— Он просто пьян.
— Будет плохо, если он начнет болтать, если эти пилоты и негр начнут болтать, и мой муж узнает. В этой стране нет секретов.
— Все будет хорошо, — прошептал Мюррей, не очень-то веря своим словам. — Утром он, может, даже ничего и не вспомнит.
Они лежали в той же позе, что и спали, одной рукой Мюррей обнял Жаки за плечи, а другую положил ей между бедер. Потом в тишине ночи она заплакала.
— Это так унизительно! Всегда одно и то же, — всхлипывала Жаки, — украдкой, в грязных отелях этого грязного континента, где кругом полно пьяных ничтожеств!
Мюррей обнял ее и начал убаюкивать, как ребенка:
— Не волнуйся, спи. Забудь и спи.
Но сам он не мог забыть. Как она сказала? ВСЕГДА ОДНО И ТО ЖЕ? Сколько раз повторялось это «одно и то же», и в скольких отелях? Украдкой в грязных отелях Вьентьяна, Бангкока, Сайгона? Разве он не может увезти ее отсюда, вытащить из этой грязи, сбежать с ней, бросив все к черту? Что его может остановить? Работа писателя дает ему практически неограниченную свободу передвижения, его талант не принадлежит ни одной организации. Он мог бы убежать дальше и быстрее, чем Максвелл Конквест.
Его ничто не останавливало, кроме мифической пятой части миллиарда американских долларов.
Проснулись они рано. Сквозь банановые листья за окном пробивались солнечные лучи. В какой-то момент ночью отключился вентилятор, и им стало жарко. Они не сказали ни слова и снова слились друг с другом, охваченные неутолимой, обоюдной страстью, которая оставила их, счастливых и потных, без сил. Они все еще ни о чем не могли думать. Действительность, ожидающая их впереди. Райдербейт и Джонс. В полдень самолет. Вьентьян и муж — агент ЦРУ.
Вместе они стояли под душем, и в косых лучах солнца Мюррей подробно разглядывал Жаки, а потом с немой страстью начал методично целовать ее всю, начиная с губ и ниже, ниже... а она гладила его по голове. Когда они вернулись в спальню, их тела уже высохли от жары. Мюррей бросил ее поперек кровати, чувствуя, как его захлестывает жадность и отчаяние, потому что, возможно, это было в последний раз: больше могло не быть вынужденных посадок и вынужденных ночей в далеком отеле. Сначала она протестовала, тихо мурлыча о том, что уже поздно и ей надо идти, а потом, как и раньше, полностью отдалась ему, возможно, разделяя его отчаяние, так как понимала даже лучше Мюррея, в каком они безнадежном положении и каковы их шансы. Потом Жаки плакала, без истерики или стеснения, а он мог лишь утешить ее обещанием помочь. (Помочь чем? Двумястами миллионами долларов?)
Конечно, это безумие. Ему нужно бежать с ней сейчас: сегодня, на этой неделе, пока она не улетела в Сайгон.
Жаки вытерла слезы и встала, чтобы одеться:
— Нам надо купить зубные щетки и пасту, — неожиданно трезво сказала она, взглянула на Мюррея большими глазами и улыбнулась: — Извини, но от тебя Немного пахнет виски. Только чуть-чуть. Я не возражаю. Правда, я не против. Может, от меня тоже пахнет. Но мы не должны уподобляться Райдербейту. Сегодня утром от него наверняка несет перегаром!
Смеясь над Райдербейтом, они спустились по лестнице и прошли по пустому холлу. В отеле еще все спали. По главной улице ехали на велосипедах лаотянские школьники, в тени пагоды, вяло подставляя деревянные чашки, сидели обросшие нищие. Между пагодами была широкая лестница, ведущая вниз к реке, где голые ребятишки готовили к рыбалке сампаны. Мюррей и Жаки нашли небольшой магазинчик, где западные фармацевтические средства соседствовали с более традиционными целебными травами и лекарствами. Жаки помимо щетки и пасты купила расческу, а Мюррей бритву. Потом они поднялись по Крутой тенистой тропинке на вершину холма, к маленькой пагоде с золотым шпилем и террасой с балюстрадой; в часовенке, полной ароматных цветов, сидел маленький Будда из слоновой кости. Отсюда был виден весь город, извивающийся между холмами великий коричневый Меконг и Королевский дворец на его берегу, напоминающий миниатюрный французский замок с высокими, узкими окнами, тенистым садом и заросшим лилиями прудом. А дальше крохотное летное поле с рядами вертолетов и похожих на шмелей бомбардировщиков Т-28, а где-то севернее, за голубыми холмами, был грязный клочок земли с одиноким американцем по фамилии Веджвуд и разбитым корпусом транспортного самолета С-4 6. Сейчас все это казалось очень далеким и нереальным.
