Все было тихо. Она понимала, что с мужем твориться что-то неладное. Очень переживала и не знала чем помочь. Это она приглашала в дом известных всей стране экстрасенсов. Но ничего не помогло. По её настоянию на утро приглашены психолог, невропатолог и психоневролог. Может быть они чем помогут?
- Это ветер, Виктор Ильич. Ветер разбойничает за окном. Успокойтесь. Спите. - Она обняла его шею теплой рукой, прижала голову к мягкой груди. Это вам показалось. Все будет хорошо.
Слова жены несколько успокоили Сосновского. Ее тело было таким теплым ага и... Как это? Надежным. Вот. Таким было теплым и надежным. Оно пахло французскими духами и ещё чем-то мирным... и ещё домашним. Нервы его постепенно успокоились и он уснул.
А утром Виктор Ильич попал в руки этих... Знаменитостей этих. Они его крутили, вертели, вопросы дурацкие... Задавали дурацкие.
- Не страдали ли вы, Виктор Ильич, в детстве рахитом?
Дураки! При чем тут этот?... Рахит этот? Это когда того... При чем тут... Дармоеды! Работать не хотят, вот потому и ага... Вопросы дурацкие потому. Ученость выказывают.
В конце-концов Сосновский не выдержал и выгнал всех троих. Пусть над другими... Издеваются путь. А он им ни этот... Он им не кролик ага.
В офисе в приемной его уже поджидал Варданян.
- Что у тебя? - недовольно спросил его Сосновский. В последнее время шеф слушбы безопасности отчего-то стал его того... Раздражать стал ага. Почему? Виктор Ильич и сам толком не знал - почему? Раздражал и все тут.
- Дело срочное, Виктор Ильич.
- А у тебя все эти... срочные. Проходи!
Прошли в кабинет. Сели. Сосновский долго смотрел на Варданяна, что-то вспоминая. Ведь о чем-то его... Спросить хотел о чем-то... Но вот - о чем? Ах, да. Вспомнил ага.
- Ты вот что... Там у меня длинный был... В доме был... Не люблю. Почему был?
- Вы, Виктор Ильич, очевидно имеете в виду Вакуленко? Так он из внешнего охранения. Подменял внезапно заболевшего Барсукова.
- Я не знаю чего там! - раздраженно проговорил Сосновский. - Но что б не было больше... Длинного этого не было. Не люблю.
- Не будет больше, Виктор Ильич.
- Что там у тебя?... Рассказывай.
- Помните, вы давали задание проверить того молодого?
- Ты никак память мою того? - нехорошо усмехнулся Виктор Ильич. Проверить решил?
- Нет, это я к слову, - стушевался шеф безопасности.
- Ну и что он?
- Сейчас он проживает по подложному паспорту на имя Снегирева Максима Казимировича. А отбывал наказание в колонии особого режима под фамилией Потапов Виктор Игоревич.
- А что значит - особого режима?
- В данной колонии сидят лишь особо опасные рецидивисты.
- Вот оно как! - удивился Сосновский. - А молодой такой ага. Ну и что он? Как?
- Он якобы из этой колонии бежал вместе с известным авторитетом Ступой Афанасием Ефимовичем, убив охранника.
- Ну да. Это я знаю ага. Рассказывали. Я тебе давал задание, что б в институте его, где учился... Что б проверили. Его фотографию что б.
- Мы проверили, Виктор Ильич.
- Ну и что?
- Преподаватели подтвердили, что Потапов у них действительно учился, но был отчислен с четвертого курса за совершение преступления.
- Значит все правильно ага?
- Не совсем.
- Как это?
- Я решил ещё проверить его по прежней колонии, где он отбывал наказание и откуда, якобы, так же бежал, и направил своих людей в Архангельскую область.
- Ну и что?
- Администрация колонии подтвердила, что у них действительно сидел Потапов, но только... - Варданян сделал загадочное лицо.
- Что - только?
- Только он никуда не сбегал, а и сейчас содержится у них.
- Та-а-ак, - задумчиво проговорил Сосновский. - Значит нас кто-то того?... Дурачит кто-то? Кто?
- Трудно пока сказать, - пожал плечами Варданян. - Но только думаю, что он либо из ментовки...
- Откуда? - недовольно поморщился Виктор Ильич. Не любил он, когда его подчиненные словечки разные... Не любил. А тем более шеф безопасности ага.
- Извините, Виктор Ильич, - покраснел Варданян, досадуя на свою оплошность. - Думаю, что он либо из милиции, либо из ФСБ.
