За зеркалом последовал сервиз. Потом - обеденные тарелки. Бутылки с
вином. Томатный соус. Банки с компотами...
Все еще не удовлетворенный, Стив оглядывался по сторонам.
Его взгляд упал на стол, где лежала оставленная Донной записка. Он
прочел ее:
ТЕД И Я УЕХАЛИ В ГАРАЖ ДЖО КАМБЕРА.
СКОРО ВЕРНЕМСЯ.
Это вернуло Стива к действительности. Он взглянул на часы: прошло
полтора часа с тех пор, как он вошел в дом. Время пролетело незаметно, но
он не знал, задолго ли до его появления она уехала и кому была оставлена
записка. Нужно убираться и поскорее... но сначала он сделает еще кое-что.
Перевернув лист бумаги на другую сторону, он все тем же фломастером
написал:
Я ОСТАВИЛ КОЕ-ЧТО ДЛЯ ТЕБЯ, ДЕТКА!
Поднимаясь наверх, он ожидал, что в любую минуту может раздаться
звонок в дверь или кто-нибудь откроет замок своим ключом и спросит:
- Эй, есть кто-нибудь дома?
Но он должен доделать начатое. Преодолев ступеньки, он быстрым шагом
вошел в спальню, на ходу расстегивая "молнию" брюк. Стив был в восторге от
собственных замыслов. Оставляя на полу грязные следы, он прошел к идеально
застеленной кровати и как был, обутый, залез на нее.
Обильно помочившись на подушку, покрывало, он для верности потоптал
все это ногами, чтобы вся постель пропахла острым запахом мочи.
После этого, совершенно удовлетворенный, он спустился вниз, осторожно
вышел из дома, не забыв притворить за собой дверь, сел за руль машины и
через полчаса Кастл-Рок остался далеко за его спиной.
Он ехал на запад. К вечеру, добравшись до городка под названием
Твикенхем, он разыскал там кемпинг и провел в нем ночь. Ему ничего не
снилось. Учиненный в доме Трентонов разгром, казалось, снял накопившееся в
нем за последнее время напряжение. И только один раз он вспомнил о Донне
Трентон и представил себе ее реакцию, когда она с сыном вернется домой.
Заснул он с довольной улыбкой на губах.

Донне так и не удалось дождаться почтальона. Она сидела рядом со
спящим Тедом и пыталась сосредоточиться. У них оставалось немного молока и
два огурца. Скоро Тед проснется и попросит пить. Даже при том, что окна
были приоткрыты, в машине было безумно жарко. Вот что бывает, когда
бросаешь машину на солнце, думала Донна.
Она облизнула пересохшие губы.
Ей хотелось полностью открыть окно, но она боялась сделать это. Пока
собаки нигде не видно, но если она вдруг уснет, а Кадж в это время выйдет
из сарая...
Будто услышав ее, пес показался в дверном проеме. Шерсть его за это
время свалялась еще сильнее и напоминала грязный войлок. Он рычал и хватал
зубами воздух, как будто видел кого-то перед собой.
Сколько же? Сколько времени ему нужно, чтобы умереть?
Донна была рационалисткой. Она не верила в чудовищ, - она верила
только в то, что видела и чего могла коснуться рукой. Ничего загадочного в
сенбернаре не было. Это была просто больная собака. Собака никак не могла
добраться до нее и до Теда.
И все же...
Донна подавляла в себе желание попытаться проникнуть в дом Камберов,
когда Кадж в очередной раз скроется в сарае.
Причина была в Теде. Но именно из-за Теда и стоило попытаться. Она
должна вытащить сына отсюда. Он уже давно ничего не спрашивал, не отвечал
на ее вопросы, не реагировал на предложенное ею молоко. Он находился в
полузабытьи. Он становился просто неодушевленным предметом. Если бы она
была здесь одна, она давно бы попыталась попасть в дом. Но мысль о Теде
приковывала ее к месту.
И все же она готовила себя к рывку. Она вновь и вновь мысленно
проигрывала каждый свой шаг. Она растолкала Теда и приказала ему ни под
каким видом не покидать машину. Ни под каким видом, ни при каких
обстоятельствах. Она сказала ему, что попытается открыть двери и войти в
дом. Руку она обмотала курткой, надеясь, если все же на двери есть замок,
разбить рукой стекло веранды и влезть в окно.
