Врачи сказали, если бы не я, то…
Я знала, что сосед скажет дальше, поэтому прервала его вопросом:
— То есть она прямо в собственном подвале лежала?
Василий кивнул, не стесняясь того факта, что по-хозяйски распоряжается соседским подвалом.
— Ну а больше вы никого не видели, не слышали?
— Нет, не видал. Был бы кто другой, он бы ее вперед меня вытащил.
— Значит, она была там одна… — рассуждала я вслух.
— Так я ж тебе за это и говорю!
Я замолчала, продумывая, какой вопрос еще задать Василию, а он продолжил:
— Она уже в больнице сказала, шо ей по голове кто-то ударил. Но я лично думаю, шо Клавдия женщина нервная, потому, может, и напридумывала… Может, у ей припадок случился и…
— Что вы такое говорите?! Какой припадок?
— Кто ж ее знает? Странная она очень, а теперь, поди, и вовсе…
Дальше я уже не слушала соседские рассуждения, понимая, что ничего ценного из его рассказа не почерпну. Но он и не требовал к себе особого внимания, продолжая излагать свои умозаключения в фоновом для меня режиме. Я представляла, как Клава в одиночестве (ненормальная! ) отправилась по коридору и дошла до своего подвала Наверное, подруга очень удивилась, очутившись рядом с банками Василия…
— Абрикоса вот в этом годе не родится совеем… — долетели до моего слуха обрывки фраз Василия, и я поняла, что могу идти, так как больше общих тем для разговора с этим мужчиной у меня нет.
Я встала и мило попрощалась.
— Я ведь шо думаю.., это все потому, шо она одна. Мужик ей нужен… Шобы дурью всякой не маялась! А то у ей в хате какие-то бабы придурошиые ночуют. Ненормально это! Тут завсегда жди беды…
Сдерживая смех, я вылетела из калитки, не дожидаясь, когда Василий узнает во мне тех самых «придурошных баб».
* * *
Когда я рассказала ребятам о разговоре с Василием, Жека заметил, что Клаве повезло с таким внимательным соседом:
— Не сосед, а просто клад…
— Кстати, о кладе! — встрепенулась я. — Так было там что-нибудь или Клава пострадала зря?
— К сожалению, зря, — мрачно констатировал Сергей.
Я не могла скрыть своего разочарования. Сокровища находят только в книжках…
— Ляля, давно не решаюсь спросить, — начал Жека.
— ..?
— Это пианино так и будет здесь стоять?
Я чувствую себя как в музыкальном салоне.
— Да нет, просто передвинуть некому.
— Так за чем же дело стало? Айн момент! — весело сказал Сергей и направился к инструменту.
Я с интересом наблюдала, как двое сильных мужчин, кряхтя и обливаясь потом, передвигали пианино. У Клавы был хороший немецкий инструмент, добротный и очень тяжелый.
29
Рубинский лежал на нарах вниз лицом, из-за старого придурка с обрезом он не мог сидеть.
Надо было слушать свой внутренний голос. После кладбища появилось тревожное чувство, будто кто-то наблюдает за ним. И эту козу в панаме надо было засунуть в боковой коридор, чтобы никто не нашел. Хорошо хоть, она не успела его увидеть. Он заметил ее издалека: шла, как кротиха, чиркая спичками. Молодую вот жаль, красивая была. Но он не мог ради нее рисковать жизнью. Тем, кто послал его, нужны были деньги. Да в конце концов, она сама была та еще стерва! Он усмехнулся, но тут же скривился от боли.
— Рубинский, на выход!
— Куда идем, начальник? — спросил он у молодого конвоира.
— Куда ведено!
Его ввели в небольшой кабинет, где сидели следователь, пацан за машинкой и еще двое каких-то мужиков.
— Займите место у шкафа! Сейчас будет проводиться опознание, — сказал следователь.
