начинается белая горячка с бредом и галлюцинациями.
Люди с психическими заболеваниями и разными формами депрессии составляют третью группу. Для шизофреников наши суточные ритмы не указ: спят и бодрствуют они, когда им заблагорассудится. Некоторым из них явно не хватает быстрого сна, и он реализуется в виде тех же галлюцинаций. Что это так, подтверждают эксперименты с лишением сна. К тем, кто галлюцинирует, быстрый сон в восстановительную ночь не возвращается совсем, а у тех, у кого болезнь приглушена, «отдача» быстрого сна происходит весьма бурно.
Этой отдачи не бывает никогда у больных, находящихся в маниакальном состоянии. У этих людей — самый короткий сон на свете: иногда два часа, иногда час, а о желании спать нет и помину. Маниакальный больной всегда возбужден; он вскакивает, хватается за дела, тут же их бросает, охотно ввязывается в разговор на любую тему, но мысли у него перескакивают с пятого на десятое. Проведя в таком состоянии несколько часов, он внезапно засыпает коротким и глубоким сном и просыпается полный сил. Во время этого кипения у него (как и у эпилептика во время приступа) выходит весь «пар», и в быстром сне он не испытывает никакой нужды.
Зато больному, находящемуся в состоянии депрессии, не хватает ни быстрого сна, ни глубокого медленного: четвертая стадия у него вдвое короче, чем у здорового человека. Сон у него поверхностный и странным образом переплетен с бодрствованием: во время бодрствования — либо дельта-волны, либо их смесь с альфа-ритмом, так называемый альфа-дельта-сон. Больной быстро засыпает, но открывает глаза на рассвете или посреди ночи и больше не спит. Лежит он в самом мрачном настроении; тяготит его не определенная проблема или какая-нибудь навязчивая идея, а смутное ощущение тоски, страха и безнадежности. От мрачных дум ему нужна хорошая психическая защита, но частые пробуждения и утренняя бессонница подавляют у него быстрый сон, а с ним и главную его защиту. Он мечтает забыться в сновидениях, но не может, а другого механизма защиты у него нет. Нехватка дельта-сна еще более усугубляет его состояние. Недаром, когда человека лишают дельта-сна, он впадает в своего рода депрессию.
Нарушается сон и при поражениях мозга, когда травма или кровоизлияние затрагивают гипоталамус и структуру ствола. Но у людей этой, четвертой по счету группы нарушения сна сочетаются с такими изменениями в психике, которые заставляют видеть именно в них, а не в органических повреждениях причину всех неурядиц со сном. Во всяком случае, для сна неполадки в психике и в нервной системе гораздо опаснее органических повреждений, и неврозы служат тому неоспоримым доказательством. Среди тех, кто жалуется на нарушения сна, невротики составляют самую многочисленную группу.
РАЗВЕ ЭТО СНОВИДЕНИЯ?
Невроз — это чисто человеческое страдание, говорит западногерманский невролог Энгельмейер. Мы расплачиваемся им за ту свободу, которой отличаемся от высших животных и которая заключается в нашей способности регулировать ритм сна и бодрствования, перебарывать, когда нам требуется, свою потребность в сне и решительно отгораживать себя во время сна от внешнего мира. Если же добавить к этому всевозможные внутренние и внешние конфликты, которые либо настигают нас сами, либо с нашей помощью вырастают из глубин нашей личности, то нарушения сна покажутся нам скорее нормой, нежели отклонением от нее.
Гамма неврозов богата и разнообразна. На одном конце ее находятся неврозы, граничащие с тяжелыми депрессиями, на другом — простые и легкие нервные расстройства, которые случаются на первый взгляд по пустяковому поводу и от которых не застрахован никто. Никакой одержимости, никаких навязчивых идей, свойственных некоторым видам депрессии… Хотя нет, навязчивая идея все-таки есть. Самая обыкновенная: как бы не проспать! Вот типичный случай такого невроза, описанный Вейном.
