Бар был из тех, где все делают из дерева — скамьи из красного дерева под окнами, стены полностью покрыты тиковыми панелями, потертый пол, на котором едва-едва хватает места для восьми столиков, и большая барная стойка в центре, тоже деревянная, конечно, — вот где, наверное, легко посадить занозу. Повсюду висели фотографии английских замков, света было мало, из музыкального автомата на радость немногочисленным посетителям неслась музыка в стиле кантри, а я стоял на пороге, сжимая в руках мокрую вечернюю газету — мой опознавательный знак. Меня окликнули; я повернулся на звук этого медвежьего голоса и в дальнем углу бара в первый раз увидел их. Все восемнадцать. Сидят, как будто корпоративная вечеринка вышла из-под контроля. Все лица повернулись ко мне, и внезапно я понял, что это и есть момент истины. Я заранее припомнил все, что мог, из вырезок Внучка, и надеялся, что достаточно хорошо знаю тему, чтобы выдать себя за него. К тому же, на мое счастье, недели две назад по телевизору показывали документальный фильм о нем, и телевизионный психиатр сделал блестящее описание Внучка-«вегетарианец, работающий не по графику». Обладатель медвежьего голоса встал, махнул толстой ручищей и громко щелкнул пальцами, его большое тело колыхалось под белой рубашкой с длинными рукавами.
— Сюда! Мы оставили тебе место.
Я посмотрел на свою руку, сжимавшую вечерний выпуск, и обнаружил, что дрожу. Я быстро бросил газету на первый попавшийся свободный столик и засунул руки глубоко в карманы штанов. Я не хотел, чтобы кто-то заметил, как я нервничаю, а потому сделал глубокий вдох, выпрямил спину и твердой походкой пошел к членам клуба. Про себя я снова и снова повторял то, что мне было известно о Внучке. «Ненавидит пошляков, любит кроликов — ненавидит пошляков, любит кроликов…»
— Милый костюмчик, — сказал кто-то, пока я шел мимо, улыбаясь и кивая разглядывающим меня людям, и я запомнил это навсегда. Думаю, это был Чак, но не могу сказать с уверенностью.
Здоровенный парень, который махал мне, протянул руку и довольно грубо рявкнул прямо мне в лицо:
— Я Тони.
Я вытащил дрожащую руку и смотрел, как она исчезает в его огромной ладони; плечо у меня пульсировало. В голове не было ни единой мысли, кроме того что Тони Кертис невероятно растолстел и стал совершенно на себя не похож. Я чувствовал, что все оценивающе смотрят на меня, и еще больше выпрямил спину.
— А я э-э…
— Но-но, без имен. Без настоящих имен.
— О…
Тони взмахнул своей огромной рукой в сторону других гостей.
— Ты, конечно, в жизни всех не запомнишь, но слева направо тут Шер, Берт Ланкастер, Роджер Мур, Рок Хадсон, Ричард Бартон, Таллула Бэнкхед, Чак Норрис, Джеймс Мейсон, Джерри Льюис, Дин Мартин, Рэкел Уэлч, Эррол Флинн, Уильям Холден, Бригитта Нильсен, Хэмфри Богарт, Стэн Лаурел и Лоуренс Оливье. У-ух, и не думал, что всех назову.
Одни говорили «привет», другие просто кивали, третьи, казалось, вообще не обратили на меня внимания. Я смотрел на их лица, большинство выглядели старше, чем они были на самом деле, у некоторых были налитые кровью глаза, говорившие о постоянном недосыпе. Кроме того, я был слегка разочарован тем, что женскую половину собравшихся составляли дамы, с которыми мне бы не хотелось сидеть за одним столом.
— Привет. — Я кивнул клубу и только тут сообразил, что улыбаюсь. — Приятно познакомиться.
Тони довольно сильно шлепнул меня по спине.
— Добро пожаловать в клуб, Вобби.
— Это, значит, к нам вобла пожаловала? — Это сказала женщина, но я не различил которая. Остальные засмеялись, и я почувствовал себя неловко.
Высокий и на вид очень сильный негр — Тони назвал его Стэн Лаурел — толкнул стул, и он покатился по деревянному полу. Стэн подмигнул мне.
