Плавно и незаметно.
— Но на это уйдут десятилетия, — грустно сказал Александр Петрович.
— А куда вы торопитесь? — насмешливо спросил Бардин. — Может быть, у вас в Думе буфет плохой?
— Это уже цинизм, голубчик, — в свою очередь констатировал Бирюков, очень довольный тем, что оппонент раскрылся и позволил нанести удар. — И теперь я имею право сделать вывод, что вы совсем не тот, за кого себя выдаёте.
Кардинал посмотрел на собеседника с нескрываемым интересом:
— Похоже, вы не теряете зря времени, уважаемый. Вы действительно кое-чему научились. Ну да ладно, не буду развращать вас комплиментами.
— Опоздали, друг мой. Я развратился, ещё когда был курсантом-первокурсником.
— А вот это уже действительно цинизм, голубчик! Профессор дал понять, что разговор на серьёзные темы окончен. И тем не менее он все же добавил:
— Знаете что, познакомьте меня с этим самым Рублевским.
Глава 3.
«БЕЗДНА»
1994 г. Директор ФСК Сергей Степашин, отвечая на мой вопрос, сказал «о значительных трудностях, возникающих при расследовании и пресечении фактов коррупции со стороны руководящих должностных лиц».
Новая газета, 5 марта 1999 г.
Веселов нажал кнопку селектора. «Слушаю, Владимир Иванович», — раздался голос секретарши. «Кофе, — коротко бросил замминистра, — и не соединяй меня ни с кем».
Задумчиво прихлёбывая напиток, Веселов перебирал в памяти события последних месяцев. Это началось как-то внезапно со звонков по мобильному телефону, который он постоянно носил с собой. Звонивший на «алло» замминистра не отвечал, но звонил аккуратно, причём в одно и то же время. Затем Владимир Иванович почувствовал (не заметил, а именно почувствовал), что за ним наблюдают. Первое, что пришло ему в голову, это то, что он находится в разработке одной из спецслужб или прокуратуры в связи с каким-нибудь «злоупотреблением служебным положением», как сейчас называлось вульгарное взяточничество. Это не особенно испугало его, поскольку все суммы, получаемые им в виде «комиссий» за оказанные различным банкам и структурам услуги в области подпитки из государственного бюджета, он честно делил с курировавшими его работниками прокуратуры и ФСБ. Другими словами, если «посторонние» схватили где-то след, то «свои» прикроют. Кроме того, «свои» заранее предупреждали его о всех деликатных моментах. Если же его «на крючок» подцепила одна из преступных группировок, то и это было нестрашно. Во-первых, силовики не дадут пропасть курочке, несущей золотые яички, а во-вторых, с руководителями наиболее мощных московских группировок давно были установлены вполне дружеские и деловые отношения. Да и подцепить его было невозможно. Вся его недвижимость числилась за родственниками, деньги лежали в западных банках на счетах проверенных людей. Но сам факт, что за ним кто-то следит, вызывал раздражение и лёгкую тревогу.
Однажды, когда он обедал в ресторане с деловым партнёром, какой-то молодой человек встал недалеко от их столика, а раскрашенная девица, выскочившая невесть откуда, как чёртик из табакерки, начала его фотографировать. Наверняка в кадре оказался и Владимир Иванович. На собеседника Веселова это не произвело особого впечатления, а Владимиру Ивановичу стало неуютно, как если бы его засняли голым в бане.
