— А Грин?
— Он собирается на званый ужин в американском посольстве. Говорят, там будет премьер-министр и несколько послов. Насколько я знаю генерала, до полуночи он не вернется.
— Вернется, когда прозвучит тревога, и очень быстро! Все будет, как договорились, да?
Жаклин взглянула на Мюррея и неожиданно улыбнулась:
— Ну конечно! Ты ведь не считаешь, что я вдруг передумаю?
Он взял ее руку в свои. За последние десять дней они виделись лишь дважды, мельком, в людных местах.
— Ты точно знаешь, что должна сделать? — спросил Мюррей, сжимая ее руку.
— Мне повторить еще раз? — вздохнула Жаклин.
— В последний раз.
— Без двадцати одиннадцать я звоню в АТСО-комплекс в комнату охраны военизированной полиции и спрашиваю тебя. Если все в порядке, я говорю тебе: «вечер-сюрприз продолжается». Если что-нибудь не так — изменилось расписание или отменили вылет, — я говорю, что вечер закончен.
— И если вечер продолжается?
— Я отключаю все телексы и телефоны в офисе и без четверти одиннадцать подаю сигнал тревоги. Потом еду к «Карибоу». А как у вас? Без проблем?
— Пока да. Райдербейт и Джонс делают нон-стоп домашнюю работу, карты, азимуты, метеотаблицы, спецснаряжение — такое впечатление, что они готовятся к полету на Луну. Что бы ты ни говорила о Райдербейте, он профессионал.
— А этот американский сержант?
— С ним все в порядке, — помолчав, сказал Мюррей. — Он молодой, зеленый, но сделает все, как надо.
— А что, если он передумает и не захочет даже ради пяти тысяч рисковать получить срок в три года в военной тюрьме?
— Тогда я буду вынужден сказать тебе, что вечер окончен. Потом мы встретимся и утопим нашу печаль в вине. Запомни, если сержант Вейс выйдет из игры, мы все равно останемся чистыми. Мы ничего не потеряем, кроме денег.
— Кроме денег, — повторила Жаклин. — Семь миллионов новых франков, — она встала: — Я должна идти. Увидимся завтра в 11.00 на «Карибоу».
— На «Карибоу», — сказал Мюррей, наклонился вперед и быстро поцеловал ее в губы.
— Au revoir, Мюррей.
Он посмотрел, как Жаклин быстро прошла через группу щеголеватых вьетнамцев (поля ее шляпы раскачивались над их головами) и вышла на улицу, где двое американцев с грустью посмотрели ей вслед.
Шоколадное мороженое так и осталось нетронутым.
* * *
Воскресенье, 21.00. Площадь Бринкс, Сайгон.
Оливково-серый военный автобус с сетками на окнах выехал точно по расписанию. Через каждый час он выезжал на пятнадцатиминутный маршрут на аэродром Тан Сон Нхут. Среди дюжины, или около того, пассажиров — с виду все были американцы и все в военной форме — было трое мужчин в свеженькой полевой форме, начищенных ботинках и без видимого багажа. Они вошли в автобус порознь и расселись по разным местам. Двое из них делали вид, что дремлют, третий читал «Таймс».
Автобус сделал несколько остановок, входили и выходили пассажиры. Маршрут бесплатный и, соответственно, не было никаких проверок. Только у ворот на аэродром маленький, угрюмый вьетнамец из военизированной полиции заглянул в салон проверить, нет ли там его соотечественников. Американские полицейские пропустили их на территорию, даже не разглядывая. Обычно только такси и частные машины удостаивались их испытующих взглядов. Большинство пассажиров вышло у главного военного терминала. Конечная остановка, через полторы мили от терминала — АТСО-3, и на этот отрезок пути, кроме сонного негра, пожилого уоррент-офицера, Мюррея, Райдербейта и Нет-Входа, в автобусе никого не осталось.
Вся троица жутко вспотела — под легкой тропической формой у них были двойные спасательные наборы «Эйр Америка», в которые входили: сухой шоколад, бульонные кубики, соль, таблетки для очистки воды, магнитный компас, леска, сигнальные ракеты фонарик, туалетная бумага, нитка с иголкой, ножовка и аптечка с бензедрином, морфием и кремом от солнечных ожогов. Перед поездкой каждый из них принял по таблетке бензедрина, и теперь, когда автобус подъезжал к АТСО-3, они чувствовали приятное успокоение.