Сорокалетняя С. обратилась в клинику с жалобами на плохой сон, повышенную утомляемость, слезливость, раздражительность, сильное сердцебиение при волнениях. Всю жизнь спала она спокойно, но после того как переехала на новую квартиру, далеко от места работы, сон у нее резко ухудшился. Чтобы поспеть на работу, надо было теперь вставать на час раньше, чем она привыкла. И вот, несмотря на будильник, С. стала бояться проспать и думала только об одном: как бы излечиться от бессонницы. Чувствовала она себя днем отвратительно — ведь раньше ей для хорошего самочувствия всегда требовалось проспать ночью не менее восьми часов. Во время отпуска сон у С. улучшался, она отсыпалась, но потом сон опять становился плохим. Никакие лекарства не помогали. По словам С., спит она ночью часа два, а остальное время дремлет. Всю жизнь до переезда на новую квартиру она спала хорошо, только в детстве, когда они всей семьей ютились в одной комнате, сон у нее был очень чутким.
Первым делом у пациентки была снята электроэнцефалограмма. Четвертой стадии медленного сна не оказалось совсем, а третья была укорочена на треть! Когда ее будили в третьей стадии, она утверждала, что не спала совсем. Быстрый сон был у нее короче обычного; быстрые движения глаз, как при депрессии, сочетались с сонными веретенами. Словом, полный хаос в структуре сна. Психологический тест подтвердил предварительный диагноз: неврастения.
Откуда же она взялась, эта неврастения, неужели от переезда? Нет, конечно! Как бы далеко ни оказался человек от привычного центра города, он почти всегда радуется отдельной квартире и ради обретенных удобств готов переносить новые тяготы. Во всяком случае, он не становится неврастеником. Неврастения у С. теплилась всю жизнь и после переезда только вырвалась наружу. Зародилась она в детские годы, во время скученной жизни в одной комнатушке, и закреплялась в мозгу в долгие часы поверхностного сна.
Почти все невротики обременены такими болезнями, как гастрит, колит, язва желудка, холецистит, гепатит. Кроме того, они жалуются на быстрое истощение сил, апатию, раздражительность, вспыльчивость, плохой аппетит, слабую память, безотчетную тревогу. Но все это — на втором плане. Главное — плохой сон! Одни говорят, что засыпают через час после того, как ложатся, другие — что через два, третьи — что через три. Заснуть мешают то неприятные или тревожные мысли, связанные с ближайшими событиями, то случайные образы, но всё — и мысли, и образы — подчинено страстному желанию, гнездящемуся в возбужденном мозгу, — как бы поскорее уснуть! Долго находиться в одном положении невротик не может, он все вертится и крутится в поисках удобной позы и прохладного кусочка подушки. Книги ему не помогают, да и не хочется читать. Кое-кто, правда, засыпает без хлопот, но зато просыпается слишком рано, на рассвете или даже до рассвета. Спать больше не хочется, но настроение ужасное, голова болит, слабость такая, что трудно подняться с постели. Настроение улучшается только к вечеру.
Оценивая свой сон, невротики часто ошибаются, но не намного и не в главном. В клинике Первого медицинского института было подвергнуто всестороннему и тщательному обследованию около трехсот больных неврозом, жаловавшихся на плохой сон. Что же выяснилось? Треть пациентов спала ночью более шести часов, около одной десятой — менее четырех часов, а в среднем все спали пять с половиной часов. Маловато, конечно, хотя бессонницей такой сон и не назовешь. Засыпали долго: в среднем около получаса, но кое-кому не удавалось заснуть и за два часа. У многих было за ночь только по два завершенных цикла «медленный сон — быстрый сон», а у некоторых всего один. Вот это, конечно, и выматывало их. Доля дельта-сна была у всех короче обычного, а четвертая стадия сокращена вдвое. Были и такие, у кого дельта-сон оказался таким же чутким, как дремота.