- Почему такие?... Выводы почему?
- Преподаватели института были предупреждены о готовящейся проверке и заранее ознакомлены с фотографией Потапова и его легендой. А это могли сделать лишь правоохранительные органы.
- Логично ага... А почему в колонии того... Не подготовили почему?
- Колония расположена далеко на севере. Они были уверены, что мы ограничимся его архивным делом, находящемся в УИТУ.
- Что это?
- Управление исправительно-трудовых учреждений.
- И что там?... С делом что?
- А там все соответствует легенде.
- Ага значит... Молодец. Премию выпиши... Заслужил. Скажи, что я велел. А сумму сам того... Только не очень.
- Спасибо, Виктор Ильич!
Сосновский выскочил из-за стола и стал бегать по кабинету. Шеф службы безопасности невольно отвел глаза. Слишком уж комично выглядел босс. Массивное тело, крупная плешивая голова и короткие, быстро-быстро семенящие ножки. Варданян боялся, что может не сдержаться от улыбки. А она (улыбка) могла напрочь перечеркнуть его карьеру.
Вдруг, Виктор Ильич остановился и, вперив в Варданяна острый взгляд, спросил:
- А не могли это люди... Потаева люди быть... Не могли?
- Исключено, - твердо ответил Варданян.
- Почему?
- Потому, что Потапов, или как там его, вышел на контакт с Потаевым совсем недавно. До этого в департаменте олигарха о нем ничего не знали. Это установлено.
- Ага... Ага, - вновь забегал по кабинету Сосновский. - Это конечно. А женщина как?... Любовница этого?... Она - как?
- Она работает на Потаева, Виктор Ильич. Скорее всего, она и завербовала Потапова.
- Это ещё ага не известно... Не известно ещё кто кого того...
- Это точно, - согласился Варданян.
- А этот какой! - удивился вдруг Сосновский. - Молодой какой ага... А шустрый какой!
- На месте дырку крутит, - подхалимски осклабился шеф службы безопасности.
- Это ага, - кивнул Виктор Ильич. Он сел за стол, долго смотрел на моросящий за окном дождь. Затем проговорил раздумчиво: - Талантливый ага... Жаль! - Повернулся к Варданяну: - Что делать собираешься?
- Да вот, пришел с вами посоветоваться.
- А что тут того... Кхе-кхе. Дело ясное ага.
- Ликвидировать?
- Ну зачем того?... Сразу зачем? Ипользовать надо... Попытаться надо. Только, чтоб чисто ага.
- Ясно, Виктор Ильич. Разрешите выполнять?
- Выполняйте.
После ухода шефа службы безопасности Виктор Ильич ещё долго не мог успкоится. Ни ночью ни того. ни днем ага. Что за жизнь! Вот думают, что у него деньги... А не знают того... Как они достаются не знают... А этот молодой молодец ага... Умный. Может быть попробовать его на свою сторону?... Нет. Умные они того... Они больно самостоятельные... А это ему не к чему. А вот использовать его... Это другое дело ага. И против Потаева использовать и вообще... Вообще против системы. А вдруг, он не один? Вдруг, ещё есть? От этой мысли Сосновскому стало совсем нехорошо, совсем тревожно. И Татиев что-то... Темнит что-то... С этим подполковником. Говорит, что тот из ГРУ, что удостоверение видел ага... Нет, нельзя ему доверять... Татиеву доверять. Нельзя. Может в любую подвести... Минуту подвести. Сейчас там конфликт нужен... Что б забыли все обо всем ага... А тут Татиев. Как бы от него того-этого. Может, органы использовать? Надо подумать. Хорошенько подумать. Пора ага действовать. А то сожрут... Много того... Желающих много.
Глава седьмая: Беркутов. Проводница Оксана.
На этом Кавказе я до того соскучился по настоящей работе, что набросился на нее, как голодный пес на жирную кость. Определенно. Разыскал в управлении Юру Дронова. Оказывается, он находился в очередном отпуске и решил использовать его с пользой для дела - готовил плацдарм для решающей скхватки со своим заклятым врагом Кудрявцевым, по милости которого он уже несколько раз мог очень даже запросто сыграть в ящик.
- Поедем к Сидельникову, - сказал я.
- Это ещё зачем?
- Разговорчики в строю! Совсем, блин, разболтался тут в мое отсутствие! Ты, подполковник, как "прикомандированный" к нашему ведомству, полностью поступаешь в мое распоряжение. А начальству вопросы не задают. Понял?
