И пришли к выводу, что это невозможно. Их работа была опубликована в журнале «Сайэнс». Там сказано, что пока что еще невозможно создать технологию по уменьшению выбросов двуокиси углерода или же для того, чтоб снизить эти выбросы в несколько раз. Они пришли к выводу, что ни ветра, ни солнечной или даже ядерной энергии недостаточно, чтобы решить эту проблему. В статье говорится, что для этого требуется совершенно новая и еще не открытая учеными технология. – Нет, это просто безумие какое-то! – воскликнула Энн. – Эйвори Лавинс изложил все черным по белому еще двадцать лет назад. Ветер и солнце, консервация, энергетическая эффективность. Никаких проблем!
– Позволю себе не согласиться. Проблемы существуют. По прогнозам Лавинса, к 2000 году США должны были получать до тридцати пяти процентов энергии из альтернативных источников. На самом деле реальная цифра составляет всего шесть процентов.
– Это явно заниженная цифра.
– Да нет, уверяю вас, Энн, ни одна страна в мире не способна пока что производить тридцать пять процентов принципиально новой энергии.
– Но в таких странах, как Япония, прогресс явно наметился.
– В Японии используется всего пять процентов новой энергии. В Германии – тоже пять. В Англии – два процента.
– А в Дании?
– Восемь процентов.
– Ну, вот вам прекрасный пример, – воодушевилась Энн. – Просто надо больше работать.
– Не спорю. Но дело в том, что лопасти ветряных мельниц на фермах рубят пролетающих птиц на мелкие кусочки. Так что, полагаю, они скоро перестанут быть популярными. А вот панели батарей солнечной энергии работать будут. Бесшумно, эффективно.
– Солнечная энергия – вообще великое дело! – тут же подхватила Энн.
– Да, – кивнул Кеннер. – И нам всего-то и нужно, что двадцать семь тысяч квадратных километров этих самых панелей, чтоб обеспечить потребность страны в энергии. Представьте себе, весь штат Массачусетс сплошь покрыт панелями солнечных батарей, и дело сделано. Хотя, что это я… К 2050 году потребность в энергии у нас утроится, так что, наверное, для этой цели лучше выбрать Нью-Йорк.
– Или Техас. Всем, кого я знаю, просто плевать на Техас, – сказала Энн.
– Ну, вот и приехали, – насмешливо заметил Кеннер. – Покройте панелями десять процентов от площади Техаса, и дело в шляпе. Хотя, – добавил он, – возможно, Техас предпочтет сначала покрыть этими самыми панелями Лос-Анджелес.
– Вы все шутите…
– Ничуть, уверяю вас. Давайте-ка лучше остановимся на Неваде. Там все равно сплошная пустыня. Но мне крайне любопытно узнать о вашем личном опыте в использовании альтернативной энергии. Что вы можете сказать о себе, Энн? Вы уже пользуетесь альтернативными источниками?
– Да, представьте себе. Вода у меня в бассейне нагревается от солнечных батарей. А служанка ездит на машине-гибриде.
– А у вас какая машина?
– Ну, довольно большая. Надо возить ребятишек и все такое.
– Большая? Какая модель?
– Вообще-то я езжу на джипе… Иногда.
– Ну а какая энергия используется в доме? Наверняка электричество получаете от заряженных солнцем батарей, да?
– Э-э… я как-то пригласила консультантов, посоветоваться. Только Джерри, это мой муж, сказал, что установка всех этих устройств обойдется слишком дорого. Но я не теряю надежды переубедить его. Вода, она, знаете ли, и камень точит.
– Ну а бытовые электроприборы?
– Все до одного фирмы «Энерджистар». Все до единого. Очень экономичны.
– Это хорошо. Ну а семья у вас большая?
– У меня двое сыновей. Семи и девяти лет.
– Замечательно. И дом большой?
– Ой, точно не скажу.
– И все-таки? Сколько квадратных футов?
Миссис Гарнер смутилась.