В один прекрасный день в министерство на его имя пришёл пакет. Распечатав его, замминистра обнаружил книжку под названием «Бездна» какого-то неизвестного автора. Обложка не оставляла сомнений, что перед ним вульгарный детектив с обязательной эротической приправой. Такие на всех лотках в метро лежали в огромном количестве. Веселов бездумно бросил её в ящик стола и случайно вспомнил об этом, собирая бумаги для служебной командировки в США. Он сунул книгу в портфель, чтобы убить время в полёте, и после завтрака в самолёте, когда все газеты, розданные стюардессой, были просмотрены, Веселов раскрыл детектив и углубился в чтение. Он надеялся, что через десять-пятнадцать минут этот экземпляр бульварной литературы погрузит его в спокойный глубокий сон. Но сна не получилось. Через полчаса Владимир Иванович читал уже с таким напряжением, с каким не изучал даже важные правительственные документы, имевшие непосредственное отношение к его бизнесу. В книге описывался криминальный чиновничий мир, причём в одном из высокопоставленных героев детектива он узнал себя, хотя имя и фамилия были изменены. Самым страшным было даже не то, что здесь детально описывались незаконные финансовые операции пятилетней давности, которые он провернул, ещё будучи начальником отдела, а то, что говорилось и о тех, что в настоящий момент были в стадии реализации. В сообщниках героя, прототипом которого он был, без труда узнавались все участники афёр, включая прикрытие в ФСБ и прокуратуре. В других персонажах он узнавал своих коллег. Вот два замминистра, а вот министр и два вице-премьера, чьи поручения он выполнял бесплатно, но с долей негодования, поскольку мысленно подсчитал, сколько они на этом сорвут.
В Нью-Йорк Веселов прибыл в полном смятении, и его коллеги не могли понять, что случилось с всегда энергичным и самоуверенным главой делегации. Переговоры он вёл вяло и категорически отказался встречаться в неофициальной обстановке с представителями американских деловых кругов. Было очевидно, что его мысли были где-то далеко, он невпопад отвечал на простейшие вопросы американцев и, чего никогда с ним не случалось, даже уступил ведение переговоров своему коллеге, который был ниже его по должности.
Вечером, вместо того чтобы идти на банкет, который американские банки всегда устраивали для российских чиновников, памятуя о тех временах, когда российский чиновник был бедным человеком, и между собой называя это мероприятие «Halyava for Russians» (халява для русских), Владимир Иванович заперся в своём номере и продолжил чтение «Бездны». Дочитав первую часть, он узнал очень много интересного о деятельности руководителей государства и даже о работе своих подчинённых. Кроме того, он упрочил свои знания в области криминального мира и схем перекачки «грязных» денег за рубеж.
Дискомфорт рос, а когда Веселов перешёл ко второй части романа, в его сознании зашевелилось чувство, именуемое страхом. Вторая часть описывала смену режима в России, приход к власти жёсткого правителя и установление диктаторской формы правления. Все главные герои «Бездны» оказались в тюремных камерах, и он, Веселов Владимир Иванович, уже сидел на допросе у следователя, скрывать от которого что-либо было бессмысленно, поскольку всю информацию тот уже и так имел.
А тут ещё проклятый телефон звонил исправно, и кто-то тяжело дышал в трубку. Словом, в Москву замминистра вернулся в ужасном состоянии, выражавшемся в смеси злобы и страха.
Все это он вспоминал, пытаясь не упускать никаких деталей. И чем больше деталей он вспоминал, тем сильнее он чувствовал, что находится «на крючке». Самые безобидные эпизоды выглядели проявлениями «разработки» неизвестных. Докурив сигарету и допив кофе, он снял трубку «вертушки» и набрал номер своего надёжного партнёра, замминистра внутренних дел Анатолия Романовича Покасова.
— Слушаю, — раздался сочный баритон генерала.
— Здорово, дружище, — приветливо сказал Веселов.
— О, какие люди! Как съездил?
— Нормально. Все нормально.
— Как же, как же. Наслышан. Что новенького?
— Повидаться нужно, Романыч.
— Что-нибудь срочное? — Голос генерала стал серьёзным.
— Да, и я хотел бы, чтобы Виктор Васильевич присутствовал.
— Даже так… Что-нибудь серьёзное?
— По-моему, да.
— Так, дай подумать. В двадцать два ноль-ноль в сауне. Идёт?
— Нет. Через час у меня.
— Да что случилось?
— Увидишь.
— Ты меня вконец заинтриговал. Ладно. Сейчас созвонюсь с Василичем. Через час жди.
У нас масса информации о коррумпированности чиновников, и она далеко не вся предаётся огласке за пределами служебного кабинета. По неофициальным данным, общее число неприкасаемых в России порядка 4 миллионов человек.