Разбуженные во время дельта-сна, три четверти больных сказали, что задремали только что, остальные заявили, что не спали совсем, хотя и не вспомнили, о чем в это время думали. Если же врачи будили своих пациентов в стадиях дремоты и сонных веретен, те совсем отрицали, что спали, и говорили, о чем думали: о недавних событиях и заботах дня. Доля быстрого сна у них была в среднем такой же, как и у здоровых людей, но что это был за сон! У здорового человека за ночь бывает полторы тысячи быстрых движений глаз, а у невротиков всего триста. Врачи не получили от них ни одного толкового отчета о сновидениях. Да разве с таким количеством движений глаз увидишь сон? То ли дело, например, нарколептик, у которого количество быстрых движений глаз достигает за ночь четырех тысяч!
ДВЕ СТРУКТУРЫ
Сон невротика подточен со всех сторон: и доля дельта-стадии мала, и быстрая фаза никуда не годится. В сущности, такой человек живет, будучи постоянно лишен части быстрого сна. Хотя этого он и не замечает, зато частые пробуждения посреди медленного сна в начале ночи не дают ему покоя. Он просыпается, а ему кажется, что он еще и не засыпал.
Но отчего же он все-таки спит так чутко? Во всем виновато эмоциональное напряжение, лежащее в основе невроза. Оно активизирует механизмы бодрствования, и те не дают сну углубиться в дельта-стадию. Пульс у невротика частит, кожно-гальваническая реакция бушует, выработка катехоламинов идет полным ходом. Налицо все признаки избыточной физиологической активности, связанной с эмоциональными сдвигами. Об этих сдвигах свидетельствуют и тесты: склонность к депрессии, к ипохондрии, мнительность.
Те же черты обнаруживает тест и у сензитивного человека, который дрожит над своим сном («Если я не высплюсь — я не человек!») и которому нередко хочется спать в стрессовой ситуации. Его распекает начальник, а у него слипаются глаза, и рот дрожит в судороге непрекращающейся зевоты. Если он вздремнет, все стрессы с него как с гуся вода. Невротик лишен этого счастья: глаза у него не слипаются, а загораются, он вспыхивает и мрачнеет. Но почему, раз у него плох механизм «сновиденческой» трансформации, не усиливается действие механизма вытеснения? В том-то все и дело! Очевидно, он у него тоже никуда не годится. Подобно неэкономичным двигателям, он нуждается в очень большом количестве энергии. Для ее выработки требуется усиленная физиологическая активность, а на ее фоне мозг ежеминутно готов к пробуждению. Заколдованный круг!
Может быть, пока человеку не хватает одного лишь быстрого сна, субъективное восприятие сна остается у него нормальным: не выспался, ну и ладно, высплюсь в следующую ночь. Но когда другие механизмы защиты тоже неполноценны и побуждаемая ими к усиленной работе мозговая энергетика начинает подтачивать дельта-сон, человек осознает, что столкнулся лицом к лицу с бессонницей и что в нервной системе у него какой-то серьезный изъян. А дальше обычная картина: боязнь не заснуть, боязнь проспать, прислушивание к себе, возвращение к одному и тому же — словом, «одной лишь думы власть», навязчивая идея.
У всех людей нехватка дельта-сна порождает вялость и сонливость, но если эта нехватка вызывается усилением физиологической и психической активности, получается парадоксальное сочетание возбужденности с жалобами на апатию. По этому сочетанию врач сразу же и распознает невроз. И по необычной активности психики во время медленного сна. Так как быстрый сон у невротиков не сон, а одно недоразумение, сновидения пытаются излиться в медленном сне. Медленный же сон для зарождения спасительных образов среда неподходящая, он больше годится для «мыслей». Вот почему все невротики жалуются на то, что во сне мозг у них не прекращает работать и они все думают и думают. Так оно и есть: они действительно думают, вместо того чтобы смотреть сны. Они не спят, потому что спит тот сторож, которому надлежит охранять их сон.
