— Ничего особенного. Только... Скажите, шериф звонил вам домой?
— Да, — ответил я. — И что из этого?
— Ничего. Я полагаю, в это время Лили была дома? Ну что ж, тогда отлично. Рад это слышать. Бобби встречался с дочкой Павлова, чему я тоже очень рад. Но все же...
— Ах вот оно что, — протянул я, потому что понял, к чему он клонит. — Послушайте, Джим, только не поймите меня превратно, а сами-то вы где были?
— Довольно! — отрезал он. — Я не желаю обсуждать это здесь.
— Но ведь время смерти установлено приблизительно...
— Я уже сказал, что не желаю обсуждать это здесь. Можем мы встретиться у здания суда минут через пятнадцать?
— Конечно, — я кивнул, — даже раньше.
— Отлично. Так и договоримся.
И он уехал. Я же снова вернулся в коридор.
Ближайшее похоронное бюро находилось в тридцати милях, поэтому надо было ждать, пока они приедут и заберут тело. Шериф Джеймсон согласился остаться и проследить, чтобы все было как следует, а кроме того, позаботиться о Ральфе. Один из его помощников отнес в мою машину кое-какое имущество Ральфа, которое я временно взял к себе на хранение, и я отправился в город.
Машина Джима Эштона уже стояла напротив здания суда. Я подъехал, он вышел мне навстречу и сразу заговорил:
— Вас интересовало, когда наступила смерть, Хэнк. Так вот что я вам скажу: когда жертву обнаруживают быстро, как это вышло в данном случае, время смерти можно установить довольно точно. Конечно, я не говорю о минутах или секундах, но это довольно ограниченный промежуток времени. Именно на этот промежуток у меня нет алиби, Хэнк.
— Но мы же решили, что это несчастный случай, — возразил я. — К тому же вы не единственный, кто мог бы...
— А кто еще? У моего сына есть свидетель, у вас с Лили и у Ральфа — тоже. Конечно, тут еще эта девица, которая охотится за ним, но, если он выпадает из этой схемы, то, значит, и она тоже. По крайней мере, ее положение лучше моего. Черт! Ведь именно по ее милости я... да, впрочем, уже не важно. Важно то, что на тот момент, когда произошла смерть Луаны, все, кроме меня, могут...
— Минутку. — Я положил ему руку на плечо. — Успокойтесь, Джим. Вы же сами производили осмотр тела. Так что же мешает вам указать другое время смерти, такое, за которое вы сможете отчитаться?
Он посмотрел на меня непонимающими глазами. Джим — неглупый человек, по крайней мере, я в этом совершенно уверен, но сегодня он явно понимал меня с трудом. Меня вообще понимали с трудом.
— Ах вот что! — наконец произнес он. — Ну что ж, пожалуй.
Я подмигнул ему и подтолкнул локтем.
— Конечно! Не вижу никаких препятствий.
Он с облегчением улыбнулся. Но тут он глянул мне через плечо, и улыбка исчезла.
— Смотрите, — кивнул он, помрачнев, и я обернулся. — Вот что меня останавливает.
Я предполагал, что Коссмейера известят о случившемся, и знал, что он не замедлит появиться. Но такой прыти я все-таки не ожидал и не был готов к тому, что он сделал, вернее, собирался сделать.
Его автомобиль с откидным верхом как раз проезжал под фонарем. И мы отчетливо, как при дневном свете, увидели не только его самого, но и человека, сидевшего с ним рядом. Это был врач, который иногда наведывался в город.
Они свернули на дорогу, ведущую к усадьбе Деворов. Джим вздохнул и сказал, что этого и опасался.
Я заверил его, что все обойдется, но это не помогло. Он уехал мрачнее тучи. Я забрал то, что лежало у меня в машине, и отнес в свой кабинет.
Я тоже чувствовал себя не лучшим образом. Вроде того, будто меня ударили в солнечное сплетение. Джим очень меня беспокоил. Я ни на минуту не допускал мысли, что это он убил Луану. Его невозможно было обвинить, не заставив подписать признание, а я думаю, что сломить Джима Эштона не удалось бы даже Коссмейеру. Конечно, виновен он или не виновен, по неприятностей ему не избежать.