Генерал Гуров, начальник Главного управления по борьбе с оргпреступностью Новая газета, ‘ 48, 1998 г.
Веселов положил трубку и задумался. Виктор Васильевич Хохлов, начальник Управления по борьбе с оргпреступностью ФСБ, в своё время пролоббировал несколько распоряжений правительства, где требовалась виза Веселова. «Наваром» он с Владимиром Ивановичем, разумеется, не поделился, но дал понять, что отныне между ними установлены дружеские отношения и последний вправе всегда рассчитывать на его помощь. Стороной Веселов узнал, что вскоре после выхода распоряжения правительства о выделении из бюджета крупной суммы на закупку оборудования для ФСБ (а сумма значительно превышала общую стоимость упомянутого оборудования). Хохлов купил сыну четырехкомнатную квартиру стоимостью в триста тысяч долларов и построил дачу за полмиллиона все тех же «зелёных». Впоследствии, встречаясь с Хохловым в неофициальной обстановке (для этого ему пришлось вступить в охотничье общество, хотя таскаться с ружьём по лесу он терпеть не мог), Владимир Иванович из намёков понял, что генерал ФСБ прекрасно осведомлён о доходах его, Веселова, и коллег по министерству. После этого разговора Веселов даже почувствовал некоторое облегчение и действовал уже гораздо смелее, чем раньше. Его счета за рубежом росли в геометрической прогрессии, но по мере их возрастания (он это чувствовал) росло и страстное желание их увеличивать.
«Друзья» появились, как и было условлено, ровно через час. Веселов нажал кнопку селектора и приказал секретарше: «Три кофе, и ни с кем не соединяй».
После обмена приветствиями и любезностями чиновники расселись за столом. Силовики вопросительно смотрели на Веселова. Ни слова не говоря, Владимир Иванович выложил на стол «Бездну». Первым прореагировал эмвэдэшник:
— Это что? Ты нас для этого и зазвал? Ты знаешь, что я важнейшее совещание отменил?
Лицо второго визитёра, большого чина ФСБ, было абсолютно бесстрастным:
— Напрасно ты думаешь. Толя, что это пустяки. Как я вижу, твоё ведомство в это ещё не вникло.
— Да брось ты, Витя. Эта херня у нас по министерству уже месяц ходит. Молодёжь зачитывается. Ну и что?
— А ты сам-то читал?
— У меня времени нет херней заниматься.
— А ты почитай, почитай, — ласково посоветовал Хохлов. — Много интересного найдёшь. Мы этим по команде со Старой площади уже два месяца занимаемся. Может, среди персонажей и узнаешь кого.
Веселов рассмеялся. Он-то знал, что Анатолий Романович обязательно опознает, по крайней мере, хотя бы одного из персонажей.
— Всю книгу не обязательно. Я вот тут зачитаю кое-какие отрывки, — сказал он, раскрывая книгу на заложенном закладкой месте.
Прослушав отрывки, Покасов задумчиво пожевал губами. Теперь ему стали понятны улыбки некоторых сослуживцев, настоятельно рекомендовавших ему почитать детектив перед сном. Наконец, повернув голову в сторону Хохлова, он спросил:
— Два месяца занимаетесь и что выявили? Автора хоть установили?
Генерал ФСБ заговорил тихим деловитым голосом:
— Автора установили. Это якобы Иванов Андрей Николаевич. Вокруг него уже образовался круг почитателей таланта и граждан, поддерживающих государственную модель, отражённую в книге. Мы сунули туда своего человека, но никакой ценной информации он добыть пока не может, потому как ясно, что автор липовый. Компьютер показал, что писали несколько человек. Издатели — наши люди. Я говорил с главным. Он тоже считает, что автор липовый. Людей, которые принесли рукопись, мы проверили. Ничего особенного не обнаружили. Мелкие бизнесмены. Якобы друзья автора. Надеются сорвать пару тысяч баксов на издании. Дальше этого их интересы не простираются. Но что интересно, книга находилась в продаже всего месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Но на это уйдут десятилетия, — грустно сказал Александр Петрович.
