Анна вернулась к двери. Дверь в комнату была закрыта…
Анна ее толкнула. Бесполезно. Дверь была закрыта на ключ!
«Вот почему они меня пустили в дом и согласились на этот визит… — поняла Светлова. — Они надеются, что я отсюда не выйду».
То, что не удалось в Дубровнике и в монастыре, по-видимому, случится здесь!
Вот дурочка-то, сама к ним пришла.
Но все же знают, куда она, Светлова, поехала… Дубовиков, Петя, Андрей Кронрод…
И что?! Все знали, куда поехал Селиверстов. А пропал по дороге! И нашелся в тверском лесу. И «бабушки» оказались ни при чем.
"Надо орать во все горло и звать Сидора Феофиловича, — решила Светлова.
— Потому надо орать и звать, что… Ну, в общем, пока не поздно!"
Они потому с ней еще ничего и не сделали… В общем, решили пока не трогать.
На всякий случай они пока Светлову в живых оставили — вдруг со Свинарчуком ничего не получится! Он мужик здоровый. Очень здоровый… Боятся, не справятся. А так, если его сейчас порешат, то и за нее примутся. Где он там, где он в доме бродит?!
Светлова набрала побольше воздуху в легкие, открыла рот…
Но вместо оглушительного ора вырвался только какой-то мышиный писк.
И чего стоят эти советы потерпевшим: «Кричите!»… Голос-то пропадает в такие… критические минуты.
— Сидор Феофилович! — жалким мышиным голосом все-таки позвала Светлова.
И вдруг круглая ручка двери шевельнулась, повернулась…
«Ну вот, докричалась… — обреченно подумала Аня. — „Бабушки“ услышали!»
Теперь все — ей конец.
Светлова затравленно оглянулась — ни окон, ничего… даже шкафа или угла, чтобы спрятаться, нет.
Дверь подергали.
И вдруг раздался страшный треск — дверь распахнулась.
Это был портовый грузчик Свинарчук, ломовым своим плечом вышибающий евродвери.
— Как я вас вычислил? — похвалился экстрасенс.
— Вот закрыли меня на ключ, — пожаловалась Светлова. — Пошутили, наверное.
— В этом доме плохо шутят. Очень плохо, — довольно мрачно заметил Свинарчук.
— Значит, вы меня спасли?
— Думаю, да, — без ложной скромности признался экстрасенс.
От экстрасенса пахло чем-то очень вкусным, чем-то таким… в высшей степени аппетитным!
— Чем это от вас пахнет? — немедленно поинтересовалась Светлова.
— Закуской, — утолил ее любознательность экстрасенс.
«Ах, ну да… — осенило Светлову. — Это же запах бочки с хорошо засоленными огурцами — такими крепенькими холодными, звонко хрустящими… с прилипшими белыми крупинками чеснока!»
— Вы в подвале, что ли, были? — тихо спросила она экстрасенса.
— Угадала.
— А что там?
— Там… косточки, моя дорогая.
— Какие?
— Ну, какие… прах, так сказать.
— Чей? .
— Человечка.
— А какого?
— Я не волшебник.
— Не прибедняйтесь!
— Могу только сказать, что там, по-видимому, замурован в стене прах человека.
— Так вы для Скотланд-Ярда, что — тоже?
— Угу.
— А знаете, мне почему-то именно о замурованных трупах сразу и подумалось, когда я узнала, что вы со Скотланд-Ярдом работаете…
— Угадали.
— А что там, в Англии, было?
— Один маньяк… Загородный дом… десять мальчиков.
— Ух, ты! — ужаснулась Светлова. — Десять мальчиков — это много. И вы всех нашли?
— А как же…
Светлова только восхищенно вздохнула.
— Сидор Феофилович… — нежно заметила она.
— Ну, чего?
— А почему вы не поменяете фамилию?
— А чем она вам не нравится? .
— А вам нравится?
— Нормальная.
— И не хотите поменять?
— А зачем? Я и с такой фамилией всем нужен. Не фамилия красит человека, а человек украшает собой свою фамилию. Вот самый хрестоматийный пример — Пушкин. Если бы поэт ее не прославил — была бы такая же смешная, как, например, Тушкин или Палкин.
— Но как вы все-таки это делаете? — изумленно прошептала Светлова.
