В обоих случаях ему удалось разглядеть две шизофренические ниши, которые до него никто не эксплуатировал, и быстро их занять. Общество «Джон Диллинджер умер за тебя», которым он неимоверно гордился, поскольку это была, пожалуй, самая невероятная религия за долгую историю человеческого увлечения метафизикой, тоже приносило немалый ежегодный доход. Но настоящие деньги давал «Фонд Колосса Йорба-Линдского», который уже несколько лет успешно собирал средства на сооружение героического монумента — из цельного золота и на три метра выше Статуи Свободы — бывшему президенту-мученику Ричарду Милхаусу Никсону. Этот монумент, оплаченный чуть ли не двадцатью миллионами американцев, которые все ещё любили и уважали Никсона несмотря на его чудовищную ложь Конгрессу, министерству юстиции, прессе, телевидению, судам и т. д., будет стоять при въезде в Йорба-Линду, малую родину Хитрого Дика, и грозно хмуриться в сторону Азии, чтобы эти подонки не смели и думать напасть на Дядюшку Сэма. Около правой ноги гигантского идола — верный Чекере, с обожанием заглядывающий хозяину в глаза; левой ногой колосс попирает раздавленную аллегорическую фигуру, символизирующую Сезара Чавеса. В правой руке Великий Человек держит пучок салата-латука, а в левой — магнитофонную катушку. Все это настолько пришлось по душе Американцам-Фундаменталистам, что Фондом Колосса были уже собраны сотни тысяч долларов. Для бегства вместе с деньгами вкладчиков Найсмит уже присмотрел уютное местечко в Непале.
Найсмит был невысоким худощавым мужчиной и, подобно многим техасцам, носил ковбойскую шляпу (хотя никогда не пас стада) и усы фасона «бандито» (хотя все его экспроприации опирались на обман, а не на силу). Кроме того, как гражданин своей страны в данный исторический период, он был необычайно честным человеком. В отличие от большинства корпораций нашей эпохи, ни одно из его предприятий не травило и не калечило клиентов, у которых он брал деньги. Единственным его пороком был цинизм, опиравшийся на отсутствие воображения: большинство своих сограждан он считал полными идиотами и наивно полагал, что потакает их причудам, когда рассказывает, что обширный заговор иллюминатов контролирует денежные ресурсы и процентные ставки или что бандит тридцатых годов был, в определённом смысле, спасителем умирающего человеческого духа. Ему никогда не приходило в голову, что в этих глупостях есть доля истины. Короче говоря, хотя Найсмит и был уроженцем Техаса, он был лишён тонкости, эмоциональности и глубокой поэтичности точно так же, как и любой нью-йоркский интеллектуал.
Однако его цинизм сослужил ему прекрасную службу, когда после визита к гостиничному врачу в связи с появлением странных симптомов его очень быстро увезли в так называемый «пункт министерства здравоохранения США», укомплектованный типами, в которых он мгновенно распознал органы. Доктор Найсмит прищурился, сосредоточился и, когда его начали спрашивать, лгал так виртуозно, как умеет лгать только прожжённый техасский мошенник старой закалки.
— Это перешло к вам от того, кто находился с вами в физическом контакте. Значит, либо вы ехали в переполненном лифте, либо заразились от проститутки. Какой вариант верен?
Найсмит сначала вспомнил о столкновении на тротуаре с Лилипутом и похожим на хорька типом с огромным чемоданом, но внутреннее чутьё ему подсказало, что органы явно склоняются ко второму варианту. Они ищут женщину, и если сказать им то, что они хотят услышать, ему не станут задавать вопросы личного характера.
— Я был с проституткой, — сказал он, пытаясь изобразить смущение.
— Можете её описать?
Он начал вспоминать проституток, которых видел с другими делегатами ВСР, и в памяти отчётливо всплыла одна из них. Как человек добрый, он не хотел втягивать невинную шлюху в это дело (каким бы оно ни было), и поэтому подмешал к её словесному портрету описание другой женщины — первой женщины, с которой у него получился половой акт в далёкой юности.
