Он что, сейчас умрет? Когда же появится этот японец?
Дул сильный ветер. От холода у Даниила противно ныло ухо. Цыпленок с Полиной... Лора, обернувшаяся на пороге... это и было самым лучшим в его жизни?
В дверном проеме показалась внимательная физиономия бодигуарда. Не делая последнего шага вперед, он обвел взглядом галерею, зацепился на мгновение глазами за Даниила и наконец целиком вышел наружу.
Бодигуард оказался здоровенным мужиком под два метра ростом. У него был неброский, но очень дорогой пиджак и галстук спокойного сероватого оттенка. Ни того ни другого бодигуарду жалко не было. Не обращая внимания на дождь, он сделал несколько шагов по галерее. За ним вышли и все остальные.
Сверху, из-за зонтов, Даниилу не было видно, сколько человек приехало с японцем. Теперь, когда все поднялись, он задрал брови: на галерею вывалилась целая толпа сопровождающих.
Охранников, как и обещал Густав, было четверо. Один рядом с телом держит зонт. Еще двое - по бокам, чуть сзади. Сухонький японец мелкими шажками шел по металлическому полу галереи и вполсилы улыбался всему, на что падал его взгляд.
Рядом, старательно выговаривая слова, шагал отечественный дядька в дешевом костюме. Экскурсовод, догадался Даниил. За ним, на ходу тараторя, двигалась молоденькая переводчица, с зачесанными назад волосами и в юбке, как положено, чуть выше коленок. Остальная публика идентификации не поддавалась.
- Колоннада Исаакиевского собора - самая высокая смотровая площадка города. Петербуржцы и гости любят подниматься сюда, чтобы полюбоваться красотой открывающегося вида.
Провинциальные влюбленные прекратили свои фотоэксперименты
(давай сними меня вполоборота, чтобы было видно, какая у меня куртка, и во-о-он тот голубенький домик, но только на фоне площади, и пусть влезет немножечко неба, ладно?)
и тоже обернулись в их сторону. Когда японец проходил мимо, Даниил как можно дальше отступил из прохода и вежливо опустил глаза.
- С этой стороны, господин премьер-министр, вы можете полюбоваться знаменитой стрелкой Васильевского острова и неторопливым течением Невы, главной реки нашего города...
Одновременно с экскурсоводом чирикала, едва успевая, переводчица. Японец прошел мимо Даниила, поравнялся со старичками-иностранцами. Охрана аккуратно убрала с дороги влюбленных. Не торопясь и не меняясь лицом, премьер кивал окружающим, послушно смотрел в ту сторону, куда указывал экскурсовод, и не переставал улыбаться.
Охранники настороженно вращали маленькими, коротко остриженными головками.
Они отошли от входа на галерею уже метров на десять. Мимо Даниила ползли последние сопровождающие. Из-за поворота показался Артем.
Артем прогуливающимся шагом шел навстречу японцу, а тот слушал, что Васильевский остров, отлично видный справа от нас, был назван так в честь одного из сподвижников знаменитого русского царя Петра Первого.
На Артеме был надет несуразный, почти до щиколоток, плащ. В плаще он выглядел на несколько размеров толще, чем был на самом деле. Когда он прошел мимо Гребня, тот отвернулся к стене и спиной закрыл чехол своей гитары. На Гребня никто не смотрел. Гуляющие по колоннаде смотрели на японца, а японец и охрана смотрели на приближающегося Артема.
Как только мимо прошагал замыкающий бодигуард, Даниил передвинулся на центр прохода, сунул руку за пазуху и нащупал рифленую рукоятку "ТТ".
Артем сделал еще шаг, и путь ему преградил охранник в дорогом пиджаке:
- В сторону, пожалуйста. Официальная делегация.
Артем был одного с ним роста и не обратил внимания на его слова. Он стоял и глупо улыбался. Громко, через голову бодигуарда, он сказал:
- Вы переводчица?
От удивления девушка запнулась, попыталась договорить предложение, окончательно забыла, о чем речь, и повернула голову в его сторону.
- Вы переводчица?
Охранник не понимал, что происходит. Одной рукой он пытался сдвинуть с пути Артема, а вторую шаловливо тянул к нижней пуговице своего пиджака. Словно прикидывал, а не пописать ли ему хоть раз в жизни с колоннады Исаакиевского собора, но немного стеснялся.
