Миномет стоял наготове, она опустила свою ношу в дуло и чуть подождала, пока та опустится: тогда только можно нажимать на спусковой механизм — так сказано в инструкции. Мина заскользила вниз. Вот он и настал — важнейший момент в истории их движения. Через секунду она услышит взрыв, а вслед за ним — панические крики. Это и есть политический эффект — паника, вопли, страх. Это и значит — добиться политического результата. В конце концов, миномет или револьвер олицетворяют власть…
В момент, когда мина заскользила вниз по желобу, оба снайпера выстрелили одновременно, а Ингрид резко наклонилась, успев нажать на спуск.
Пуля, нацеленная в голову, просвистела мимо, а вторая, та, что метила в сердце, попала в плечо — мина уже двинулась по стволу вверх. Девушка дернулась от толчка и упала прямо на жерло, мина вошла ей в грудь, пробила тело насквозь и, ударившись о бетон, тут только взорвалась.
— Господи Боже, — произнес снайпер, попавший в цель. — Девушка! Боже ты мой!
На следующий день Жорж Вавр был вызван к президенту для отчета о вчерашних событиях и дальнейших планах. Утром случилось несколько мелких происшествий, которые не остались не замеченными ДСТ. С утра министр внутренних дел Ги Маллар побывал в президентском дворце, и вскоре после этого Вавра попросили быть около пяти вечера на месте — с ним желают побеседовать. Все попытки Баума связаться по телефону с Руассе оказались безуспешными: сначала ему отвечали, что господин Руассе в префектуре, но занят и не может подойти, потом — что он вообще ушел и вряд ли вернется, на два последних звонка просто положили трубку, не ответив. От чьего-то приятеля-журналиста в департаменте узнали о том, что в четыре состоится пресс-конференция по поводу успешной ликвидации террористской группы. Проведет пресс-конференцию официальное лицо из аппарата премьер-министра.
Президент был с Вавром не слишком любезен. Слушал его с кислым видом, перебивал и торопил.
— У меня назначена еще одна встреча. Ограничьтесь, прошу вас, только ответами на вопросы. Вы намерены провести еще какие-либо аресты?
— Возможно. Мы охотимся за тем, кто сбежал с места происшествия, описание злоумышленника у нас имеется.
Никакого интереса не выразил президент и тогда, когда Вавр доложил, при каких обстоятельствах был задержан Бернар Пеллерен, он же Бруно, и объяснил, почему его пришлось отпустить. Наверняка полная информация об этом происшествии уже дошла до первого лица государства.
— Хорошо. Мои помощники свяжутся с вами. — Президент поднял телефонную трубку, давая понять, что встреча окончена.
— Знаю я эти дела, — сказал позже Вавр Бауму. — Государственный аппарат сейчас изо всех сил отмазывается от того, что мы раскопали.
— Но парня, сбежавшего со стройплощадки, поймать можно, он кое-что порасскажет.
— Если так все и дальше пойдет, не успеем. — Вавр говорил, будто думал вслух. — Мы сейчас из области контрразведки попали в джунгли политики, друг мой. А в джунглях, как тебе известно, каждый норовит другому за спину зайти…
В четыре состоялась многолюдная пресс-конференция. Официальное лицо сделало заявление о том, что во время парада была намечена террористическая акция, но ее, к счастью, успели предотвратить благодаря бдительности полиции и частей специального назначения. Один террорист убит. Ранее другой участник той же группы был задержан полицией в районе порта Жавель, на месте задержания найдены бомбы и другое оружие.
— Кто они — троцкисты, маоисты? — задал вопрос кто-то из зала.
— Мы располагаем информацией, что это анархисты, — последовал ответ.
— Откуда они получали деньги и оружие?
— Есть основания считать, что они поддерживали связь с остатками итальянских «Красных бригад». Часть обнаруженного вооружения — итальянского производства. Расследование в этом направлении еще не завершено.