К несчастью для благих намерений доктора Найсмита, полиция никогда не рассчитывала, что описания очевидца будут соответствовать внешности человека во всех отношениях, поэтому полученные от него данные ввели в закодированном виде в вычислительную машину «Ай-Би-Эм». Машина перебрала картотеку на несколько сотен проституток, чьи приметы были собраны и закодированы за последние двадцать четыре часа, и выплюнула наружу три карточки. В каждой из них количество сходств с выдуманным Найсмитом женским образом превышало количество отличий. Пропустив эти три карточки через другую машинную программу, учитывавшую лишь те физические характеристики, которые чаще всего вспоминаются правильно, специалисты в конце концов остановились на Бонни Квинт. Через сорок пять минут она сидела в кабинете Эсперандо Деспонда, нервно поправляя норковое боа, теребя подол своей мини-юбочки, ловко уклоняясь от ответов на вопросы и хорошо помня голос Кармела: «Я вот возьму ремень! Моли Господа, когда я возьму ремень!». К тому же она испытывала жгучую боль от инъекции.
— Ты не работаешь на себя, — злобно повторял Деспонд в пятый раз. — В этом городе Мафия воткнёт тебе нож в задницу и отломает рукоятку, если ты попытаешься работать на себя. У тебя есть сутенёр. Так что, врезать тебе по харе или ты назовёшь его имя?
— Не надо на неё давить, — сказал Тобиас Найт. — Она всего лишь бедная растерянная девочка. Тебе ведь нет и двадцати, верно? — ласково спросил он. — Дай ей возможность подумать. Она все сделает правильно. Зачем ей покрывать паршивого сутенёра, который постоянно её эксплуатирует? — Он взглянул на неё ободряюще.
— Бедная растерянная девочка, твою мать! — взорвался Деспонд. — Это вопрос жизни и смерти, и я не позволю какой-то черномазой шлюхе водить нас за нос. — Он отлично играл роль злого следователя, который буквально дрожит от едва сдерживаемого бешенства. — Так бы и вломил ей ногой по башке, — добавил он.
Найт, разыгрывавший доброго следователя, выглядел потрясённым.
— Это не очень профессионально, — печально произнёс он. -Ты переутомился и пугаешь бедную девочку.
Три часа спустя — когда Деспонд уже почти исчерпал весь свой арсенал психических атак и делал вид, что хочет обезглавить бедняжку Бонни Квинт ножом для вскрытия конвертов, а Найт настолько вжился в образ отца и защитника, что они с Бонни почти окончательно поверили, что на самом деле она его родная блудная дочка, — в судорожных всхлипываниях на свет явилось точное описание примет Кармела и его адрес.
Ещё через двенадцать минут Рой Юбу сообщил из радиофицированного автомобиля, что Кармела в доме нет, но его видели за рулём джипа, который ехал в юго-западном направлении из Лас-Вегаса. На заднем сиденье был большой чемодан.
В последующие восемнадцать часов на разных дорогах к юго-западу от Лас-Вегаса были задержаны одиннадцать мужчин, ехавших в джипах, но ни один из них не был Кармелом, хотя их рост, вес и общие физические приметы приблизительно совпадали с описанием Бонни Квинт, а у двоих даже были большие чемоданы. В течение суток после этого на северных, южных, восточных и западных дорогах была задержана почти тысяча мужчин всех весовых и возрастных категорий в машинах, порой даже отдалённо не напоминавших джипы, причём некоторые из них ехали в Лас-Вегас, а не из него! Но ни один из них, увы, не был Кармелом.
Среди множества людей, шатавшихся по базе «Дверь в пустыню» и Лас-Вегасу с удостоверениями министерства здравоохранения США, был один, который действительно работал в этой организации. Обладатель высокого сухопарого тела и мрачного выражения лица, отдалённо напоминавший покойного великого Бориса Карлоффа, он звался Фредом Филиарисусом. Наделённый специальными полномочиями Белого дома, доктор Филиарисус имел право на доступ ко всему, что знали учёные, работавшие над этим проектом, в том числе к информации о протекании заболевания у первых инфицированных, из которых двое успели умереть прежде, чем на них подействовало противоядие, а трое демонстрировали полное отсутствие симптомов, хотя и были заражены. Кроме того, у него был доступ к информации, поступавшей от ЦРУ и ФБР, поэтому ему не приходилось ставить офисы обоих ведомств на прослушивание. Вот почему именно он был тем человеком, который правильно понял положение дел и в одиннадцать часов утра 30 апреля докладывал о ситуации Белому дому.
— Некоторые люди обладают природным иммунитетом против антракс-лепра-пи, мистер Президент, — сказал Филиарисус. — К сожалению, они служат переносчиками возбудителя заболевания. Три таких бациллоносителя выявлены и находятся на базе, но с математической, научной определённостью мы можем утверждать, что четвёртый все ещё на свободе.