* * *
Я волновалась жутко. Такую процедуру до сих пор приходилось видеть лишь в кино. Теперь же мне предстояло пройти через это все самой. Меня пригласили сегодня к десяти часам утра на опознание человека, который вот уже почти два месяца занимал мои мысли. Он оказался преступником, и его поймали. Такой удачей наши доблестные органы обязаны, как ни странно, все тому же Василию Игнатьевичу Голому. Это он, спустившись в очередной раз в Клавкин подвал за пустыми банками (настала пора закатывать компоты из черешни), застал там мужчину, который никакого отношения к подвалу, по мнению Василия, не имел. Хорошо помня то трагическое происшествие с соседкой, капитан пожарной охраны в отставке больше не спускался в подземелье безоружным. Его осторожность была как нельзя более кстати. Он наставил свой дробовик, конфигурацией почему-то напоминавший подствольный гранатомет, приказал Бандерасу повернуться лицом к стене и поднять руки за голову. Незнакомец метнулся к темному проему, ведущему в узкий коридорчик, но Василий оказался проворнее, он спустил курок, и дробь угодила нарушителю в мягкое место. Одновременно сосед Клавы заорал с такой мощью, что зазвенели даже банки на стеллажах. Филипп, который сидел дома за компьютером, услышал крик из-под пола. Слава богу, парень уже знал о том, что Василий успешно освоил подземное пространство, поэтому не сильно испугался и быстро открыл люк. Филипп-то и вызвал милицию. Те прибыли быстро и через Клавкин дом спустились в подвал, где надели наручники на отчаянно матерившегося Бандераса. Василий же держал его на прицеле до тех пор, пока менты не отобрали у него грозное оружие.
* * *
В кабинете мне предложили занять место у стены, слева от следователя. Я опустилась на продавленное сиденье рядом с мужчиной и женщиной (понятыми, как я узнала позже). Напротив нас сидели трое мужчин, одного из которых я сразу узнала: брюнет из серебристого «БМВ». Вид у него, правда, был побитый. Я поймала себя на мысли, что он мне глубоко неприятен. Вот уж действительно, сколь слепыми могут быть человеческие чувства! Как я могла увлечься этим человеком? В его лице было что-то отталкивающее.
Я вспомнила его сначала на кладбище (там он смотрелся, как родной: гармонично вписывался в атмосферу ночи и опасности), затем себя с ним на выставке, где улыбалась красавцу-злодею как последняя дура! Да, мне еще предстоит серьезная работа над собой, если в тридцать три года я все еще западаю на плохих мальчиков. Этакий синдром неудачницы! Хотя женщины вечно влюбляются в красивых мерзавцев, а потом плачут о своей загубленной жизни и…
— Свидетель Воробьева, посмотрите внимательно на этих мужчин. Вы узнаете кого-нибудь? — официальный тон вернул меня в реальность.
Я посмотрела на кислую физиономию уже знакомого мне следователя.
— Я думаю, да, — ответила я, бросив косой взгляд на Бандераса.
Он даже бровью не повел, увидев меня. Каков негодяй! Я почувствовала разочарование и возмущение одновременно.
— Так узнаете или думаете? — продолжал следователь.
— А можно я кое-что спрошу у вас по секрету, на ушко?
Эта просьба поразила не только его, но и стажера, печатающего протокол.
— Спрашивайте! — Следователь отошел со мной к окну и наклонил голову, подставив свое огромное ухо.
— Какого цвета у него глаза? — прошептала я.
— У которого из них? — спросил следователь.
— У того, который ближе всех к шкафу, — снова прошептала я.
— Какого цвета глаза у мужчины около шкафа?
Следователь задал этот вопрос стажеру во весь голос. Да, конспиратор из него никудышний!
— Карие, товарищ майор! — отрапортовал стажер Иван.
— Вы узнаете кого-нибудь из присутствующих здесь мужчин? — повторил свой вопрос следователь..
— Кроме вас и Вани, я узнаю мужчину около шкафа, — снова зашептала я в ухо майору.
Он посмотрел на меня с изумлением, как будто я сказала что-то необычное.
— Свидетель Воробьева, — сказал он с нажимом, — узнаете ли вы в мужчине, стоящем у шкафа, человека, которого вы видели на кладбище в ночь на шестнадцатое мая?
— Да, — обреченно подтвердила я.
Ну почему у них там, на Западе, свидетель находится в помещении, отгороженном от преступников специальным стеклом, а я вынуждена рисковать своей жизнью? Безобразие!
— Спасибо. Свидетель Воробьева, вы свободны.