– Да ладно, шут с ним, скажи ему, Энн! – ухмыльнулся Брэдли. – Дом у нее чертовски здоровенный! Должно быть, десять-пятнадцать тысяч квадратных футов. И жуть до чего красивый! А участок! С добрый акр, а может, и все полтора. Фонтанчики работают днем и ночью, поливают газон. А уж сад возделан – просто упадешь! Что и понятно, ведь она то и дело принимает филантропов. А они жертвуют в фонд. Приемы закатывает чуть ли не каждый день, роскошные, доложу я вам.
Кеннер вопросительно взглянул на Энн.
– Двенадцать тысяч, – сказала она. – Квадратных футов.
– На семью из четырех человек? – спросил Кеннер.
– Ну, свекровь иногда приезжает, живет у нас. Ну и еще служанка.
– А второй дом у вас имеется? – поинтересовался Кеннер.
– Черт, да у нее еще два! – снова встрял Брэдли. – Один совершенно шикарный в Аспене. И еще большой дом в штате Мэн.
– Это досталось по наследству, – поспешила вставить Энн. – Мой муж…
– И еще квартира в Лондоне, – не унимался Брэдли. – Я что-то подзабыл, она ваша или принадлежит компании мужа?
– Компании.
– А как предпочитаете путешествовать? – спросил Кеннер. – На частном самолете?
– Ну, э-э… вообще-то у нас нет своего самолета. Но мы заказываем вместе с другими людьми, если надо куда-то лететь. И он никогда не летит полупустым. Этого мы не допускаем. И считаем, что поступаем правильно.
– Да, разумеется, – рассеянно кивнул Кеннер. – Но должен признаться, меня немного смущает вся эта ваша философия…
– Послушайте! – сердито воскликнула она. – Я живу в среде, где следует придерживаться определенных стандартов. Этого требует прежде всего бизнес моего мужа. Да, а кстати, вы сами-то где проживаете?
– У меня квартира в Кембридже.
– Большая?
– Девятьсот квадратных футов. Машины у меня нет. Езжу на такси, летаю обычными пассажирскими самолетами.
– Я вам не верю, – заявила Энн.
– Думаю, лучше поверить, – встрял Брэдли. – Потому как этот парень знает, на чем стоит, и…
– Ты бы заткнулся, Тед, – грубо осадила его Энн. – Нажрался, как свинья.
– Пока что нет. Еще не нажрался. – В голосе его звучала обида.
– Я вас не осуждаю, Энн, – тихо заметил Кеннер. – Знаю, как вы преданы делу защиты окружающей среды. Просто пытаюсь уяснить для себя вашу истинную позицию.
– Моя позиция состоит в следующем. Люди нагревают планету, отравляют ее разными вредными веществами. И наш моральный долг – защитить биосферу, все растения и животных, которые уничтожаются из-за этого опасного процесса. Наш долг перед последующими поколениями – удержать мир от катастрофических изменений, что происходят сегодня. – Донельзя довольная собой, она откинулась на спинку кресла.
– Так, стало быть, у нас есть моральные обязательства перед другими. Растениями, животными и людьми, верно я вас понимаю?
– Именно.
– И что же мы должны делать, чтобы защитить их интересы?
– То, что в интересах всех нас.
– Но, к сожалению, наши интересы далеко не всегда совпадают. Конфликт интересов – это обычная и старая как мир история.
– Каждое создание на этой планете имеет право на жизнь.
– Неужели вы искренне верите в это? – спросил Кеннер.
– Конечно, верю. Каждое живое существо имеет это право.
– Даже паразиты, разносящие малярию? – Ну… они ведь тоже часть природы.
– Тогда получается, что вы против борьбы с полиомиелитом и оспой? Ведь эти смертельно опасные вирусы тоже часть природы.
– То, что вы говорите, свидетельствует о высокомерии мужской половины человечества. Они самонадеянно решили, что надо подстраивать мир под свои цели. Этот импульс, вызванный избытком тестостерона, несвойственен женщинам, и, и…
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал Кеннер. – Вы против уничтожения полиомиелита и оспы или нет?
– Вы просто играете словами.
– Ничего подобного. И потом, разве это не естественно, переделывать мир в своих целях?
– Конечно. Это вмешательство в природу.
