Добравшись до Чикаго, я не знаю, куда мне деваться. Я точно не в состоянии встречаться с агентом Вэйдом и не знаю, хватит ли у меня духу показаться в клубе. Я приезжаю к причалу и убеждаюсь, что озеро спокойно и впервые за последние десять дней сквозь тучи пробивается солнце. Воздух полон веселым гулом. А когда я прохожу мимо каморки охранника, до меня доносится запах теплых рогаликов. Впрочем, возможно, это его сгоревшие ноги, но я не заглядываю в окно.
В «Учителе», плавучем доме Берта, пусто, он слегка поскрипывает в волнах прибоя. Я затаскиваю на борт свое усталое тело, нахожу койку и бросаюсь на нее лицом вниз. Я в аду и не знаю дороги назад.
Сын внезапности
Я просыпаюсь от звука знакомого голоса. Маленький черно-белый переносной телевизор Берта включен, и, когда я с трудом открываю глаза, пытаясь понять, где, собственно, нахожусь, оказывается, что прямо на меня смотрит телевизионный психиатр. С крошечного черно-белого экрана, спешу добавить. Потом его лицо исчезает, сменяясь изображением человека, который сидит на своем диване с ведерком KFC на голове. Телевизионный психиатр возвращается на экран и медленно и мрачно качает головой.
— Жертва номер триста один. — Появляется фотография скелета-любовницы Джеймса в нижнем белье и сапогах в сопровождении комментария психиатра. — Неужели именно к этому идет Америка?
Психиатр скорбно опускает голову.
— Давайте для разнообразия сосредоточимся на жертве. Забудем на минутку, что он был убит Киллером из Кентукки, и подумаем, что же это за человек — адвокат, между прочим, — который наряжает скелет и кладет его к себе в кровать.
Появляется рука и выключает телевизор. Я резко сажусь при виде агента Вэйда, который протягивает мне чашку ромашкового чая.
— Решил, что ты здесь.
Сердце у меня колотится как безумное, и мне едва удается взять чашку, не опрокинув ее на себя.
— Сначала заглянул в зоопарк, а потом подумал: «Куда бы я пошел, если бы был на месте Дуги?» — Агент Вэйд откусывает ноготь и выплевывает его. — Вижу, у тебя все в порядке с юмором.
— Извини?
— Нахлобучил коробку из KFC на голову Джеймсу. Очень смешно.
— Яне…
— Дуги…
— Так и было, когда я нашел его. — Я не понимаю, зачем агент Вэйд играет со мной в эти игры. — Так и было, клянусь.
Агент Вэйд смотрит на меня так, словно ждет, что я вот-вот расплывусь в улыбке, как будто я шучу и все равно скоро сознаюсь в этом.
— К нему прикрепили записку степлером. «Привет, Дуги». Я бы такого делать не стал.
— В новостях об этом ни разу не упоминали.
— Может, они забыли.
— Такая записка была бы на первых страницах. «Кто-нибудь знает, кто такой Дуги?»
— Его убил кто-то другой, — я настаиваю на своем, опустив чашку ромашкового чая. Ромашкового? Я смотрю на чашку, как будто в ней свернулась змея или еще что-то в этом роде. Откуда у агента Вэйда этот пакетик? Значит, он был в квартире Джеймса Мейсона.
Агент Вэйд сидит на койке — у самых моих ног, и мне совсем не нравится, что он так близко. Он достает газету и швыряет ее мне. Я беру ее и вижу, что она раскрыта на странице личных объявлений. В верхней части страницы нет ничего, кроме одиноких парней, разыскивающих еще более одиноких девушек. Некоторые одинокие парни просят все равно кого — одинокого парня, или одинокую девушку, или даже обоих одновременно. Одно объявление обращено к человеку «любого цвета, вероисповедания или пола, только, пожалуйста, пожалуйста — напиши мне», но я из личного опыта знаю, что такие униженные мольбы ни к чему не приведут. Я переворачиваю страницу, просматриваю нижнюю половину, читаю еще несколько обращений изгоев общества и потом наконец вижу это.
Сегодня клубный вечерок,
и Король в настроении повеселиться
Я вспоминаю о телефонном разговоре с Бетти и быстро смотрю на часы. Семь часов вечера, должно быть, я проспал очень долго.
Агент Вэйд поднимает с пола мою спортивную сумку и открывает ее, показывая мне, что там внутри.
— Я привез тебе свежую одежду. Прими душ и побрейся, потом оденешься, и я отвезу тебя в клуб.
— Я не пойду.