Тот журналист, у которого были друзья в департаменте безопасности, спросил:
— Не могли бы вы прокомментировать слухи, будто раскрытая группа принадлежит к крайне правым экстремистам?
— Это не соответствует действительности. Можно судить хотя бы по тому, кто и что подвергалось их атакам. Для подобных слухов нет оснований.
— Ходят также разговоры о разногласиях между службами, отвечающими за государственную безопасность.
— Эти разговоры абсолютно беспочвенны.
— Играла ли какую-то роль в ликвидации данной группы ДСТ?
— Только косвенную. Роль этого отдела, как вам известно, ограничивается надзором за иностранцами.
Ведущий передал личную благодарность от премьер-министра полиции за проявленную бдительность и поблагодарил министра внутренних дел и префекта полиции за то, что деятельность террористов в Париже полностью пресечена.
— Так и должно было случиться, — философски заметил Вавр, проглядывая телепринтные листы с отчетом о конференции. — Не могут они признать, что это были правые, — тогда бы всплыли имена весьма почтенных господ. Того же Пеллерена, к примеру. А на плохую работу полиции в нашей стране даже и намекнуть нельзя, преступность и насилие — слишком деликатные темы для политических деятелей.
Явившись к пяти часам в кабинет к министру внутренних дел, Вавр был готов ко всему.
— Президент и премьер-министр хотят как можно скорее нормализовать ситуацию. Именно по этой причине ваш друг Руассе получил новую должность — он теперь заместитель начальника главной полицейской инспекции, отвечает за положение в южных регионах, — нескрываемая ирония прозвучала в словах «ваш друг».
Жорж Вавр ничего не сказал в ответ, только улыбнулся. Министр продолжал тем же скучным тоном:
— Сегодня у меня побывал префект полиции, мы долго беседовали. Я удовлетворен результатом этой беседы — он сам назвал кандидатуру человека, которого хотел бы видеть на месте Руассе. — Тут министр откашлялся. — Кроме того, президент просил меня передать вам кое-что лично. После вашей сегодняшней встречи он хотел бы сказать, что порученное вам расследование можно считать законченным. Вы меня поняли?
— Понял, господин министр.
— Он сказал также, что дальнейшими расследованиями относительно этой и других террористических групп надлежит заняться полиции.
Вавр кивнул в знак согласия. Министр сделал жест, означающий, что беседа закончена.
— Вот и все, господин заместитель префекта. Благодарю, что вы пришли.
Когда, тяжело поднявшись со стула, Жорж Вавр уже направлялся к дверям, министр остановил его как бы небрежно:
— Ах да, еще одно. — Он снова слегка закашлялся. — Досье…
— Досье, господин министр?
— Да, все досье, касающиеся лиц, так или иначе имеющих отношение к этому делу. Имен я не перечисляю, но мне бы хотелось с ними ознакомиться. Пришлите мне их завтра пораньше.
— Включая и те, что заведены на членов правительства?
— Да. Я же сказал — всех, кто проходит у вас по этому делу.
— Хорошо.
И Вавр тяжелым шагом направился к себе в отдел, в соседний подъезд того же здания.
Бауму он напомнил:
— У нас и раньше требовали досье, помнишь, Альфред? Так что ты знаешь, что делать.
— Знаю. Все надо дублировать. Абсолютно все, чтобы сохранить архив полностью.
— Министры приходят и уходят, а архивы остаются. Так что это я поручаю тебе. — Наступила небольшая пауза. — Послушай, старина, а что ты все же думаешь насчет этой утечки информации? Теперь, когда все позади?
— У меня раньше были подозрения, которые теперь перешли в уверенность.
— Ну?
