Об этом он и сказал, не задумываясь, очкастому парню, появившемуся на этот раз без вчерашнего белого халата, а в фиолетовой майке и в чёрных, смотревшихся в летнюю жару явным анахронизмом джинсах.
— У меня сегодня другие дела, — спокойно отрезал тщедушный очкарик, не желая признавать в Макарове знакомого, с которым можно запросто болтать на отвлечённые темы. — Вы хотели сняться? — спросил он, скользнув взглядом непроницаемых чёрных глаз с Макарова на остановившуюся чуть в стороне Паулу и обратно.
— Да, — ответил Макаров. И как бы настаивая на том, что они с фотографом уже знакомы, пояснил: — Вот та девушка, о которой я вам вчера говорил.
— Нет, сейчас делать снимок с ожерельем не будем, — на этот раз демонстрируя хорошую память, холодно ответил парень, упёршись в переносицу Алексея своими маленькими глазками-буравчиками. — Если у вас ко мне только это дело, то встретимся, как и договаривались, завтра в одиннадцать.
— Но почему не сейчас? — спросил Макаров, повернувшись к Пауле и взяв её за руку. Именно в этот момент он заметил непонятное волнение и немую просьбу в глазах девушки, но не понял и решил довести начатое до конца. — Девушка здесь, вы на месте и не заняты, почему бы… — начал он, изображая недоумение, но фотограф не дал ему договорить.
— Это невозможно, — снова коротко взглянув на Паулу, ответил очкарик. Наблюдавший на этот раз за ней Макаров отметил, что девушка от взгляда фотографа как будто съёжилась. Но тот уже снова смотрел на Алексея. — Во-первых, — пояснил он невозмутимо, — у меня сейчас другие дела, а во-вторых, и ожерелья у меня теперь нет — оно будет только завтра к вечеру.
«Вот это заявление!» Да ещё при свидетелях. Дело было сделано, и Макаров уже мог со спокойной совестью уйти, однако, несмотря даже на необъяснимое волнение Паулы, он решился задать фотографу ещё один вопрос.
— Скажите, пожалуйста, но, может, тогда хотя бы пораньше, чем мы вчера с вами договаривались? По времени, — произнёс он, пристально всматриваясь в тёмные глаза за стёклами очков. — А то мне трудно будет уговорить мою даму, все-таки одиннадцать вечера, двадцать три ноль-ноль… поздновато. Давайте завтра же, но в девять, в двадцать один.
В равнодушных до этого глазах фотографа мелькнуло выражение досады.
— Если вас не устраивает это время, приходите послезавтра утром; договоримся на другой день, — пожал костлявыми плечами тщедушный человек в фиолетовой майке и, повернувшись, пошёл к двери лаборатории, недвусмысленно давая тем самым понять, что разговаривать с бестолковым клиентом больше не желает.
— Ну ладно, я согласен на ваши условия, — с наигранным разочарованием произнёс ему в спину Алексей. — Тогда, значит, завтра. — На самом деле ответом фотографа он был доволен.
—Да, в двадцать три, — подтвердил, не оборачиваясь, пляжный фотограф и открыл дверь лаборатории.
Таким был разговор с фотографом, и разговор этот весьма удовлетворил Алексея, сумевшего проверить некоторые соображения, возникшие под впечатлением услышанного в фотомастерской прошедшей ночью. В то же время посещение студии комбината бытового обслуживания почему-то резко ухудшило настроение его спутницы.
Справедливо полагая, что причина этого рано или поздно выяснится, Макаров не стал спрашивать об этом девушку. Напротив, он всячески демонстрировал своё удовлетворение результатами их совместного визита к фотографу.
— Ну вот, — сказал он, едва они спустились по лестнице и вышли из здания, — теперь можем посидеть в каком-нибудь кафе или баре… А может быть, ты предпочитаешь ещё разок искупаться?
Некоторое время Паула шла рядом с ним молча. Потом вдруг взяла Макарова за руку и, остановившись, заглянула в его глаза.
— Ты знаешь… извини, но я вынуждена взять своё обещание обратно, — внезапно сказала она.
«Началось, — подумал Макаров, — сейчас все прояснится», — но, однако, сделал вид, что не понял, о чем речь.