— Только не начинай все это сначала.
Я твердо смотрю на агента Вэйда и не собираюсь шевелиться.
— Я не пойду.
— Ты должен пойти — там же будет КК. Этот парень нужен мне, Дуги.
— Вот сам и иди. Сядешь где-нибудь рядом за столиком, подождешь, пока собрание закончится, и проследишь за ним.
— Это твоя работа.
— Да, только в последнее время мне все кому не лень помогают, так что и здесь можно без меня обойтись.
— Я могу посадить тебя на электрический стул, Дуги, — агент Вэйд щелкает пальцами. — Вот так.
— Тогда я расскажу всему миру, кто ты такой на самом деле.
Агент Вэйд смотрит на меня острым взглядом, и я наслаждаюсь.
— Да, я знаю твой маленький секрет.
— Что ты имеешь в виду, Дуги? — агент Вэйд выглядит смущенным.
— Тебе по буквам сказать? Ты правда этого хочешь?
— Придется по буквам, потому что я представления не имею, о чем ты говоришь.
— Это ты убил Джеймса Мейсона. Ты добрался туда раньше меня, верно? Заехал в KFC, поставил машину на подземной стоянке, поднялся по запасной лестнице и заколол его. Что ты сделал с курицей? Просто съел по дороге? Выбросил косточки в окно? Никогда не видел, чтобы человек ел столько жареной курицы. А машина твоя пахнет, как лимонная роща.
Агент Вэйд хмурится и выглядит растерянным, но я точно знаю, как действовать, и не покупаюсь на это.
— Ты хочешь сказать, что я Киллер из Кентукки?
Я медленно и многозначительно хлопаю в ладоши.
— Эти ваши тренировки в ФБР — просто потрясающе, как ты быстро соображаешь!
Губы агента Вэйда раздвигаются, и его лицо освещает восхитительная улыбка.
— Я что, слишком крепкий чай приготовил или как?
— Давай, признавайся. На этой лодке нет никого, кроме тебя и меня. Так что валяй. Скажи, что это правда.
Агент Вэйд берет мою чашку с чаем, нюхает ее и делает глоток. Потом ставит чашку на место и смеется.
— Дуги…
— Что?
Его голос внезапно каменеет.
— Иди и прими душ, ясно? Мы и так потратили слишком много времени.
Я не шевелю и мускулом. Агент Вэйд с каждой секундой становится все злее, похоже, что он вот-вот начнет бить меня по голове.
— У тебя есть три секунды, Дуги.
— Я не пойду.
Фэбээровский револьвер агента Вэйда появляется из кобуры быстрее, чем я успеваю сделать вдох. Дуло направлено прямо на мой нос, палец агента Вэйдла лежит на спусковом крючке.
— Иди переодевайся.
Дебют Кентукки
Агент Вэйд отъезжает от «Гриллерс», несколько раз гудит в клаксон и исчезает. Я стою, смотрю на бар и понимаю, что не в состоянии двигаться. На мне сильно помятый бархатный пиджак и джинсы. Пиджак — самый дорогой предмет моего туалета, и впервые я надеваю его, не боясь, что он испортится от дождя. Агент Вэйд, сказал, что я должен надеть его, потому что просто обязан выглядеть безукоризненно во время встречи с КК. Сегодня полнолуние, в темно-синем небе ни облачка. Предсказатель из приемника в машине агента Вэйда утверждал, что сушь продлится неделю, а то и больше.
Я вижу на парковке низкий «понтиак-файерберд» Чака. Серебристый «датсун» Бетти — прошел уже двести тысяч миль и все еще молодцом — стоит рядом с ним. Больше на парковке машин нет.
Я не хочу идти туда.
Совсем не хочу.
* * *
— Черт!.. Он все-таки появился, —Тони выглядит разочарованным, когда я пробираюсь в наш уголок бара. — Черт, черт, черт…
Я сажусь, никому ничего не говоря, и вижу Чака и Мирну, которые сидят рука об руку, а потом Бетти — она напротив меня. Она пытается широко улыбнуться мне, но улыбка получается не слишком убедительной, и мне кажется, что она нервничает. Я замечаю, что она воспользовалась косметикой — целой прорвой косметики, если быть точным — и теперь похожа на тех женщин, которые продают кремы в больших супермаркетах: обведенные черным карандашом глаза, красные, как у клоунов, щеки и фальшивая родинка. Я могу только предположить, что она хочет, чтобы ее заметил КК.