И тут появился Кадж, нарушив все ее планы.
"Уходи, - мысленно молила собаку Донна. - Уходи. Возвращайся в сарай,
черт тебя побери".
Кадж не двигался с места.
Она облизнула губы, убрала волосы со лба и шепотом спросила Теда:
- Как ты, милый?
- Тсс, - отрешено прошептал Тед. - Утки...
- Тед! О чем ты говоришь?
Его глаза чуть приоткрылись. Он удивленно огляделся вокруг:
- Мамочка! Когда мы поедем домой? Мне так жарко!..
- Мы поедем домой, - пообещала она.
- Когда, мама? Когда? - он беспомощно всхлипнул.
"Ох, Тедди, береги силы, - подумала Донна. - Они тебе еще пригодятся.
Боже, как абсурдно: маленький мальчик, умирающий от обезвоживания...
Прекрати так думать, он НЕ ДОЛЖЕН умереть".
- Скоро, сынок, - вслух сказала Донна. - Очень скоро.
Она выглянула в окно и еще раз посмотрела на лежащую в траве
бейсбольную биту:
"Я разнесу тебе голову этой штукой".
В доме зазвонил телефон.
В Донне проснулась надежда.
- Это ищут нас, мама? Это звонят из-за нас?
Она ничего не ответила. Она не знала ответа. Но если им повезет, -
возможно, тот, кто звонит, решит приехать к дому Камберов и выяснить,
почему никто не подходит к телефону.
Перед ними появилась собачья голова. Кадж мгновение прислушивался к
звонкам, а потом вразвалку направился к дому.
- Наверное, собачка хочет поговорить по телефону, - сказал Тед.
Внезапно Кадж изменил направление и с поразительной скоростью
помчался обратно к машине. Он рычал и лаял. Его глаза, казалось, сейчас
выскочат из орбит. Со всего размаху Кадж ударился в лобовое стекло.
Раздался скрежет, и Донна увидела, что дверца с ее стороны слегка
перекосилась.
Кадж отскочил в сторону, готовясь ко второму прыжку. На этот раз он
всем телом прыгнул в стекло со стороны Донны. По стеклу побежали трещины.
Тед вскрикнул и закрыл лицо руками.
Собака разогналась вновь. Прыжок. Донна видела огромные зубы, видела
когти, царапающие стекло. Струйку крови на морде между глазами. Какую-то
мысль в этих глазах.
- Убирайся отсюда! - вне себя закричала она.
Кадж повторил атаку. Еще раз. И еще раз. Каждый раз, когда он налетал
на "пинто", машина угрожающе раскачивалась. Теперь морда собаки была
полностью залита кровью, глаза горели ненавистью.
Донна бросила взгляд на Теда и увидела, что от шока он начинает
терять сознание и сползать с сиденья на пол. Его грудь часто и тяжело
вздымалась. Мальчик задыхался.
"Может быть, так и лучше. Может быть..."
Телефон в доме перестал звонить. Кадж тут же прекратил атаковать
машину. Он встряхнул головой, сел, задрал морду вверх и протяжно завыл. У
Донны похолодела кровь. Теперь она точно знала, что эта собака - нечто
большее, чем просто собака.
Прекратив выть, Кадж поднялся и куда-то направился. Донна
предположила, что пес решил обойти машину и лечь в ее тени. Воцарилась
тишина.
Она подхватила Теда на руки и принялась приводить его в чувство.

- Брет, - говорила тем временем сыну Шарити, - не стоит так
переживать. Если помнишь, сначала твой отец был категорически против
поездки, но потом вдруг изменил решение. Должно быть, он усмотрел для себя
возможность тоже устроить маленький отпуск...
- И уехать на охоту?
- Да, или еще куда-нибудь.
- Но папа говорил, что у него много работы! Он не мог никуда уехать!
- И все же я думаю, что он уехал. Поэтому телефон и не отвечает - ни
вчера, ни сегодня.
Брет задумался, и Шарити заметила, что он стал похож на маленького
старичка. Потом он вновь поднял на нее глаза:
- Мама, я думаю, что Кадж заболел. Он выглядел больным еще перед
нашим отъездом.
- Брет...
- Он болен, мама. Ты не видела его. Он выглядел... ну, словом, очень
плохо.