— Что?.. О чем ты? — спросил он, взглянув на девушку с недоумением. — Ты не можешь сейчас идти со мной?
— Нет, ты не понял, — покачала головой Паула. — Я об этой фотографии…
— Да?.. Что?
— Я не хочу фотографироваться в этом ателье.
— То есть тебя смущает, что надо сюда идти так поздно вечером? Да?
— Нет, ты не понял — я вообще не хочу фотографироваться у этого мастера, — твёрдо сказала Паула, и весь вид её подтверждал сказанное.
— Удивительно, почему? — развёл руками Макаров. — Он классный мастер, хотя и молодой, не слишком представительный. Я видел его фотографии, видел позавчера вечером, на пляже, как он работает, разговаривал с ним — фотограф отличный.
— Все равно, — покачала головой Паула
— Но почему?
— Он мне не нравится.
— Ну-что за детство, — покачал головой Алексей.
— Хорошо, если ты хочешь… — с отчаянием взглянула ему в глаза до этого упорно отводившая взгляд на протяжении всего их странноватого разговора Паула. — Помнишь твою стычку в стриптиз-баре с высоким парнем из-за меня?
— Ну, не совсем из-за тебя, — возразил Алексей, — он хамил… Но он же получил тогда своё, правильно?
— Погоди, — перебила его девушка, — дослушай! Этот фотограф — двоюродный брат того парня, Алик.
— Ну и что, что двоюродный брат? — пожал плечами Макаров.
— А то, что Андрей, его брат, тебя совсем не забыл и не простил…
— Ну и бог с ним, пускай зайдёт как-нибудь, — махнул рукой Алексей, — поговорим…
— Зря ты так: Андрей сегодня ночью позвонил мне и сказал, что я могу считать, что тебя больше нет, ты больше физически не существуешь… Ты понимаешь, что это может для тебя значить?.. А ты разгуливаешь по улице со мной, да ещё предлагаешь сфотографироваться в мастерской его брата.
— Но я же вроде физически существую? — усмехнулся Макаров, вспомнив ночной инцидент. — Это же я с тобой рядом. Или другой мужчина?.. Но тогда…
Но Паула не дослушала его.
— Не знаю, как понимать его слова, но зря ты относишься к угрозам этого человека столь легкомысленно, — взволнованно сказала она. — Он один из самых крутых ребят в городе, у него много друзей, и когда ты сегодня позвонил мне так рано утром, я подумала, что с тобой что-то сделали из-за меня, что тебе плохо… Его звонок был за полтора часа до твоего.
— Значит, он решил, что избавился от меня, — задумчиво произнёс Алексей.
— А может быть, пока с тобой ничего не случилось, — встревоженно поглядела на Макарова Паула, — может, нам лучше больше не встречаться?
— Нет-нет, — снова взяв её под руку и повернувшись в прежнем направлении, возразил Алексей, — я думаю, что ничего серьёзного, я смогу защитить себя, не бойся… — «Значит, этот подонок действительно преследовал меня вчера и хотел расправиться лишь за то, что я врезал ему на глазах у всех в баре, — подумал Макаров. — И ещё отнимаю Паулу…» — А кто он, этот Андрей, вообще такой? — почти безразличным тоном спросил он девушку.
— Местный. Из Морского. Служил в армии, в морской пехоте, а теперь таможенником работает в Нестерове.
— А как его фамилия?
— Викторов, Андрей Викторов, а зачем тебе его фамилия?
— Да так. Проверяю себя. Я вчера был по делам в Калининграде, в железнодорожной таможне, и случайно слышал его фамилию, — соврал Макаров. — Там, кстати, речь шла о сегодняшнем его дежурстве, так что сегодня нам с тобой «серый волк» точно не страшен, — усмехнулся он.
— Если так, то да, хотя он может попросить кого-нибудь из своих дружков… Кстати, — сказала, словно что-то вспомнив или решившись на что-то, Паула, — помнишь, я рассказывала про девушку знакомую. Она сказала, что знает, будто этого парня, москвича, из-за которого ты сюда приехал, убили?..
— Да-да, вот это гораздо интереснее, чем слушать о твоём незадачливом кавалере, — оживился Алексей.