— Садись, посиди, малютка. Хочешь, я подложу тебе подушку, чтобы ты достал до стола?
Клуб снова взорвался хохотом, и я решил присоединиться к ним, притвориться, что шутка понравилась мне не меньше, чем прочим. Я смеялся, одновременно пытаясь уклониться от сильно отдававшего чесноком дыхания Тони.
— Я же говорил, что ночка будет веселая… Я все еще смеялся, усаживаясь рядом со Стэном, который, судя по всему, был очень доволен тем, что ему удалось так меня развеселить.
— Может, хочешь высокий стул?
Этот парень был просто великолепен. Ну, по крайней мере первые тридцать секунд.
— Ну, Воб, для начала я хочу тебе кое-что про нас объяснить, а потом уж мы предоставим слово тебе. — Тони сел, попутно стянув ломоть хлеба с тарелки женщины, которую он назвал Шер.
Я изо всех сил старался выглядеть серьезным и сосредоточенным.
— Сообщаю для непосвященных — а это у нас ты, Воб, — что этот маленький клуб существует уже три года. И мы должны поблагодарить за это Рока и Роджера.
Тони посмотрел на Рока и Роджера, двух блондинов в черных рубашках поло. Я подумал, не двойняшки ли они. За столом зааплодировали. Я начал расслабляться, наслаждаясь обществом.
— Спасибо.
— Спасибо вам.
Роджер и Рок приняли аплодисменты как опытные профессионалы, и я немедленно почувствовал, что эти парни мне очень нравятся.
— Если бы они не влезли в студенческое общежитие — не зная, что выбрали одну и ту же жертву и одно и то же время, — всего этого могло бы никогда не произойти.
Я помню, что слово ЖЕРТВА зазвенело у меня в мозгу, словно колокол, и моя голова даже качнулась назад, словно от удара. Я сидел и надеялся, что кто-нибудь поправит Тони и подскажет ему слово, которое он имел в виду на самом деле.
Никто ничего не сказал.
— Так вот, пока они оба стояли и пялились друг на друга, как будто к месту приросли, глупый студент проснулся, поднял тревогу, и Рок с Роджером вместе бросились бежать. У машины Рока спустила шина, и Роджер велел ему запрыгнуть в его седан и на страшной скорости выехал из города.
— Ни разу не остановившись. — Это добавил Роджер.
— Даже чтобы пописать, — ухмыльнулся Рок.
— И когда они наконец остановились, им обоим ужасно хотелось есть, пить и…
— И отлить. — Это вставил Чак, и все снова засмеялись.
Я знал, что мои глаза становятся все шире и шире, и нервно приложил палец к уголку левого глаза, попытавшись натянуть веко обратно, чтобы никто не заметил, как я шокирован. Оглядываясь назад, я думаю, что был просто точной копией Квазимодо.
— Они пришли в то самое место, где мы сидим сейчас, — вот в этот бар, — Тони снова взмахнул рукой, как будто демонстрировал группе туристов заброшенный храм. —Даже название — «Гриллерс» — показалось им не случайным.
Я никак не мог остановить нарастающее рычание у меня в голове. Слов в нем не было, а если бы были, то они приказывали бы мне: «Убирайся отсюда. Немедленно! Уноси отсюда ноги, тупица!..»
— И вот они выбрали себе столик для двоих, заказали еду и по кружке пива…
— «Будвайзер», — сообщил Роджер, который явно хотел, чтобы мне стали известны все подробности.
Я был уверен, что меня сейчас стошнит.
— Стали они разговаривать и решили обязательно сообщить друг другу в следующий раз, когда они будут выбирать жертву — просто на случай, чтобы такое больше не повторилось. — Голос Тони был похож на голос доброго дядюшки, который рассказывает любимому племяннику охотничью байку, — спокойный, тихий, полный уверенности в том, что внимание племянника безраздельно принадлежит ему.
Мой взятый напрокат костюм как будто сжимался, по капле выдавливая из меня жизнь.
— Они поговорили о том, почему делают то, что делают, и кто виноват в том, что вполне обычные люди превратились в злобных серийных убийц.
