Последовала короткая пауза, затем Лэш поднялся, чтобы наполнить свой стакан.
— Все это, — хмыкнул он, — простите за выражение, самый жирный кусок, на который я натыкаюсь в своей неправедно прожитой жизни. Но я не верю ни единому слову! Хотя, конечно, кто-то ещё верит. И я не имею в виду ни вас, ни вашего деда!
Глаза Лоррейн расширились, она буквально задыхалась:
— Но Тайсон!.. Дорогой!.. Три миллиона! У него не могло быть… Что он с ними сделал?
— Закопал, — мягко ответил Тайсон. — Или по крайней мере так он говорит.
— Но где?
— А! Вот это вопрос. Он не сказал. Только сообщил, что оставил ключ в запечатанном конверте у старого Ханивуда (который может быть дедом нашего Ханивуда), а конверт сможет получить только тот, кто правильно назовёт номер и некие инициалы, проставленные на конверте. Номер был семь-четыре-три-восемьдевять, а инициалы — его собственные, «Э. Т. Ф.»
— Будь я проклят! — воскликнул поражённый Лэш.
— Не сомневаюсь в этом, если только это не ваше обычное выражение, — недобро прокомментировал Тайсон. — Ну что же, вот как обстоят дела. Все слишком здорово, чтобы быть правдой, и я не поверил ни единому слову. Жизнь не настолько уж походит на кино! Но в этом стоило разобраться, и первым делом я написал старику Ханивуду, спрашивая, хранится ли у него подобное письмо. Письмо у него было — и это меня доконало. Оно лежало там с 1861 года. Я подумал, что совсем неплохо было бы на него взглянуть, но не хотел доверять его почте. Или Гасси! Только между нами, я не… Ну ладно, давайте продолжим. Дело в том, что Дэни все равно собиралась приехать, и мне показалось хорошей идеей попросить её позвонить Ханивуду, забрать письмо и привезти его с собой. Вот, собственно, и все.
— Полагаю, вы сообщили Ханивуду дату и время этого звонка, — произнёс Лэш.
— А почему бы нет? Бумага наверняка была в сейфе в какого-нибудь банка, её нужно было забрать и приготовить к передаче. Поскольку я переписывался с ним, а не с младшим партнёром, то сказал, что пошлю Дэни забрать конверт у него. Если я хоть что-то знаю о старом Ханивуде, он не стал бы привозить его к себе намного раньше, чем необходимо. Он очень осторожный тип. Точнее, был таким, бедняга.
— Так вот оно что! — протянул Лэш, поднялся и стал смотреть в окно, сунув руки в карманы. — Значит, я был прав. Кто-то знал об этом и собирался оказаться там раньше. Но Дэни испортила ему игру, заехав за конвертом утром, а не днём.
Он резко обернулся:
— Кто ещё знал?
— Никто, — отмахнулся Тайсон.
— Чушь! Конечно, знал кто-то ещё.
— Простите, — огрызнулся Тайсон. — Я должен был сказать: «Я никому не говорил». Даже жене.
— А как насчёт Пойнтинга?
— Секретарю — тем более!
— Но он мог сам узнать.
— О нет, не мог. Об этом я позаботился. Любопытство — большой порок Найджела, и я не собирался давать ему читать бумаги Фроста — или мои письма Ханивуду! Я держу документы в запертом ящике, ключ к нему висит у меня на шее. Некоторые из этих материалов могут даже сейчас наделать шуму. И я предпочитаю подстраховаться. Кроме того, в деле замешаны большие деньги.
— И убийство! — мрачно добавил Лэш.
— Похоже на то. В любом случае я не верю…
— В вере нет ничего хорошего, — нетерпеливо бросил Лэш. Вы можете поклясться, что ни ваш секретарь, ни кто-нибудь из слуг или гостей этого дома, ни ваша жена точно не могли ни при каких обстоятельствах видеть бумаги Эмори?
Лоррейн издала негодующий возглас:
— Ну, в самом деле, Лэш! Почему я? Я имею в виду, даже если бы я их и видела (а я не видела, не имела понятия об их существовании), разве можно представить, что я стала бы про них кому-то говорить?
— Не знаю, — хмыкнул Лэш. — А вы бы не стали?
Лоррейн сделала беспомощный нервный жест ручками и умоляюще посмотрела на мужа.