«Свидетель Воробьева, свидетель Воробьева», спасибо еще, не дал мой адрес! Я вышла из отделения милиции в растрепанных чувствах. Глаза, синие глаза, они просто стояли перед моими глазами, извиняюсь за тавтологию. Какой актер!
Он что, пользуется линзами, чтобы ввести в заблуждение доверчивых людей в своих корыстных целях? Или мне показалось, что у него синие глаза? Может, это море отражалось в них и… Стоп!
Никакой лирики! И вообще, неплохо было бы выпить чего-нибудь, чтобы снять стресс. Но Клава в больнице, а одна я пить не привыкла. Не то воспитание. Надо как-то иначе отвлечься. Я дошла до первого перекрестка и решила пробежаться по магазинам. Давно я не радовала себя обновкой. Клаву я обещала навестить часа в четыре, так что можно заглянуть в модные бутики. На центральной улице города магазинчики шли один за другим. Я нырнула в один из них, особенно любимый мной за то, что персонал не бросался навстречу с крокодильими улыбками и дурацким вопросом: «Могу ли я вам помочь?» Мне всегда хочется ответить, что помощь нужна только материальная, со всем остальным я справлюсь сама.
В магазине почти никого не было, тихо звучала приятная музыка. Я быстро перебрала вещи на плечиках и, схватив пару блузок и юбку, скрылась в примерочной. Сняв брюки и льняную рубашку с мережкой, я уставилась на себя в зеркало. Кажется, я сбросила килограммов пять, наверное, из-за волнений, связанных с последними событиями. Дома же, в постоянной спешке, я даже не заметила изменений в своей фигуре. Теперь и купальный сезон можно открывать!
— Я хотел бы посмотреть вот эти шифоновые шарфики, — услышала я приятный баритон, и внутри у меня что-то сжалось.
Я выглянула в щелку между стенкой примерочной и плотной занавеской: в центре торгового зала в белых брюках и голубом поло стоял Бандерас. Девочки-продавщицы вращались вокруг него с астрономической скоростью. Я судорожно схватилась за край занавески, желая задернуть ее поплотнее и боясь даже подумать о том, что он преследует меня, и в этот момент перекладина, на которой крепилась занавеска, сорвалась и, больно ударив меня по голове, повисла у меня на плече, как коромысло. Слава богу, металл был легкий, наверное, алюминий. Все повернулись ко мне. Первым пришел в себя от удивления брюнет:
— Ляля! Какая неожиданная встреча! Я очень рад видеть вас.
Я потеряла дар речи. Девицы в магазине развесили уши, они явно не спешили исправить нелепую ситуацию, в которой я оказалась.
— Сегодня в моде греческий стиль? Вы выглядите словно воинственная богиня с карающим мечом!
— Прекратите меня преследовать! Лучше подержите занавеску! — зашипела я в ответ, надеясь на то, что пока преступник будет держать занавеску, он не сможет застрелить или придушить меня, как уже наверняка поступил со следователем, стажером Ваней и еще, возможно, несколькими милиционерами. А иначе, как бы он сбежал? — Закройте глаза и не подглядывайте! — скомандовала я:
— Как прикажете! — Его спокойствие пугало.
Пока он стоял, держа в руках штангу с занавеской, я в спешке одевалась, лихорадочно соображая, как мне улизнуть от него. Застегнув рубашку на две средние пуговицы, я влезла в брюки и осторожно посмотрела в щелку. Бандерас стоял с закрытыми глазами. Поразительная честность для убийцы. Я не дыша выползла сбоку и на цыпочках двинулась к выходу. Продавщицу, которая хотела что-то мне сказать, я остановила, сделав умоляющее лицо и прижав палец к губам: мол, не губите! Навязчивый поклонник. Поймите, как женщина женщину… Надеюсь, она все поняла — я очень старалась. Уже в дверях услышав удивленный возглас «Ляля?», я пустилась бежать. Свернула в первую же подворотню, дворами пробралась до остановки маршрутного такси. Меня никто не преследовал.
* * *
Я приехала домой и сразу позвонила Жеке.
— Слушаю.
«У Жеки приятный голос, но у Бандераса приятней», — невольно сравнила я.
— Это я, Жека, — начала я.
— Ляля? Привет! Чем могу?
— Мне нужна твоя помощь как профессионала.