А спать надо, нельзя не спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Люди с психическими заболеваниями и разными формами депрессии составляют третью группу. Для шизофреников наши суточные ритмы не указ: спят и бодрствуют они, когда им заблагорассудится. Некоторым из них явно не хватает быстрого сна, и он реализуется в виде тех же галлюцинаций. Что это так, подтверждают эксперименты с лишением сна. К тем, кто галлюцинирует, быстрый сон в восстановительную ночь не возвращается совсем, а у тех, у кого болезнь приглушена, «отдача» быстрого сна происходит весьма бурно.
Этой отдачи не бывает никогда у больных, находящихся в маниакальном состоянии. У этих людей — самый короткий сон на свете: иногда два часа, иногда час, а о желании спать нет и помину. Маниакальный больной всегда возбужден; он вскакивает, хватается за дела, тут же их бросает, охотно ввязывается в разговор на любую тему, но мысли у него перескакивают с пятого на десятое. Проведя в таком состоянии несколько часов, он внезапно засыпает коротким и глубоким сном и просыпается полный сил. Во время этого кипения у него (как и у эпилептика во время приступа) выходит весь «пар», и в быстром сне он не испытывает никакой нужды.
Зато больному, находящемуся в состоянии депрессии, не хватает ни быстрого сна, ни глубокого медленного: четвертая стадия у него вдвое короче, чем у здорового человека. Сон у него поверхностный и странным образом переплетен с бодрствованием: во время бодрствования — либо дельта-волны, либо их смесь с альфа-ритмом, так называемый альфа-дельта-сон. Больной быстро засыпает, но открывает глаза на рассвете или посреди ночи и больше не спит. Лежит он в самом мрачном настроении; тяготит его не определенная проблема или какая-нибудь навязчивая идея, а смутное ощущение тоски, страха и безнадежности. От мрачных дум ему нужна хорошая психическая защита, но частые пробуждения и утренняя бессонница подавляют у него быстрый сон, а с ним и главную его защиту. Он мечтает забыться в сновидениях, но не может, а другого механизма защиты у него нет. Нехватка дельта-сна еще более усугубляет его состояние. Недаром, когда человека лишают дельта-сна, он впадает в своего рода депрессию.
Нарушается сон и при поражениях мозга, когда травма или кровоизлияние затрагивают гипоталамус и структуру ствола. Но у людей этой, четвертой по счету группы нарушения сна сочетаются с такими изменениями в психике, которые заставляют видеть именно в них, а не в органических повреждениях причину всех неурядиц со сном. Во всяком случае, для сна неполадки в психике и в нервной системе гораздо опаснее органических повреждений, и неврозы служат тому неоспоримым доказательством. Среди тех, кто жалуется на нарушения сна, невротики составляют самую многочисленную группу.
РАЗВЕ ЭТО СНОВИДЕНИЯ?
Невроз — это чисто человеческое страдание, говорит западногерманский невролог Энгельмейер. Мы расплачиваемся им за ту свободу, которой отличаемся от высших животных и которая заключается в нашей способности регулировать ритм сна и бодрствования, перебарывать, когда нам требуется, свою потребность в сне и решительно отгораживать себя во время сна от внешнего мира. Если же добавить к этому всевозможные внутренние и внешние конфликты, которые либо настигают нас сами, либо с нашей помощью вырастают из глубин нашей личности, то нарушения сна покажутся нам скорее нормой, нежели отклонением от нее.
Гамма неврозов богата и разнообразна. На одном конце ее находятся неврозы, граничащие с тяжелыми депрессиями, на другом — простые и легкие нервные расстройства, которые случаются на первый взгляд по пустяковому поводу и от которых не застрахован никто. Никакой одержимости, никаких навязчивых идей, свойственных некоторым видам депрессии… Хотя нет, навязчивая идея все-таки есть. Самая обыкновенная: как бы не проспать! Вот типичный случай такого невроза, описанный Вейном.