Мюррей остановился и внимательно посмотрел на Жаки:
— Жаклин, что будет, когда мы вернемся во Вьентьян?
— Может быть, мы увидимся.
— Это будет нелегко.
Она пожала плечами:
— Да, конечно. А на следующей неделе я улетаю в Сайгон.
Мюррей взял ее за руку и повел по извилистой тропинке вниз, в город. Даже в тени было невыносимо жарко. На полпути она остановилась и повернулась к нему:
— Ты не хочешь больше со мной встречаться, да? Тебе не нужны сложности. Зачем они тебе? — Жаки быстро пошла дальше, последние ступеньки она почти пробежала.
Мюррей тоже побежал и чуть не столкнулся с ней на слепящем свету улицы. Какое-то время, проторяв дыхание, они молча шли рядом. Потом она сказала, не глядя на него:
— Может быть, мы увидимся в Сайгоне?
— Откуда ты знаешь, что я вернусь в Сайгон? — резко спросил Мюррей.
— Ты должен вернуться. Там твоя работа.
Она снова быстро пошла от него по центру улицы. Мюррей шел следом, но не пытался догнать. У отеля сидели маленькие лаотянки, они вскочили на ноги и начали предлагать свой товар — отрезы вышитого шелка. Жаки проскочила мимо, а Мюррея втянули в визгливый, хихикающий разговор, из которого он не мог ничего понять.
Когда он вошел в отель, Жаки уже исчезла. В ресторане одиноко сидел Райдербейт и потягивал молочный ликер. Он поднял на Мюррея глаза, напоминающие переспелые сливы:
— Здорово, солдат. Как дела?
Мюррей неохотно присел рядом:
— Где остальные?
— Страдают с похмелья, — Райдербейт улыбнулся потрескавшимися губами, на его зеленой физиономии дала первые ростки черная щетина. — А как прошла твоя длинная ночь, Мюррей-мальчик?
Подошел официант в шортах и футболке и налил Мюррею кофе.
— Прекрасно, если бы не ты. Какого черта ты себе позволяешь?
— Перебрал. Нажрался до чертиков. А как прелестная миссис Конквест? — он склонился над столом, обдавая Мюррея анисовым запахом перно. — Откровенность за откровенность. Если ты не трахнул эту леди сегодня ночью — я свиная отбивная в синагоге!
— Какое тебе до этого дело? — сказал Мюррей, глядя в чашку с кофе.
— Могут возникнуть проблемы, вот какое. Если мы хотим провернуть такую операцию, как наша, а ты тем временем трахаешь жену офицера разведки янки, ты напрашиваешься на проблемы. Проблемы для нас всех.
Мюррей начал подниматься из-за стола:
— Забудь об этом, — сказал он. — Забудь. Я устал.
— Держу пари, ты устал. Но не забывай об этом.
Подумай. Подумай хорошо, солдат, потому что, если я правильно соображаю, ты на верном пути.
— Не понимаю.
— Не понимаешь? Сядь. Сядь и допей свой кофе. — Мюррей сел. — Давай поговорим о маленькой Жаки Конквест.
— Иди к черту.
— Да не о том, какая она в койке, хотя не скажу, что мне не любопытно, я даже немного завидую, давай поговорим о том, чем она занимается вне койки.
— То есть?
— Я имею в виду ее работу.
— Она не работает.
— В Лаосе, может быть, и нет. Но в Сайгоне работает или работала до того, как Максвелла на время перевели сюда. Я кое-что знаю об этой девочке. Она работала секретарем в MACV. Я даже слышал, что она была кем-то вроде личного секретаря и девочки Пятницы самого генерала Грина.
— Грина?
— Вирджил Лютер Грин — армейский генерал, командующий округом Сайгона. Туда входит и аэропорт Тан Сон Нхут. Улавливаешь, о чем я?
— Откуда тебе все это известно?
