Просто в тот момент это выглядело правильным поступком.
— А когда вы доехали до балкона третьего этажа?…
— Руби плакала и все пыталась отпереть дверь квартиры 34, но она была так перепугана, что не могла попасть ключом в замок. Ромеро шел по балкону с другой стороны, бранясь и определяя в точных выражениях то, что собирался сделать с Руби.
— В присутствии вас и мистера Каца?
— Этот человек был вдребезги пьян. Как бы то ни было, пока мы трое приближались к двери, Руби удалось вставить и повернуть ключ, и она прошмыгнула внутрь, а когда Ромеро попытался помешать ей закрыть дверь, мистер Кац залез под рубашку, вытащил оружие и сказал Ромеро, чтобы тот оставил девушку в покое, а не то он отстрелит ему голову.
— Вы знаете, что это было за оружие? Это может быть очень важным.
Мелкха подумал какой-то момент:
— Я бы сказал, что это был короткоствольный револьвер 38-го калибра.
— Вы хорошо разбираетесь в оружии?
— Довольно неплохо. Я много его использовал на съемках своих картин.
— Что случилось потом?
— Ромеро попытался выломать дверь. Кац предупредил его, чтобы тот отошел, а иначе он выстрелит. Но прежде чем Кац успел нацелить оружие, Ромеро бросился на него, и раздался выстрел. Не спрашивайте меня, куда он попал. Я не знаю. Потом Ромеро вырвал револьвер из руки Каца, а мистер Кац рухнул на ковер без сознания. Это случилось, как раз когда миссис Джонс, услышав выстрел, вышла из своей квартиры и начала кричать.
— Что делали вы?
— Ничего. Я был слишком напуган, чтобы что-то делать. — Мистер Мелкха пыхнул своей сигарой. — Потом миссис Мэллоу крикнула с ланаи, что полиция уже выехала, и Ромеро обругал ее.
Миссис Джонс умоляла его позволить ей вызвать врача, но мы просто стояли там, а он целился в нас из пистолета.
— Как долго?
— Нам казалось, что очень долго, но, вероятно, это было всего несколько минут. Девушка, которая говорила, что она его жена, поднялась по лестнице с мальчиком на руках и прошла на балкон, где мы находились. Она плакала и умоляла Ромеро отдать ей оружие.
— И что он на это сказал?
— Он даже не ответил ей. Потом миссис Кац вышла на ланаи, и, я полагаю, миссис Мэллоу сказала ей, что происходит. Она начала кричать и звать меня, желая знать, все ли в порядке с Кацем. Чтобы она не поднялась наверх и не оказалась в таком же дрянном положении, в каком были мы, я солгал, что с ним все в порядке. Все это время я слышал, как гудела полицейская сирена. Когда машина остановилась перед зданием, Ромеро снова ожил. Он сказал, что использует нас как заложников, и велел двум женщинам и мне идти в лифт и спускаться в гараж вместе с ним. Но прежде чем он успел нажать кнопку, чтобы открыть дверцу, двое офицеров полиции ворвались на ланаи и приказали ему бросать оружие… Вместо этого он быстро сделал по ним два или три выстрела.
— Они отстреливались?
— Нет, не отстреливались. Думаю, они боялись попасть в кого-нибудь из нас.
— А потом?
— Ромеро велел своей жене, миссис Джонс и мне выйти на лестничный пролет и подниматься на террасу пентхауса доктора Гэма. Он сказал, что, если мы не пойдем, он нас застрелит. И они сделали то, что он им велел.
— А вы — нет?
— Нет.
— Почему нет?
Мистер Мелкха покачал головой:
— Я все стараюсь это понять, с тех пор как это случилось. Но, черт возьми, капитан! Давайте посмотрим правде в глаза. Я — старый человек. Внезапно мне стало нестрашно умирать. И вот, вместо того чтобы подниматься по лестнице вместе с остальными, я попробовал схватиться с Ромеро, полагаю, со смутной идеей удерживать его достаточно долго, чтобы один из офицеров успел добраться до третьего этажа. Но этого не получилось. Следующее, что я помню, это что женщины, мальчик и Ромеро ушли, а один из офицеров спрашивает меня, насколько сильно я пострадал.
— Насколько сильно вы пострадали?
— Практически совсем не пострадал. Я отделался одной только головной болью. Ромеро даже не ударил меня. Он только толкнул меня так сильно, что я ударился затылком об стену и потерял сознание.