При словах СЕРИЙНЫЕ УБИЙЦЫ щеки у меня раздулись и я с трудом подавил позыв к рвоте. Я огляделся, чтобы посмотреть, есть ли в ресторане хоть кто-нибудь, кого можно позвать на помощь. Но, кроме парочки толстых леди и пожилого человека с внуком, в баре не было никого. Деревянные стены давили на меня, и я все никак не мог отдышаться.
— Я и сейчас считаю, что во всем виновата мама, — уверенно сказал Рок, но я его почти не слышал из-за непрекращающегося рева у меня в ушах: «Убирайся отсюда!! Убирайся, убирайся, убирайся!!»
— Но тут-то как раз и начинается самое смешное… — При этих словах Тони рассмеялся и покачал головой. —До сих пор поражаюсь — в ту самую ночь я сидел в этом самом баре за столиком рядом с ребятами. Я-то, понимаешь, просто мимо проходил — и черт меня побери, я наклонился к ним и сказал, что у нас просто страсть сколько общего. — Тони снова покачал головой, стряхнув при этом с верхней губы капельки пота. — Ты можешь себе представить? Трое серийных убийц в одном ресторане. Хотелось бы мне на такое деньги поставить, — он глянул мне прямо в глаза, но я оказался способен лишь на жалкое хныканье. — Ну, и вскоре после того стали мы встречаться каждую неделю. А потом решили основать клуб. Такое место, куда может прийти каждый серийный убийца, чтобы рассказать свою историю и познакомиться с такими же психопатами. Ну, в наши дни каких только клубов не бывает.
Комната закружилась вокруг меня, как карусель на полном ходу. Я не видел ничего, кроме этих расплывающихся серийных убийц. Я с такой силой вцепился в край стола, что у меня заболели пальцы.
— Мы связывались со всеми убийцами, с какими могли. И скажу тебе, тут уж мне пришлось попотеть. Но все говорят, что мы неплохо справились.
— Отлично справились, Тони.
— Даже лучше чем отлично!
— Я вот что скажу: зуб даю, это лучший клуб из всех, в которые я записывался!
Убийцы смотрели на меня, громко выражали свое согласие, кивали. А я глядел на членов клуба — переводил взгляд с одного лица на другое — и думал: «Это ведь шутка, правда? Это розыгрыш. Где-то здесь скрытая камера. Боже всемогущий, сделай так, чтобы это была шутка!»
— Ну и хватит уже про нас, Вобби. — Тони сел, прихватив еще с чьей-то тарелки жареную курицу. — Теперь мы тебя хотим послушать.
— Да, расскажи нам историю.
— Воблы у нас еще не было. — Я слышал голоса, но не знал, кто это говорит.
— Заклинаниями пользуешься? Опять смех.
— Сердца-то вырезаешь?
— Особенно одинокие.
— А потом жаришь?
— Ты их ешь?
— Ну спасибо, а я только что десерт заказала!
— Ты из них сердца вырезаешь. А зачем?
— Сколько ты уже сделал?
— Он еще новичок — троих всего.
— Да, не густо.
— Мамочка хочет знать, не урод ли он.
Тони громко щелкнул пальцами, и постепенно голоса стихли. Потом он повернулся и посмотрел прямо на меня. Я опять хныкнул.
— Сперва нам нужно имя.
Все, что я могу вспомнить сейчас — потому что этот вечер я постарался забыть как можно быстрее, — это какое-то жалкое бормотание об актере, которым я всегда восхищался. Об этом прекрасном, сверкающем отражении меня самого.
— Дуглас.
— Как-как?
— Какой Дуглас?
— Керк Дуглас?
— Фэрбенкс. Джуниор. Дуглас Фэрбенкс Джуниор. —До сих пор не понимаю, как я ухитрился выговорить эти слова, но их они удовлетворили.
Тони громко хлопнул в ладоши.
— Что ж, ладно, Дуги… Послушаем твою историю.
* * *
С той кошмарной ночи прошло четыре года, и почти каждый день я вновь и вновь вызываю ее в памяти. Четыре долгих и трудных года, в течение которых я сделал карьеру и занял уважаемую должность секретаря клуба.
