиться с обязанностями помощника управляющего. Но как только вы позволяете себе углубиться в теоретические, так сказать, тонкости нашего бизнеса… Простите покорно, но я не отважусь дать вам ту оценку, которую вы бы хотели получить.
Я услышала, как он безжалостно разорвал мою разработку. Онемев от ярости, чувствовала, что меня бьёт крупная дрожь, и была благодарна укрывавшей меня тьме. Десять бесконечных лет я пахала ради этого, сегодня предложенного места, и вдруг после одного-единственного телефонного звонка все рухнуло. Медленно сосчитав до десяти, я встала, чтобы уйти: мне сейчас необходим был глоток свежего воздуха. Промелькнула мысль размозжить ему башку бронзовым стаканом для ручек, стоявшим где-то рядом, но вряд ли можно разыскать его в этой душной темноте…
Когда подходила к двери, услышала:
— На сей раз я отважился поручиться за вас, Бэнкс, и сумел убедить их; что вы больше не станете терять головы, рассылая ненужные разработки. Кстати, система безопасности абсолютно не нуждается в усовершенствованиях — наш корабль прекрасно держится на плаву в море бизнеса и без дурацких выходок с вашей стороны.
"Совершенно как когда-то «Титаник», — подумала я, направляясь к служебному туалету, где собиралась привести себя в божеский вид перед посещением оперы. Я достала из дипломата свои жемчуга и надела их, не сводя глаз с отражавшегося в зеркале бледного потного лица.
Меня все ещё бросало то в жар, то в холод. Войдя в стеклянные двери, я направилась наискосок через огромный холл, холодно блестевший полированным гранитом. Часовые стояли возле электронного пульта, куда поступали сигналы со всех видеокамер и контрольных пунктов. Мне показалось, что они приняли меня за пьянчужку, по ошибке ткнувшуюся не в те двери, потому что один из них, встревоженный, бегом направился в свою сторону.
— Да с ней все в порядке, — крикнул ему вслед напарник. — Ведь это же мисс Бэнкс, и она здесь живёт, не так ли, мэм?
Мне ничего не оставалось, как согласиться с тем, что я действительно живу в этом проклятом центре банковской информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
В то время, как на сцене пучина рейнских вод сменилась восходом солнца над Валгаллой, где пробуждались ото сна боги, мой мозг заработал с интенсивностью калькулятора, захваченный осенившей только что идеей. Я уже не сомневалась, что смогу запросто украсть огромную сумму денег, и мне не терпелось попробовать сделать это как можно скорее.
В «Золоте Рейна» не было антрактов, но если вы счастливый обладатель места в ложе, то можете себе позволить, подобно особе королевской крови, приходить и уходить когда вам вздумается. А мне всего лишь надо было пересечь улицу, на которой расположен театр, чтобы попасть прямо в центр банковской информации. Запахнув свой мокрый плащ поверх мокрого платья, я проследовала вниз по мраморным ступеням в темноту вагнеровской ночи.
На улице стоял туман и было сыро, блестела мокрая мостовая. Огни проезжавших автомобилей, рассеянные туманом и отражённые мокрой мостовой, создавали странное ощущение, что они тоже движутся сквозь пучину вод, как и я.
Мои духи-хранители покинули меня, и я в который уже раз провалилась в бездонный омут отчаяния из-за потерпевшей крах карьеры. Мой шеф нависал вдали, на горизонте, подобно грозовой туче.
Перед поездкой в оперу после очередного выматывающего силы совещания я на минуту заскочила в свой кабинет. Но обнаружила, что в полутьме (свет был потушен, занавеси задёрнуты) за моим столом восседал босс… На его физиономии красовались тёмные очки.
Мой босс являлся старшим вице-президентом Всемирного банка, и величали его «Кислик Виллингли Третий». И хотя моя команда успела придумать целую кучу прозвищ для сей персоны, в глаза мы обращались к нему — Киви.
Киви был типичнейшим порождением американского образа жизни и с детства мечтал стать инженером. На поясе у него постоянно болталась логарифмическая линейка, а на рубашках из пластиковых кармашков непременно торчали всевозможные ручки и карандаши. Всегда в наличии имелся цанговый чертёжный карандаш на случай, если его попросят что-нибудь начертить, и чернильная ручка с золотым пером, если его попросят что-нибудь подписать. А кроме того, он носил с собой разноцветные маркёры. Если вдруг его осенит гениальная идея, он мог бы устроиться в первом попавшемся кабинете и воплотить свои мысли на пластиковой доске.