Сорокалетняя С. обратилась в клинику с жалобами на плохой сон, повышенную утомляемость, слезливость, раздражительность, сильное сердцебиение при волнениях. Всю жизнь спала она спокойно, но после того как переехала на новую квартиру, далеко от места работы, сон у нее резко ухудшился. Чтобы поспеть на работу, надо было теперь вставать на час раньше, чем она привыкла. И вот, несмотря на будильник, С. стала бояться проспать и думала только об одном: как бы излечиться от бессонницы. Чувствовала она себя днем отвратительно — ведь раньше ей для хорошего самочувствия всегда требовалось проспать ночью не менее восьми часов. Во время отпуска сон у С. улучшался, она отсыпалась, но потом сон опять становился плохим. Никакие лекарства не помогали. По словам С., спит она ночью часа два, а остальное время дремлет. Всю жизнь до переезда на новую квартиру она спала хорошо, только в детстве, когда они всей семьей ютились в одной комнате, сон у нее был очень чутким.
Первым делом у пациентки была снята электроэнцефалограмма. Четвертой стадии медленного сна не оказалось совсем, а третья была укорочена на треть! Когда ее будили в третьей стадии, она утверждала, что не спала совсем. Быстрый сон был у нее короче обычного; быстрые движения глаз, как при депрессии, сочетались с сонными веретенами. Словом, полный хаос в структуре сна. Психологический тест подтвердил предварительный диагноз: неврастения.
Откуда же она взялась, эта неврастения, неужели от переезда? Нет, конечно! Как бы далеко ни оказался человек от привычного центра города, он почти всегда радуется отдельной квартире и ради обретенных удобств готов переносить новые тяготы. Во всяком случае, он не становится неврастеником. Неврастения у С. теплилась всю жизнь и после переезда только вырвалась наружу. Зародилась она в детские годы, во время скученной жизни в одной комнатушке, и закреплялась в мозгу в долгие часы поверхностного сна.
Почти все невротики обременены такими болезнями, как гастрит, колит, язва желудка, холецистит, гепатит. Кроме того, они жалуются на быстрое истощение сил, апатию, раздражительность, вспыльчивость, плохой аппетит, слабую память, безотчетную тревогу. Но все это — на втором плане. Главное — плохой сон! Одни говорят, что засыпают через час после того, как ложатся, другие — что через два, третьи — что через три. Заснуть мешают то неприятные или тревожные мысли, связанные с ближайшими событиями, то случайные образы, но всё — и мысли, и образы — подчинено страстному желанию, гнездящемуся в возбужденном мозгу, — как бы поскорее уснуть! Долго находиться в одном положении невротик не может, он все вертится и крутится в поисках удобной позы и прохладного кусочка подушки. Книги ему не помогают, да и не хочется читать. Кое-кто, правда, засыпает без хлопот, но зато просыпается слишком рано, на рассвете или даже до рассвета. Спать больше не хочется, но настроение ужасное, голова болит, слабость такая, что трудно подняться с постели. Настроение улучшается только к вечеру.
Оценивая свой сон, невротики часто ошибаются, но не намного и не в главном. В клинике Первого медицинского института было подвергнуто всестороннему и тщательному обследованию около трехсот больных неврозом, жаловавшихся на плохой сон. Что же выяснилось? Треть пациентов спала ночью более шести часов, около одной десятой — менее четырех часов, а в среднем все спали пять с половиной часов. Маловато, конечно, хотя бессонницей такой сон и не назовешь. Засыпали долго: в среднем около получаса, но кое-кому не удавалось заснуть и за два часа. У многих было за ночь только по два завершенных цикла «медленный сон — быстрый сон», а у некоторых всего один. Вот это, конечно, и выматывало их. Доля дельта-сна была у всех короче обычного, а четвертая стадия сокращена вдвое. Были и такие, у кого дельта-сон оказался таким же чутким, как дремота.