Недавно я как раз получил ответ на свое объявление, размещенное в «Трибъюн». Появилась новая убийца, и мы надеемся, что она присоединится к нам. С той судьбоносной ночи количество членов клуба угрожающе сократилось — фактически, не считая меня, от первоначальных восемнадцати да еще нескольких, которые вступили в клуб уже позже, на данный момент осталось всего десять, и в последнее время мы предпринимаем огромные усилия, чтобы остановить развал. Тони, будучи председателем, особенно близко к сердцу принимает уход людей из клуба.
Я пытался уверить его, что людям просто становится скучно и они уходят, но он меня не слушает.
— Что-то здесь не так, Дуги…
Кэрол Ломбард
Привет, Бетти
Я слышу чей-то голос, но не прислушиваюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
— Сюда! Мы оставили тебе место.
Я посмотрел на свою руку, сжимавшую вечерний выпуск, и обнаружил, что дрожу. Я быстро бросил газету на первый попавшийся свободный столик и засунул руки глубоко в карманы штанов. Я не хотел, чтобы кто-то заметил, как я нервничаю, а потому сделал глубокий вдох, выпрямил спину и твердой походкой пошел к членам клуба. Про себя я снова и снова повторял то, что мне было известно о Внучке. «Ненавидит пошляков, любит кроликов — ненавидит пошляков, любит кроликов…»
— Милый костюмчик, — сказал кто-то, пока я шел мимо, улыбаясь и кивая разглядывающим меня людям, и я запомнил это навсегда. Думаю, это был Чак, но не могу сказать с уверенностью.
Здоровенный парень, который махал мне, протянул руку и довольно грубо рявкнул прямо мне в лицо:
— Я Тони.
Я вытащил дрожащую руку и смотрел, как она исчезает в его огромной ладони; плечо у меня пульсировало. В голове не было ни единой мысли, кроме того что Тони Кертис невероятно растолстел и стал совершенно на себя не похож. Я чувствовал, что все оценивающе смотрят на меня, и еще больше выпрямил спину.
— А я э-э…
— Но-но, без имен. Без настоящих имен.
— О…
Тони взмахнул своей огромной рукой в сторону других гостей.
— Ты, конечно, в жизни всех не запомнишь, но слева направо тут Шер, Берт Ланкастер, Роджер Мур, Рок Хадсон, Ричард Бартон, Таллула Бэнкхед, Чак Норрис, Джеймс Мейсон, Джерри Льюис, Дин Мартин, Рэкел Уэлч, Эррол Флинн, Уильям Холден, Бригитта Нильсен, Хэмфри Богарт, Стэн Лаурел и Лоуренс Оливье. У-ух, и не думал, что всех назову.
Одни говорили «привет», другие просто кивали, третьи, казалось, вообще не обратили на меня внимания. Я смотрел на их лица, большинство выглядели старше, чем они были на самом деле, у некоторых были налитые кровью глаза, говорившие о постоянном недосыпе. Кроме того, я был слегка разочарован тем, что женскую половину собравшихся составляли дамы, с которыми мне бы не хотелось сидеть за одним столом.
— Привет. — Я кивнул клубу и только тут сообразил, что улыбаюсь. — Приятно познакомиться.
Тони довольно сильно шлепнул меня по спине.
— Добро пожаловать в клуб, Вобби.
— Это, значит, к нам вобла пожаловала? — Это сказала женщина, но я не различил которая. Остальные засмеялись, и я почувствовал себя неловко.
Высокий и на вид очень сильный негр — Тони назвал его Стэн Лаурел — толкнул стул, и он покатился по деревянному полу. Стэн подмигнул мне.
— Садись, посиди, малютка. Хочешь, я подложу тебе подушку, чтобы ты достал до стола?
Клуб снова взорвался хохотом, и я решил присоединиться к ним, притвориться, что шутка понравилась мне не меньше, чем прочим. Я смеялся, одновременно пытаясь уклониться от сильно отдававшего чесноком дыхания Тони.
— Я же говорил, что ночка будет веселая… Я все еще смеялся, усаживаясь рядом со Стэном, который, судя по всему, был очень доволен тем, что ему удалось так меня развеселить.
— Может, хочешь высокий стул?
Этот парень был просто великолепен. Ну, по крайней мере первые тридцать секунд.
