..
- Не волнуйся, московские эксперты, которым я показывал все эти полотна, того же мнения,- Аджиев смотрел на Федора напряженно, с ожиданием. Но услышал совсем не то, на что надеялся.
- Эх, и мудак же ты, Артур Нерсесович - извини, но мягче сравнения не нашлось. Такую женщину загубить...
- Я ее загубил, да?- тут же вспыхнул "китаец". Ты более, чем кто-либо другой, осведомлен о ее шашнях с этим полуюристом Раздольским. Сам же мне приносил кассеты-компромат на них. За которые, кстати, оторвал неплохие бабки,а? И теперь еще смеешь упрекать меня в чем-то. Да я ее пятнадцать лет назад на руках тащил от самого ЗАГСа до порога дома, понял.
- Ну и продолжал бы дальше носить,- в свою очередь взвился Стреляный, помимо воли потянувшись рукой к потайному карману брюк.- Что ж ты бросился разменивать свою большую любовь к Елене Сергеевне на мелочную одноразовую - к проституткам? И если ты уж так ценил свою законную супругу, зачем тебе нужна была Светлана? Все мы, мужики, кобели грешные, как правильно сказала одна моя любимая артиска эстрады, но зачем, скажи, ты кичился этим перед супругой? Правильно, унизить ее хотел. А униженных, знаешь, жалеют. И подбирают, и поднимают с колен, и вытирают им слезы, чтобы заставить почувствовать себя полноценной женщиной. Так вот, Раздольский, как бы это тебя ни коробило, из таких вот жалельщиков, которые ценят в женщине прежде всего именно женщину, а не макет для секс-экспериментов, надувную бабу, наконец. И вот когда это до тебя в конце-концов дойдет, а дойдет непременно - ты поймешь, какую женщину потерял.
- Уже дошло,- Аджиев смотрел на Федора с немым восхищением и изумлением одновременно.- Ты сейчас выразился так, словно прочел все это в моих мозговых извилинах. Этого нельзя найти в книгах - через это нужно пройти самому. Из какой же ты чаши отхлебнул такой полынный настой?
- Из которой ты пользовался не кривясь, Аджиев. Дочь профессора, Светлана, ублажала тебя в свободные от супруги часы, а затем клялась мне в верности и любви в перерыве между трахами с тобой. Она была той самой невестой, к которой ты отпускал меня по субботам и воскресеньям в обмен на верную службу.
- Не может быть,- Артур Нерсесович прошел в другую комнату к стойке бара, налил в бокал коньяка и ахнул залпом, словно водичку,- эта стерва сделала все для того, чтобы я бросил Елену и женился на ней. И это ей почти удалось год назад. Если бы не заварушка с Левочкиным...
- Моя свадьба была назначена в это же время, Артур Нерсесович. А еще она не брезговала спать с неким Митей, я уже спрашивал тебя об этом "братике". Да и профессор Збарский, подозреваю, неспроста начал писать свой дневник-компромат на них с Митей. Любви, как говорят, все возрасты покорны, ведь существует же, кроме животной, еще и платоническая.
- Вот это Света! Вот это тихая скромная девочка, какой мне представилась в самом начале моей дружбы с Петром Петровичем.- Аджиев, прихлебывая коньяк, уже разговаривал сам с собой, не замечая стоявшего рядом Федора.
- И вот на эту самую "скромницу" ты променял свое семейное счастье, Артур Нерсесович,- безжалостно добивает его Федор.- Недооценив свою супругу, переоценил артистку-шлюху. Ты выбросил - другой подобрал. Какие после этого могут быть амбиции?
- Ну, это по-твоему. А лично мне хотелось бы еще хоть встретиться со Светкой,- сверкнул угольно-черными глазами Аджиев.- Посмотреть в ее честно-преданные глаза. Но после того, как она продала эту квартиру, я потерял ее след. Наверное, легла на дно,- горько усмехнулся он.
- Ошибаешься, здесь как раз все наоборот,- возразил Федор.- Ты ушел в подполье, а Светлана выплыла. Да еще как. Вместе с Митей они выстроили на месте "Золотого руна" еще более престижный клуб. "Клондайк" называется, не слыхал?