— Понятно, — сказал Хейл.
Он сдвинул шляпу на затылок и ослабил узел галстука. Жара начинала действовать ему на нервы. Он беспокоился за двух женщин и за мальчика. Положение было скверное. Он спрашивал себя, почему такие вещи всегда приключались с ним, почему все из ряда вон выходящее всегда достается ему. Что бы он сейчас ни сделал или ни попытался сделать, пресса и общественность будут критиковать методы полиции и с пристрастием обвинять. Не важно, что у Ромеро были приводы и в подростковом возрасте, и когда он повзрослел, и что его следовало и Много лет назад отправить в тюрьму.
Виноват был не отдел по делам несовершеннолетних. У них так же опускались руки, как и у него, как и у всего управления. Подростком Ромеро задерживали десятки раз по различным обвинениям, от кражи из автомобиля до попытки изнасилования. Но, поскольку он принадлежал к так называемому ущемленному в правах меньшинству, Ромеро, наряду с сотнями тысяч других мальчишек вроде него, всегда мог рассчитывать на снисходительность и своего рода иммунитет, которыми он пользовался на протяжении многих лет. Хейл мрачно смотрел на вещи. Теперь ему и его ребятам придется вломиться в пентхаус и попытаться отобрать заряженное оружие у пьяного болвана. При этом надо умудриться не погибнуть и, что еще важнее, спасти жизни заложников, которых удерживал Ромеро.
— Возвращаясь к оружию, мистер Мелкха. Вы говорите, что это стандартного образца, шестизарядный, короткоствольный револьвер 38-го калибра?
— Да, — сказал мистер Мелкха, — я так считаю.
— Ну хорошо. Давайте начнем вот откуда. Согласно вашему рассказу, один выстрел был сделан, когда он боролся с мистером Кацем и отобрал у него оружие. Вы также говорили, что он сделал два или три выстрела по офицерам. Так он сделал два или три выстрела?
Мистер Мелкха покачал головой:
— Не берусь сказать.
— Он сделал три выстрела, — сказала Ева. — Я слышала четыре выстрела. Первый — единичный, потом три подряд.
— Хорошо, — сказал Хейл. — Таким образом, у него в револьвере еще остается две пули. Две пули, чтобы убить четырех человек, как он, пьяный или безумный, угрожал. Судя по тому, как, по вашим словам, он одет, я не думаю, что у него есть запасные патроны в карманах.
Детектив сошел по пандусу вместе с Джеком Гэмом:
— Вот еще один из жильцов, капитан. Его зовут доктор Гэм. Это в его квартире Ромеро держит заложников.
— Рад познакомиться с вами, доктор, — сказал Хейл. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов, прежде чем мы попытаемся уговорить Ромеро выйти из вашей квартиры. В ваши апартаменты можно зайти или выйти каким-то другим путем, кроме как через личную террасу?
— Нет, — сказал Гэм. — Нельзя. В задней части здания есть пожарный выход, но, чтобы до него добраться, нужно пересечь террасу и одно крыло крыши.
— Мы так и думали, — сказал Хейл. — Какой бы архитектор ни проектировал это здание, он должен был иметь в виду нечто подобное. Вы живете не в пентхаусе, а в крепости. Сколько у вас комнат, доктор?
— Шесть. Гостиная, две спальни, две ванные и кухня.
— Вы живете там один?
— Да, — сказал Гэм, — один. — Он прошел мимо Хейла туда, где стояла Ева, и спросил: — Как вы, Ева? Ромеро ничего вам не сделал?
— Нет, — сказала светловолосая девушка. — Я в полном порядке. Ромеро гнался не за мной. Он гнался за Руби. Но мы обе беспокоились за мистера Каца. Если бы не он, все могло бы быть гораздо хуже.
— Гораздо хуже, — подтвердила Руби. — Вот уж поверьте, не хотелось бы мне когда-нибудь снова пройти через нечто подобное.
— Мистер Кац в порядке?
Хейл посмотрел на одного из детективов, который сопровождал Гэма вниз по пандусу, и тот покачал головой:
— Нет. Старик не перенес этого. Ребята из «скорой помощи» сделали все, что могли, но он так и не пришел в сознание.
— Он был застрелен? — спросил Хейл.
Детектив сказал:
— Нет. Насколько я понимаю, сердце не выдержало.