— Ну, Воб, для начала я хочу тебе кое-что про нас объяснить, а потом уж мы предоставим слово тебе. — Тони сел, попутно стянув ломоть хлеба с тарелки женщины, которую он назвал Шер.
Я изо всех сил старался выглядеть серьезным и сосредоточенным.
— Сообщаю для непосвященных — а это у нас ты, Воб, — что этот маленький клуб существует уже три года. И мы должны поблагодарить за это Рока и Роджера.
Тони посмотрел на Рока и Роджера, двух блондинов в черных рубашках поло. Я подумал, не двойняшки ли они. За столом зааплодировали. Я начал расслабляться, наслаждаясь обществом.
— Спасибо.
— Спасибо вам.
Роджер и Рок приняли аплодисменты как опытные профессионалы, и я немедленно почувствовал, что эти парни мне очень нравятся.
— Если бы они не влезли в студенческое общежитие — не зная, что выбрали одну и ту же жертву и одно и то же время, — всего этого могло бы никогда не произойти.
Я помню, что слово ЖЕРТВА зазвенело у меня в мозгу, словно колокол, и моя голова даже качнулась назад, словно от удара. Я сидел и надеялся, что кто-нибудь поправит Тони и подскажет ему слово, которое он имел в виду на самом деле.
Никто ничего не сказал.
— Так вот, пока они оба стояли и пялились друг на друга, как будто к месту приросли, глупый студент проснулся, поднял тревогу, и Рок с Роджером вместе бросились бежать. У машины Рока спустила шина, и Роджер велел ему запрыгнуть в его седан и на страшной скорости выехал из города.
— Ни разу не остановившись. — Это добавил Роджер.
— Даже чтобы пописать, — ухмыльнулся Рок.
— И когда они наконец остановились, им обоим ужасно хотелось есть, пить и…
— И отлить. — Это вставил Чак, и все снова засмеялись.
Я знал, что мои глаза становятся все шире и шире, и нервно приложил палец к уголку левого глаза, попытавшись натянуть веко обратно, чтобы никто не заметил, как я шокирован. Оглядываясь назад, я думаю, что был просто точной копией Квазимодо.
— Они пришли в то самое место, где мы сидим сейчас, — вот в этот бар, — Тони снова взмахнул рукой, как будто демонстрировал группе туристов заброшенный храм. —Даже название — «Гриллерс» — показалось им не случайным.
Я никак не мог остановить нарастающее рычание у меня в голове. Слов в нем не было, а если бы были, то они приказывали бы мне: «Убирайся отсюда. Немедленно! Уноси отсюда ноги, тупица!..»
— И вот они выбрали себе столик для двоих, заказали еду и по кружке пива…
— «Будвайзер», — сообщил Роджер, который явно хотел, чтобы мне стали известны все подробности.
Я был уверен, что меня сейчас стошнит.
— Стали они разговаривать и решили обязательно сообщить друг другу в следующий раз, когда они будут выбирать жертву — просто на случай, чтобы такое больше не повторилось. — Голос Тони был похож на голос доброго дядюшки, который рассказывает любимому племяннику охотничью байку, — спокойный, тихий, полный уверенности в том, что внимание племянника безраздельно принадлежит ему.
Мой взятый напрокат костюм как будто сжимался, по капле выдавливая из меня жизнь.
— Они поговорили о том, почему делают то, что делают, и кто виноват в том, что вполне обычные люди превратились в злобных серийных убийц.
При словах СЕРИЙНЫЕ УБИЙЦЫ щеки у меня раздулись и я с трудом подавил позыв к рвоте. Я огляделся, чтобы посмотреть, есть ли в ресторане хоть кто-нибудь, кого можно позвать на помощь. Но, кроме парочки толстых леди и пожилого человека с внуком, в баре не было никого. Деревянные стены давили на меня, и я все никак не мог отдышаться.
— Я и сейчас считаю, что во всем виновата мама, — уверенно сказал Рок, но я его почти не слышал из-за непрекращающегося рева у меня в ушах: «Убирайся отсюда!! Убирайся, убирайся, убирайся!!»