— Профессионала в какой области?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Я знала, что сосед скажет дальше, поэтому прервала его вопросом:
— То есть она прямо в собственном подвале лежала?
Василий кивнул, не стесняясь того факта, что по-хозяйски распоряжается соседским подвалом.
— Ну а больше вы никого не видели, не слышали?
— Нет, не видал. Был бы кто другой, он бы ее вперед меня вытащил.
— Значит, она была там одна… — рассуждала я вслух.
— Так я ж тебе за это и говорю!
Я замолчала, продумывая, какой вопрос еще задать Василию, а он продолжил:
— Она уже в больнице сказала, шо ей по голове кто-то ударил. Но я лично думаю, шо Клавдия женщина нервная, потому, может, и напридумывала… Может, у ей припадок случился и…
— Что вы такое говорите?! Какой припадок?
— Кто ж ее знает? Странная она очень, а теперь, поди, и вовсе…
Дальше я уже не слушала соседские рассуждения, понимая, что ничего ценного из его рассказа не почерпну. Но он и не требовал к себе особого внимания, продолжая излагать свои умозаключения в фоновом для меня режиме. Я представляла, как Клава в одиночестве (ненормальная! ) отправилась по коридору и дошла до своего подвала Наверное, подруга очень удивилась, очутившись рядом с банками Василия…
— Абрикоса вот в этом годе не родится совеем… — долетели до моего слуха обрывки фраз Василия, и я поняла, что могу идти, так как больше общих тем для разговора с этим мужчиной у меня нет.
Я встала и мило попрощалась.
— Я ведь шо думаю.., это все потому, шо она одна. Мужик ей нужен… Шобы дурью всякой не маялась! А то у ей в хате какие-то бабы придурошиые ночуют. Ненормально это! Тут завсегда жди беды…
Сдерживая смех, я вылетела из калитки, не дожидаясь, когда Василий узнает во мне тех самых «придурошных баб».
* * *
Когда я рассказала ребятам о разговоре с Василием, Жека заметил, что Клаве повезло с таким внимательным соседом:
— Не сосед, а просто клад…
— Кстати, о кладе! — встрепенулась я. — Так было там что-нибудь или Клава пострадала зря?
— К сожалению, зря, — мрачно констатировал Сергей.
Я не могла скрыть своего разочарования. Сокровища находят только в книжках…
— Ляля, давно не решаюсь спросить, — начал Жека.
— ..?
— Это пианино так и будет здесь стоять?
Я чувствую себя как в музыкальном салоне.
— Да нет, просто передвинуть некому.
— Так за чем же дело стало? Айн момент! — весело сказал Сергей и направился к инструменту.
Я с интересом наблюдала, как двое сильных мужчин, кряхтя и обливаясь потом, передвигали пианино. У Клавы был хороший немецкий инструмент, добротный и очень тяжелый.
29
Рубинский лежал на нарах вниз лицом, из-за старого придурка с обрезом он не мог сидеть.
Надо было слушать свой внутренний голос. После кладбища появилось тревожное чувство, будто кто-то наблюдает за ним. И эту козу в панаме надо было засунуть в боковой коридор, чтобы никто не нашел. Хорошо хоть, она не успела его увидеть. Он заметил ее издалека: шла, как кротиха, чиркая спичками. Молодую вот жаль, красивая была. Но он не мог ради нее рисковать жизнью. Тем, кто послал его, нужны были деньги. Да в конце концов, она сама была та еще стерва! Он усмехнулся, но тут же скривился от боли.
— Рубинский, на выход!
— Куда идем, начальник? — спросил он у молодого конвоира.
— Куда ведено!
Его ввели в небольшой кабинет, где сидели следователь, пацан за машинкой и еще двое каких-то мужиков.
— Займите место у шкафа! Сейчас будет проводиться опознание, — сказал следователь.