— Этот паршивец Пишу, когда тут поливал грязью своего благодетеля Пеллерена, сказал одну любопытную вещь. У меня тогда возникло какое-то подозрение — я и попросил инспектора выяснить как бы невзначай, где благодетель провел тот день, когда мы сообщили Маллару, что задержали Пеллеренова сынка, и попросили дальнейших указаний. Помните, Маллар сказал, что перезвонит через пятнадцать минут, а потом сказал, будто поговорил с папашей Пеллереном, и сынка, мол, надо поскорее отпустить. Так вот Пишу утверждает, что в тот день его босс в министерстве не появлялся и был в таком месте, куда дозвониться невозможно, то есть у дамы. Так что, может, это сам Пишу дал нам указания. Во всяком случае, моя точка зрения подтвердилась — Маллар хотел, чтобы мы прекратили расследование. Зная о его давней дружбе с Хеммингом, я в этом уверен. Хотя, может, трибунал счел бы эти факты недостаточным доказательством его вины. И потом — с психологической точки зрения — Пеллерен не стал бы проделывать этот фокус с инициалами. Слишком уж примитивно для такого матерого, старого политикана. Скорее всего, к двойному блефу прибегнул Маллар, на него это больше похоже.
Он умолк и задумался.
— Подумать только, такой грязный делец у власти, хотя вслух об этом говорить и не следует, он наш начальник.
— Ладно, Альфред, я тебя не слышал.
— Но мое мнение тут хоть что-нибудь да значит?
— И да, и нет. Нет, потому что никто этой историей больше заниматься не станет. Да, потому что я бы хотел, чтобы в архивах хранилась правда, даже если мы сидим по уши во лжи. У меня просто пунктик насчет архивов.
— Как же я могу занести в досье свои подозрения, хоть я абсолютно уверен, что они правильны?
Вавр усмехнулся:
— А это уж не моя проблема, Альфред, сам соображай.
Во вторник американского посла пригласили на набережную Орсэ. Министр иностранных дел принял его чрезвычайно тепло и угостил великолепным шерри, в который собственноручно, из уважения к высокому гостю, бросил кусочек льда.
— Счастлив видеть вас, господин посол, надеюсь, вы и ваша супруга в добром здравии.
— Вполне, — коротко ответствовал посол. Он еще не забыл неприятную беседу с президентом и был намерен, если нападки тут, в министерстве, возобновятся, как можно быстрее прервать встречу. Но, судя по любезности, которую проявляет министр, она затянется.
— Очень мило с вашей стороны, что вы пришли, как только получили приглашение, — продолжал министр.
— Мне это только приятно, — ответил посол. «Что, черт возьми, тут происходит?»
— Я вот почему вас пригласил, — сказал министр, заглядывая в свой бокал с такой осторожностью, будто ожидал увидеть в нем лягушку. — В нынешнем году мы хотим организовать у себя небольшие торжества, — он чуть помолчал и продолжал доверительно: — Йорктаун, вы понимаете?
Посол слыхом не слыхивал о торжествах по поводу какого-то Йорктауна, но виду не подал. С какой стати он должен что-то знать об этом Йорктауне? А если и правда должен, то почему этот кретин — первый секретарь посольства — его не предупредил?
Министр, который в обычное время тоже не был силен насчет Йорктауна, тем не менее продолжал:
— Мы планируем ряд мероприятий в знак чувства солидарности, которое наш народ испытывает к Соединенным Штатам, помня о союзе между генералом Вашингтоном и нашим национальным героем Лафайетом в битве при Йорктауне. — Он сделал паузу и закончил: — Фактически эта битва завершила войну американцев за независимость. — Его только что просветили на этот счет, и в памяти были еще свежи кое-какие подробности. — В этом году как раз исполняется двести лет…
…Министерство иностранных дел в полном составе все утро рылось по архивам в поисках хоть какого-нибудь юбилея — премьер-министр приказал найти мало-мальски серьезный повод для организации торжеств. Перебрали и отвергли даты рождения и смерти знаменитых художников, философов, литераторов и политических деятелей, и положение казалось уже безнадежным, когда кто-то вдруг вспомнил о битве с британцами под Йорктауном. Такой повод сочли вполне подходящим.