Киви был в меру жизнерадостным и целеустремлённым, и именно путём жизнерадостного и целеустремлённого подсиживания большинства своих коллег добился потрясающей должности и приличного жалованья.
Киви был когда-то членом школьной футбольной команды, и с той поры сохранил способность поглощать фантастические количества пива: его желудок мгновенно раздувался до нужного объёма, и зачастую полы рубашки расходились на пузе и вылезали из-под ремня, когда он в спешке появлялся перед подчинёнными, чтобы осчастливить их очередной осенившей его идеей.
Его матушка в своё время решительно настояла, чтобы он бросил футбол и пиво и, уж конечно, оставил дурацкую затею стать инженером. Он устремился по проторённой дорожке, и в итоге стал тем, кем стал. А неосуществлённая мечта сделала его несчастным. Во всяком случае, именно в этом, наверное, крылась причина наличия тёмных сторон в его натуре.
А уж тёмных сторон в его натуре было предостаточно, и с ними нельзя было не считаться, потому что они брали верх всякий раз, как у него возникала неприятность, с которой он был не в силах справиться. Киви носил очки с тёмными стёклами в помещении и очки с зеркальными стёклами на улице. Он задёргивал занавески и выключал лампы в кабинете, устраивая собеседования в этаком полумраке. Нормальные люди (а я причисляю себя к таковым) чувствовали себя не в своей тарелке, когда им приходилось разговаривать с голосом ниоткуда, из полумрака.
Когда на Киви в очередной раз находил мрачный стих, он пробирался в кабинет к кому-нибудь, устраивал полумрак и поджидал подчинённого в состоянии, именуемом им самим «формой инкогнито». Именно в такой форме и застала его ваша покорная слуга, заглянув к себе в кабинет в конце того злополучного дня.
— Не надо включать свет, Бэнкс, — промурлыкал он из темноты. — Никто не знает, что я здесь. Я пришёл инкогнито.
— Что-то случилось, Киви? — И поскольку его голос раздался со стороны моего рабочего стола, мне пришлось Я на ощупь устроиться в кресле в противоположном углу комнаты.
— А это вы мне скажите, Бэнкс, — тоном обиженного малыша произнёс он, приподнимая в воздух какой-то большой предмет, о внешнем виде которого я могла только догадываться в потёмках. Он постучал по нему пальцем. — Эта разработка — ваших рук дело?
Киви всегда раздражался, когда ему казалось, что подчинённые переступают границы дозволенного, в особенности если при этом им могла достаться пара-другая лучей от ореола гениальности, в котором купался сам господин вице-президент. Я действительно сегодня утром разослала всем старшим управляющим наших банков разработку с предложением некоторых мер для повышения безопасности работы компьютерных систем, участвующих в обороте денежных средств, и запросила средств для проведения этих мер в жизнь.
Я не рискнула обращаться к Киви за разрешением, поскольку знала наверняка, что, во-первых, он зарежет идею, рождённую не им, а во-вторых, его совершенно не интересовала какая-то рутинная работа над безопасностью компьютерных систем, ведь это никак не могло послужить на пользу его карьере. Я позволила себе действовать через голову Киви, разослала разработку, а он теперь об этом узнал. Но узнал ещё не все, и это позволило мне спокойно улыбнуться ему в лицо, благо в устроенной им темноте этого все равно не было видно. Мне казалось, что все-таки недалёк тот день, когда я наконец вырвусь из-под его гнёта.
Если не считать пустой формальности с негласной проверкой моего досье и официально оформленного заявления, я была уже фактически принята на службу директором по безопасности в Федеральный резервный банк, или ФЭД, который осуществлял страхование деятельности всех финансовых учреждений федерального уровня, существовавших не только в Америке, но и, возможно, но всем мире. И первым моим деянием на новом посту должна была стать организация во всех связанных с нами банках системы безопасности, которая к тому времени уже стояла бы на страже денег вкладчиков Всемирного банка.
Разосланная сегодня мною разработка, таким образом, являлась лишь пробным шагом. И, если я окажусь и кресле директора ФЭД, Киви волей-неволей придётся выполнять мои разработки, как бы он ни сопротивлялся.
— Этот проект мер по безопасности действительно мой, сэр, — созналась я, все ещё слегка улыбаясь во тьме. — Не сомневаюсь, что безопасность вкладов для вас небезразлична. — «Боже, зачем я перед ним распинаюсь», — подумала я.