* * *
Я волновалась жутко. Такую процедуру до сих пор приходилось видеть лишь в кино. Теперь же мне предстояло пройти через это все самой. Меня пригласили сегодня к десяти часам утра на опознание человека, который вот уже почти два месяца занимал мои мысли. Он оказался преступником, и его поймали. Такой удачей наши доблестные органы обязаны, как ни странно, все тому же Василию Игнатьевичу Голому. Это он, спустившись в очередной раз в Клавкин подвал за пустыми банками (настала пора закатывать компоты из черешни), застал там мужчину, который никакого отношения к подвалу, по мнению Василия, не имел. Хорошо помня то трагическое происшествие с соседкой, капитан пожарной охраны в отставке больше не спускался в подземелье безоружным. Его осторожность была как нельзя более кстати. Он наставил свой дробовик, конфигурацией почему-то напоминавший подствольный гранатомет, приказал Бандерасу повернуться лицом к стене и поднять руки за голову. Незнакомец метнулся к темному проему, ведущему в узкий коридорчик, но Василий оказался проворнее, он спустил курок, и дробь угодила нарушителю в мягкое место. Одновременно сосед Клавы заорал с такой мощью, что зазвенели даже банки на стеллажах. Филипп, который сидел дома за компьютером, услышал крик из-под пола. Слава богу, парень уже знал о том, что Василий успешно освоил подземное пространство, поэтому не сильно испугался и быстро открыл люк. Филипп-то и вызвал милицию. Те прибыли быстро и через Клавкин дом спустились в подвал, где надели наручники на отчаянно матерившегося Бандераса. Василий же держал его на прицеле до тех пор, пока менты не отобрали у него грозное оружие.
* * *
В кабинете мне предложили занять место у стены, слева от следователя. Я опустилась на продавленное сиденье рядом с мужчиной и женщиной (понятыми, как я узнала позже). Напротив нас сидели трое мужчин, одного из которых я сразу узнала: брюнет из серебристого «БМВ». Вид у него, правда, был побитый. Я поймала себя на мысли, что он мне глубоко неприятен. Вот уж действительно, сколь слепыми могут быть человеческие чувства! Как я могла увлечься этим человеком? В его лице было что-то отталкивающее.
Я вспомнила его сначала на кладбище (там он смотрелся, как родной: гармонично вписывался в атмосферу ночи и опасности), затем себя с ним на выставке, где улыбалась красавцу-злодею как последняя дура! Да, мне еще предстоит серьезная работа над собой, если в тридцать три года я все еще западаю на плохих мальчиков. Этакий синдром неудачницы! Хотя женщины вечно влюбляются в красивых мерзавцев, а потом плачут о своей загубленной жизни и…
— Свидетель Воробьева, посмотрите внимательно на этих мужчин. Вы узнаете кого-нибудь? — официальный тон вернул меня в реальность.
Я посмотрела на кислую физиономию уже знакомого мне следователя.
— Я думаю, да, — ответила я, бросив косой взгляд на Бандераса.
Он даже бровью не повел, увидев меня. Каков негодяй! Я почувствовала разочарование и возмущение одновременно.
— Так узнаете или думаете? — продолжал следователь.
— А можно я кое-что спрошу у вас по секрету, на ушко?
Эта просьба поразила не только его, но и стажера, печатающего протокол.
— Спрашивайте! — Следователь отошел со мной к окну и наклонил голову, подставив свое огромное ухо.
— Какого цвета у него глаза? — прошептала я.
— У которого из них? — спросил следователь.
— У того, который ближе всех к шкафу, — снова прошептала я.
— Какого цвета глаза у мужчины около шкафа?
Следователь задал этот вопрос стажеру во весь голос. Да, конспиратор из него никудышний!
— Карие, товарищ майор! — отрапортовал стажер Иван.
— Вы узнаете кого-нибудь из присутствующих здесь мужчин? — повторил свой вопрос следователь..
— Кроме вас и Вани, я узнаю мужчину около шкафа, — снова зашептала я в ухо майору.
Он посмотрел на меня с изумлением, как будто я сказала что-то необычное.
— Свидетель Воробьева, — сказал он с нажимом, — узнаете ли вы в мужчине, стоящем у шкафа, человека, которого вы видели на кладбище в ночь на шестнадцатое мая?
— Да, — обреченно подтвердила я.
Ну почему у них там, на Западе, свидетель находится в помещении, отгороженном от преступников специальным стеклом, а я вынуждена рисковать своей жизнью? Безобразие!
— Спасибо. Свидетель Воробьева, вы свободны.