— Но тут-то как раз и начинается самое смешное… — При этих словах Тони рассмеялся и покачал головой. —До сих пор поражаюсь — в ту самую ночь я сидел в этом самом баре за столиком рядом с ребятами. Я-то, понимаешь, просто мимо проходил — и черт меня побери, я наклонился к ним и сказал, что у нас просто страсть сколько общего. — Тони снова покачал головой, стряхнув при этом с верхней губы капельки пота. — Ты можешь себе представить? Трое серийных убийц в одном ресторане. Хотелось бы мне на такое деньги поставить, — он глянул мне прямо в глаза, но я оказался способен лишь на жалкое хныканье. — Ну, и вскоре после того стали мы встречаться каждую неделю. А потом решили основать клуб. Такое место, куда может прийти каждый серийный убийца, чтобы рассказать свою историю и познакомиться с такими же психопатами. Ну, в наши дни каких только клубов не бывает.
Комната закружилась вокруг меня, как карусель на полном ходу. Я не видел ничего, кроме этих расплывающихся серийных убийц. Я с такой силой вцепился в край стола, что у меня заболели пальцы.
— Мы связывались со всеми убийцами, с какими могли. И скажу тебе, тут уж мне пришлось попотеть. Но все говорят, что мы неплохо справились.
— Отлично справились, Тони.
— Даже лучше чем отлично!
— Я вот что скажу: зуб даю, это лучший клуб из всех, в которые я записывался!
Убийцы смотрели на меня, громко выражали свое согласие, кивали. А я глядел на членов клуба — переводил взгляд с одного лица на другое — и думал: «Это ведь шутка, правда? Это розыгрыш. Где-то здесь скрытая камера. Боже всемогущий, сделай так, чтобы это была шутка!»
— Ну и хватит уже про нас, Вобби. — Тони сел, прихватив еще с чьей-то тарелки жареную курицу. — Теперь мы тебя хотим послушать.
— Да, расскажи нам историю.
— Воблы у нас еще не было. — Я слышал голоса, но не знал, кто это говорит.
— Заклинаниями пользуешься? Опять смех.
— Сердца-то вырезаешь?
— Особенно одинокие.
— А потом жаришь?
— Ты их ешь?
— Ну спасибо, а я только что десерт заказала!
— Ты из них сердца вырезаешь. А зачем?
— Сколько ты уже сделал?
— Он еще новичок — троих всего.
— Да, не густо.
— Мамочка хочет знать, не урод ли он.
Тони громко щелкнул пальцами, и постепенно голоса стихли. Потом он повернулся и посмотрел прямо на меня. Я опять хныкнул.
— Сперва нам нужно имя.
Все, что я могу вспомнить сейчас — потому что этот вечер я постарался забыть как можно быстрее, — это какое-то жалкое бормотание об актере, которым я всегда восхищался. Об этом прекрасном, сверкающем отражении меня самого.
— Дуглас.
— Как-как?
— Какой Дуглас?
— Керк Дуглас?
— Фэрбенкс. Джуниор. Дуглас Фэрбенкс Джуниор. —До сих пор не понимаю, как я ухитрился выговорить эти слова, но их они удовлетворили.
Тони громко хлопнул в ладоши.
— Что ж, ладно, Дуги… Послушаем твою историю.
* * *
С той кошмарной ночи прошло четыре года, и почти каждый день я вновь и вновь вызываю ее в памяти. Четыре долгих и трудных года, в течение которых я сделал карьеру и занял уважаемую должность секретаря клуба.
Недавно я как раз получил ответ на свое объявление, размещенное в «Трибъюн». Появилась новая убийца, и мы надеемся, что она присоединится к нам. С той судьбоносной ночи количество членов клуба угрожающе сократилось — фактически, не считая меня, от первоначальных восемнадцати да еще нескольких, которые вступили в клуб уже позже, на данный момент осталось всего десять, и в последнее время мы предпринимаем огромные усилия, чтобы остановить развал. Тони, будучи председателем, особенно близко к сердцу принимает уход людей из клуба.
Я пытался уверить его, что людям просто становится скучно и они уходят, но он меня не слушает.
— Что-то здесь не так, Дуги…
Кэрол Ломбард
Привет, Бетти
Я слышу чей-то голос, но не прислушиваюсь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32