— Просто вспомнил. Ходило много сплетен: о том, что Вирджил нанял молоденькую француженку, и все такое прочее. Хотя я не очень-то в это верю.
— Почему? Про меня ведь ты так подумал?
— А-а, ты же рыцарь, солдат. Вирджил Грин, может быть, последний стреляющий генерал, как Чарли Конг, который летал на собственном вертолете, словно раджа на слоне в старые, добрые времена, хотя репутацию Вирджила, конечно, не сравнить с репутацией Конга.
— И какое это имеет отношение к миссис Конквест?
— А вот какое. Если она все еще работает в этом качестве, вполне возможно, что она имеет доступ к генеральскому офису, который является сердцем всего комплекса Тан Сон Нхут. Там у них система ТВ, радио и система боевой тревоги — вся система безопасности сконцентрирована в этой маленькой комнатке. И там, если удача на нашей стороне, сидит прекрасная миссис Конквест. Улавливаешь, солдат?
— Не совсем.
Райдербейт хмуро посмотрел на остатки ликера в стакане:
— Ты глуповат, Мюррей-мальчик.
— Я чувствую себя глупо. Просвети меня.
— Хорошо, сегодня утром меня посетили трезвые мысли по поводу маленьких проблем, которые ждут нас впереди. Предположим, нам удалось проникнуть на это летное поле в Сайгоне, захватить самолет и поднять его в воздух. Оттуда до Камбоджи, как ты говоришь, не больше пятнадцати минут лета. Но у янки засвербит в заднице, как только они обнаружат, что у них отхватили небольшой кусочек резервного фонда. Так что нам бы надо занять их чем-нибудь на несколько минут. Для этого сойдет небольшая диверсия.
Мюррей кивнул:
— Если они поднимут в воздух истребители, у нас не будет и пяти минут, не говоря уже о пятнадцати. И остается опасность того, что они рискнут нарушить границу и станут преследовать нас над территорией Камбоджи.
— На этот риск мы должны пойти так же, как и они. Но я думаю о другом. Полная «Красная тревога» — простенько и со вкусом.
— "Красная тревога"! Но в этом случае они поднимут в воздух все имеющиеся самолеты!
— Именно. Но не из-за нас, они будут готовиться к отражению атаки вьетконговцев. И насколько я знаю, после подобной тревоги следует несколько минут великолепно организованного хаоса. Три или четыре тысячи солдат хватают оружие и натягивают бутсы, воют сирены, пилоты бегут к своим самолетам. Что тут такого, если в это же время несколько человек подбежит к богатенькому транспортному самолету и прикажет команде покинуть самолет, так как их рейс откладывается?
Мюррей улыбнулся:
— И ты думаешь, Жаки Конквест может войти в офис Вирджила и подать сигнал «Красной тревоги»?
— Она должна будет это сделать, разве нет? В противном случае у нас нет никаких шансов. Ты только подумай! Все будут озабочены подготовкой к атаке вьетконговцев, и будут озабочены этим как минимум те самые пятнадцать минут. Потом они обнаружат исчезновение самолета и потратят еще пятнадцать минут, ломая голову над тем, отправлен ли он все-таки по расписанию или были приняты дополнительные меры безопасности, и его спрятали в укромное место. И даже когда они поймут в чем дело и дерьмо разнесется по воздуху, им придется еще потрудиться, чтобы выяснить, в каком направлении исчез миллиард. А еще через тридцать минут, когда радары засекут нас над Камбоджей, старый бедолага Грин поседеет и еще через несколько часов окажется в палате, обитой войлоком.
— А что будет с Жаклин Конквест?
Райдербейт задумчиво посмотрел на свои тщательно обработанные ногти:
— Она даст сигнал тревоги и отправится за нами. У нее должны быть все документы для прохода на поле. У нее есть своя казенная машина, она просто проедет по полю и присоединится к нам.
— И ты думаешь, она это сделает?
— Ради любви или денег сделает. Для большей безопасности нам надо, чтобы она сделала это ради того и другого.
— Мило и расчетливо, — кивнул Мюррей. — Предположим, она не захочет вступать в игру?
— Ну, тебе надо чертовски хорошо постараться и посмотреть, что из этого выйдет. Но сейчас меня больше волнует не миссис Конквест. Меня волнует то, что будет, когда мы снова отправимся на «роллер-коастер» в северный Лаос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42