– А вы когда-нибудь видели термитник? Или плотину, построенную бобрами? Эти создания тоже изменяют природу, причем самым катастрофическим образом, ущемляющим интересы других живых существ. Они вмешиваются в жизнь природы или нет?
– От термитников мир не рухнет.
– А вот это спорный вопрос. Общий вес термитов превышает общий вес всех людей на земле. Он в тысячи раз больше. И потом, известно ли вам, сколько метана выделяют термиты? А метан – куда более опасный газ, нежели углекислый, и парниковый эффект от него значительно выше.
– Нет, вы просто невозможны! – воскликнула Энн. – Вам нравится спорить, вот и все. А мне – нет. Я хочу сделать наш мир лучше, это моя цель. А теперь, пожалуй, почитаю журнал. – И она встала, прошла в переднюю часть салона и уселась в кресло спиной к Кеннеру.
– Она говорит и действует с самыми лучшими намерениями, – заметила Сара.
– Вот только плохо информирована, – сказал Кеннер. – Ходячее заблуждение. А это верный путь к катастрофе.
* * *
Тут вдруг Тед Брэдли резко поднялся со своего места. Он внимательно прислушивался к спору между Кеннером и Энн. Ему очень нравилась Энн. Почему-то он был уверен, что переспал с этой дамочкой; так с ним бывало, когда он много пил. Виски затуманило голову, и он толком ничего не помнил, но всем сердцем симпатизировал Энн, и потому сделал вывод, что между ними что-то было.
– Вы были безобразно грубы с ней, – сказал Брэдли «президентским» своим голосом. – Какое право вы имеете обзывать такого человека, как Энн, «ходячим заблуждением»? Она искренне заботится о сохранении природы, об окружающей среде. Она посвятила этому всю свою жизнь. Ей небезразлично.
– И что с того? – насмешливо спросил Кеннер. – «Небезразлично» – довольно безликое слово. Желание делать добро тоже здесь совершенно ни при чем. Главное в таких вопросах – это знание и результат. Знаний у нее нет, и, что еще хуже, она этого не понимает. Пока что человек еще не знает, как следует делать то, к чему она стремится.
– Что именно?
– Сохранять окружающую среду. Мы еще не научились делать это.
– О чем это вы? – Брэдли даже всплеснул руками. – Ерунда! Уж что-что, а сохранять и поддерживать природу мы умеем.
– Неужели? А вам известна печальная история Йеллоустонского парка? Нашего первого национального парка?
– Я там был.
– Я не об этом спрашиваю.
– Нельзя ли прямо перейти к делу, профессор? – насмешливо спросил Брэдли. – Меня изрядно утомили все эти ваши недомолвки и проверки. Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
– Хорошо, – сказал Кеннер. – Я вам расскажу.
* * *
– Йеллоустонский парк, – начал рассказывать он, – стал первым в мире заповедником дикой природы. Видимо, потому, что территория у реки Йеллоустон в штате Вайоминг считалась одним из самых красивейших мест Америки. Льюис и Кларк воспевали природу этих мест. Художники, к примеру, Бьерстад и Моран, неустанно писали там пейзажи с натуры. К тому же хозяевам новой Северно-Тихоокеанской железной дороги хотелось привлечь в эти места как можно больше туристов. И вот в 1872 году под давлением прежде всего железнодорожного акционерного общества президент Улисс Грант распорядился выделить в тех краях два миллиона акров и придать им статус национального парка.
Существовала лишь одна проблема, но ни тогда, ни позже ее не признавали. У людей не было опыта сохранения уголков дикой природы. А все потому, что прежде в том просто не было нужды. И почему-то считалось, что все пойдет само собой как по маслу. Как позже выяснилось, это было заблуждением.
Теодор Рузвельт, посетивший Йеллоустонский парк в 1903 году, видел там великое множество самого разного зверья и дичи. Там водились лоси, бизоны, черные медведи, олени, горные львы, гризли, койоты, волки и снежные бараны. Отстрел и охота в те времена строжайше воспрещались. Вскоре после этого визита была образована так называемая Парковая служба, новая бюрократическая организация, чьей единственной задачей было поддерживать парк в первозданном его виде.