— Ну, вас же уже не удивляют целители, которые, поглядев человеку в глаза и подержав за руку, находят у него что-то совершенно в другом месте — например, больную печень? Пронизывают, так сказать, внутренним взором насквозь человека. Не удивляют они вас?
— Уже нет.
— Или свинка, которая находит под землей трюфели, вас не удивляет?
— Нет…
— Ну, а я вот нахожу то, что спрятано в стенах. Если это прах человека… Короче, это необъяснимо! Я это чувствую. Только и всего.
«Только и всего!» — восхищенно прошептала Светлова.
И потянула носом…
Славный запах бочковых огурцов теперь перебивало другим запахом. Надо же… те же, уже знакомые, замечательные, ах, какие замечательные духи…
Светлова резко обернулась. И просто обалдела… Кадр из фильма ужасов — с кинжалом в руке к ним приближалась детская писательница Мария Иннокентьевна Погребижская!
Конечно, это было безумие с ее стороны, полное безумие — ведь их двое… И Свинарчук не мальчик английский, а в сверхтяжелом весе выступает…
«Да нет, — быстренько взвесила шансы Светлова, — Не такое уж это и безумие… Ведь они с экстрасенсом без оружия, а в руках у Погребижской настоящий — без дураков — кинжал… И, батюшки святы! Не тот ли это — обоюдоострый, из Курляндии, с ромбовидным сечением? Таким острием — чик! — и все… Как Селиверстова… А они со Свинарчуком в этой комнатке без окон, как в ловушке… И на пороге, преграждая единственный выход, явно просто обезумевшая — вот парадоксы времени — детская писательница…»
Светлова поняла: весь этот дом просматривается. С помощью камер слежения. Весь дом, а не только все подходы к нему.
Погребижская видела, что Свинарчук был в подвале — вот почему решилась на такую крайность.
Значит, то, что в подвале, то, что нашел Свинарчук, — это и есть та тайна — то, чего они боятся больше всего.
Потому и такие предосторожности — с камерами.
Практически гипнотизируя их своим необыкновенным синим взором и даже чуть усмехаясь краешком губ, она медленно пересекала крошечную комнату…
О, ужас!
Светлова надеялась на чудо. Надеялась, что Свинарчук тоже каким-то особым своим паранормальным взглядом, каким-то невероятным гипнотическим воздействием и сконцентрированной силой остановит обезумевшую Марию Иннокентьевну.
Но ничего такого не произошло… В том смысле, что ничего магического… В том смысле, что Свинарчук, вдруг резко выдвинувшись вперед, волосатым кулаком портового грузчика просто звезданул Марий Иннокентьевне в лоб.
— Побежали! — предложил он Светловой и схватил ее за руку.
Уже на бегу Светлова оглянулась: писательница лежала очень аккуратно, как упала… Навзничь и ровненько, словно уже приготовленная для отпевания.
— Побежали, побежали! — тянул Аню за руку Свинарчук.
— А как же?
— Да никак. А то очнется, вызовет милицию — и все. Пойди, доказывай, что она — с ножиком на нас… Насколько я понял, мы тут в чужом богатом Доме — всего лишь непрошеные гости?
— Вы ударили женщину! — осуждающе заметила Аня.
— Я никогда не бью женщин, — противореча всякой логике, заметил экстрасенс.
Глава 21
Все-таки жаль, что Свинарчук так быстро исчез с Аниного горизонта…
Оказалось, что вечером того же дня, когда они побывали в гостях у писательницы, ему надо было улетать в Лондон. И вот прямо так — «с корабля на бал», точнее, практически прямо из подвала с огурцами — экстрасенс опять отправился в объятия Скотланд-Ярда — не могут они без него! Хорошо, хоть домой успел все-таки заехать, собраться…
Нет, все-таки какой этот Свинарчук милый! Просто чудом выкроил для нее время — всего сутки в Москве у него, оказывается, были!
А со Светловой они так толком и поговорить не успели. Еле отдышались от своих приключений в машине, пока Аня довезла Свинарчука до Москвы.
Светлова вообще сидела всю дорогу, как пришибленная… Это открытие: сама Мария Погребижская, по-видимому, и есть убийца, — просто сбило Анну с ног… Кинжал… чей-то труп, замурованный в подвале… Мало не покажется.
Теперь остается только сожалеть, что не успела поподробнее поговорить с экстрасенсом.
— Когда теперь Аня его увидит?