Посол сколотил свое состояние во Флориде, он передал в распоряжение своей партии миллион долларов, чтобы заполучить нынешнее место: его жена всегда мечтала жить во Франции. В истории он не разбирался и потому ограничился тем, что с рассудительным видом кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
В момент, когда мина заскользила вниз по желобу, оба снайпера выстрелили одновременно, а Ингрид резко наклонилась, успев нажать на спуск.
Пуля, нацеленная в голову, просвистела мимо, а вторая, та, что метила в сердце, попала в плечо — мина уже двинулась по стволу вверх. Девушка дернулась от толчка и упала прямо на жерло, мина вошла ей в грудь, пробила тело насквозь и, ударившись о бетон, тут только взорвалась.
— Господи Боже, — произнес снайпер, попавший в цель. — Девушка! Боже ты мой!
На следующий день Жорж Вавр был вызван к президенту для отчета о вчерашних событиях и дальнейших планах. Утром случилось несколько мелких происшествий, которые не остались не замеченными ДСТ. С утра министр внутренних дел Ги Маллар побывал в президентском дворце, и вскоре после этого Вавра попросили быть около пяти вечера на месте — с ним желают побеседовать. Все попытки Баума связаться по телефону с Руассе оказались безуспешными: сначала ему отвечали, что господин Руассе в префектуре, но занят и не может подойти, потом — что он вообще ушел и вряд ли вернется, на два последних звонка просто положили трубку, не ответив. От чьего-то приятеля-журналиста в департаменте узнали о том, что в четыре состоится пресс-конференция по поводу успешной ликвидации террористской группы. Проведет пресс-конференцию официальное лицо из аппарата премьер-министра.
Президент был с Вавром не слишком любезен. Слушал его с кислым видом, перебивал и торопил.
— У меня назначена еще одна встреча. Ограничьтесь, прошу вас, только ответами на вопросы. Вы намерены провести еще какие-либо аресты?
— Возможно. Мы охотимся за тем, кто сбежал с места происшествия, описание злоумышленника у нас имеется.
Никакого интереса не выразил президент и тогда, когда Вавр доложил, при каких обстоятельствах был задержан Бернар Пеллерен, он же Бруно, и объяснил, почему его пришлось отпустить. Наверняка полная информация об этом происшествии уже дошла до первого лица государства.
— Хорошо. Мои помощники свяжутся с вами. — Президент поднял телефонную трубку, давая понять, что встреча окончена.
— Знаю я эти дела, — сказал позже Вавр Бауму. — Государственный аппарат сейчас изо всех сил отмазывается от того, что мы раскопали.
— Но парня, сбежавшего со стройплощадки, поймать можно, он кое-что порасскажет.
— Если так все и дальше пойдет, не успеем. — Вавр говорил, будто думал вслух. — Мы сейчас из области контрразведки попали в джунгли политики, друг мой. А в джунглях, как тебе известно, каждый норовит другому за спину зайти…
В четыре состоялась многолюдная пресс-конференция. Официальное лицо сделало заявление о том, что во время парада была намечена террористическая акция, но ее, к счастью, успели предотвратить благодаря бдительности полиции и частей специального назначения. Один террорист убит. Ранее другой участник той же группы был задержан полицией в районе порта Жавель, на месте задержания найдены бомбы и другое оружие.
— Кто они — троцкисты, маоисты? — задал вопрос кто-то из зала.
— Мы располагаем информацией, что это анархисты, — последовал ответ.
— Откуда они получали деньги и оружие?
— Есть основания считать, что они поддерживали связь с остатками итальянских «Красных бригад». Часть обнаруженного вооружения — итальянского производства. Расследование в этом направлении еще не завершено.
Тот журналист, у которого были друзья в департаменте безопасности, спросил:
— Не могли бы вы прокомментировать слухи, будто раскрытая группа принадлежит к крайне правым экстремистам?
— Это не соответствует действительности. Можно судить хотя бы по тому, кто и что подвергалось их атакам. Для подобных слухов нет оснований.