— А как насчет бара? — спросил Хейл Гэма. — Полагаю, в таких шикарных апартаментах, как ваши, он есть?
— Нет, — сказал Гэм. — У меня его нет. Но у меня есть шкафчик с большим выбором спиртного, который не заперт.
— А как насчет другого оружия? У вас там есть огнестрельное оружие, до которого Ромеро может добраться?
— К сожалению, да, — сказал доктор Гэм.
— Револьвер?
— Нет. Ни одного в рабочем состоянии. Но я в качестве хобби коллекционирую стрелковое оружие. И по последним подсчетам, у меня тридцать шесть старинных и современных ружей, включая «Спрингфилд-03» и «гаранд», и, вероятно, по сотне патронов к обоим ружьям.
— Ну, замечательно! Это просто шикарно. Только этого нам и не хватало! Надо было еще, чтобы вы вернулись домой пьяным.
Ева посмотрела на Гэма, озадаченная.
— Это просто поговорка такая, — успокоил ее Гэм.
Глава 23
…И вошли к Ною в ковчег по паре от всякой плоти, в которой есть дух жизни… И вошедшие мужеский и женский пол всякой плоти вошли…
Долгожданному перелому в погоде, предвозвещенному слабым прохладным ветерком, который Эрни Кац почувствовал у себя на щеке, положил начало чуть накрапывающий дождик, едва слышное постукивание по пыльным листьям и металлическим крышам полицейских машин, припаркованных на улице перед домом.
Здание стояло на гребне холма, и поблизости не было более высоких сооружений, так что хорошей позиции, с которой офицеры имели бы обзор террасы четвертого этажа, или пентхауса, не существовало.
Чтобы свести к минимуму шумы из внутреннего дворика и бассейна, архитектор спроектировал высокие, узкие, монастырские окна с той стороны гостиной, что выходила на двор. То же самое относилось к спальне с этой стороны. Похоже, удобнее всего было атаковать — хотя тоже неудобно — из-за лифтовой Надстройки на крыше и через большое венецианское окно, выходящее на улицу и на город.
Капитан Хейл начал свою атаку с улицы. Защищенный корпусом патрульной машины и прикрываемый двумя детективами, вооруженными ружьями, он вооружился мегафоном и попытался уговорить Ромеро спуститься вниз. Подход у него был стандартный.
— Марти, это капитан Хейл из шестого отдела, — обратился он. — Послушай! Прояви благоразумие, парень. У тебя нет шансов. Мы окружили здание. Дай выйти женщинам и мальчику.
Потом выходи на террасу с поднятыми руками, и, я даю слово, тебе не причинят вреда.
В ответ Ромеро высадил венецианское окно, швырнув какой-то предмет, как выяснилось впоследствии — тяжелую скамеечку для ног. Далее, прокричав, что он думает об этом совете, он доказал, что нашел боеприпасы к одной из винтовок, расстреляв крутящуюся красную мигалку на крыше, а потом ветровое стекло полицейской машины, за которой пригнулись капитан Хейл и двое детективов, сопроводив выстрелы очередной порцией сквернословия.
— Вот вам, вонючие фараоны! Если я вам нужен, поднимайтесь и берите меня.
— Нет, вы видали такое! — проговорил один из детективов. — Этот парень умеет стрелять. Интересно, он служил в армии?
— Кажется, годик в Корее, — сказал другой офицер и сухо добавил: — Пока его не уволили в интересах службы. Но сейчас я жалею, что они его не призвали снова.
Хейл беспокоился за зевак.
— Эй! Чарли! — окликнул он офицера в униформе за одной из машин. — Попробуй разыскать лейтенанта Клейна и скажи ему, чтобы он оттеснил толпу назад, даже если его людям придется применить дубинки для ночного патрулирования. Чего нам сейчас не хватает, так это чтобы какую-нибудь маленькую старушонку в теннисных туфлях или без убило случайным выстрелом.
— Слушаюсь, сэр, — сказал полицейский.
Из-за начинавшегося дождя необходимость в этих инструкциях отпала. По мере того как поднимавшийся ветер продолжал гнать беременные дождем тучи с океана, раскачивающиеся ветви высоких пальм хлестали по ним, и они разрождались, затопляя все внизу громадными, холодными потоками воды, которая прибивала пыльные ветви и листья деревьев поменьше и бурлила в сточных канавах, загоняя любопытных зевак в укрытия, а тех, кто имел право находиться в здании, — вниз, под защиту подземного гаража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— А когда вы доехали до балкона третьего этажа?…
— Руби плакала и все пыталась отпереть дверь квартиры 34, но она была так перепугана, что не могла попасть ключом в замок. Ромеро шел по балкону с другой стороны, бранясь и определяя в точных выражениях то, что собирался сделать с Руби.
