После первой бутылки утреннего пива лицо становится тяжелым. Ты расплываешься в улыбке и глазах прохожих, и кажется, что пьян так же, как вчера.
Впечатление обманчиво. Если на первой бутылке остановиться, то через полчаса ты будешь в порядке. Тем летом Даниил останавливался редко.
Кроме того, раз в две недели Даниил занимался делами, знать о которых партийным товарищам было незачем. Встречался с Майором. Ходил в серое здание на Литейном. Являлся на встречи в конспиративных квартирах.
Конспиративных квартир в конторе было много. Даниил знал о четырех. Большинство - просто квартиры. Там можно было, не привлекая внимания, поговорить, рассмотреть фотографии, получить новое задание.
Через год после начала работы Даниил впервые оказался в особняке с колоннами в центре города. Несколько этажей здания были заставлены одинаковыми серыми металлическими гробами с мигающими лампочками и скачущими стрелками индикаторов. Аппаратурой слежения. Последними наработками в области контроля. Их уровню позавидовали бы и специалисты из НАСА.
Как все это работает, Даниилу объяснил молоденький лейтенант-"слухач". Не выходя за пределы своего этажа, лейтенант мог отследить чуть не каждое слово, произнесенное в подведомственном районе. Комната спутникового контроля. Слуховые детекторы. Машины, переводящие электрические импульсы в видеосигнал.
Лейтенант пробовал набиться Даниилу в приятели. Пару раз они даже выпили по чуть-чуть алкоголя. Никакого удовольствия от посиделок Даниил не получал. Лейтенант предпочитал пить водку. Говорил он с чудовищным провинциальным акцентом.
(лучше бы пил кровь младенцев. это бы я ему простил. акцент - не могу.)
- Думаешь, чтобы прослушать разговоры, нужно, как раньше, по ночам влезать в квартиры? Ставить "жучки"? Это даже не вчера - это позавчера нашей техники. Мои машины могут прослушать, о чем говорят в любой комнате всего центра города. Понимаешь?
- Нет.
- Смотри. Всего один пример. В любом телефонном аппарате есть микрофон. Когда трубка повешена, микрофон отключен. Я посылаю на аппарат электрический импульс, и микрофон активизируется. Начинает передавать звук. Трубка положена, а мы можем слышать, о чем говорят на том конце. И таких способов у меня очень много!
В тот вечер у Даниила должна была пройти рабочая встреча. Даниил сдает рапорт, объясняет лейтенанту, что и когда следует взять под контроль. Майор убеждается, что работа идет. Можно быть свободным.
Лейтенант сказал:
- Майор просил подождать.
- Подожду.
- Сказал, что хочет сказать тебе что-то важное.
- Пусть скажет.
Он сел на диван и стал листать журнал по радиоэлектронике. Минут через сорок журнал был тщательно изучен. Погоду с лейтенантом они обсудили несколько раз подряд.
Еще через час Майор позвонил и сказал, что сегодняшняя встреча не состоится. Срочные дела, он просит извинить. Даниил сказал "слухачу", что, пожалуй, пойдет.
- Может, подождешь?
- В смысле?
- Работа у меня кончилась. Техники сейчас разойдутся. У меня с собой.
- А здесь можно?
- Здесь только часовой на этаже. В аппаратную он не сунется. Понимаешь, у дочки день рождения, а она у меня в другом городе. Год ее не видел.
- За дочку? Ну, хорошо. Только немного, о'кей?
- Майору не говори.
Через час Даниил заметил, что у "слухача" немного заплетается язык. Тот запихивал розовую вареную колбасу под рыжие усы.
- Где мне еще такую технику дадут? Больше нигде нет такой техники. А у меня есть! Ты, Данила, писатель. Тебе интересно книжку написать. А я техник. Для меня это железо - как для тебя твои книжки.
- Да-а-а.
- Ты даже не представляешь, как интересно бывает за людьми наблюдать. У нас тут кассет - полторы комнаты. Не считая тех, что в Главке. Когда вокруг никого нет, люди так себя ведут! Знаешь, кто для "Московского комсомольца" министра с тетками в бане снял?
- Ты?
- Почему я? Это же в Москве было. Ты порно смотришь?
- Бывает. Хотя не люблю.
