— Черт! Все, твой тоже пустой! Уходит падла! Лева, уходит!
— Догоним! — сухо проговорил Гуров.
Он был предельно сосредоточен. Дорога после дождя была похожа на зеркало. Такая же гладкая, блестящая и скользкая. Спидометр «Ситроена» показывал сто сорок километров в час. Когда машина въехала на мост, Гуров прибавил газу.
— Лева, обходи справа! — закричал Крячко, когда сыщики почти догнали «Тойоту».
Гуров послушал совета напарника и пошел на обгон с правой стороны. Водитель «Тойоты» тоже повернул руль вправо, и его машина задним бампером задела левое переднее крыло «Ситроена». Ни Гуров, ни Крячко не почувствовали сильного удара. Был лишь легкий толчок, после которого машину понесло на правый отбойник моста. Гуров резко повернул руль влево, и больше ничего сделать не успел. На огромной скорости машина ударилась в левый отбойник капотом, ее развернуло, и такой же сильный удар пришелся на багажник. Еще один разворот и снова удар в капот. Машина встала. Сыщики видели, как «Тойота», за которой они гнались, не снижая скорости, перевернулась, встала на крышу и в таком положении проскользила метров триста. В конце моста она врезалась в фонарный столб, остановилась, и через минуту раздался взрыв. Машина вспыхнула, словно гигантский факел.
— Черт, как больно! — Крячко сидел, зажав рот рукой, и слегка раскачивался, другой рукой потирая колено.
— Ранен? Нет? Что тогда, Стас? — беспокойно спросил Гуров и положил руку на плечо напарника.
— Да кончай меня лапать! — Крячко сбросил руку Гурова. — А то я могу подумать, что это дело начинает на тебя дурно влиять! — Он наигранно жеманно улыбнулся. — Противный! Что за паника: «Ранен, ранен!» Я что, в крови и дырках от пуль? Башкой я ударился, когда мы с тобой в этой пляске смерти кружили, и язык прикусил!
Гуров истерично засмеялся.
— Что ты ржешь? Это, между прочим, адская боль… и обидная! — У Крячко действительно был крайне обиженный вид. — Лучше бы меня этот ублюдок ранил, — пробурчал он себе под нос.
— Ладно, тебе такая травма только на пользу. Может быть, поменьше болтать будешь, — сказал Гуров и уже серьезно добавил: — Звони в дежурку, вызывай наряд. Жаль, конечно, что мы его живым не взяли, но делать нам здесь больше нечего.
— Нет, Лева, это сначала тебе позвонить нужно, — в тон ему очень серьезно начал Крячко.
— Куда? Зачем? — не понял Гуров.
— Как зачем? Встречу отменить.
— С кем?
— С Пирогом! — рассмеялся Крячко. — Ты же ему машину в восемь утра должен вернуть! Представляю его лицо, когда он увидит это месиво! Жаль Пирога, от такого зрелища скиснет его начинка!
Глава 8
Водка, до краев наполнявшая маленькую хрустальную рюмочку, расплескалась по скатерти. Дамы, сидящие за соседними столиками, стали недовольно оглядываться.
— Олег, ну что же ты! Лечить надо нервную систему! — Савотин появился в ресторане на пять минут раньше оговоренного заместителем министра времени. Олег Павлович уже сидел за одним из столиков и по привычке одну за другой пропускал рюмки высококачественного горячительного напитка. Савотин вошел в зал как раз в тот момент, когда очередная стопка уже была налита и Меньшинский приготовился опрокинуть ее в рот. Савотин подошел к другу сзади и тихо проговорил ему прямо в ухо:
— Тебя посадят, Олег. За пьянку.
Воспаленное сознание Меньшинского восприняло шутку неадекватно. Заместитель министра едва не закричал, выплевывая на ковер набранный в рот напиток. Водка попала в дыхательное горло, и Олег Павлович отчаянно закашлялся.
Савотин от души постучал друга промеж лопаток.
— Кретин, — прошипел Меньшинский, едва восстановив дыхание.
Савотин, как ни в чем не бывало, уселся напротив заместителя министра и взял со стола меню.
Тут же около столика появилась официантка со стаканом воды. Она подошла к Меньшинскому и, слегка склонившись к нему, заботливо поинтересовалась:
— Вам плохо?
Олег Павлович продолжал отчаянно кашлять, не обращая на официантку никакого внимания.