— А куда вы торопитесь? — насмешливо спросил Бардин. — Может быть, у вас в Думе буфет плохой?
— Это уже цинизм, голубчик, — в свою очередь констатировал Бирюков, очень довольный тем, что оппонент раскрылся и позволил нанести удар. — И теперь я имею право сделать вывод, что вы совсем не тот, за кого себя выдаёте.
Кардинал посмотрел на собеседника с нескрываемым интересом:
— Похоже, вы не теряете зря времени, уважаемый. Вы действительно кое-чему научились. Ну да ладно, не буду развращать вас комплиментами.
— Опоздали, друг мой. Я развратился, ещё когда был курсантом-первокурсником.
— А вот это уже действительно цинизм, голубчик! Профессор дал понять, что разговор на серьёзные темы окончен. И тем не менее он все же добавил:
— Знаете что, познакомьте меня с этим самым Рублевским.
Глава 3.
«БЕЗДНА»
1994 г. Директор ФСК Сергей Степашин, отвечая на мой вопрос, сказал «о значительных трудностях, возникающих при расследовании и пресечении фактов коррупции со стороны руководящих должностных лиц».
Новая газета, 5 марта 1999 г.
Веселов нажал кнопку селектора. «Слушаю, Владимир Иванович», — раздался голос секретарши. «Кофе, — коротко бросил замминистра, — и не соединяй меня ни с кем».
Задумчиво прихлёбывая напиток, Веселов перебирал в памяти события последних месяцев. Это началось как-то внезапно со звонков по мобильному телефону, который он постоянно носил с собой. Звонивший на «алло» замминистра не отвечал, но звонил аккуратно, причём в одно и то же время. Затем Владимир Иванович почувствовал (не заметил, а именно почувствовал), что за ним наблюдают. Первое, что пришло ему в голову, это то, что он находится в разработке одной из спецслужб или прокуратуры в связи с каким-нибудь «злоупотреблением служебным положением», как сейчас называлось вульгарное взяточничество. Это не особенно испугало его, поскольку все суммы, получаемые им в виде «комиссий» за оказанные различным банкам и структурам услуги в области подпитки из государственного бюджета, он честно делил с курировавшими его работниками прокуратуры и ФСБ. Другими словами, если «посторонние» схватили где-то след, то «свои» прикроют. Кроме того, «свои» заранее предупреждали его о всех деликатных моментах. Если же его «на крючок» подцепила одна из преступных группировок, то и это было нестрашно. Во-первых, силовики не дадут пропасть курочке, несущей золотые яички, а во-вторых, с руководителями наиболее мощных московских группировок давно были установлены вполне дружеские и деловые отношения. Да и подцепить его было невозможно. Вся его недвижимость числилась за родственниками, деньги лежали в западных банках на счетах проверенных людей. Но сам факт, что за ним кто-то следит, вызывал раздражение и лёгкую тревогу.
Однажды, когда он обедал в ресторане с деловым партнёром, какой-то молодой человек встал недалеко от их столика, а раскрашенная девица, выскочившая невесть откуда, как чёртик из табакерки, начала его фотографировать. Наверняка в кадре оказался и Владимир Иванович. На собеседника Веселова это не произвело особого впечатления, а Владимиру Ивановичу стало неуютно, как если бы его засняли голым в бане.