— Ходят также разговоры о разногласиях между службами, отвечающими за государственную безопасность.
— Эти разговоры абсолютно беспочвенны.
— Играла ли какую-то роль в ликвидации данной группы ДСТ?
— Только косвенную. Роль этого отдела, как вам известно, ограничивается надзором за иностранцами.
Ведущий передал личную благодарность от премьер-министра полиции за проявленную бдительность и поблагодарил министра внутренних дел и префекта полиции за то, что деятельность террористов в Париже полностью пресечена.
— Так и должно было случиться, — философски заметил Вавр, проглядывая телепринтные листы с отчетом о конференции. — Не могут они признать, что это были правые, — тогда бы всплыли имена весьма почтенных господ. Того же Пеллерена, к примеру. А на плохую работу полиции в нашей стране даже и намекнуть нельзя, преступность и насилие — слишком деликатные темы для политических деятелей.
Явившись к пяти часам в кабинет к министру внутренних дел, Вавр был готов ко всему.
— Президент и премьер-министр хотят как можно скорее нормализовать ситуацию. Именно по этой причине ваш друг Руассе получил новую должность — он теперь заместитель начальника главной полицейской инспекции, отвечает за положение в южных регионах, — нескрываемая ирония прозвучала в словах «ваш друг».
Жорж Вавр ничего не сказал в ответ, только улыбнулся. Министр продолжал тем же скучным тоном:
— Сегодня у меня побывал префект полиции, мы долго беседовали. Я удовлетворен результатом этой беседы — он сам назвал кандидатуру человека, которого хотел бы видеть на месте Руассе. — Тут министр откашлялся. — Кроме того, президент просил меня передать вам кое-что лично. После вашей сегодняшней встречи он хотел бы сказать, что порученное вам расследование можно считать законченным. Вы меня поняли?
— Понял, господин министр.
— Он сказал также, что дальнейшими расследованиями относительно этой и других террористических групп надлежит заняться полиции.
Вавр кивнул в знак согласия. Министр сделал жест, означающий, что беседа закончена.
— Вот и все, господин заместитель префекта. Благодарю, что вы пришли.
Когда, тяжело поднявшись со стула, Жорж Вавр уже направлялся к дверям, министр остановил его как бы небрежно:
— Ах да, еще одно. — Он снова слегка закашлялся. — Досье…
— Досье, господин министр?
— Да, все досье, касающиеся лиц, так или иначе имеющих отношение к этому делу. Имен я не перечисляю, но мне бы хотелось с ними ознакомиться. Пришлите мне их завтра пораньше.
— Включая и те, что заведены на членов правительства?
— Да. Я же сказал — всех, кто проходит у вас по этому делу.
— Хорошо.
И Вавр тяжелым шагом направился к себе в отдел, в соседний подъезд того же здания.
Бауму он напомнил:
— У нас и раньше требовали досье, помнишь, Альфред? Так что ты знаешь, что делать.
— Знаю. Все надо дублировать. Абсолютно все, чтобы сохранить архив полностью.
— Министры приходят и уходят, а архивы остаются. Так что это я поручаю тебе. — Наступила небольшая пауза. — Послушай, старина, а что ты все же думаешь насчет этой утечки информации? Теперь, когда все позади?
— У меня раньше были подозрения, которые теперь перешли в уверенность.
— Ну?