«Свидетель Воробьева, свидетель Воробьева», спасибо еще, не дал мой адрес! Я вышла из отделения милиции в растрепанных чувствах. Глаза, синие глаза, они просто стояли перед моими глазами, извиняюсь за тавтологию. Какой актер!
Он что, пользуется линзами, чтобы ввести в заблуждение доверчивых людей в своих корыстных целях? Или мне показалось, что у него синие глаза? Может, это море отражалось в них и… Стоп!
Никакой лирики! И вообще, неплохо было бы выпить чего-нибудь, чтобы снять стресс. Но Клава в больнице, а одна я пить не привыкла. Не то воспитание. Надо как-то иначе отвлечься. Я дошла до первого перекрестка и решила пробежаться по магазинам. Давно я не радовала себя обновкой. Клаву я обещала навестить часа в четыре, так что можно заглянуть в модные бутики. На центральной улице города магазинчики шли один за другим. Я нырнула в один из них, особенно любимый мной за то, что персонал не бросался навстречу с крокодильими улыбками и дурацким вопросом: «Могу ли я вам помочь?» Мне всегда хочется ответить, что помощь нужна только материальная, со всем остальным я справлюсь сама.
В магазине почти никого не было, тихо звучала приятная музыка. Я быстро перебрала вещи на плечиках и, схватив пару блузок и юбку, скрылась в примерочной. Сняв брюки и льняную рубашку с мережкой, я уставилась на себя в зеркало. Кажется, я сбросила килограммов пять, наверное, из-за волнений, связанных с последними событиями. Дома же, в постоянной спешке, я даже не заметила изменений в своей фигуре. Теперь и купальный сезон можно открывать!
— Я хотел бы посмотреть вот эти шифоновые шарфики, — услышала я приятный баритон, и внутри у меня что-то сжалось.
Я выглянула в щелку между стенкой примерочной и плотной занавеской: в центре торгового зала в белых брюках и голубом поло стоял Бандерас. Девочки-продавщицы вращались вокруг него с астрономической скоростью. Я судорожно схватилась за край занавески, желая задернуть ее поплотнее и боясь даже подумать о том, что он преследует меня, и в этот момент перекладина, на которой крепилась занавеска, сорвалась и, больно ударив меня по голове, повисла у меня на плече, как коромысло. Слава богу, металл был легкий, наверное, алюминий. Все повернулись ко мне. Первым пришел в себя от удивления брюнет:
— Ляля! Какая неожиданная встреча! Я очень рад видеть вас.
Я потеряла дар речи. Девицы в магазине развесили уши, они явно не спешили исправить нелепую ситуацию, в которой я оказалась.
— Сегодня в моде греческий стиль? Вы выглядите словно воинственная богиня с карающим мечом!
— Прекратите меня преследовать! Лучше подержите занавеску! — зашипела я в ответ, надеясь на то, что пока преступник будет держать занавеску, он не сможет застрелить или придушить меня, как уже наверняка поступил со следователем, стажером Ваней и еще, возможно, несколькими милиционерами. А иначе, как бы он сбежал? — Закройте глаза и не подглядывайте! — скомандовала я:
— Как прикажете! — Его спокойствие пугало.
Пока он стоял, держа в руках штангу с занавеской, я в спешке одевалась, лихорадочно соображая, как мне улизнуть от него. Застегнув рубашку на две средние пуговицы, я влезла в брюки и осторожно посмотрела в щелку. Бандерас стоял с закрытыми глазами. Поразительная честность для убийцы. Я не дыша выползла сбоку и на цыпочках двинулась к выходу. Продавщицу, которая хотела что-то мне сказать, я остановила, сделав умоляющее лицо и прижав палец к губам: мол, не губите! Навязчивый поклонник. Поймите, как женщина женщину… Надеюсь, она все поняла — я очень старалась. Уже в дверях услышав удивленный возглас «Ляля?», я пустилась бежать. Свернула в первую же подворотню, дворами пробралась до остановки маршрутного такси. Меня никто не преследовал.
* * *
Я приехала домой и сразу позвонила Жеке.
— Слушаю.
«У Жеки приятный голос, но у Бандераса приятней», — невольно сравнила я.
— Это я, Жека, — начала я.
— Ляля? Привет! Чем могу?
— Мне нужна твоя помощь как профессионала.
— Профессионала в какой области?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34