- Да, я переводчица.
Артем очень медленно расстегнул пуговицы и отвел в сторону левую полу плаща:
- Переведите, пожалуйста, что это - шесть килограммов армейского тротила. Если я просто шевельну пальцем, от собора не останется даже пары кирпичей.
Куда лучше эта картина смотрелась бы весенним солнечным утром, когда на металлических поверхностях играли бы блики света и мужественные лица бодигуардов покрывались смертельной бледностью.
Но утро не было весенним. За бортиком ограждения нудно барабанил дождь.
Даниил вытащил руку с пистолетом из-за пазухи и сделал шаг назад.
"Шаг в сторону! Это захват!" - рявкнул Артем, и все четверо бодигуардов синхронно, словно части одного механизма, пришли в движение. Двое телами закрыли ничего не понимающего японца, а тот, что ближе всех стоял к Артему, с пистолетом в руке бросился на него.
Это было глупо. Они не блефовали. Чтобы взорвать бомбу, Артему действительно нужно было лишь двинуть пальцами. Это было глупо, но громадный стокилограммовый мужик, не рассуждая, как учили, летел на Артема.
Руки у Артема были заняты. Он держал проводки детонатора, а охранник уже вытягивал пистолет к его голове. Спустя мгновение тишину взорвал первый за бесконечное утро выстрел. А спустя еще одно - молоденькая переводчица что есть силы завизжала. Так, как умеют визжать до смерти перепуганные молодые и симпатичные женщины.
Охранник рухнул на металлический настил сразу - всем телом. Густав, размахивая пистолетом, гаркнул: "Всем лечь!" - и одновременно Гребень дал очередь в воздух из "калашникова".
- Лежать! Лежать! Все взорвется! Лежать!
Он, надсаживаясь, кричал слова приказаний, но ничего не происходило. Охранники, вытянув в его сторону стволы пистолетов, прикрывали японца. Сопровождающие, открыв рты, смотрели на Густава в упор.
Густав шагнул, приставил свой пистолет к высокому, с залысинами, лбу экскурсовода. И нажал на курок. Голова с громким хрустом разлетелась на куски.
Стоявший рядом с экскурсоводом пузатый тип в галстуке весь до пояса покрылся мелкими черными брызгами крови. Сила выстрела была такой, что стоявшего у самого ограждения экскурсовода выбросило наружу.
Мелькнув в воздухе старыми ботинками, он рухнул вниз и, проскользив немного по мокрой крыше, застрял, зацепившись плащом, почти у самого края.
Все разом повалились на мокрый металлический настил. Замыкавший колонну охранник рыпнулся куда-то вбок. Даниил упер ему в лицо дуло пистолета.
Японец медленно присел на корточки. По его черным прилизанным волосам стекали капли. Прикрывавшие его бодигуарды опустились вместе с ним.
- Это захват! Малейшее движение - и все взлетит на воздух!
Даниил, как и было ему сказано вчера на инструктаже, следил за теми, кто лежал у его ног, и одновременно посматривал, чтобы кто-нибудь не появился из ведущей на колоннаду двери.
(появится - тут же стреляй. или в голову, или в живот. будешь мяться и себя погубишь, и акцию.)
Забухав коваными ботинками по настилу, Гребень обежал колоннаду вокруг. Оттуда, тыча в бок автоматом и держа рукой за ворот куртки, он приволок давешнего интеллигента в дождевике.
- Больше никого?
- Никого.
За спиной Густава серел мокрый город и серело над городом мокрое небо. Зеленый от окиси Николай Первый презрительно отвернулся от происходившего на колоннаде. Ему, самодержцу и реакционеру, никогда не нравились злые парни в черных кожаных куртках.
Густав картинно передернул затвор "макарова" и не торопясь обвел взглядом распластанных перед ним мокрых людей.
- Все слушают меня внимательно. Мы не уголовники, мы ведем политическую борьбу. Никакого вреда простым людям мы не причиним. Это ясно?
Женщины тихо всхлипывали. Густав перешагнул через несколько тел и подошел к японцу. Охранники снизу вверх, как бездомные псы, смотрели ему в лицо.