- Понял, - усмехнулся Дронов.
- А почему тогда, Юра, эта кривая ухмылка? Что ты ею хочешь сказать? Что ты такой крутой, что тебе и папа Римкий не указ? Так что ли?
- Тебе показалось, - ответил Юрий, смеясь.
- Тебе, можно сказать, привалило счастье - поработать вместе с самым крутым опером Нововсибирска, А ты - ухмылки, понимаешь ли. Нехорошо и где-то по большому счету некрасиво.
- Я счастлив и благодарен судьбе.
- Ну вот, это другое дело. А к Вадиму мы едим: а - для того, чтобы попроведать больного товарища, б - повидать его после долгой разлуки и, наконец, в - чтобы обсудить с ним дело и наметить мероприятия на ближайшую перспективу. Два ума хорошо, а три лучше. Есть ещё вопросы?
- Нет, вопросов больше не имею.
На улице при виде моего "Мутанта" Дронов едва не обалдел от изумления. Несколько раз обошел его кругом, даже потрогал, не веря своим глазам, спросил удивленно:
- Неужели же это тот самый убогий придурок?!
- Сами вы убогие, господин подполковник! И сами вы придурок! обиделся я за своего друга. - Мой "Мутант" даже в худшие свои годы был гораздо умнее тебя и Сережи Колесова вместе взятых.
- Это конечно, - тут же согласился Дронов. - Извини. Я вовсе не хотел его обидеть.
Справа к "Мутанту" прилабунилась рыженькая "татра". Но он даже не смотрел в её сторону. Был постоянен в своих симпатиях. Для него кроме блондинок "вольво", других машин не существовало.
По дороге Дронов предупредил меня:
- Ты при Вадиме не говори о Козициной, а то у него сразу настроение портиться.
- Не держи меня за идиота, господин хороший, и не суди о товарищах по себе. Это может для тебя плохо кончиться.
Вадим смешно прыгал на одной ноге, был весел, беспечен и словоохотлив. Обнял меня, долго восторгался моими подвигами, а узнав, что я сменил его на боевом посту, очень обрадовался и сказал:
- Ну теперь я спокоен за дело.
- Еще бы тебе не быть спокойным, - тут же я согласился. - Разве можно что доверять этому "фээсбэшнику" Дронову, верно? Любое дело на корню угробит. Они ж в ФСБ, кроме как нос задирать да пальцы гнуть, ничего другого не умеют.
Мои слова очень смутили Сидельникова. Он бросил быстрый и очень виноватый взгляд на Дронова, пробормотал в замешательстве:
- Скажешь тоже... Просто Юра работает у нас по собственной инициативе и поэтому... Сам понимаешь.
- Да брось ты, Вадим, его выгораживать! - "возмутился" я. - Какая разница по какой инициативе он работает - по своей или начальства. Все зависит от самого человека. Здесь даже от его желания ничего не зависит. Надобно ещё и умение иметь и чтобы эта штука, - я постучал пальцем по своему лбу, - соображала.
Сидельников, отвыкший от общения со мной, вновь закосил виноватым глазом на Дронова, пытаясь предугадать его реакцию. Но Юрий знал меня как облупленного и лишь добродушно рассмеялся, обнял за плечи и сказал убежденно:
- Нет, Дима, скучно все же без тебя было жить. Точно.
После этого рассмеялся и Вадим, прищурив совсем по-ивановски глаза и совсем по-ивановки сказав:
- Ну, ты, блин, даешь!
Я уже отметил, что парни, долго работавшие с Сергеем Ивановичем, невольно начинают ему подражать. И это нормально - если есть кому подражать. Этафета, так сказать, поколений. Может и я? Нет, я сам по себе. Иванов - пижон интеллигент. Я до него не дотягиваю. Я свой в доску парень, простой и очевидный, как дневник второгодника. Определенно.
- Вадим, у тебя кофе есть? - спросил Дронов.
- Ага. Я сейчас, - попытался Вадим встать с дивана.
- Сиди. Я сам, - остановил его Юрий и пошел на кухню.
- Кофе в шкафу на верхней полке, - крикнул ему вдогонку Сидельников.
- А что ты её спеленал, как родное дитя? - спросил я, указывая на больную ногу Вадима, укутанную в пуховую шаль.
- Это мама принесла свою шаль и сказала, чтобы делал водочные компрессы и укутывал ногу - помогает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51