Все лгали представителям ФБР и ЦРУ, сэр. Все боялись наказания за разные виды деятельности, запрещённые законом. Все попытки найти хоть какую-нибудь логику в их рассказах, сопоставляя и перетасовывая показания, оказались безуспешны. Каждый свидетель о чем-нибудь лгал. Как правило, даже о нескольких вещах. Реальное положение дел вовсе не такое, как нам кажется. Короче говоря, государство, будучи карательным органом, с самого начала выступало фактором искажения, и мне пришлось воспользоваться уравнениями теории информации, чтобы определить степень искажения в данном случае. Я бы сказал, что открытие, которое я в конце концов сделал, может иметь универсальное применение: ни один руководящий орган никогда не сможет получить точное представление о реальности со слов тех, на кого распространяется его руководство. С точки зрения информационного анализа, государство— это не инструмент закона и порядка, а инструмент закона и беспорядка. Прошу прощения, что я вынужден называть вещи своими именами, но мы должны иметь это в виду, когда подобные ситуации возникнут в будущем.
— Он говорит, как поганый анархист, — пробормотал Вице-президент.
— Реальное положение дел, с вероятностью 97 %, выглядит так, — продолжал между тем Филиарисус. — У доктора Мочениго был лишь один половой контакт, и его сексуальная партнёрша умерла. ФБР выдвинуло правильную гипотезу: потом кто-то из её круга спрятал тело, вероятно, в пустыне, чтобы избежать проблем с правоохранительными органами. Если бы проституция была легализована, возможно, этого кошмара никогда бы не было.
— Я же говорю, что он анархист, — прорычал Вице-президент. — И к тому же сексуальный маньяк!
— Человек, спрятавший её тело, — продолжал Филиарисус, — и есть наш четвёртый бациллоноситель, который, возможно, обладает природным иммунитетом, но несёт смерть остальным. Именно этот человек заразил мистера Чейни и доктора Найсмита. Возможно, этот человек — не проститутка. Эти люди лгали, помимо прочего, ещё и потому, что знали, какие слова хотят от них услышать агенты правительственных учреждений. Когда люди попадают в руки к власти, они говорят, а также делают то, что, как им кажется, она от них ожидает — и это ещё одна причина, по которой государству всегда будет нелегко узнать правду о чем бы то ни было.
Единственная гипотеза, которая не противоречит математической логике после введения всех известных данных в компьютер, состоит в том, что четвёртый бациллоноситель — это исчезнувший сутенёр, мистер Кармел. Не ощущая никаких симптомов заболевания, он не подозревает, что служит переносчиком самого опасного заболевания в мире. По причинам личного характера, о которых мы можем лишь догадываться, он скрывается с тех пор, как избавился от тела мёртвой женщины. Возможно, он опасался, что труп могут найти, а его самого обвинить в убийстве. Или же он мог руководствоваться какими-то иными соображениями, не имевшими отношения к её смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
Найсмит был невысоким худощавым мужчиной и, подобно многим техасцам, носил ковбойскую шляпу (хотя никогда не пас стада) и усы фасона «бандито» (хотя все его экспроприации опирались на обман, а не на силу). Кроме того, как гражданин своей страны в данный исторический период, он был необычайно честным человеком. В отличие от большинства корпораций нашей эпохи, ни одно из его предприятий не травило и не калечило клиентов, у которых он брал деньги. Единственным его пороком был цинизм, опиравшийся на отсутствие воображения: большинство своих сограждан он считал полными идиотами и наивно полагал, что потакает их причудам, когда рассказывает, что обширный заговор иллюминатов контролирует денежные ресурсы и процентные ставки или что бандит тридцатых годов был, в определённом смысле, спасителем умирающего человеческого духа. Ему никогда не приходило в голову, что в этих глупостях есть доля истины. Короче говоря, хотя Найсмит и был уроженцем Техаса, он был лишён тонкости, эмоциональности и глубокой поэтичности точно так же, как и любой нью-йоркский интеллектуал.
Однако его цинизм сослужил ему прекрасную службу, когда после визита к гостиничному врачу в связи с появлением странных симптомов его очень быстро увезли в так называемый «пункт министерства здравоохранения США», укомплектованный типами, в которых он мгновенно распознал органы. Доктор Найсмит прищурился, сосредоточился и, когда его начали спрашивать, лгал так виртуозно, как умеет лгать только прожжённый техасский мошенник старой закалки.
