Стоял прекрасный день. Баннерман не видел необходимости торопиться.

Донна и Тед спали.
Это был тяжелый сон, наполовину схожий с обмороком. У Донны болели
нога и живот; она тяжело дышала.
Тед Трентон находился на грани жизни и смерти. У него было почти
полное обезвоживание. Он обессилел. Защитные механизмы ослабли, и мальчик
приближался к критической ступеньке своего существования.
Ему снилось, что они с отцом качаются на качелях, взлетая все выше и
выше к небу, и прохладный воздух ласкает его лицо.

Кадж тоже спал.
Мир постепенно утрачивал свои очертания и краски. Болело все тело. Он
не простит им всем этой боли. Он убьет их всех! Он...
Его разбудил какой-то звук.
К дому приближался автомобиль.
Каджу этот звук казался жужжанием какого-то гигантского насекомого,
которое собирается сейчас ужалить его.
Он вскочил на ноги и отряхнулся. Взглянул на мертвый автомобиль.
Виднелась голова ЖЕНЩИНЫ. Раньше Каджу сквозь стекло было отчетливо видно,
что происходит в машине, но ЖЕНЩИНА что-то сделала со стеклом, и теперь
увидеть ее и МАЛЬЧИКА стало трудно. Но какое может иметь значение, что она
сделала со стеклом? Она все равно не выберется оттуда. Ни она, ни МАЛЬЧИК.
Шум приближался. По склону взбирался автомобиль... но... был ли это
автомобиль? Или это летит гигантская пчела, чтобы ужалить и сделать ему
еще больнее?
Нужно подождать и посмотреть.
Кадж сделал несколько шагов и укрылся под крыльцом.
Жужжание приближалось. И вот перед домом показался автомобиль. Синий
автомобиль с белой крышей и огоньками на ней.

Первое, что увидел Джордж Баннерман, въехав во двор Камберов, - это
"пинто", принадлежащий пропавшей женщине. В это трудно было поверить, но
тем не менее это было так.
Он хотел сразу же связаться по рации с участком, но потом решил
вначале осмотреть автомобиль. Из своей машины он не мог видеть, есть ли
там люди.
Захлопнув за собой дверцу, он вышел из машины, инстинктивно нащупывая
револьвер, висящий в кобуре на поясе.

Кадж с ненавистью смотрел на МУЖЧИНУ, выходящего из синего
автомобиля. Из-за этого МУЖЧИНЫ его тело заболело еще сильнее; этот
МУЖЧИНА был виновен во всех его страданиях.
Он чувствовал исходящий от МУЖЧИНЫ запах мяса. Кадж вскочил, вылетел
из-под крыльца и с рычанием кинулся к этому ужасному МУЖЧИНЕ, причиняющему
ему боль.
Сначала Баннерман рычания не услышал. Он рассматривал "пинто". Внутри
машины он увидел женщину с разметавшимися по спинке сиденья волосами.
Потом он заметил, что голова женщины покачнулась. Женщина внутри "пинто"
была жива. Он сделал шаг вперед... и в это мгновение услышал львиный рык
Каджа.
Его первая мысль была о принадлежавшем ему сеттере, умершем четыре
года назад, вскоре после происшествия с Фрэнком Доддом. Но его Расти
никогда так не рычал, и Баннерманом овладел ужас.
Он повернулся, доставая из кобуры пистолет, и увидел собаку -
невероятно большую собаку, - летящую на него. Собака прыгнула, толкнув его
в грудь лапами, и он отлетел к "пинто". Пистолет выстрелил, но пуля
пролетела мимо и ударилась о крышу сарая.
Собака вцепилась в него зубами, и Баннерман, увидев первые струйки
крови, внезапно все понял. Они приехали сюда, ее машина сломалась... и
здесь была собака.
Баннерман напрягся, пытаясь оттолкнуть ужасного пса. От боли он почти
терял сознание. Кровь заливала брюки.
Пес бросался на него снова и снова.
Баннерман пытался увернуться, но это ему не удавалось. В темных
безумных глазах собаки он читал: "Это я, Фрэнк. А это ты? Вот мы и
встретились".
Кадж схватил Баннермана зубами за пальцы, и шериф с воплем покатился
по траве.
"Что же он со мной делает? О Боже, что же он делает?"
Дверца "пинто" со стороны водителя вдруг открылась, и оттуда
показалась женщина. Баннерман видел фотографию жены Трентона - приятная,
утонченная, хорошенькая бабенка. Увидев ее, каждый сказал бы, что ее мужу
повезло.
Эта женщина напоминала развалину. Собака явно поработала над ней.
Одежда была в крови, одна штанина оторвалась, а колено перевязано грязными
бинтами.
Но хуже всего было ее лицо: оно напоминало гнилое яблоко. Ее губы
дрожали и что-то пытались произнести; глаза утонули в набрякших веках.
Собака оставила Баннермана и бросилась на женщину, все еще рыча.
Женщина юркнула в машину и захлопнула дверцу.
Шериф вскочил и побежал. Собака преследовала его, но он успел раньше.
Он захлопнул дверцу перед ее носом. Связался по рации с участком. Вызвал
помощь. Их всех спасли.
Это все произошло молниеносно, но, к сожалению, не наяву, а только в
сознании Джорджа Баннермана. Он действительно попытался добраться до своей
машины, но споткнулся и упал. Солнце слепило ему глаза, и он ничего не
видел. По ногам струилась кровь.
Достаточно. Собака вполне достаточно поработала над ним.
(Ее дитя, Боже, ее дитя там, ее дитя там...)
Баннерман вскочил на ноги. Машина. Полицейская машина. Он должен
попасть в машину.
Он уже добрался до дверцы. Он услышал звуки радио. Сразу же связаться
по рации. Помочь мальчику. Он должен помочь мальчику.
Он открыл дверцу, но не успел вовремя захлопнуть ее.
Собака ворвалась за ним в машину, и Баннерман закричал от ужаса. Если
бы он только успел захлопнуть дверцу раньше... о Боже...