- Да он у меня уже давно в печенках сидит,- Аджиев вскочил со стульчака у бара.- Все пакости идут от него якобы под моей "крышей". Так вот кто держит эту крышу. А рваться внаглую туда нельзя: ОМОН перекрыл все входы-выходы, и менты постоянно на стреме. Прямо какой-то отдел внутренних дел, а не бордель закрытого типа.
- А как же твоя депутатская неприкосновенность?- усмехнулся Федор.Пойди, махни своей корочкой, глядишь, и пропустят. Ты, как я понял, и на второй срок уже подал заявку. Тоже, как все остальные, собрался подымать с колен Россию? Или все ж Москву посватать собираешься? Как там у нас один из кандидатов в женихи говаривает: "Москва - это невеста на выданье. А я приду и засватаю ее." Так что поспеши, пока не опередили.
- Врет твой кандидат. Москва - ожиревшая элитная шлюха, готовая отдаться любому западному инвестору за очередную подачку - транш. И я ее не собираюсь сватать - просто-напросто изнасилую. А зря ты, Стреляный, насмехаешься: без таких, как я не обойтись.
- Ну, Россия, допустим, обойдется.
- Россия может быть, а Москва нет,- упрямо гнет свое "китаец".
- Слушай, Артур Нерсесович, давай оставим эту полемику для средств массовой информации, а?- просит Федор, зевая так заразительно, что у Аджиева поневоле следом открывается рот.- Тебе не кажется, что сейчас самое время для сна? Может, утром базар продолжим? А "Клондайк" предоставь мне,Федор наливает себе коньяка.- У меня есть что предъявить его шефам. И я навещу их во что бы то ни стало.
- Ты это серьезно?- Аджиев недоверчиво смотрит на него.- Проси людей, проси денег, оружия - все достану.
- Отдай мне то, что я оставил в машине на полу, деньги мне действительно понадобятся. А все остальное - моя забота.
Утром Стреляный первым делом ныряет под холодный душ, затем принимается за гимнастику у-шу. За этим его и застает проснувшийся позже Артур Нерсесович.
- Ты куда это собрался в такую рань?- сам он собрался в холодильник за "Боржоми".
- Мне нужна твоя машина,- без предисловий рубит ему Федор.- Так что пиши доверенность.
- А машина зачем?
- Глупый вопрос. Хочешь такой же ответ? На кладбище в ней поеду. А если серьезно - на Введенское кладбище. У меня там шпалер в заначке еще с прошлого года. Если через пару часов не вернусь - можешь объявлять всероссийский розыск,- шутит Федор, забирая у Аджиева подписанный бланк.
Через полчаса он в белом "Мерседесе" выруливает на Ярославское шоссе, доезжает до Золотого кольца и оттуда берет путь на кладбище. Федор не соврал Аджиеву - ему действительно нужно на Введенское кладбище, куда он и заходит через некоторое время. В такую рань у надгробий почти безлюдно, лишь неподалеку вороньей тенью мелькает какой-то бомжара в длинном замызганном макинтоше и помятой велюровой шляпе. Ясно - обходит могилки на предмет оставленной родственниками усопших поминальной стопки. Не задерживаясь, Стреляный быстро проходит в правый угол к большому мраморному надгробью, почти вросшему в землю - не иначе, родственники бедолаги, придавленного плитой, давно уже вымерли, как динозавры. На это намекает полустертая временем и природой надпись: "Здесь лежит прах Венечки Соколова, род.1901г., уб.1921г. Покойся с миром, дитя порока." Кем был этот безвременно упокоившийся Венечка и за что его ухлопали в расцвете сил Стреляному по колено. А вот то, что охраняет прах порочного дитяти, беспременно заинтересовало бы авторитетов преступного мира Москвы и Подмосковья. Некоторые из них год назад пытались найти сокровища Васи Вульфа, а повезло лишь ему. Стреляный достает из тайника маленький шелковый мешочек, развязывает горловину и высыпает на ладонь маленькие прозрачные зернышки, пускающие во все стороны слепящие стрелы-лучики. Жаль, от камешков-брильянтов осталась лишь половина. Но и этого хватит с лихвой, чтобы прожить вон тому бомжу две-три дополнительных жизни, принимая по утрам ванну из шампанского. Поколебавшись немного, Федор вторично просовывает под плиту руку и извлекает на свет пластиковую коробку от автомобильной аптечки. В ней лежат два пистолета Стечкина, обмотанные промасленными бинтами, насадка с сепаратором, и четыре запасных обоймы. Ну нравится Федору эта безотказная в "работе" машинка, несущая в своем загашнике двадцать острорылых смертей девятого калибра, что бы там ни говорили про нее скептики. Тяжеловата, но выигрывает емкостью магазина. Несколько неудобна, зато можно переключить на автоматическое ведение огня. В общем, одну из "машинок", насадку и пару магазинов Федор берет с собой в качестве довеска к мешочку с бриллиантами, а освободившееся место в коробке занимают доллары, полученные им от Аджиева обратно, на проведение будущей акции. Ничего, обойдемся как-нибудь более привычными подручными средствами. Федор встает, отряхивает с одежды прилипшие листья и травинки, затем закуривает и поспешно скрывается за деревьями аллеи, ведущей к кладбищенским воротам. Некоторое время у тайника тихо.