- Я тоже не люблю. Но когда все в живом режиме... банкир или глава администрации... хочешь, покажу?
- Потом как-нибудь...
Даниил прикурил сигарету. Улыбнулся. Одно дело - выпить после работы. Пусть даже на рабочем месте. Совсем другое - болтать о секретах майоровой конторы. А если он пойдет к банкиру... или главе администрации... и решит продать информацию?
Банкир... С секретаршей... Банкир, резвящийся у себя в кабинете... Тот, кто работает в банке... О!
- Погоди. На твоей территории находится этот... как его?..
Он назвал банк, в котором работала Полина.
- На моей.
- Там есть такой Юрий Анатольевич. Лысый кекс, с педерастической бороденкой.
- Наверное, есть. А что?
- У тебя на него что-нибудь есть?
- У нас на всех есть. А зачем тебе?
Уговорить "слухача" показать пленку с Юрием Анатольевичем стоило Даниилу пятнадцати минут макиавеллиевских махинаций. На шестнадцатой минуте лейтенант ушел в дальние помещения, долго там брякал и вернулся, только когда Даниил начал прикидывать, а не сходить ли за ним, может, заснул?
- Вот она! Видишь индекс? Тут твоему Анатольичу на два инфаркта хватит.
Он склонился над монитором, а потом повернулся и посмотрел на Даниила. Глаза у него были пьяные.
- Только, Данила... Между нами, ладно?
- Могила!
Кассета была вдвое меньшего размера, чем стандартная. Сперва долго, минут сорок, шла запись переговоров Юрия Анатольевича с тщедушным мужчинкой в ярком галстуке.
- Это мы перемотаем. Это он взятку дает. Или ему дают. Во! Смотри!
Снято происходящее было с неудобного ракурса. Но главное было видно.
На экране голый по пояс снизу Юрий Анатольевич багровел лицом. Ему было неудобно, мешал живот и душил галстук. Он продолжал сосредоточенно двигать могучим тазом.
Из-под него торчала тощая блондинка. Она лежала на столе, до шеи задрав подол черного платья. Блондинка напоминала дрессированную обезьянку.
- Выпьем еще?
"Слухач" начал разливать остатки водки. Рука дрогнула, и водка полилась на стол. Даниил вытер стол подвернувшейся салфеткой, разлил оставшееся, повернулся к экрану и умер.
В тот вечер он умер, а взамен никто не родился. Его вообще больше не было. То, что похороны до сих пор не состоялись, было недоразумением.
Домой, туда, где они жили с Полиной, он не вернулся... даже не стал забирать вещи. Через четыре дня он немного протрезвел и поговорил с Густавом. Тот разрешил поселиться в квартире.
На встречи с Майором Даниил не ходил больше ни разу. Не желал вспоминать о нем - Майоре из всемогущей организации. То, что он увидел на экране, навсегда выжгло из него желание иметь дело с людьми из любых организаций.
(ах... можно еще?.. так хорошо мне не было никогда...)
Он сидел, держал в руках чашку и смотрел на экран. Через некоторое время выпитый за вечер алкоголь спрессовался в районе желудка, обжег его, в клочки разорвал горло. Рвало Даниила мучительно.
(а ведь с этим отвратительным мужчиной она делала ЭТО совсем не так, как со мной... почему?)
Он не помнил, как выбрался из особнячка. Следующие две недели он тоже не помнил. Он не желал даже в памяти возвращаться к тому, что произошло. Только иногда, просыпаясь, он понимал, что ночью опять плакал.
.......................................................................
Спустя месяц он случайно наткнулся в газете на заметку. Труп лейтенанта-"слухача" был выловлен в мелкой окраинной речке. Подозревали чеченцев и тамбовскую братву. Друзья убитого офицера клялись отомстить. Похороны были устроены с ружейными залпами и венками от боевых товарищей.
Даниил отложил газету. Он-то знал, в чем здесь дело. Просто Майор никогда и никому не прощал совершенных ошибок.
30 сентября, 10:23
После долгого подъема на колоннаду в боку кололо. Даниил подошел к бортику и облокотился на него обеими руками. Закрыл глаза... постоял молча... полез в карман за сигаретами.