— Если нужна помощь, у нас есть врач…
Заместитель министра раздраженно отмахнулся. Меньшинский пытался успокоиться, но водка беспощадно щипала горло, и он часто, отрывисто дышал, широко раскрыв рот.
— Оставьте его! — вмешался Савотин. — А вот мне не мешало бы заказать курочку и что там у вас из салатиков?.. Ну, огурчики сделайте с зеленью. И на первое что-нибудь.
— Грибной суп. Очень вкусный. Всегда будете заказывать. Обещаю вам.
— Да, можно и грибной суп. А к курочке соус какой-нибудь поострее. На ваше усмотрение, моя милая. И принесите что— нибудь на закуску. Побыстрее.
— Пить будете? — девушка приготовила блокнотик и ручку.
— Нет, солнышко. Мне и так весело, — Борис сделал едва заметный кивок в сторону визави.
— Боря! Боря! — Меньшинский сипел и говорил шепотом. — Боря, мне надо с тобой срочно поговорить!
— Все, спасибо. И побыстрее, пожалуйста, — сказал Савотин официантке.
Та поспешно удалилась, сопровождаемая беспардонным взглядом Савотина. Борис развалился на стуле, достал из кармана пачку сигарет и положил ее перед собой на стол.
— Я понял. Поэтому и пришел.
— Кранты, Боря! — Меньшинский снова закашлялся. — Черт!..
— Ты посиди тихо. Не горячись. Пройдись по залу, дойди до туалета. Посмотри, на кого ты стал похож. С тобой скоро в приличное место нельзя будет войти. На тебя вон женщины смотрят по-нехорошему.
Савотин бросил косой взгляд на столик возле стенки. За ним сидела чрезвычайно толстая дама в черном бесформенном платье и прозрачной шелковой накидке, обернутой вокруг плеч. Ее круглое лицо с отекшими нижними веками периодически разворачивалось в сторону столика, за которым расположился он сам с Меньшинским. Женщина бросала на Олега Павловича полный осуждения и недовольства взгляд и отворачивалась.
— Борис, прекрати маяться дурью, — наконец заговорил замминистра. — Слушай лучше, у меня дело есть! Все очень— очень плохо! Нас запалили!
— То есть как?
— А вот так. Сыщики узнали все.
Олег Павлович взял со стола недопитую рюмку водки и выпил не закусывая.
— С чего ты взял?
— Нам всем теперь… — Меньшинский скрестил пальцы рук и поднес их к глазам Савотина. — Нам всем теперь небо в клеточку. Боря, пожалуйста, спаси меня.
— У тебя белая горячка, Олег?
— Нет. К сожалению, нет, Боря! У меня нормальный, животный страх человека, которому грозит тюремное заключение, потеря рабочего места, недвижимости, имени…
— Я ничего не понимаю, — искренне удивляясь, произнес Савотин и взялся за пачку сигарет. — Что ты лепечешь? Я не понимаю, Олег!
— Я говорю, Борис, что менты как-то узнали все про наш бизнес. Понимаешь… Кто-то стуканул. Кто, Борис, кто?
Меньшинский потянулся за графином с водкой. Савотин перехватил его руку, но Олег Павлович вывернулся и, схватив графин, успел переставить его ближе к себе.
— Да подожди ты, алкаш! С чего ты взял?
— Они Гаврилову взяли.
Савотин раскрыл черную пачку «Собранье» и выудил из нее одну сигарету.
— Да что ты паникуешь! Она же не дура. Отбрешется, — щелкнув зажигалкой, Борис сделал глубокую затяжку.
— Уже поздно. Отбрехиваться раньше надо было!
— Да что случилось? Говори толком.
— Боря, Гаврилову взяли. Она же молчать не будет, Боря. Она — шлюха! Обычная шлюха… Она не из тех… Запалит… Борька… — Меньшинский стал истерично всхлипывать. — Выпить надо. Не могу…
Олег Павлович налил себе в рюмку водки и мигом отправил ее в рот. В это время к столику подошла официантка с подносом и встала около Савотина. Бизнесмен перевел взгляд с Меньшинского на глубокий вырез на рубашке официантки и беззастенчиво уставился на обнаженный участок тела. Девушка стала раскладывать на столе перед Борисом приборы и расставлять посуду.
— Ну, наверное, ты прав. Запалит, если ее возьмут… — спокойно проговорил Савотин. — Но ты мне толком разъясни, с чего ты решил, что ее взяли?