— В присутствии вас и мистера Каца?
— Этот человек был вдребезги пьян. Как бы то ни было, пока мы трое приближались к двери, Руби удалось вставить и повернуть ключ, и она прошмыгнула внутрь, а когда Ромеро попытался помешать ей закрыть дверь, мистер Кац залез под рубашку, вытащил оружие и сказал Ромеро, чтобы тот оставил девушку в покое, а не то он отстрелит ему голову.
— Вы знаете, что это было за оружие? Это может быть очень важным.
Мелкха подумал какой-то момент:
— Я бы сказал, что это был короткоствольный револьвер 38-го калибра.
— Вы хорошо разбираетесь в оружии?
— Довольно неплохо. Я много его использовал на съемках своих картин.
— Что случилось потом?
— Ромеро попытался выломать дверь. Кац предупредил его, чтобы тот отошел, а иначе он выстрелит. Но прежде чем Кац успел нацелить оружие, Ромеро бросился на него, и раздался выстрел. Не спрашивайте меня, куда он попал. Я не знаю. Потом Ромеро вырвал револьвер из руки Каца, а мистер Кац рухнул на ковер без сознания. Это случилось, как раз когда миссис Джонс, услышав выстрел, вышла из своей квартиры и начала кричать.
— Что делали вы?
— Ничего. Я был слишком напуган, чтобы что-то делать. — Мистер Мелкха пыхнул своей сигарой. — Потом миссис Мэллоу крикнула с ланаи, что полиция уже выехала, и Ромеро обругал ее.
Миссис Джонс умоляла его позволить ей вызвать врача, но мы просто стояли там, а он целился в нас из пистолета.
— Как долго?
— Нам казалось, что очень долго, но, вероятно, это было всего несколько минут. Девушка, которая говорила, что она его жена, поднялась по лестнице с мальчиком на руках и прошла на балкон, где мы находились. Она плакала и умоляла Ромеро отдать ей оружие.
— И что он на это сказал?
— Он даже не ответил ей. Потом миссис Кац вышла на ланаи, и, я полагаю, миссис Мэллоу сказала ей, что происходит. Она начала кричать и звать меня, желая знать, все ли в порядке с Кацем. Чтобы она не поднялась наверх и не оказалась в таком же дрянном положении, в каком были мы, я солгал, что с ним все в порядке. Все это время я слышал, как гудела полицейская сирена. Когда машина остановилась перед зданием, Ромеро снова ожил. Он сказал, что использует нас как заложников, и велел двум женщинам и мне идти в лифт и спускаться в гараж вместе с ним. Но прежде чем он успел нажать кнопку, чтобы открыть дверцу, двое офицеров полиции ворвались на ланаи и приказали ему бросать оружие… Вместо этого он быстро сделал по ним два или три выстрела.
— Они отстреливались?
— Нет, не отстреливались. Думаю, они боялись попасть в кого-нибудь из нас.
— А потом?
— Ромеро велел своей жене, миссис Джонс и мне выйти на лестничный пролет и подниматься на террасу пентхауса доктора Гэма. Он сказал, что, если мы не пойдем, он нас застрелит. И они сделали то, что он им велел.
— А вы — нет?
— Нет.
— Почему нет?
Мистер Мелкха покачал головой:
— Я все стараюсь это понять, с тех пор как это случилось. Но, черт возьми, капитан! Давайте посмотрим правде в глаза. Я — старый человек. Внезапно мне стало нестрашно умирать. И вот, вместо того чтобы подниматься по лестнице вместе с остальными, я попробовал схватиться с Ромеро, полагаю, со смутной идеей удерживать его достаточно долго, чтобы один из офицеров успел добраться до третьего этажа. Но этого не получилось. Следующее, что я помню, это что женщины, мальчик и Ромеро ушли, а один из офицеров спрашивает меня, насколько сильно я пострадал.
— Насколько сильно вы пострадали?
— Практически совсем не пострадал. Я отделался одной только головной болью. Ромеро даже не ударил меня. Он только толкнул меня так сильно, что я ударился затылком об стену и потерял сознание.
— Понятно, — сказал Хейл.