— Это перешло к вам от того, кто находился с вами в физическом контакте. Значит, либо вы ехали в переполненном лифте, либо заразились от проститутки. Какой вариант верен?
Найсмит сначала вспомнил о столкновении на тротуаре с Лилипутом и похожим на хорька типом с огромным чемоданом, но внутреннее чутьё ему подсказало, что органы явно склоняются ко второму варианту. Они ищут женщину, и если сказать им то, что они хотят услышать, ему не станут задавать вопросы личного характера.
— Я был с проституткой, — сказал он, пытаясь изобразить смущение.
— Можете её описать?
Он начал вспоминать проституток, которых видел с другими делегатами ВСР, и в памяти отчётливо всплыла одна из них. Как человек добрый, он не хотел втягивать невинную шлюху в это дело (каким бы оно ни было), и поэтому подмешал к её словесному портрету описание другой женщины — первой женщины, с которой у него получился половой акт в далёкой юности.
К несчастью для благих намерений доктора Найсмита, полиция никогда не рассчитывала, что описания очевидца будут соответствовать внешности человека во всех отношениях, поэтому полученные от него данные ввели в закодированном виде в вычислительную машину «Ай-Би-Эм». Машина перебрала картотеку на несколько сотен проституток, чьи приметы были собраны и закодированы за последние двадцать четыре часа, и выплюнула наружу три карточки. В каждой из них количество сходств с выдуманным Найсмитом женским образом превышало количество отличий. Пропустив эти три карточки через другую машинную программу, учитывавшую лишь те физические характеристики, которые чаще всего вспоминаются правильно, специалисты в конце концов остановились на Бонни Квинт. Через сорок пять минут она сидела в кабинете Эсперандо Деспонда, нервно поправляя норковое боа, теребя подол своей мини-юбочки, ловко уклоняясь от ответов на вопросы и хорошо помня голос Кармела: «Я вот возьму ремень! Моли Господа, когда я возьму ремень!». К тому же она испытывала жгучую боль от инъекции.
— Ты не работаешь на себя, — злобно повторял Деспонд в пятый раз. — В этом городе Мафия воткнёт тебе нож в задницу и отломает рукоятку, если ты попытаешься работать на себя. У тебя есть сутенёр. Так что, врезать тебе по харе или ты назовёшь его имя?
— Не надо на неё давить, — сказал Тобиас Найт. — Она всего лишь бедная растерянная девочка. Тебе ведь нет и двадцати, верно? — ласково спросил он. — Дай ей возможность подумать. Она все сделает правильно. Зачем ей покрывать паршивого сутенёра, который постоянно её эксплуатирует? — Он взглянул на неё ободряюще.
— Бедная растерянная девочка, твою мать! — взорвался Деспонд. — Это вопрос жизни и смерти, и я не позволю какой-то черномазой шлюхе водить нас за нос. — Он отлично играл роль злого следователя, который буквально дрожит от едва сдерживаемого бешенства. — Так бы и вломил ей ногой по башке, — добавил он.
Найт, разыгрывавший доброго следователя, выглядел потрясённым.
— Это не очень профессионально, — печально произнёс он. -Ты переутомился и пугаешь бедную девочку.
Три часа спустя — когда Деспонд уже почти исчерпал весь свой арсенал психических атак и делал вид, что хочет обезглавить бедняжку Бонни Квинт ножом для вскрытия конвертов, а Найт настолько вжился в образ отца и защитника, что они с Бонни почти окончательно поверили, что на самом деле она его родная блудная дочка, — в судорожных всхлипываниях на свет явилось точное описание примет Кармела и его адрес.
Ещё через двенадцать минут Рой Юбу сообщил из радиофицированного автомобиля, что Кармела в доме нет, но его видели за рулём джипа, который ехал в юго-западном направлении из Лас-Вегаса. На заднем сиденье был большой чемодан.
В последующие восемнадцать часов на разных дорогах к юго-западу от Лас-Вегаса были задержаны одиннадцать мужчин, ехавших в джипах, но ни один из них не был Кармелом, хотя их рост, вес и общие физические приметы приблизительно совпадали с описанием Бонни Квинт, а у двоих даже были большие чемоданы. В течение суток после этого на северных, южных, восточных и западных дорогах была задержана почти тысяча мужчин всех весовых и возрастных категорий в машинах, порой даже отдалённо не напоминавших джипы, причём некоторые из них ехали в Лас-Вегас, а не из него! Но ни один из них, увы, не был Кармелом.