Однако через десять лет от всего этого изобилия, произведшего неизгладимое впечатление на Рузвельта, не осталось и следа. А причиной тому стало неверное управление парком. Перед сотрудниками была поставлена задача сохранить его в первозданном виде, и они предприняли определенные шаги, как считали они, исключительно в интересах сохранения парка и его обитателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Позволю себе не согласиться. Проблемы существуют. По прогнозам Лавинса, к 2000 году США должны были получать до тридцати пяти процентов энергии из альтернативных источников. На самом деле реальная цифра составляет всего шесть процентов.
– Это явно заниженная цифра.
– Да нет, уверяю вас, Энн, ни одна страна в мире не способна пока что производить тридцать пять процентов принципиально новой энергии.
– Но в таких странах, как Япония, прогресс явно наметился.
– В Японии используется всего пять процентов новой энергии. В Германии – тоже пять. В Англии – два процента.
– А в Дании?
– Восемь процентов.
– Ну, вот вам прекрасный пример, – воодушевилась Энн. – Просто надо больше работать.
– Не спорю. Но дело в том, что лопасти ветряных мельниц на фермах рубят пролетающих птиц на мелкие кусочки. Так что, полагаю, они скоро перестанут быть популярными. А вот панели батарей солнечной энергии работать будут. Бесшумно, эффективно.
– Солнечная энергия – вообще великое дело! – тут же подхватила Энн.
– Да, – кивнул Кеннер. – И нам всего-то и нужно, что двадцать семь тысяч квадратных километров этих самых панелей, чтоб обеспечить потребность страны в энергии. Представьте себе, весь штат Массачусетс сплошь покрыт панелями солнечных батарей, и дело сделано. Хотя, что это я… К 2050 году потребность в энергии у нас утроится, так что, наверное, для этой цели лучше выбрать Нью-Йорк.
– Или Техас. Всем, кого я знаю, просто плевать на Техас, – сказала Энн.
– Ну, вот и приехали, – насмешливо заметил Кеннер. – Покройте панелями десять процентов от площади Техаса, и дело в шляпе. Хотя, – добавил он, – возможно, Техас предпочтет сначала покрыть этими самыми панелями Лос-Анджелес.
– Вы все шутите…
– Ничуть, уверяю вас. Давайте-ка лучше остановимся на Неваде. Там все равно сплошная пустыня. Но мне крайне любопытно узнать о вашем личном опыте в использовании альтернативной энергии. Что вы можете сказать о себе, Энн? Вы уже пользуетесь альтернативными источниками?
– Да, представьте себе. Вода у меня в бассейне нагревается от солнечных батарей. А служанка ездит на машине-гибриде.
– А у вас какая машина?
– Ну, довольно большая. Надо возить ребятишек и все такое.
– Большая? Какая модель?
– Вообще-то я езжу на джипе… Иногда.
– Ну а какая энергия используется в доме? Наверняка электричество получаете от заряженных солнцем батарей, да?
– Э-э… я как-то пригласила консультантов, посоветоваться. Только Джерри, это мой муж, сказал, что установка всех этих устройств обойдется слишком дорого. Но я не теряю надежды переубедить его. Вода, она, знаете ли, и камень точит.
– Ну а бытовые электроприборы?
– Все до одного фирмы «Энерджистар». Все до единого. Очень экономичны.
– Это хорошо. Ну а семья у вас большая?
– У меня двое сыновей. Семи и девяти лет.
– Замечательно. И дом большой?
– Ой, точно не скажу.
– И все-таки? Сколько квадратных футов?
Миссис Гарнер смутилась.
– Да ладно, шут с ним, скажи ему, Энн! – ухмыльнулся Брэдли. – Дом у нее чертовски здоровенный! Должно быть, десять-пятнадцать тысяч квадратных футов. И жуть до чего красивый! А участок! С добрый акр, а может, и все полтора. Фонтанчики работают днем и ночью, поливают газон. А уж сад возделан – просто упадешь! Что и понятно, ведь она то и дело принимает филантропов. А они жертвуют в фонд. Приемы закатывает чуть ли не каждый день, роскошные, доложу я вам.