Он сдвинул шляпу на затылок и ослабил узел галстука. Жара начинала действовать ему на нервы. Он беспокоился за двух женщин и за мальчика. Положение было скверное. Он спрашивал себя, почему такие вещи всегда приключались с ним, почему все из ряда вон выходящее всегда достается ему. Что бы он сейчас ни сделал или ни попытался сделать, пресса и общественность будут критиковать методы полиции и с пристрастием обвинять. Не важно, что у Ромеро были приводы и в подростковом возрасте, и когда он повзрослел, и что его следовало и Много лет назад отправить в тюрьму.
Виноват был не отдел по делам несовершеннолетних. У них так же опускались руки, как и у него, как и у всего управления. Подростком Ромеро задерживали десятки раз по различным обвинениям, от кражи из автомобиля до попытки изнасилования. Но, поскольку он принадлежал к так называемому ущемленному в правах меньшинству, Ромеро, наряду с сотнями тысяч других мальчишек вроде него, всегда мог рассчитывать на снисходительность и своего рода иммунитет, которыми он пользовался на протяжении многих лет. Хейл мрачно смотрел на вещи. Теперь ему и его ребятам придется вломиться в пентхаус и попытаться отобрать заряженное оружие у пьяного болвана. При этом надо умудриться не погибнуть и, что еще важнее, спасти жизни заложников, которых удерживал Ромеро.
— Возвращаясь к оружию, мистер Мелкха. Вы говорите, что это стандартного образца, шестизарядный, короткоствольный револьвер 38-го калибра?
— Да, — сказал мистер Мелкха, — я так считаю.
— Ну хорошо. Давайте начнем вот откуда. Согласно вашему рассказу, один выстрел был сделан, когда он боролся с мистером Кацем и отобрал у него оружие. Вы также говорили, что он сделал два или три выстрела по офицерам. Так он сделал два или три выстрела?
Мистер Мелкха покачал головой:
— Не берусь сказать.
— Он сделал три выстрела, — сказала Ева. — Я слышала четыре выстрела. Первый — единичный, потом три подряд.
— Хорошо, — сказал Хейл. — Таким образом, у него в револьвере еще остается две пули. Две пули, чтобы убить четырех человек, как он, пьяный или безумный, угрожал. Судя по тому, как, по вашим словам, он одет, я не думаю, что у него есть запасные патроны в карманах.
Детектив сошел по пандусу вместе с Джеком Гэмом:
— Вот еще один из жильцов, капитан. Его зовут доктор Гэм. Это в его квартире Ромеро держит заложников.
— Рад познакомиться с вами, доктор, — сказал Хейл. — Я хотел бы задать вам несколько вопросов, прежде чем мы попытаемся уговорить Ромеро выйти из вашей квартиры. В ваши апартаменты можно зайти или выйти каким-то другим путем, кроме как через личную террасу?
— Нет, — сказал Гэм. — Нельзя. В задней части здания есть пожарный выход, но, чтобы до него добраться, нужно пересечь террасу и одно крыло крыши.
— Мы так и думали, — сказал Хейл. — Какой бы архитектор ни проектировал это здание, он должен был иметь в виду нечто подобное. Вы живете не в пентхаусе, а в крепости. Сколько у вас комнат, доктор?
— Шесть. Гостиная, две спальни, две ванные и кухня.
— Вы живете там один?
— Да, — сказал Гэм, — один. — Он прошел мимо Хейла туда, где стояла Ева, и спросил: — Как вы, Ева? Ромеро ничего вам не сделал?
— Нет, — сказала светловолосая девушка. — Я в полном порядке. Ромеро гнался не за мной. Он гнался за Руби. Но мы обе беспокоились за мистера Каца. Если бы не он, все могло бы быть гораздо хуже.
— Гораздо хуже, — подтвердила Руби. — Вот уж поверьте, не хотелось бы мне когда-нибудь снова пройти через нечто подобное.
— Мистер Кац в порядке?
Хейл посмотрел на одного из детективов, который сопровождал Гэма вниз по пандусу, и тот покачал головой:
— Нет. Старик не перенес этого. Ребята из «скорой помощи» сделали все, что могли, но он так и не пришел в сознание.
— Он был застрелен? — спросил Хейл.
Детектив сказал:
— Нет. Насколько я понимаю, сердце не выдержало.
— А как насчет бара? — спросил Хейл Гэма. — Полагаю, в таких шикарных апартаментах, как ваши, он есть?