— А мы уже подумали, что ты пропал, — Тони хватает индюшачью тефтельку, подбрасывает ее в воздух, откидывает голову и ловит тефтельку похожим на яму ртом.
Чак, надевший сегодня свой лучший пиджак из змеиной кожи, выглядит гораздо спокойнее и явно наслаждается, сжимая под столом руку Мирны.
— Что тебя задержало, Дуги? Пришлось сменить штаны, когда подумал, что тебе предстоит встреча с КК?
Как хохочет Тони над этой шуткой! Чак вытаскивает из-под стола руку и делает знаки Мирне, которая тоже хохочет, только беззвучно.
— У меня… у меня были дела на работе. Бетти бросает на меня острый взгляд.
— Это в Техасе? Тони тут как тут.
— А ты недавно был в Техасе?
— Нет… э-э… ну… рядом. Я заблудился. Вообще-то это вышло случайно.
Чак с бешеной скоростью делает знаки Мирне, которая очень внимательно смотрит на меня. Она в свою очередь делает знаки Чаку, и он переводит.
— Мирна говорит, именно там убили Джеймса.
— Ну, так далеко я не забирался… — Мне не нравится, как смотрит на меня клуб. Я знал, что это была плохая идея.
— Ты же ничего от нас не скрываешь, правда, Дуги? — Тони наклоняется вперед, его огромная голова нависла надо мной.
— А зачем мне что-то скрывать?
— Скажи мне, что это было простое совпадение. Ты отправился в Техас как раз, когда кто-то замочил Джеймса.
— Ну конечно, так и было. Напряжение все растет, и я смотрю на Бетти в надежде, что она поддержит меня, но на этот раз она не вмешивается, по какой-то причине оставаясь странно молчаливой.
— Не знаю, верю ли я тебе, Дуги, — Тони смотрит на меня с презрением.
Я слышу, как скулю — как и все эти годы с тех пор, как вступил в клуб.
— Почему, что я такого сделал?
— Слишком сильно ты меня достал…
— Чем именно?
— Он и тебя достал? — Чак понимающе смотрит на Тони, а потом они оба поворачиваются ко мне. — Так и знал, что я не одинок.
— Ребята…
Мирна делает знаки, и Чак кивает.
— Мирна говорит, она всегда плюет в его выпивку. И все официантки плюют.
Я растерян, одинок и нуждаюсь в убежище, которого, как я знаю, не существует. Я инстинктивно протягиваю руку к графину с водой, который стоит как раз напротив меня, — у меня пересохло в горле, — но опускаю руку, понимая, что там, возможно, вовсе и не вода.
Я поворачиваюсь к Тони и Чаку — попробуем взять их храбростью.
— Вы что, не хотите больше видеть меня в клубе?
— Мы не хотим больше видеть тебя на планете. — Чак громко смеется.
— А мне казалось, вам нужны все?
— Для каждого правила найдется свое исключение.
Я не убивал Джеймса, могу поклясться на Библии, я к нему даже не подходил. У этого парня на голове было ведерко. Это почерк КК, не мой.
— Напомни-ка мне, кстати, у тебя-то какой почерк? — Тони хмурится.
— Да. Мы уже много лет от тебя ни одной истории не слышали.
— Я… я вырезаю сердца… Вы же знаете…
— А ты вроде бы говорил про почки?
— Да нет, это были зубы. Ты ведь зубы выдергиваешь, так?
Я смотрю на Бетти, молясь, чтобы она сказала хоть что-нибудь, но она остается немой, как Мирна.
— И когда в последний раз ты кого-то убивал?
— На прошлой неделе.
— Что-то я об этом ничего не читал.
— А… просто тело еще не нашли.
Тони внезапно бросает на стол что-то металлическое. Я опускаю глаза и понимаю, что смотрю на отломанное зеркальце машины Вэйда — то самое, которое отстрелил Тони в ту ночь, когда обезглавил Берта.
— Это тебе знакомо? Я качаю головой.
— Нет.
— Уверен?
— Абсолютно. У меня вообще нет машины. — Я хватаю графин с водой, ладно, все равно, наливаю в стакан и выпиваю всю эту дрянь до дна.
— А откуда у тебя это зеркальце. Тони?
— Набрел на него как-то ночью.
— Как я уже сказал, у меня нет машины. С моей зарплатой на машину не наскребешь.
— Но ты же говорил, что за рулем, когда был в Техасе? — Бетти смотрит на меня, голос у нее ровный, слова четкие и понятные. Поверить не могу, что она сделала такую дурацкую ошибку и поставила меня в дерьмовое положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32