Он пристально посмотрел на Меньшинского. Тот склонился к столу, чтобы из-за рук официантки видеть лицо собеседника.
— Ты это точно знаешь? — допытывался Савотин. — Кто тебе сказал?
— Я не знаю… Но как-то они все узнали, — замминистра устремил взгляд прямо в глаза собеседнику. — Борис! Обещай мне, что прикроешь меня. Я не хочу за решетку. У меня семья, Боря, дочь.
Официантка переставила с подноса на стол последнюю тарелочку и удалилась.
— Да у кого не семья! Если уж Гаврилову возьмут, то нам всем конец!
— Нет! — почти прокричал Олег Павлович. — Не надо говорить так. — Он стал нервно растирать себе руки, затем облокотился о стол, зажал голову и замотал ею из стороны в сторону. — Как же так! Под конец жизни — и такое, Борис! За что мне это! И зачем мы только все это затеяли… — У Меньшинского начиналась истерика. — Обещай, что не бросишь меня, друг. Спасай! У меня одна надежда. На тебя…
Савотин делал одну затяжку за другой, не столько слушая пьяную болтовню своего собеседника, сколько обдумывая что-то про себя. Затушив сигарету, он взял вилку и нож. Выкладывать салат из салатницы он не стал. Поставил ее перед собой и принялся за закуску.
— Дай поесть спокойно, а то с тобой весь аппетит растеряешь! Жратва в рот не полезет.
— Кушай, Борис, кушай. Только не забудь, когда линять отсюда будешь, меня прихвати. Не забудешь? — Рука Меньшинского снова потянулась за водкой.
— Поставь графин на место! Если ты не перестанешь пить одну рюмку за другой, я ничего для тебя делать не стану! Понял?
— Понял, понял, Боря.
Угроза друга возымела должное действие. Меньшинский отдернул кисть от графина, как от раскаленного железа. Он молча наблюдал за движениями Савотина и ждал, когда тот расправится с салатом.
— Ну а теперь, рассказывай! — Борис отодвинул пустую салатницу, громко срыгнул и слегка стукнул кулаком по столу.
— Ты пообещай, что…
— Заткнись! — резко оборвал замминистра Савотин.
Он встал из-за стола и пошел через весь зал в вестибюль. Олег Павлович, привстав, внимательно следил за действиями друга. Он видел, как Борис подошел к вешалке и извлек из кармана своей куртки сотовый телефон. Вернувшись на свое место, он позвонил домой Гавриловой.
— С тобой лучше не связываться, Олег, когда ты пьян… Проще самому все делать.
— Да. Да, делай, Борис, — промямлил Меньшинский.
— Алло! Алло!.. Это кто?.. — После услышанного ответа Савотин изменился в лице.
Он убрал трубку от уха и нажал кнопку разъединения вызова.
— Что? Что там? — Олег Павлович с трудом сдерживал себя, чтобы не разрыдаться.
— Ты был прав. Менты.
Меньшинский склонил лицо к столу.
— Мы пропали! — простонал он.
Когда Олег Павлович вновь поднял лицо, Савотин сидел напротив как каменное изваяние. Его лицо выглядело спокойным и уверенным.
— Скажи мне, о чем ты думаешь?.. Как мы будем действовать дальше?.. Что будет со мной? Ты же был главным. Ты должен знать все, Боря.
Савотин молча встал, не обращая внимания на вопросы друга.
— Почему ты так спокоен, Боря? У тебя есть какой-то план? Ты же знаешь, как нам быть, да? Ты куда, Борис?
Меньшинский вскочил с места. Его стул едва не опрокинулся, но он не обратил на это никакого внимания.
Сделал несколько шагов, внезапно остановился, вернулся к столику и стал искать на нем свой бумажник, который всегда клал рядом с собой на соседний стул или прямо на стол. Увидев боковым зрением, что Борис уже подходит к выходу, он вновь сорвался с места и побежал за Савотиным.
— Борис! Борис, ты куда?
Савотин тем временем уже успел отойти на приличное расстояние от ресторана. Меньшинский догнал его.
— Ты что, бросаешь меня? Что мне делать?
— Это как раз я и пытаюсь продумать, а ты мне постоянно мешаешь, — на ходу бросил Савотин.
— Но ты же меня не бросишь?
— Олег, как можно! Зачем ты говоришь такое? Ты меня что, не знаешь?
— Знаю, знаю. Ты всегда знал, что делать! Вот и сейчас, Борис, я надеюсь, ты знаешь… Правда, да?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31