— Нет, — сказал Гэм. — У меня его нет. Но у меня есть шкафчик с большим выбором спиртного, который не заперт.
— А как насчет другого оружия? У вас там есть огнестрельное оружие, до которого Ромеро может добраться?
— К сожалению, да, — сказал доктор Гэм.
— Револьвер?
— Нет. Ни одного в рабочем состоянии. Но я в качестве хобби коллекционирую стрелковое оружие. И по последним подсчетам, у меня тридцать шесть старинных и современных ружей, включая «Спрингфилд-03» и «гаранд», и, вероятно, по сотне патронов к обоим ружьям.
— Ну, замечательно! Это просто шикарно. Только этого нам и не хватало! Надо было еще, чтобы вы вернулись домой пьяным.
Ева посмотрела на Гэма, озадаченная.
— Это просто поговорка такая, — успокоил ее Гэм.
Глава 23
…И вошли к Ною в ковчег по паре от всякой плоти, в которой есть дух жизни… И вошедшие мужеский и женский пол всякой плоти вошли…
Долгожданному перелому в погоде, предвозвещенному слабым прохладным ветерком, который Эрни Кац почувствовал у себя на щеке, положил начало чуть накрапывающий дождик, едва слышное постукивание по пыльным листьям и металлическим крышам полицейских машин, припаркованных на улице перед домом.
Здание стояло на гребне холма, и поблизости не было более высоких сооружений, так что хорошей позиции, с которой офицеры имели бы обзор террасы четвертого этажа, или пентхауса, не существовало.
Чтобы свести к минимуму шумы из внутреннего дворика и бассейна, архитектор спроектировал высокие, узкие, монастырские окна с той стороны гостиной, что выходила на двор. То же самое относилось к спальне с этой стороны. Похоже, удобнее всего было атаковать — хотя тоже неудобно — из-за лифтовой Надстройки на крыше и через большое венецианское окно, выходящее на улицу и на город.
Капитан Хейл начал свою атаку с улицы. Защищенный корпусом патрульной машины и прикрываемый двумя детективами, вооруженными ружьями, он вооружился мегафоном и попытался уговорить Ромеро спуститься вниз. Подход у него был стандартный.
— Марти, это капитан Хейл из шестого отдела, — обратился он. — Послушай! Прояви благоразумие, парень. У тебя нет шансов. Мы окружили здание. Дай выйти женщинам и мальчику.
Потом выходи на террасу с поднятыми руками, и, я даю слово, тебе не причинят вреда.
В ответ Ромеро высадил венецианское окно, швырнув какой-то предмет, как выяснилось впоследствии — тяжелую скамеечку для ног. Далее, прокричав, что он думает об этом совете, он доказал, что нашел боеприпасы к одной из винтовок, расстреляв крутящуюся красную мигалку на крыше, а потом ветровое стекло полицейской машины, за которой пригнулись капитан Хейл и двое детективов, сопроводив выстрелы очередной порцией сквернословия.
— Вот вам, вонючие фараоны! Если я вам нужен, поднимайтесь и берите меня.
— Нет, вы видали такое! — проговорил один из детективов. — Этот парень умеет стрелять. Интересно, он служил в армии?
— Кажется, годик в Корее, — сказал другой офицер и сухо добавил: — Пока его не уволили в интересах службы. Но сейчас я жалею, что они его не призвали снова.
Хейл беспокоился за зевак.
— Эй! Чарли! — окликнул он офицера в униформе за одной из машин. — Попробуй разыскать лейтенанта Клейна и скажи ему, чтобы он оттеснил толпу назад, даже если его людям придется применить дубинки для ночного патрулирования. Чего нам сейчас не хватает, так это чтобы какую-нибудь маленькую старушонку в теннисных туфлях или без убило случайным выстрелом.
— Слушаюсь, сэр, — сказал полицейский.
Из-за начинавшегося дождя необходимость в этих инструкциях отпала. По мере того как поднимавшийся ветер продолжал гнать беременные дождем тучи с океана, раскачивающиеся ветви высоких пальм хлестали по ним, и они разрождались, затопляя все внизу громадными, холодными потоками воды, которая прибивала пыльные ветви и листья деревьев поменьше и бурлила в сточных канавах, загоняя любопытных зевак в укрытия, а тех, кто имел право находиться в здании, — вниз, под защиту подземного гаража.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39