Кеннер вопросительно взглянул на Энн.
– Двенадцать тысяч, – сказала она. – Квадратных футов.
– На семью из четырех человек? – спросил Кеннер.
– Ну, свекровь иногда приезжает, живет у нас. Ну и еще служанка.
– А второй дом у вас имеется? – поинтересовался Кеннер.
– Черт, да у нее еще два! – снова встрял Брэдли. – Один совершенно шикарный в Аспене. И еще большой дом в штате Мэн.
– Это досталось по наследству, – поспешила вставить Энн. – Мой муж…
– И еще квартира в Лондоне, – не унимался Брэдли. – Я что-то подзабыл, она ваша или принадлежит компании мужа?
– Компании.
– А как предпочитаете путешествовать? – спросил Кеннер. – На частном самолете?
– Ну, э-э… вообще-то у нас нет своего самолета. Но мы заказываем вместе с другими людьми, если надо куда-то лететь. И он никогда не летит полупустым. Этого мы не допускаем. И считаем, что поступаем правильно.
– Да, разумеется, – рассеянно кивнул Кеннер. – Но должен признаться, меня немного смущает вся эта ваша философия…
– Послушайте! – сердито воскликнула она. – Я живу в среде, где следует придерживаться определенных стандартов. Этого требует прежде всего бизнес моего мужа. Да, а кстати, вы сами-то где проживаете?
– У меня квартира в Кембридже.
– Большая?
– Девятьсот квадратных футов. Машины у меня нет. Езжу на такси, летаю обычными пассажирскими самолетами.
– Я вам не верю, – заявила Энн.
– Думаю, лучше поверить, – встрял Брэдли. – Потому как этот парень знает, на чем стоит, и…
– Ты бы заткнулся, Тед, – грубо осадила его Энн. – Нажрался, как свинья.
– Пока что нет. Еще не нажрался. – В голосе его звучала обида.
– Я вас не осуждаю, Энн, – тихо заметил Кеннер. – Знаю, как вы преданы делу защиты окружающей среды. Просто пытаюсь уяснить для себя вашу истинную позицию.
– Моя позиция состоит в следующем. Люди нагревают планету, отравляют ее разными вредными веществами. И наш моральный долг – защитить биосферу, все растения и животных, которые уничтожаются из-за этого опасного процесса. Наш долг перед последующими поколениями – удержать мир от катастрофических изменений, что происходят сегодня. – Донельзя довольная собой, она откинулась на спинку кресла.
– Так, стало быть, у нас есть моральные обязательства перед другими. Растениями, животными и людьми, верно я вас понимаю?
– Именно.
– И что же мы должны делать, чтобы защитить их интересы?
– То, что в интересах всех нас.
– Но, к сожалению, наши интересы далеко не всегда совпадают. Конфликт интересов – это обычная и старая как мир история.
– Каждое создание на этой планете имеет право на жизнь.
– Неужели вы искренне верите в это? – спросил Кеннер.
– Конечно, верю. Каждое живое существо имеет это право.
– Даже паразиты, разносящие малярию? – Ну… они ведь тоже часть природы.
– Тогда получается, что вы против борьбы с полиомиелитом и оспой? Ведь эти смертельно опасные вирусы тоже часть природы.
– То, что вы говорите, свидетельствует о высокомерии мужской половины человечества. Они самонадеянно решили, что надо подстраивать мир под свои цели. Этот импульс, вызванный избытком тестостерона, несвойственен женщинам, и, и…
– Вы не ответили на мой вопрос, – сказал Кеннер. – Вы против уничтожения полиомиелита и оспы или нет?
– Вы просто играете словами.
– Ничего подобного. И потом, разве это не естественно, переделывать мир в своих целях?
– Конечно. Это вмешательство в природу.
– А вы когда-нибудь видели термитник? Или плотину, построенную бобрами? Эти создания тоже изменяют природу, причем самым катастрофическим образом, ущемляющим интересы других живых существ. Они вмешиваются в жизнь природы или нет?
– От термитников мир не рухнет.