В один прекрасный день в министерство на его имя пришёл пакет. Распечатав его, замминистра обнаружил книжку под названием «Бездна» какого-то неизвестного автора. Обложка не оставляла сомнений, что перед ним вульгарный детектив с обязательной эротической приправой. Такие на всех лотках в метро лежали в огромном количестве. Веселов бездумно бросил её в ящик стола и случайно вспомнил об этом, собирая бумаги для служебной командировки в США. Он сунул книгу в портфель, чтобы убить время в полёте, и после завтрака в самолёте, когда все газеты, розданные стюардессой, были просмотрены, Веселов раскрыл детектив и углубился в чтение. Он надеялся, что через десять-пятнадцать минут этот экземпляр бульварной литературы погрузит его в спокойный глубокий сон. Но сна не получилось. Через полчаса Владимир Иванович читал уже с таким напряжением, с каким не изучал даже важные правительственные документы, имевшие непосредственное отношение к его бизнесу. В книге описывался криминальный чиновничий мир, причём в одном из высокопоставленных героев детектива он узнал себя, хотя имя и фамилия были изменены. Самым страшным было даже не то, что здесь детально описывались незаконные финансовые операции пятилетней давности, которые он провернул, ещё будучи начальником отдела, а то, что говорилось и о тех, что в настоящий момент были в стадии реализации. В сообщниках героя, прототипом которого он был, без труда узнавались все участники афёр, включая прикрытие в ФСБ и прокуратуре. В других персонажах он узнавал своих коллег. Вот два замминистра, а вот министр и два вице-премьера, чьи поручения он выполнял бесплатно, но с долей негодования, поскольку мысленно подсчитал, сколько они на этом сорвут.
В Нью-Йорк Веселов прибыл в полном смятении, и его коллеги не могли понять, что случилось с всегда энергичным и самоуверенным главой делегации. Переговоры он вёл вяло и категорически отказался встречаться в неофициальной обстановке с представителями американских деловых кругов. Было очевидно, что его мысли были где-то далеко, он невпопад отвечал на простейшие вопросы американцев и, чего никогда с ним не случалось, даже уступил ведение переговоров своему коллеге, который был ниже его по должности.
Вечером, вместо того чтобы идти на банкет, который американские банки всегда устраивали для российских чиновников, памятуя о тех временах, когда российский чиновник был бедным человеком, и между собой называя это мероприятие «Halyava for Russians» (халява для русских), Владимир Иванович заперся в своём номере и продолжил чтение «Бездны». Дочитав первую часть, он узнал очень много интересного о деятельности руководителей государства и даже о работе своих подчинённых. Кроме того, он упрочил свои знания в области криминального мира и схем перекачки «грязных» денег за рубеж.
Дискомфорт рос, а когда Веселов перешёл ко второй части романа, в его сознании зашевелилось чувство, именуемое страхом. Вторая часть описывала смену режима в России, приход к власти жёсткого правителя и установление диктаторской формы правления. Все главные герои «Бездны» оказались в тюремных камерах, и он, Веселов Владимир Иванович, уже сидел на допросе у следователя, скрывать от которого что-либо было бессмысленно, поскольку всю информацию тот уже и так имел.
А тут ещё проклятый телефон звонил исправно, и кто-то тяжело дышал в трубку. Словом, в Москву замминистра вернулся в ужасном состоянии, выражавшемся в смеси злобы и страха.
Все это он вспоминал, пытаясь не упускать никаких деталей. И чем больше деталей он вспоминал, тем сильнее он чувствовал, что находится «на крючке». Самые безобидные эпизоды выглядели проявлениями «разработки» неизвестных. Докурив сигарету и допив кофе, он снял трубку «вертушки» и набрал номер своего надёжного партнёра, замминистра внутренних дел Анатолия Романовича Покасова.
— Слушаю, — раздался сочный баритон генерала.
— Здорово, дружище, — приветливо сказал Веселов.
— О, какие люди! Как съездил?
— Нормально. Все нормально.
— Как же, как же. Наслышан. Что новенького?
— Повидаться нужно, Романыч.
— Что-нибудь срочное? — Голос генерала стал серьёзным.
— Да, и я хотел бы, чтобы Виктор Васильевич присутствовал.
— Даже так… Что-нибудь серьёзное?
— По-моему, да.
— Так, дай подумать. В двадцать два ноль-ноль в сауне. Идёт?
— Нет. Через час у меня.
— Да что случилось?
— Увидишь.
— Ты меня вконец заинтриговал. Ладно. Сейчас созвонюсь с Василичем. Через час жди.
У нас масса информации о коррумпированности чиновников, и она далеко не вся предаётся огласке за пределами служебного кабинета. По неофициальным данным, общее число неприкасаемых в России порядка 4 миллионов человек.