— Истинная правда. — В его голосе, доносившемся из тьмы, прозвучали странные ноты, но я не придала этому значения. — Тем более удивительно, как вам пришло в голову разослать свой проект, не посоветовавшись со мной. Я обязан был вам помочь — в конце концов это прямая моя обязанность давать указания своим подчинённым.
Это следовало понимать так, что я работаю на него, а не на дядю, и к тому же в нашем Бэнкс достаточно более важных служащих, чем я, которым он должен давать указания.
— И ведь я не один, Бэнкс, кто считает, что вы являетесь врагом самой себе. Те, кто вершит дела в маркетинге, тоже прочтут вашу разработку, если уже не прочли. И как же прикажете им истолковать тот факт, что банку приходится предпринимать меры безопасности? Что подумают наши клиенты, если это подвергнется огласке? Да они тут же схватят свои денежки и побегут искать другой банк, который не сомневается в том, что депозиты его вкладчиков находятся в безопасности! И мы не можем разбазаривать фонды на подобные новшества, которые не только не привлекут новых клиентов, но и отпугнут старых! Ваш нелепый поступок как профессионала заставил меня объяснить людям из ФЭДа, что вряд ли вы являетесь подходящей кандидатурой…
— Простите, — не понимаю, о чем вы? — попыталась я сосредоточиться на том, что он бубнил себе под нос.
Внутри все оборвалось. Я ещё надеялась, что просто не правильно расслышала.
— Мне звонили сегодня днём, — пояснил он, а я изо всей силы вцепилась в зашатавшееся почему-то кресло. — И в голову не могло прийти, что вам предложат такой пост, Бэнкс. Ваша индейская кровь могла бы заставить вас с большим доверием относиться к своему вождю. И конечно, после фиаско с разработкой мне ничего иного не оставалось, как сказать им правду — что вы попросту ещё не готовы…
Не готова? Да что же я, по его мнению, — чайник со свистком, что ли? Да кто он такой, чтобы решать, готова я или нет? Я была так потрясена, что лишилась дара речи, с трудом перевела дыхание, а он заливался соловьём:
— Вы блестящий исполнитель, Бэнкс, — бубнил он в милом стиле «посыпь мне солью раны», не скрывая злорадства в голосе. — При соответствующем руководстве и трудолюбии вы, пожалуй, смогли бы достичь достаточного уровня, чтобы справиться с обязанностями помощника управляющего. Но как только вы позволяете себе углубиться в теоретические, так сказать, тонкости нашего бизнеса… Простите покорно, но я не отважусь дать вам ту оценку, которую вы бы хотели получить.
Я услышала, как он безжалостно разорвал мою разработку. Онемев от ярости, чувствовала, что меня бьёт крупная дрожь, и была благодарна укрывавшей меня тьме. Десять бесконечных лет я пахала ради этого, сегодня предложенного места, и вдруг после одного-единственного телефонного звонка все рухнуло. Медленно сосчитав до десяти, я встала, чтобы уйти: мне сейчас необходим был глоток свежего воздуха. Промелькнула мысль размозжить ему башку бронзовым стаканом для ручек, стоявшим где-то рядом, но вряд ли можно разыскать его в этой душной темноте…
Когда подходила к двери, услышала:
— На сей раз я отважился поручиться за вас, Бэнкс, и сумел убедить их; что вы больше не станете терять головы, рассылая ненужные разработки. Кстати, система безопасности абсолютно не нуждается в усовершенствованиях — наш корабль прекрасно держится на плаву в море бизнеса и без дурацких выходок с вашей стороны.
"Совершенно как когда-то «Титаник», — подумала я, направляясь к служебному туалету, где собиралась привести себя в божеский вид перед посещением оперы. Я достала из дипломата свои жемчуга и надела их, не сводя глаз с отражавшегося в зеркале бледного потного лица.
Меня все ещё бросало то в жар, то в холод. Войдя в стеклянные двери, я направилась наискосок через огромный холл, холодно блестевший полированным гранитом. Часовые стояли возле электронного пульта, куда поступали сигналы со всех видеокамер и контрольных пунктов. Мне показалось, что они приняли меня за пьянчужку, по ошибке ткнувшуюся не в те двери, потому что один из них, встревоженный, бегом направился в свою сторону.
— Да с ней все в порядке, — крикнул ему вслед напарник. — Ведь это же мисс Бэнкс, и она здесь живёт, не так ли, мэм?
Мне ничего не оставалось, как согласиться с тем, что я действительно живу в этом проклятом центре банковской информации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57