— Конечно стала бы, — безжалостно подтвердил Тайсон. Именно потому я ничего ей не сказал. Я никогда не сообщаю женщине секрета, если только не хочу, чтобы он поскорее стал всеобщим достоянием.
Лоррейн кротко вздохнула.
— Знаешь, милый Тайсон, я не понимаю, как ты можешь хорошо писать, если так часто употребляешь клише. Шизофрения, я полагаю. Не то, что бы ты ошибался насчёт меня… Как выясняется, каждый раз, когда кто-нибудь сообщает мне что-то по секрету, я всегда думаю: «А теперь кому первому рассказать?»
Тайсон издал короткий лающий смешок.
— Я знаю. Но вернёмся к вашему вопросу, молодой человек; мой ответ — «да». Я никогда не расстаюсь с ключом от ящика, а на тот случай, если вы собираетесь предположить, что Лорри могла взять его однажды ночью, пока я спал, добавлю, что сплю я очень чутко. И в любом случае не верю, что кто-нибудь в этом доме мог хотя бы догадываться о существовании этих бумаг.
— А как насчёт писем, которые вы писали Ханивуду? В них должны были содержаться интересные детали. Достаточные, чтобы пробудить любопытство к содержанию запечатанного конверта! Номер, инициалы и приблизительная дата, когда его отдали на хранение. Кто отправляет ваши письма?
— Абдурахман, когда едет в город. Но он не умеет читать по-английски.
— Но он мог показать их кому-нибудь из местных, которые умеют.
— Зачем? Одна только моя личная корреспонденция достаточно обширна — и это не считая материалов, которые мы готовим с Найджелом, а они просто огромны. Любой слуга в доме или местный любитель совать нос в чужие дела, который может ими заинтересоваться, обречёт себя на многомесячную работу, вскрывая над паром конверты в надежде наткнуться на что-нибудь интересное. Так что можете отбросить этот вариант.
Но Тайсон забыл, — подумала Дэни, — что был по крайней мере ещё один человек, который не только читал его письма, но и что-то знал о содержании пожелтевшего от времени конверта. Может и немного, но достаточно.
Она сказала:
— Мистер Ханивуд кое-что знал, я полагаю. Письмо он отдавал без всякого удовольствия. И сказал что-то насчёт того, что не стоит будить спящую собаку, и что ничего хорошего из этого не выйдет. Возможно, он знал, что в нем. Дедушка мог ему рассказать.
— Ну конечно! И он тоже мог кому-то рассказать! — воскликнула Лоррейн.
У Тайсона вырвался ещё один скрипучий смешок.
— Что, старый Генри Ханивуд? Эта сушёная устрица? Вы не знали его так хорошо, как мы с Гасси!
— Может и нет, но я хорошо знаю, что не только женщины любят посплетничать, — возразила Лоррейн. — Любой заскорузлый старый холостяк даст сто очков вперёд по части сплетён. И у него была экономка, старая толстуха со слуховым аппаратом. Вероятно, её просто снедало любопытство. Это главная беда прислуги. Я полагаю, она читала все его письма и обсуждала их со своими приятельницами!
— Только не миссис Броути, — сказал, подумав, Тайсон. — Она такая же устрица. Но вот его уборщица, миссис Порсон, совсем другое дело. Она часто работала на Гасси и совсем её заговорила. А однажды, когда там останавливалась Эльф, рассказала ей самые потрясающие детали касательно… Ну ладно, не в этом дело. Но если уж она могла добыть их без разрешения из переписки старика Генри, считаю, нужно взять на заметку, что утечка может быть здесь. Скорее всего, так и есть! Поэтому я думаю, наш следующий шаг — известить Скотланд-Ярд и проследить, чтобы письмо попало туда, куда надо. Я напишу его сразу после ланча и лично отправлю в резиденцию, попросив губернатора о личной услуге — отправить его со следующей дипломатической почтой.
Слава Богу, мне как-то случилось познакомиться с комиссаром столичной полиции. Это может помочь. Я напишу прямо ему, и если он захочет послать к нам местных копов, пожалуйста. Но поскольку это займёт по крайней мере три дня, а возможно и четыре, у нас будет время узнать, есть ли что-нибудь реальное в фантастических небылицах о зарытом сокровище. Где ключ, Дэни? Давай его сюда.