Там, наверху, все опять напились, опрокинули пепельницу, и мир стал серым. С колоннады город казался жалким, совсем маленьким. Напрягись, плюнь - доплюнешь до самых окраин.
Согласно плану, Даниил занял позицию неподалеку от входа на колоннаду. Чуть дальше видами Петербурга любовался Гребень с гитарным чехлом в руке, а на другой стороне уже минут двадцать прогуливался Артем. Полный молодой человек в мешковатом плаще.
Горизонт выглядел так, что его хотелось пожалеть, назвать "горизонтик". За ним, далеко слева, лежал невидный Финский залив. Внизу плыли ржавые крыши троллейбусов. Даниил отвернулся и прижался к бортику спиной. Поправил воротник куртки. Несколько раз прошелся туда-сюда. Пригляделся к остальным посетителям.
Пожилая пара (немцы? скандинавы?) ходят, любуются. Молодой человек с девушкой - видно, что из провинции. Очкарик в дождевике. Типчиков с мускулистыми плечами и характерными стрижками видно не было.
Он еще раз достал из кармана сигареты, прикурил и снова повернулся лицом к Исаакиевской площади. Серое, похожее на тюрьму здание гостиницы "Астория". Зеленый от окиси Николай Первый на коне. Облезлый фасад Мариинского дворца.
Понятно, почему туристы к нам не едут. Приедешь в такую Северную Пальмиру, погуляешь по набережным и площадям, а потом вернешься в гостиницу и повесишься от тоски и безысходности.
В гробу туристы видали такой отдых - лучше уж съездить... ну, например, на Ривьеру. Впрочем, на Ривьере Даниил не бывал. Возможно, там все было так же, только солнца больше.
Сигарета, которую он держал в руке, быстро промокла. Он больше не чувствовал ее вкуса.
Стоявший дальше по галерее Гребень отвернулся от бортика и посмотрел Даниилу прямо в глаза. Не меняя позы, Даниил задрал бровь: "Что?" Гребень повел подбородком вниз. Даниил понял, что к лестнице, ведущей на колоннаду, прошел Густав.
Значит, через несколько минут появится и японец. Очень хорошо.
Он швырнул докуренную сигарету в лицо заплаканному миру и стал смотреть в сторону входной двери. Если бы Гребень не предупредил его заранее, он никогда бы не догадался, что перед ним Густав-Великий-и-Ужасный.
Бочком протиснувшись, под дождь выбрался средних лет мужчина в длинном, дорогом и элегантном пальто. У мужчины была чересчур пижонистая для его возраста испанская бородка и в дорогой оправе очки. Он скривился, посмотрел на небо, откуда продолжали сыпаться гаденькие капли, и раскрыл черный зонт.
Скользнув равнодушным, неузнающим взглядом по Даниилу, мужчина поправил воротник пальто и, не торопясь, зашагал по галерее. Когда он проходил мимо Даниила, тот почувствовал запах дорогого афтешейва.
Почти сразу внизу пискнули милицейские сирены, и из-за "Астории" показался кортеж машин. Впереди бело-голубая милицейская, за ней несколько дорогих лимузинов. Красные солнца на прикрепленных к капотам флагах были единственными солнцами этого самого дождливого из миров.
Высыпавшие из головного лимузина бодигуарды в темпе образовали живой коридор, и только после этого дверца самой большой машины открылась, а над макушкой японского премьера раскрылся громадный зонт. Вокруг раскрылось еще несколько зонтов, поменьше. Все это вместе поплыло в сторону собора и скрылось из виду под массивным фронтоном.
Во рту стоял кислый привкус. Как будто он только что на время пробежал стометровку. Вон в том ресторанчике за Мариинским дворцом они с Полиной как-то заказывали вкусного цыпленка. Сколько ему потребуется времени, чтобы подняться на эту высоту? По телевизору говорили, что нынешний японский премьер - спортсмен и вообще энергичный парень. Пистолет, лежавший в кармане, невыносимо оттягивал левую половину куртки. Даниил почувствовал, что начинает сутулиться. Сколько времени уже прошло? Он вспомнил, как позавчера, уходя, Лора сказала, что обязательно дождется его - во сколько бы он ни приехал. Или она не говорила "во сколько бы ни приехал"? Почему он это вспомнил? Говорят, перед смертью человек вспоминает самое главное в своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26