Густав обратился к переводчице:
- Скажи ему, что мы не уголовники, что у нас только политические требования.
- Я уже перевела... все, что вы сказали.
- Скажи ему, чтобы лежал тихо. Будет делать, как я скажу, - останется жить. Переведи, что у нас бомба и смерти мы не боимся. Когда наши требования выполнят, он сможет идти.
Девушка, смешно кривя губы, залопотала по-японски. Премьер внимательно выслушал ее и что-то ответил. Даже лежа животом в луже, он умудрялся выглядеть так, словно под зацветающей вишней ведет неспешную беседу с приятным собеседником.
- Господин Фукоку просит, чтобы вы отпустили ни в чем не повинных людей и допустили врача к этому несчастному молодому человеку.
Густав перевел взгляд на охранников:
- Кто старший в группе?
- Я.
- Ты представляешь, что такое шесть кило тротила?
- Представляю.
- Тогда сдай оружие и скажи своим, чтобы сдали.
- А когда...
- Не рассуждать! Исполнять приказ! Еще слово скажешь, и я твоему японцу пулю между рогов влеплю! Сдал оружие и лег мордой в пол! Быстро!
Охранник положил пистолет на пол. Двое его подчиненных положили свои рядом.
- Ты! Иди сюда и осмотри раненого. Быстро! Остальным не шевелиться.
Охранник подошел к подстреленному парню. Вокруг того успела натечь довольно большая лужа черной крови.
- Плохо. Тут врач нужен.
- Тебя учили оказывать первую помощь? Перевяжи, и пусть лежит.
- Какая помощь? У него дыра в животе. Его тронешь - он кровью истечет.
Густав молча смотрел на охранника. Потом достал из нагрудного кармана вчетверо сложенный листок бумаги.
- Вот это - передашь своему начальству. Это наши требования. Когда приедет врач, скажете, что мы разрешаем ему подняться. Без фокусов - вход мы заминируем прямо сейчас.
Охранники переглянулись.
- Я останусь с японцем.
- Ты останешься здесь только трупом, ясно? Бегом вниз! И если через десять минут нам не передадут ответ на наши требования, я лично отстругаю твоему японцу ухо, понял?
Охранники поднялись. Дорогие костюмные брюки облегали их мокрые мясистые ноги. Артем закрыл за ними дверь на галерею.
Наглый Гребень, с автоматом наперевес, улыбался во весь рот. Даниил понимал его: еще ни одна их акция не проходила так гладко. Вот что значит с ними Густав.
Густав скинул пальто и очки прямо под ноги. Бородку он отлепил одним движением.
- Теперь быстро! Данила! Артем! Закрыть дверь! Ты - быстро на ту сторону! Японца я держу. Поехали, поехали!
Повозившись с проводами, Артем прикрутил скотчем несколько шашек тротила к дверному косяку и вогнал в дверь несколько принесенных с собой гвоздей. Остальную взрывчатку он вытащил из-за подкладки плаща и сложил аккуратной стопочкой перед японцем. Проводки детонатора тоже очень аккуратно протянул в сторону.
Спустя минуту появился Гребень:
- На той стороне тихо.
- Сейчас станет громко. Минут через пять.
Даниил опустил пистолет и наконец сунул руку в карман плаща. Там лежали сигареты.
Все. Совсем все.
- Мы все-таки сделали это?
- Сделали. Вы молодцы.
- И что теперь?
- Осталась ерунда.
Даниил услышал, какая странная тишина повисла сзади, и обернулся. У парней были вытянувшиеся, непонимающие лица. Он перевел взгляд на Густава.
В руках у Густава была рация - маленькая, черная. Он поднес ее к уголку рта и негромко сказал:
- Центр? Алло, Центр? Говорит "Семнадцатый". Мы взяли его. Переходим ко второй фазе.
30 сентября, 11:17
Си
гнал о взятии заложников поступил на пульт диспетчера группы в 11:05, а уже спустя пятнадцать минут "Гром" в полном составе мчался в сторону Исаакиевского собора, распугивая пешеходов воем сирен.
Полковник любил такие минуты. Оружие в руках, парни замерли на скамьях. Его отряд делал дело. Люди могут быть уверены: он начеку. Парни натянут маски на лица, возьмутся за оружие и восстановят порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26