Разбуженные во время дельта-сна, три четверти больных сказали, что задремали только что, остальные заявили, что не спали совсем, хотя и не вспомнили, о чем в это время думали. Если же врачи будили своих пациентов в стадиях дремоты и сонных веретен, те совсем отрицали, что спали, и говорили, о чем думали: о недавних событиях и заботах дня. Доля быстрого сна у них была в среднем такой же, как и у здоровых людей, но что это был за сон! У здорового человека за ночь бывает полторы тысячи быстрых движений глаз, а у невротиков всего триста. Врачи не получили от них ни одного толкового отчета о сновидениях. Да разве с таким количеством движений глаз увидишь сон? То ли дело, например, нарколептик, у которого количество быстрых движений глаз достигает за ночь четырех тысяч!
ДВЕ СТРУКТУРЫ
Сон невротика подточен со всех сторон: и доля дельта-стадии мала, и быстрая фаза никуда не годится. В сущности, такой человек живет, будучи постоянно лишен части быстрого сна. Хотя этого он и не замечает, зато частые пробуждения посреди медленного сна в начале ночи не дают ему покоя. Он просыпается, а ему кажется, что он еще и не засыпал.
Но отчего же он все-таки спит так чутко? Во всем виновато эмоциональное напряжение, лежащее в основе невроза. Оно активизирует механизмы бодрствования, и те не дают сну углубиться в дельта-стадию. Пульс у невротика частит, кожно-гальваническая реакция бушует, выработка катехоламинов идет полным ходом. Налицо все признаки избыточной физиологической активности, связанной с эмоциональными сдвигами. Об этих сдвигах свидетельствуют и тесты: склонность к депрессии, к ипохондрии, мнительность.
Те же черты обнаруживает тест и у сензитивного человека, который дрожит над своим сном («Если я не высплюсь — я не человек!») и которому нередко хочется спать в стрессовой ситуации. Его распекает начальник, а у него слипаются глаза, и рот дрожит в судороге непрекращающейся зевоты. Если он вздремнет, все стрессы с него как с гуся вода. Невротик лишен этого счастья: глаза у него не слипаются, а загораются, он вспыхивает и мрачнеет. Но почему, раз у него плох механизм «сновиденческой» трансформации, не усиливается действие механизма вытеснения? В том-то все и дело! Очевидно, он у него тоже никуда не годится. Подобно неэкономичным двигателям, он нуждается в очень большом количестве энергии. Для ее выработки требуется усиленная физиологическая активность, а на ее фоне мозг ежеминутно готов к пробуждению. Заколдованный круг!
Может быть, пока человеку не хватает одного лишь быстрого сна, субъективное восприятие сна остается у него нормальным: не выспался, ну и ладно, высплюсь в следующую ночь. Но когда другие механизмы защиты тоже неполноценны и побуждаемая ими к усиленной работе мозговая энергетика начинает подтачивать дельта-сон, человек осознает, что столкнулся лицом к лицу с бессонницей и что в нервной системе у него какой-то серьезный изъян. А дальше обычная картина: боязнь не заснуть, боязнь проспать, прислушивание к себе, возвращение к одному и тому же — словом, «одной лишь думы власть», навязчивая идея.
У всех людей нехватка дельта-сна порождает вялость и сонливость, но если эта нехватка вызывается усилением физиологической и психической активности, получается парадоксальное сочетание возбужденности с жалобами на апатию. По этому сочетанию врач сразу же и распознает невроз. И по необычной активности психики во время медленного сна. Так как быстрый сон у невротиков не сон, а одно недоразумение, сновидения пытаются излиться в медленном сне. Медленный же сон для зарождения спасительных образов среда неподходящая, он больше годится для «мыслей». Вот почему все невротики жалуются на то, что во сне мозг у них не прекращает работать и они все думают и думают. Так оно и есть: они действительно думают, вместо того чтобы смотреть сны. Они не спят, потому что спит тот сторож, которому надлежит охранять их сон.
А спать надо, нельзя не спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40