Генерал Гуров, начальник Главного управления по борьбе с оргпреступностью Новая газета, ‘ 48, 1998 г.
Веселов положил трубку и задумался. Виктор Васильевич Хохлов, начальник Управления по борьбе с оргпреступностью ФСБ, в своё время пролоббировал несколько распоряжений правительства, где требовалась виза Веселова. «Наваром» он с Владимиром Ивановичем, разумеется, не поделился, но дал понять, что отныне между ними установлены дружеские отношения и последний вправе всегда рассчитывать на его помощь. Стороной Веселов узнал, что вскоре после выхода распоряжения правительства о выделении из бюджета крупной суммы на закупку оборудования для ФСБ (а сумма значительно превышала общую стоимость упомянутого оборудования). Хохлов купил сыну четырехкомнатную квартиру стоимостью в триста тысяч долларов и построил дачу за полмиллиона все тех же «зелёных». Впоследствии, встречаясь с Хохловым в неофициальной обстановке (для этого ему пришлось вступить в охотничье общество, хотя таскаться с ружьём по лесу он терпеть не мог), Владимир Иванович из намёков понял, что генерал ФСБ прекрасно осведомлён о доходах его, Веселова, и коллег по министерству. После этого разговора Веселов даже почувствовал некоторое облегчение и действовал уже гораздо смелее, чем раньше. Его счета за рубежом росли в геометрической прогрессии, но по мере их возрастания (он это чувствовал) росло и страстное желание их увеличивать.
«Друзья» появились, как и было условлено, ровно через час. Веселов нажал кнопку селектора и приказал секретарше: «Три кофе, и ни с кем не соединяй».
После обмена приветствиями и любезностями чиновники расселись за столом. Силовики вопросительно смотрели на Веселова. Ни слова не говоря, Владимир Иванович выложил на стол «Бездну». Первым прореагировал эмвэдэшник:
— Это что? Ты нас для этого и зазвал? Ты знаешь, что я важнейшее совещание отменил?
Лицо второго визитёра, большого чина ФСБ, было абсолютно бесстрастным:
— Напрасно ты думаешь. Толя, что это пустяки. Как я вижу, твоё ведомство в это ещё не вникло.
— Да брось ты, Витя. Эта херня у нас по министерству уже месяц ходит. Молодёжь зачитывается. Ну и что?
— А ты сам-то читал?
— У меня времени нет херней заниматься.
— А ты почитай, почитай, — ласково посоветовал Хохлов. — Много интересного найдёшь. Мы этим по команде со Старой площади уже два месяца занимаемся. Может, среди персонажей и узнаешь кого.
Веселов рассмеялся. Он-то знал, что Анатолий Романович обязательно опознает, по крайней мере, хотя бы одного из персонажей.
— Всю книгу не обязательно. Я вот тут зачитаю кое-какие отрывки, — сказал он, раскрывая книгу на заложенном закладкой месте.
Прослушав отрывки, Покасов задумчиво пожевал губами. Теперь ему стали понятны улыбки некоторых сослуживцев, настоятельно рекомендовавших ему почитать детектив перед сном. Наконец, повернув голову в сторону Хохлова, он спросил:
— Два месяца занимаетесь и что выявили? Автора хоть установили?
Генерал ФСБ заговорил тихим деловитым голосом:
— Автора установили. Это якобы Иванов Андрей Николаевич. Вокруг него уже образовался круг почитателей таланта и граждан, поддерживающих государственную модель, отражённую в книге. Мы сунули туда своего человека, но никакой ценной информации он добыть пока не может, потому как ясно, что автор липовый. Компьютер показал, что писали несколько человек. Издатели — наши люди. Я говорил с главным. Он тоже считает, что автор липовый. Людей, которые принесли рукопись, мы проверили. Ничего особенного не обнаружили. Мелкие бизнесмены. Якобы друзья автора. Надеются сорвать пару тысяч баксов на издании. Дальше этого их интересы не простираются. Но что интересно, книга находилась в продаже всего месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49