Донна слышала, как Кадж расправляется со своей жертвой.
"Убийца, - думала она. - Он услышал, что подъезжает машина, и теперь
он убивает".
Дверь в дом. Сейчас можно было бы попытаться проникнуть в дом. Кадж
сейчас... был занят.
Тед вновь забился в судорогах. Его руки хватали воздух. Она начала
трясти сына, как безумная повторяя его имя.
Наконец Тед затих. Его глаза закрылись. Дыхание стало ровнее. Она
нащупала пульс - вялый и неритмичный.
Она выглянула в окно. Кадж повис на руке мужчины, как иногда в игре
щенок повисает на кусочке тряпочки или палочки. По ногам мужчины текла
кровь... слишком много крови.
Как бы почувствовав, что на него смотрят, Кадж вдруг оглянулся, но
тут же опять занялся своей добычей.
Голова мужчины беспомощно и мертво свесилась на грудь. Что же делать?
Что может она сделать? Кто поможет Теду, если она сейчас выйдет из машины?
Полицейский. Кто-то послал сюда полицейского. И когда он не
вернется...
- Пожалуйста, - шептала она. - Пожалуйста, скорее.
Было еще раннее утро, но температура уже достигла отметки 35 градусов
Цельсия - рекордная цифра для этого числа.

Около двенадцати Вик проснулся от телефонного звонка.
"Донна и Тед, - подумал он. - Они спасены".
- Алло?
- Вик, это Роджер.
- Роджер? - Вик сел, пытаясь собраться с мыслями. Сколько же он
проспал? Почему никто не разбудил его раньше?
- Роджер, который час?
- Час? - Роджер помолчал. - Около двенадцати. Вик, как дела? Они
нашлись?
- Пока я спал - нет. Этот мерзавец Мейсен...
- Кто такой Мейсен?
- Он ведет расследование.
- Вик, я переговорил с Шарпом. Они дают нам кредит.
- Что? - все это было слишком далеко от него. Кредит... Шарп...
Донна...
- Они дают нам кредит, Вик. На два года. Мы спасены, Вик! Нам больше
не угрожает банкротство! Хотя... возможно, тебе это сейчас неинтересно?
- Хорошие новости всегда интересны, - ответил Вик. "Может быть, это
добрый знак", - подумал он. Может быть, с Донной и Тедом все тоже будет
хорошо.
- Вик, ты позвонишь мне, когда будут новости?
- Конечно, Родж. Спасибо за звонок.
Он повесил трубку и спустился вниз. В кухне все еще царил беспорядок
- и у Вика заныло в животе. Но столе лежал какой-то лист бумаги; Вик
меланхолично взял его и начал читать:
"Мистер Трентон!
Стива Кемпа арестовали в западном Массачусетсе, в городке Твикенхем.
Вашей жены и сына с ним нет. Я не стал будить вас, поскольку Кемп пока что
продолжает хранить молчание. Сейчас его везут в тюрьму. Мы ожидаем его
прибытия в 11:30. Если что-нибудь прояснится, я позвоню вам.
Энди и Мейсен."
Вик бросился к телефону. Он набрал номер полицейского участка и стал
ждать.
- Мистер Кемп здесь, - ответил ему дежурный офицер, - но он не желает
давать показаний до прибытия адвоката. Я не думаю, что мистер Мейсен
сможет...
- К черту то, что вы думаете! - взорвался Вик. - Передайте ему, что
это муж Донны Трентон и что я хочу поговорить с ним.
Через несколько минут Мейсен подошел к телефону:
- Мистер Трентон...