– А вот это спорный вопрос. Общий вес термитов превышает общий вес всех людей на земле. Он в тысячи раз больше. И потом, известно ли вам, сколько метана выделяют термиты? А метан – куда более опасный газ, нежели углекислый, и парниковый эффект от него значительно выше.
– Нет, вы просто невозможны! – воскликнула Энн. – Вам нравится спорить, вот и все. А мне – нет. Я хочу сделать наш мир лучше, это моя цель. А теперь, пожалуй, почитаю журнал. – И она встала, прошла в переднюю часть салона и уселась в кресло спиной к Кеннеру.
– Она говорит и действует с самыми лучшими намерениями, – заметила Сара.
– Вот только плохо информирована, – сказал Кеннер. – Ходячее заблуждение. А это верный путь к катастрофе.
* * *
Тут вдруг Тед Брэдли резко поднялся со своего места. Он внимательно прислушивался к спору между Кеннером и Энн. Ему очень нравилась Энн. Почему-то он был уверен, что переспал с этой дамочкой; так с ним бывало, когда он много пил. Виски затуманило голову, и он толком ничего не помнил, но всем сердцем симпатизировал Энн, и потому сделал вывод, что между ними что-то было.
– Вы были безобразно грубы с ней, – сказал Брэдли «президентским» своим голосом. – Какое право вы имеете обзывать такого человека, как Энн, «ходячим заблуждением»? Она искренне заботится о сохранении природы, об окружающей среде. Она посвятила этому всю свою жизнь. Ей небезразлично.
– И что с того? – насмешливо спросил Кеннер. – «Небезразлично» – довольно безликое слово. Желание делать добро тоже здесь совершенно ни при чем. Главное в таких вопросах – это знание и результат. Знаний у нее нет, и, что еще хуже, она этого не понимает. Пока что человек еще не знает, как следует делать то, к чему она стремится.
– Что именно?
– Сохранять окружающую среду. Мы еще не научились делать это.
– О чем это вы? – Брэдли даже всплеснул руками. – Ерунда! Уж что-что, а сохранять и поддерживать природу мы умеем.
– Неужели? А вам известна печальная история Йеллоустонского парка? Нашего первого национального парка?
– Я там был.
– Я не об этом спрашиваю.
– Нельзя ли прямо перейти к делу, профессор? – насмешливо спросил Брэдли. – Меня изрядно утомили все эти ваши недомолвки и проверки. Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
– Хорошо, – сказал Кеннер. – Я вам расскажу.
* * *
– Йеллоустонский парк, – начал рассказывать он, – стал первым в мире заповедником дикой природы. Видимо, потому, что территория у реки Йеллоустон в штате Вайоминг считалась одним из самых красивейших мест Америки. Льюис и Кларк воспевали природу этих мест. Художники, к примеру, Бьерстад и Моран, неустанно писали там пейзажи с натуры. К тому же хозяевам новой Северно-Тихоокеанской железной дороги хотелось привлечь в эти места как можно больше туристов. И вот в 1872 году под давлением прежде всего железнодорожного акционерного общества президент Улисс Грант распорядился выделить в тех краях два миллиона акров и придать им статус национального парка.
Существовала лишь одна проблема, но ни тогда, ни позже ее не признавали. У людей не было опыта сохранения уголков дикой природы. А все потому, что прежде в том просто не было нужды. И почему-то считалось, что все пойдет само собой как по маслу. Как позже выяснилось, это было заблуждением.
Теодор Рузвельт, посетивший Йеллоустонский парк в 1903 году, видел там великое множество самого разного зверья и дичи. Там водились лоси, бизоны, черные медведи, олени, горные львы, гризли, койоты, волки и снежные бараны. Отстрел и охота в те времена строжайше воспрещались. Вскоре после этого визита была образована так называемая Парковая служба, новая бюрократическая организация, чьей единственной задачей было поддерживать парк в первозданном его виде.
Однако через десять лет от всего этого изобилия, произведшего неизгладимое впечатление на Рузвельта, не осталось и следа. А причиной тому стало неверное управление парком. Перед сотрудниками была поставлена задача сохранить его в первозданном виде, и они предприняли определенные шаги, как считали они, исключительно в интересах сохранения парка и его обитателей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84