Надо было обнаглеть и попросить номер мобильного, но не догадалась, не обнаглела, а он чего-то не предложил.
Ну, конечно, для такого человека, который всем так нужен, открыть номер мобильного — катастрофе подобно. Одна клиентка узнает — и пошло… Можно забыть о работе со Скотланд-Ярдом, только и будешь на звонки отвечать.
"Впрочем, хватит думать о Свинарчуке! — спохватилась Аня. — Вернемся к «нашим баранам».
Значит, никакая она не зомби…
«Какой там „живой труп“! — на прощанье второпях выдал Светловой свое заключение экстрасенс. — Да эта тетка живее всех живых! Больная? Безумная? Ну, есть некоторые странности… Вы же сами видели!»
Вот как, значит… Не зомби. Надо же, чтобы такое в голову пришло! Ну, видно, уже у самой Светловой ум за разум зашел от безысходности этого расследования.
«Итак, госпожа Погребижская — вовсе не зомби местного производства… А в подвале, между прочим, как выяснилось, — кости человеческие…» — подвела итоги своего визита к писательнице Светлова.
Что вполне возможно. К разряду скептиков, считающих Свинарчука шарлатаном, Аня не относилась. Почему бы и нет?
Например, сама Светлова, когда искала дома какую-нибудь потерянную вещь, всегда точно чувствовала: найдет она ее или нет? Рядом она в доме или ее уже нет вообще? Есть смысл искать, или Светлова посеяла ее где-то за пределами своей территории?
Так что, все-таки хлопоты по приглашению экстрасенса вряд ли пропали даром.
Прах, замурованный в подвале, — это возможно. В доме ведь был ремонт. И замуровать чей-то труп было вполне реально. Другое дело Максим Селиверстов…
Его труп в нем спрятать побоялись.
Такого рода «работы» все-таки очень заметны — вряд ли получится так сделать, чтобы следов не осталось. Надо кого-то нанимать, что опасно! А самим, если не профессионалы, слишком долго — ну, сколько труп может находиться в доме?! А тут еще жена погибшего звонит — ищет! В общем… Быстрей и проще им было вывезти.
Значит, остается одно объяснение. Писательница, видно, просто сошла с ума, и ее нападение с кинжалом на них с экстрасенсом — тому подтверждение.
А со своим секретарем Погребижская вместе «работает». Лидия Евгеньевна вынуждена покрывать ее художества. Причем писательница даже главнее в этой шайке. Лидия Евгеньевна вот даже уехала предусмотрительно, оставив их со Свинарчуком на съедение этой мегере с ножиком. Видно, нервишки не выдержали.
Доктор Милованов все-таки ошибся. Нет, Погребижская не умерла, как он это предрекал своим диагнозом. Она лишилась рассудка. Что ж… И так бывает.
Иногда тяжелая и, как доктора обещают, неизлечимая, смертельная болезнь, свалившаяся на человека, всегда уверенного в своем отличном здоровье, переворачивает для него весь мир.
Возможно, Погребижская восприняла медицинский диагноз как глобальную несправедливость и стала мстить… Кому? Здоровым.
Сколько случаев, когда неизлечимо больные люди в ожидании скорого конца ведут себя именно так. Зараженные заражают сознательно здоровых — и так далее, и тому подобное…
И эта стала косить всех, кто попадется, направо и налево…
Но неужели все-таки настолько она изменилась?
Убить доктора Милованова?! Друга семьи, человека, которого она, наверное, знала с юности…
А мужа бывшего, этого безобидного Лешу Суконцева, который кормил котов?! Ведь божий человек… И все говорят, у него была с Погребижской тихая дружба.
Додружился…
Что делать… Болезнь меняет человека неузнаваемо.
Очевидно, это и имел виду экстрасенс, когда сказал: «Я никогда не бью женщин».
То есть, как бы: это уже не женщина, а чудовище!
Светлова вздохнула.
Итак, каков же теперь итог расследования? Болезнь, значит, меняет человека неузнаваемо… И это «не женщина, а чудовище». Таков, получается, печальный вывод. Собственно, о том же говорила и послушница Ефимия… «Эта женщина испугала меня», — сказала она тогда в монастыре Анне.
Если все происходило, как в видениях Ефимии, то…
Светлова попробовала представить, как это было…
Все случилось, очевидно, в той самой комнате где стоит письменный стол Погребиясской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41