Проклятие! В сущности, он сам это заслужил. Не будь он так беспечен, или глуп, или неудачлив, я каменной стеной встал бы на пути Коссмейера, уж я бы поставил этого мерзавца на место.
Я выругался и пнул ногой корзину для мусора. Потом схватился за телефон, надеясь хоть как-то выправить положение. Через полчаса, не успел я повесить трубку, раздался звонок.
Звонил Джим. Он нашел алиби на то время, когда умерла Луана. И не только для себя, но и для Ли, этой самой девчонки. Они подтверждали непричастность друг друга.
Получив это известие, я уже готов был вздохнуть с облегчением. И вздохнул бы, если бы не увидел в окно, что ко мне направляется Коссмейер.
Я повесил трубку, благодаря Бога за то, что все сложилось так удачно. Да что там удачно — просто превосходно!
Я слушал, как Коссмейер поднимается по лестнице, как он идет по коридору, приближаясь к моему кабинету, и на моем лице расползалась улыбка. Когда шаги раздавались уже у самой двери, я убрал улыбку и поднялся ему навстречу.
Держался я очень вежливо. Исключительно корректно. Сказал, что для меня большая честь принимать у себя такого высокого гостя. Что я буду польщен, если хотя бы в ничтожной степени сумею оказаться ему полезен.
На его лице отразились удивление и легкое замешательство. Он присел к столу напротив меня и неуверенно улыбнулся.
— Прошу прощения. Я решил, что поскольку мы с вами не первый год знакомы, тем более что приглашать врача со стороны уже вошло в практику...
— Я рад, что вы так решили. Ваше решение как нельзя лучше отвечает моим намерениям. И теперь, раз вы проявляете к этому делу повышенный интерес...
— Повышенный? Разве это слово уместно, когда речь идет о смерти моего клиента?
— Как вам будет угодно. Возможно, если вы не будете меня перебивать, мы сумеем быстро во всем разобраться. У меня находится холщовая сумка, содержащая примерно пятьдесят семь тысяч долларов. Они принадлежат Ральфу Девору, что убедительно доказывает бухгалтерская книга. Я полагаю, вы не станете оспаривать тот факт, что...
— Конечно нет, — кивнул он, — парень невиновен. Луана не стала бы удерживать его возле себя насильно, а на убийство из-за денег он бы не пошел. К тому же известно, где он находился в тот момент, когда она погибла. Вы согласны со мной, господин прокурор? Тогда продолжайте.
Продолжать? Едва ли я мог что-нибудь добавить. Я-то приготовился, что сам введу его в курс дела. И все тщательно распланировал — что он скажет, какое у него будет лицо... Что я ему отвечу... А этот дурак Джеймсон со своими помощниками все испортили.
— Хорошо, — сказал я, — если вам уже все рассказали...
— Можно получить нужные сведения и по-другому, для этого не обязательно слушать чьи-то россказни. Частенько об истинном положении вещей можно просто догадаться. С другой стороны, кто бы догадался, что у такого парня, как Ральф Девор, может оказаться такая куча денег? Что они у него вообще есть?
— Какая разница. Ведь это его деньги. Он не стал бы убивать из-за собственных денег.
— Вы совершенно правы, — произнес он значительно, — он не стал бы этого делать. У меня и в мыслях не было подозревать его, то есть я вообще не думал, что это убийство.
— Вы... — Я сделал паузу. — Вы не думали, что это убийство? Значит, вы согласны с тем, что это несчастный случай?
Он пожал плечами:
— Ну да. А почему бы мне не согласиться? Конечно, тут еще это повреждение на телефонной линии, но из этого еще ничего не следует. Да, я склоняюсь к тому, что это несчастный случай.
Он взглянул на меня с легкой неприязнью. Я сидел опустив глаза и чувствовал, что краснею. Но никак не мог придумать достойный ответ. Он все испортил. Все, что я задумал. И теперь мне нечего было ему сказать. Мне оставалось только сидеть перед ним дурак дураком и знать, что он меня таковым и считает.
Он откашлялся. Пробормотал что-то по поводу моей работы. Что он мне не завидует, потому что исполнять обязанности окружного прокурора — задача не из легких.
— Видите ли, я привык находиться по другую сторону барьера, — добавил он. — Хотя многие адвокаты начинают свою карьеру именно в должности прокурора. Это дает им бесценный опыт, и чем больше их прокурорский стаж, тем сильнее они как адвокаты. Знаете, как я обычно говорю, господин прокурор? На каждого хорошего прокурора найдется еще лучший адвокат.