Среди множества людей, шатавшихся по базе «Дверь в пустыню» и Лас-Вегасу с удостоверениями министерства здравоохранения США, был один, который действительно работал в этой организации. Обладатель высокого сухопарого тела и мрачного выражения лица, отдалённо напоминавший покойного великого Бориса Карлоффа, он звался Фредом Филиарисусом. Наделённый специальными полномочиями Белого дома, доктор Филиарисус имел право на доступ ко всему, что знали учёные, работавшие над этим проектом, в том числе к информации о протекании заболевания у первых инфицированных, из которых двое успели умереть прежде, чем на них подействовало противоядие, а трое демонстрировали полное отсутствие симптомов, хотя и были заражены. Кроме того, у него был доступ к информации, поступавшей от ЦРУ и ФБР, поэтому ему не приходилось ставить офисы обоих ведомств на прослушивание. Вот почему именно он был тем человеком, который правильно понял положение дел и в одиннадцать часов утра 30 апреля докладывал о ситуации Белому дому.
— Некоторые люди обладают природным иммунитетом против антракс-лепра-пи, мистер Президент, — сказал Филиарисус. — К сожалению, они служат переносчиками возбудителя заболевания. Три таких бациллоносителя выявлены и находятся на базе, но с математической, научной определённостью мы можем утверждать, что четвёртый все ещё на свободе.
Все лгали представителям ФБР и ЦРУ, сэр. Все боялись наказания за разные виды деятельности, запрещённые законом. Все попытки найти хоть какую-нибудь логику в их рассказах, сопоставляя и перетасовывая показания, оказались безуспешны. Каждый свидетель о чем-нибудь лгал. Как правило, даже о нескольких вещах. Реальное положение дел вовсе не такое, как нам кажется. Короче говоря, государство, будучи карательным органом, с самого начала выступало фактором искажения, и мне пришлось воспользоваться уравнениями теории информации, чтобы определить степень искажения в данном случае. Я бы сказал, что открытие, которое я в конце концов сделал, может иметь универсальное применение: ни один руководящий орган никогда не сможет получить точное представление о реальности со слов тех, на кого распространяется его руководство. С точки зрения информационного анализа, государство— это не инструмент закона и порядка, а инструмент закона и беспорядка. Прошу прощения, что я вынужден называть вещи своими именами, но мы должны иметь это в виду, когда подобные ситуации возникнут в будущем.
— Он говорит, как поганый анархист, — пробормотал Вице-президент.
— Реальное положение дел, с вероятностью 97 %, выглядит так, — продолжал между тем Филиарисус. — У доктора Мочениго был лишь один половой контакт, и его сексуальная партнёрша умерла. ФБР выдвинуло правильную гипотезу: потом кто-то из её круга спрятал тело, вероятно, в пустыне, чтобы избежать проблем с правоохранительными органами. Если бы проституция была легализована, возможно, этого кошмара никогда бы не было.
— Я же говорю, что он анархист, — прорычал Вице-президент. — И к тому же сексуальный маньяк!
— Человек, спрятавший её тело, — продолжал Филиарисус, — и есть наш четвёртый бациллоноситель, который, возможно, обладает природным иммунитетом, но несёт смерть остальным. Именно этот человек заразил мистера Чейни и доктора Найсмита. Возможно, этот человек — не проститутка. Эти люди лгали, помимо прочего, ещё и потому, что знали, какие слова хотят от них услышать агенты правительственных учреждений. Когда люди попадают в руки к власти, они говорят, а также делают то, что, как им кажется, она от них ожидает — и это ещё одна причина, по которой государству всегда будет нелегко узнать правду о чем бы то ни было.
Единственная гипотеза, которая не противоречит математической логике после введения всех известных данных в компьютер, состоит в том, что четвёртый бациллоноситель — это исчезнувший сутенёр, мистер Кармел. Не ощущая никаких симптомов заболевания, он не подозревает, что служит переносчиком самого опасного заболевания в мире. По причинам личного характера, о которых мы можем лишь догадываться, он скрывается с тех пор, как избавился от тела мёртвой женщины. Возможно, он опасался, что труп могут найти, а его самого обвинить в убийстве. Или же он мог руководствоваться какими-то иными соображениями, не имевшими отношения к её смерти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50