— Этот паршивец Пишу, когда тут поливал грязью своего благодетеля Пеллерена, сказал одну любопытную вещь. У меня тогда возникло какое-то подозрение — я и попросил инспектора выяснить как бы невзначай, где благодетель провел тот день, когда мы сообщили Маллару, что задержали Пеллеренова сынка, и попросили дальнейших указаний. Помните, Маллар сказал, что перезвонит через пятнадцать минут, а потом сказал, будто поговорил с папашей Пеллереном, и сынка, мол, надо поскорее отпустить. Так вот Пишу утверждает, что в тот день его босс в министерстве не появлялся и был в таком месте, куда дозвониться невозможно, то есть у дамы. Так что, может, это сам Пишу дал нам указания. Во всяком случае, моя точка зрения подтвердилась — Маллар хотел, чтобы мы прекратили расследование. Зная о его давней дружбе с Хеммингом, я в этом уверен. Хотя, может, трибунал счел бы эти факты недостаточным доказательством его вины. И потом — с психологической точки зрения — Пеллерен не стал бы проделывать этот фокус с инициалами. Слишком уж примитивно для такого матерого, старого политикана. Скорее всего, к двойному блефу прибегнул Маллар, на него это больше похоже.
Он умолк и задумался.
— Подумать только, такой грязный делец у власти, хотя вслух об этом говорить и не следует, он наш начальник.
— Ладно, Альфред, я тебя не слышал.
— Но мое мнение тут хоть что-нибудь да значит?
— И да, и нет. Нет, потому что никто этой историей больше заниматься не станет. Да, потому что я бы хотел, чтобы в архивах хранилась правда, даже если мы сидим по уши во лжи. У меня просто пунктик насчет архивов.
— Как же я могу занести в досье свои подозрения, хоть я абсолютно уверен, что они правильны?
Вавр усмехнулся:
— А это уж не моя проблема, Альфред, сам соображай.
Во вторник американского посла пригласили на набережную Орсэ. Министр иностранных дел принял его чрезвычайно тепло и угостил великолепным шерри, в который собственноручно, из уважения к высокому гостю, бросил кусочек льда.
— Счастлив видеть вас, господин посол, надеюсь, вы и ваша супруга в добром здравии.
— Вполне, — коротко ответствовал посол. Он еще не забыл неприятную беседу с президентом и был намерен, если нападки тут, в министерстве, возобновятся, как можно быстрее прервать встречу. Но, судя по любезности, которую проявляет министр, она затянется.
— Очень мило с вашей стороны, что вы пришли, как только получили приглашение, — продолжал министр.
— Мне это только приятно, — ответил посол. «Что, черт возьми, тут происходит?»
— Я вот почему вас пригласил, — сказал министр, заглядывая в свой бокал с такой осторожностью, будто ожидал увидеть в нем лягушку. — В нынешнем году мы хотим организовать у себя небольшие торжества, — он чуть помолчал и продолжал доверительно: — Йорктаун, вы понимаете?
Посол слыхом не слыхивал о торжествах по поводу какого-то Йорктауна, но виду не подал. С какой стати он должен что-то знать об этом Йорктауне? А если и правда должен, то почему этот кретин — первый секретарь посольства — его не предупредил?
Министр, который в обычное время тоже не был силен насчет Йорктауна, тем не менее продолжал:
— Мы планируем ряд мероприятий в знак чувства солидарности, которое наш народ испытывает к Соединенным Штатам, помня о союзе между генералом Вашингтоном и нашим национальным героем Лафайетом в битве при Йорктауне. — Он сделал паузу и закончил: — Фактически эта битва завершила войну американцев за независимость. — Его только что просветили на этот счет, и в памяти были еще свежи кое-какие подробности. — В этом году как раз исполняется двести лет…
…Министерство иностранных дел в полном составе все утро рылось по архивам в поисках хоть какого-нибудь юбилея — премьер-министр приказал найти мало-мальски серьезный повод для организации торжеств. Перебрали и отвергли даты рождения и смерти знаменитых художников, философов, литераторов и политических деятелей, и положение казалось уже безнадежным, когда кто-то вдруг вспомнил о битве с британцами под Йорктауном. Такой повод сочли вполне подходящим.
Посол сколотил свое состояние во Флориде, он передал в распоряжение своей партии миллион долларов, чтобы заполучить нынешнее место: его жена всегда мечтала жить во Франции. В истории он не разбирался и потому ограничился тем, что с рассудительным видом кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37