Затем меж соседними оградками вновь мелькают черные полы макинтоша, мятая шляпа, и давешний бомж вдруг выныривает из-за ближайшей туи. Подбежав к плите и сторожко оглядевшись, он разгребает свежий слой опавших листьев, которыми Артюхов вновь прикрыл тайник, достает пластиковую коробку и внимательно исследует ее содержимое. Затем упаковывает все на место, аккуратно разравнивает листву. И вдруг подпрыгивает на месте, срывает с головы шляпу, испуская торжествующе- победный вопль.
- Нашлись-таки, обнаружились родимые! Ну, Стреляный, теперь все встало на свои места. Поэтому жить тебе на земле осталось всего-ничего.
Если бы Федор сейчас посмотрел на лицо бомжа, не прикрытое полями шляпы, он несомненно узнал бы в нем Тоху Бакса - главбуха "общака" бригады Кости Лесного. Вообще-то главбух был законспирирован настолько, что о его существовании знали только двое в бригаде: сам Лесной и хранитель кассы Вася Вульф по кличке Голова. Федор стал третьим - Костя доверял ему, как брату.
- Гляди, братан, я тебе шепчу то, что не доверил бы ни одной марухе, даже матери. И тебе, может, не доверил бы. Но в нашей дешевой жизни полно непредвиденных осечек, которые порой укорачивают ее до минимума, даже нуля. И на этот случай у меня должен быть преемник. Им будешь ты. Так что знакомься с этими двумя. По официальной версии Василий Вульф числится менеджером ИЧП "Яуза". Он хранит бабки всей нашей бригады, заначенные на черный день, пересчитанные, сбалансированные, "непромокаемые", то есть, неподвластные инфляциям. А вот тот, кто эти бабки приводит в надлежащий порядок - сальдо-бульдо, дебет-кредит: наш главбух Антон Правдин, совладелец акций известного московского банка, преуспевающий молодой человек с безупречным прошлым. Таким он и должен остаться в будущем - что бы ни стряслось, вплоть до атомной войны. Это же относится и к Ваське Голове - он должен быть чист перед законом в любом случае, пусть ради этого потребуется купить даже заместителя господа на земле. За это отвечаешь ты.
Голова в период разборки с "китайцем" попался и его казнили"свиньей" мясники Аджиева. Костя Лесной застрелился сам. Стреляный исчез с горизонта. А Антон дико перетрусил. Адреналин забил мозги настолько, что он бежал от начавшейся "мясорубки" в Арабские Эмираты, спешно оформив тур на целый месяц. А через полмесяца вернулся, вспомнив, что о нем никто ничего не знает. И первое, что сделал - навестил квартиру Вульфа под предлогом покупки освободившейся жилплощади под офис для филиала банка. Правдин-то уж точно знал месторасположения тайника с долларами и бриллиантами - сам с Васькой мастерил его. Тайник был пуст, так же, как его душа после посещения квартиры Головы. А потом пришла ярость. На того, кто безнаказанного хапнул то, что по праву наследства принадлежало ему, Антону Правдину. А когда по Москве пронесся слух, где и на кого пашет Федя Стреляный, Тоха понял, кто хапнул брильянты. И еще одно понял - если Стреляный узнает, что он, Правдин остался жив после разборок - ему не просуществовать и минуты - ведь он последний свидетель против Артюхова, да еще какой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51