— Не торопись, — остановила его Паула. — Я не хотела тебе сама говорить, хотела устроить вам встречу, чтобы ты все услышал от неё. Но раз уж речь зашла об Андрее Викторове, ты должен знать: эта девушка намекнула, что Андрей причастен к гибели москвича.
— Вот это новость… А почему она сказала об этом тебе?
— Странный вопрос: она много раз встречала меня с ним.
— А почему ты после того, как узнала о нем такое, согласилась идти с ним в этот ваш стриптиз-бар?
— А как ты думаешь: шпана местная, уголовники разные — все здесь под его дудку пляшут, откажешь — изнасилуют или изобьют, такие случаи уже были. А так я под его защитой нахожусь, никто меня пальцем не тронет; да он и к матери моей подход нашёл, очень ей нравится. Я очень удивилась тогда, что тебя невредимым после вашей стычки из стриптиз-бара выпустили. Каждую секунду ждала чего-нибудь ужасного.
— Наверное, не ожидали, растерялись, — высказал предположение Алексей, — а может, не торопились: человек незнакомый, понюхали сначала хорошенько вокруг, что за фрукт прикатил. Это ведь только кажется, что они кого хочешь под себя подомнут — они тоже оглядываются, прежде чем укусить… Ладно, я все понял, хватит об этом. Если тебе не хочется, фотографироваться к этому Алику не пойдём. А сейчас, — он указал Пауле куда-то вперёд, — я вижу неподалёку очень симпатичное на мой взгляд заведение, где мы можем спокойно перекусить.
Девушка взглянула в том направлении, куда показывал Макаров, и увидела стеклянный павильон с вывеской «Золотой краб».
45
Московский отправился точно по расписанию, в девять ноль-пять.
Медленно проплыл мимо окошка вагона номер девять перрон, пристанционные постройки, потянулись окраинные здания города. Удобно устроившись у окна в четвёртом купе, полковник Сычёв взял одну из выложенных только что на столик из объёмистого портфеля свежих, купленных в вокзальном киоске газет и, просмотрев заголовки, обратился к стоявшему напротив двери купе, в коридоре, Макарову.
— Угощайся прессой, Лёша, нам ещё долго ехать.
— Что? — оторвался от созерцания проплывавшего за окном пейзажа Макаров.
— Прессу, говорю, бери, — сказал Сычёв, глядя на Алексея поверх блестящих тонкой металлической оправой «профессорских» очков.
— А… нет, спасибо. Может быть, позже, пока не хочется, — ответил Макаров. — Я сюда самолётом летел, интересно из поезда теперь на здешние места полюбоваться.
— А, понятно, — согласился полковник, снова углубляясь в газету. Алексей же вернулся к прежнему своему занятию. Ему с трудом удалось уговорить полковника взять его с собой на контроль первой части операции. Основную свою роль в соответствии с оперативным планом, который был составлен накануне в кабинете начальника линейного отдела, Макарову предстояло выполнить несколько позже, и вместо этой поездки московским поездом Сычёв предлагал ему дожидаться сигнала об успешном завершении первой части операции в Янтарном.
У полковника были веские основания предлагать именно такой вариант действий Алексею. Если Андрей Викторов, сегодняшнего появления которого в этом, девятом, вагоне они с полковником ожидали (Сычёву удалось выяснить, что знакомый Паулы дежурит второй день подряд, поменявшись с товарищем под каким-то благовидным предлогом), если Викторов узнает Макарова, то почует неладное и в таком неуравновешенном состоянии натворит бог знает чего. Алексей отлично понимал это, но все-таки не смог отказаться от поездки до контрольного пункта вблизи границы с Литвой. Операция, в разработке плана которой он принимал непосредственное участие, захватила его. В сущности, без него она вообще бы не состоялась.
Осуществить план стало возможным благодаря активной работе Алексея накануне. Крашеная блондинка с круглым приятным лицом и ямочками на полных розовых щёчках в соседнем купе, хохотушка, не умолкая щебетавшая сейчас с попутчицей, темноволосой молоденькой девушкой, не была, хоть об этом и свидетельствовал лежавший в её сумочке паспорт, Еленой Бочкарёвой из Коломны. Той самой Еленой Бочкарёвой, отдыхающей из пансионата «Янтарный залив», фамилию которой упомянул пляжный фотограф в услышанном Макаровым ночном разговоре на лестничной площадке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42