Я молчал. У меня не было сил даже взглянуть ему в глаза. Он снова откашлялся.
— Боюсь, что перебил вас некстати и вы потеряли нить рассуждений. Кого вы собирались опросить? Могу я взглянуть на список?
Я положил перед ним список лиц, которые могли иметь основания желать Луане смерти, а также список тех, кто мог подтвердить их непричастность. Он пробежал глазами по именам, записанным в столбик, и забурчал себе под нос, явно рассчитывая на то, что я услышу:
— Бобби Эштон и Мира Павлова... Лили и Генри Клей Уильяме... простите... Надеюсь, мое алиби вам не потребуется? Доктор Эштон и Дэнни Ли... Гм... Что за чертовщина, однако?
Он вернул мне список и сказал, что я справился с первоочередными задачами следствия. После долгой и тягостной паузы он неожиданно рассмеялся.
Я почувствовал, что начинаю приходить в себя. Таким теплым, таким дружелюбным был его смех, что я едва не расхохотался тоже.
— Знаете, господин прокурор, — выговорил он смеясь, — иногда я чувствую себя персонажем вестерна. Этаким ковбоем с солидной репутацией. Которому стоит поднести руку к собственной шляпе, а все уже думают, что он готов схватиться за револьвер. Разумеется, я стараюсь защищать интересы своих клиентов и делаю это добросовестно. Но это не значит, что я буду искать себе лишние проблемы. Я, знаете ли, не любитель лишних проблем, их и так слишком много в жизни.
Он снова рассмеялся, как будто хотел, чтобы я разделил с ним его веселье. В ответ я холодно взглянул на него, чтобы на этот раз ему стало неуютно, чтобы он, а не я, почувствовал себя дураком, и поерзал на стуле.
Он неуклюже поднялся:
— Ну ладно. Думаю, мне пора. Увидимся. И позвольте мне выразить свое восхищение той скрупулезностью, с которой вы ведете расследование.
Он кивнул мне и направился к двери. Я дал ему дойти до нее и только тогда произнес:
— Минуточку, мистер Коссмейер...
Он обернулся:
— Да?
— Вернитесь. Я еще не дал вам разрешение уйти.
Он натянуто засмеялся:
— Что? Как прикажете вас понимать?
Я молча смотрел на него. Он нехотя вернулся и снова сел напротив меня.
— Вы только что выражали восхищение моей скрупулезностью. Но мне пришло в голову, что я проявил ее в недостаточной мере. Где вы сами были в момент смерти Луаны Девор?
— Где был я? Ах вот оно что...
— Луана рассказывала о вас массу неприятных вещей. Права она или нет, я не знаю, но тем не менее...
— Будем придерживаться сути вашего вопроса, — ответил он спокойно. — В это время мы с женой были дома.
— С женой? — Я покачал головой и позволил себе слегка улыбнуться. — Только с женой? А еще кто-нибудь может это подтвердить?
— Кроме нее, никто. Так что я попадаю в ту же команду, что и остальные в вашем списке. Так же, как и вы.
Я пожал плечами:
— Хорошо. Думаю, ее слов будет достаточно. Хотя и не могу сказать, что такой ответ меня полностью удовлетворяет.
Он побледнел. Казалось, бледность вытеснила с лица загар, и теперь на лице оставались только черные горящие глаза.
— Почему это вас не удовлетворяет? Почему показания моей жены и мои собственные кажутся вам менее достоверными, чем показания всех остальных?
Его низкий рокочущий голос звучал напряженно и сдавленно.
Он снова повторил свой вопрос, и напряжение в голосе усилилось.
Мне стало не по себе, но пути назад уже не было. Некуда было спрятаться ни от его взгляда, ни от голоса, ни от слов, таящих угрозу. Если бы он снова засмеялся, хотя бы улыбнулся, тогда я смог бы обратить все в шутку...
— Весь вечер вы только и делали, что издевались надо мной. И я проглотил все ваши намеки, кроме последних слов. Когда вы заявили, что вас не устраивают показания моей жены, что ее и мои слова не кажутся вам такими же правдивыми и заслуживающими доверия, как слова других людей, вы совершили большую ошибку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28