- Что он сказал?
- Он не отрицает, что пробрался в ваш дом и совершил акт вандализма,
но категорически настаивает на том, что вашей жены не было дома и больше
он ее не видел. Он сознался в этом еще в Массачусетском полицейском
управлении. Сейчас мы как раз допрашиваем его.
- Из гаража Камбера никаких известий?
- Нет. Я послал туда шерифа Баннермана, но он так и не позвонил.
- Это несколько странно, верно? - в голосе Трентона зазвучал сарказм.
- Мистер Трентон, я сейчас должен идти. Если мы узнаем...
Не дослушав, Вик положил трубку.
Он прошел в комнату сына и сел на кровать. Внезапно ему представилась
дорога к дому Камбера. Дорога смерти.
Внезапно он увидел, что на стене нет Заклинания против Чудовищ. Зачем
Тед снял его? Или это по каким-то причинам сделал Кемп? Но Кемп явно не
заходил в комнату Теда.
Неужели Донна поехала к Камберу? Но она, кажется, немного побаивалась
этого человека...
Нет! Не его! Его собаки! Как же ее звали?
Они еще шутили над этим. Тед. Тед звал собаку.
Кадж, вот как его звали. Кадж... Кадж... Каааааадж...
Почему он решил, что во всем виноват Кемп? Почему не проверил,
действительно ли Донна уехала на "пинто" к Камберам?
Нужно немедленно ехать туда.
Но это же глупо, а? Мейсен уже послал туда шерифа Баннермана. Шериф
сообщил бы, если бы там что-нибудь было не так.
Но шериф до сих пор не позвонил.
Вик должен был что-то делать.
Быстрым шагом он вышел из дома и направился к своему "ягуару". До
дома Камбера было не более пятнадцати минут езды. Когда он садился в
машину, на часах было 12:20.

Время уходило, и Донна знала это.
Никто не приходил. И никто не придет. Никто не поможет ей и Теду.
А Тед умирал.
Она мысленно повторила эту абсурдную фразу: "Тед умирает".
Этим утром она ни разу не смогла приоткрыть дверцу машины. Как только
она пыталась сделать это, Кадж покидал свое место в тени и быстро
направлялся к машине, угрожающе рыча.
Лицо Теда было мертвенно бледным, кожа - сухой и горячей, язык
безвольно свисал изо рта. Дыхание стало еле уловимым, и временами Донна
совсем не слышала его. Дважды ей приходилось прикладывать голову к его
груди, чтобы услышать, дышит ли он вообще.
Ее состояние ухудшалось. Автомобиль раскалился настолько, что,
казалось, скоро начнет плавиться. Ее нога покраснела, опухла и почти
потеряла подвижность. Теперь Донна не сомневалась, что собака внесла туда
инфекцию.
Не в лучшем состоянии был и Кадж. Казалось, у него вылезла почти вся
шерсть, глаза напоминали глаза старика, страдающего катарактой. Он
буквально разрушался, подобно изношенному мотору.
"Старое чудовище, - подумала Донна, - старается не показать,
насколько оно одряхлело".
Старое чудовище бодрилось, а ее сын уплывал, уплывал, уплывал в
царство теней.
Бейсбольная бита. Это все, что ей сейчас осталось.
Бейсбольная бита, и еще, может быть, ей повезет, и она найдет
что-нибудь в полицейской машине. Что-нибудь вроде пистолета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21