— Но это не ключ, — ответила Дэни. — Или, по крайней мере, не обычный ключ. Я бы почувствовала… Я думаю, там всего лишь сложенный листок бумаги.
— Возможно, карта, — кивнул Тайсон.
— Или ключ, как в ребусах! — лицо Лоррейн очаровательно раскраснелось, как у возбуждённого ребёнка.
Лэш обескураженно заметил:
— Гораздо вероятнее, что там окажется какая-нибудь бессвязная абракадабра, вроде «Пятьдесят шагов строго на юг от чёрного хода дома Али Бабы, а достигнув проклятого фигового дерева, подождать, пока солнце будет в зените, и копать там, где тень фигового дерева коснётся рва». Очаровательная шутка, которую можно сразу же сбросить со счётов, потому что дом Али Бабы давно снесли, а на его месте построили фабрику по производству рыбьего клея, проклятую фигу срубили сто лет назад, и кто-то ради борьбы с малярией давно осушил ров. Этого нам ещё не хватало!
Но Лоррейн не собиралась сдаваться.
— Но ведь сокровище должно ещё быть там — где-то там! О, Тайсон, только подумать, а если все окажется правдой! Это так волнующе! Там будут драгоценные камни? Наверняка. Гранёные изумруды, рубины цвета голубиной крови, бриллианты на рукоятках кинжалов, и нитки, нитки жемчуга. Изумительно!
— Это зависит от того, как Эмори и с султаном поделили добычу, — сказал Тайсон, допивая свой стакан. — Но я держу пари, что он играл наверняка и взял золото. В любом случае, неважно, что это, — если, конечно, он что-нибудь взял, и это не шутка старого распутника над своими потомками. Я бы ему такого не простил.
— О нет, дорогой! — запротестовала Лоррейн. — Я не верю! Это должно быть правдой. Я хочу, чтоб это оказалось правдой. Мы должны разгадать ребус, прокрасться ночью с лопатами и выкопать полные ведра золота.
— И оказаться в местной тюрьме за попытку похитить собственность султана Занзибара, — угрюмо продолжил Лэш.
— А здесь-то вы и ошибаетесь, молодой человек, — сказал Тайсон, поднимаясь и наливая себе ещё. — Старина Эмори не был таким простаком. Его половина была подарком за верную службу. Это было должным образом заверено. Есть документ, это подтверждающий. Он был в том же переплёте, и в нем прекрасный чёткий отпечаток большого пальца, такой же верный, как подпись и печать. Скорее всего, даже сейчас это вполне законное доказательство. Как бы там ни было, сокровища ещё нужно добыть. Где письмо, Дэни?
— В кармане моего плаща, — Дэни слабо улыбнулась. — Это оказалось самым надёжным местом, и я закрепила его так, чтобы не вытащили!
Она достала плащ верблюжьей шерсти, который принесла с собой и бросила на спинку своего стула. Повозившись с английской булавкой, она достала обёрнутый шифоном маленький жёлтый конверт с пятью цифрами и тремя инициалами, написанными выцветшими чернилами.
И тут Дэни замерла, уставившись на свёрток расширившимися глазами, чувствуя, что ужас исказил её лицо. Потом поспешно его развернула.
Тяжёлая печать была сломана, а конверт пуст.
Глава 11
— Невероятно! — проревел Тайсон в четвёртый, если не пятый раз. — Этого просто не может быть!
— О, дорогой, — простонала Лоррейн, — прекрати повторять это снова и снова. Не говоря уже о том, что это глупо! Как не может быть то, что произошло?
— Этого не могло произойти, вот как! И даже не потому, что она так сказала. Вы сами видите, как все сложено и сколото. Просто чисто физически невозможно для любого — любого, если только это не астральное тело — выполнить эту работу меньше чем минут за пять. Черт меня побери — я пробовал! Вы сами видели. Никто не мог отколоть это от подкладки, достать, взять конверт, вытащить письмо, а потом положить обратно точно как было, на самое дно глубокого кармана. Никто, даже Гудини! Она, должно быть, где-то оставляла плащ!
— Но нет же, — запротестовала Дэни, готовая заплакать. — Я держала его под подушкой весь остаток ночи, и все было в полном порядке, когда я утром завернула письмо в шарф. Печать была нетронута. Я говорю вам, я уверена! Я бы тут же почувствовала, будь конверт пустым. Как сейчас…
Тайсон заметил:
— Но ты, должно быть, мылась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32