- Но если бы ты узнал, что с Каджем все в порядке, ты бы перестал
беспокоиться?
Брет кивнул.
- Тогда мы позвоним сегодня вечером Альве Торнтону. Попросим его
сходить и посмотреть. Я думаю, что твой отец именно его попросил
присмотреть за собакой.
- Ты в самом деле так думаешь?
- Да.
Альву или кого-то другого - какая разница? Шарити не сомневалась, что
Джо уехал, но бросить Каджа без присмотра - это на него было совсем не
похоже.
Наконец солнце начало садиться за дом.
Понемногу воздух в "пинто" остывал. Становилось легче дышать. Сквозь
приоткрытое окно в машину попадал свежий воздух, и Тед подставлял лицо под
его приятные струйки. Ему стало лучше. Целый день он пребывал в
полуобморочном состоянии и почти ничего не помнил. Иногда он мысленно
выходил из машины и куда-то убегал. Это он помнил отчетливо. Он катался на
лошади. Мчался по зеленому полю, и вокруг пели птицы, играли кролики. На
краю поля был пруд, в котором плавали утки. Тед играл с ними. С утками и
лошадью было лучше, чем с мамой, потому что там, где была мама, было
чудовище, - чудовище, которое перед этим пряталось в его туалете. Только
Тед не мог вспомнить, как он вновь оказался в машине.
Зашло солнце. Чудовище больше не показывалось. Почтальон так и не
приехал. И все же Теду было лучше, если не считать мучившей его жажды.
Никогда прежде он так не хотел пить, как сейчас. А вот там, где утки, было
прохладно и сыро. Какое блаженство!
- Пить, - простонал он. - Я хочу пить, мамочка.
- Знаю, мой мальчик. Я тоже очень хочу пить.
- Наверное, в доме есть вода.
- Дорогой, мы не можем войти в дом. Сейчас - нет. Плохая собачка
прячется за нашей машиной.
- Но я не вижу ее...
- Сиди спокойно, Тед. Ты...
Она продолжала что-то говорить, но Тед уже почти не слышал ее.
Он вновь перенесся туда, где было поле... пруд... утки... Мамин голос
доносился до него сквозь какую-то пелену. Это было приятно. Ее голос
становился все тише... тише...
Тед играл с утками.
Донна тоже задремала, а когда проснулась, вокруг почти стемнело.
Солнце село за горизонт, осветив край неба оранжево-красным светом. Донна
с трудом пошевелила языком. В горле у нее пересохло. Она представила, как
чудесно было бы сейчас лежать в саду под яблоней и пить ледяную воду. Ей
так ясно представилась эта картина, что по коже побежали мурашки.
Интересно, собака все еще прячется за машиной?
Она попыталась выглянуть в окно, но ничего не увидела. Единственное,
в чем можно быть уверенной - Каджа нет перед входом в сарай.
Проведя пальцем по треснувшему стеклу, Донна представила, что было
бы, ударь Кадж еще несколько раз по нему своим телом. Наверное, стекло
разбилось бы вдребезги.
Посмотрев в сторону входа в дом, Донна подумала вдруг, что крыльцо
будто несколько удалилось от машины.
Собака психологически давит на меня.
Тед спал. Если собака сейчас в сарае, можно было бы попытаться.
Но если она перед машиной? За ней? Под ней?
Донне вспомнилось, как ее отец комментировал футбольные матчи,
которые передавали по телевизору. Он обожал эти передачи, и всегда, когда
какой-нибудь игрок не замечал грозящей ему опасности, отец кричал: "Эй,
смотри, он залег вон в тех высоких кустах!". Мама очень сердилась, но в то
время (Донне едва исполнилось одиннадцать) мама сердилась на отца почти по
каждому поводу.
Она представила себе Каджа, спящего перед машиной и ждущего, что она
сделает какой-нибудь опрометчивый шаг. Сейчас именно он "залег вон в тех
высоких кустах".
Нервным движением Донна отерла лоб. Над головой в небе зажглась
Венера. Солнце бесследно скрылось. Где-то чирикнула птица - раз, потом
другой.
Донна решилась. Осторожно приоткрыв дверцу и стараясь двигаться
беззвучно, она поставила на землю одну ногу, затем другую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21