У Нет-Входа, помимо всего прочего, были подробнейшие карты ВВС США всего Индокитайского полуострова от самой южной точки Меконга до границ Бирмы и Китая. И у каждого в глубоких карманах брюк было по четыре обоймы патронов тридцатого калибра к М-16. У Райдербейта кроме того были две гранаты с трехсекундным запалом.
* * *
Навесы, грязь и металлические дороги, угольные ящики и цистерны с горючим — такова была территория АТСО-3. Единственным хорошо освещенным зданием была столовая. Ровно в 9.55 Мюррей вышел из автобуса и направился к столовой, двое других шли в нескольких ярдах сзади. Вейс уже был там, его черно-белый шлем лежал перед ним на столике, а М-16 болтался на спинке стула. Увидев Мюррея, он быстро вскочил на ноги, но не улыбнулся:
— Привет, Мюррей.
— Ты вовремя, Дон. На две минуты раньше. Как дела?
— Хорошо, — сержант ощупал нервными пальцами воспаленную шею. Он был бледнее, чем во время их последней встречи. — Фотографы с вами?
Мюррей кивнул на Райдербейта и Джонса:
— Это мистер Роджерс, Дон, а это мистер Джонс. Можно нам присесть?
— Конечно. Кофе? — Вейс щелкнул пальцами, подзывая вьетнамскую девушку из-за прилавка. Его глаза недоверчиво ощупывали Нет-Входа, который просто молча кивнул вместо приветствия. — Эх, Мюррей, ну и ночку же вы выбрали! — добавил он, присаживаясь.
Мюррей непонимающе посмотрел на сержанта:
— Да уж. Сегодня тут такая суматоха.
Мюррей положил локоть на стол и посмотрел сержанту в глаза:
— Что за суматоха, Дон?
Вейс криво улыбнулся:
— Очень большая. По периметру выставили двойную охрану, на случай нападения вьетконговцев подняли всех ребят из Арвина, И мы — военизированная полиция — приведены в полную боевую готовность.
— Может получиться хорошая история, — улыбнулся Мюррей. — Особенно если будет атака.
У Вейса подпрыгнул кадык:
— Надеюсь, что ее не будет, Мюррей! Вы бы видели аэродром во время настоящей тревоги во время Тет-наступления. Каждый новобранец наложил в штаны, так все перепугались, что вьетконговцы перестреляют все, что движется по полю!
— Ты хочешь сказать, что отправляясь с тобой, мы подвергаем себя опасности? — улыбаясь, спросил Мюррей, а Вейс опустил глаза, что-то выглядывая в своей чашке с кофе:
— Сегодня вечером подняли много полиции, Мюррей. А без специального разрешения... Я хочу сказать, я не хочу, чтобы какая-нибудь большая медная каска повязала нас за фотографирование военного объекта, и тому подобное.
— Дон, — низким голосом сказал Мюррей, — мы заключили сделку. Ты помнишь?
— Конечно, конечно, — быстро закивал Вейс. — Я не собираюсь вам препятствовать или что-нибудь еще, Мюррей. Просто я не хочу, чтобы мы были там слишком долго.
— Ты можешь вообще с нами не ехать, — спокойно сказал Мюррей. — Мы быстро проедемся по периметру — втроем — и через час вернемся обратно. Лады?
Вейс, открыв рот, выпучил на него глаза:
— Эй, я не могу этого сделать, Мюррей! Это безумие!
Мюррей кивнул:
— Где джип?
— Припаркован рядом с комнатой охраны.
— Ключи?
— Я их там оставил, — пробормотал Вене.
— Прекрасно, — Мюррей, улыбаясь, встал из-за стола. — Мы теряем время, Дон. Роджерс, Джонс, надо получить снаряжение. Сержант, покажи дорогу.
Вейс, пошатываясь, поднялся на ноги и оставил на столе несколько скрипов за кофе:
— Меня из-за вас посадят, Мюррей! — ныл он, проходя по коридору с метеотаблицами на стенах, и остановился у последней двери.
В комнате никого не было, вдоль стен стальные шкафчики и знакомый плакат: «ЗНАЙ СВОЕГО ВРАГА. БДИТЕЛЬНОСТЬ — ЦЕНА ДЕМОКРАТИИ». И стол с телефоном.
Вейс неуверенно подошел к одному из шкафчиков и достал оттуда три полицейских шлема. Потом подошел к другому и вытащил три карабина М-16.
— Ладно, я думаю, нам лучше уйти отсюда. — Он запнулся, глядя на Райдербейта и Джонса: — Эй, ребята, у вас нет фотоаппаратов? — неожиданно спросил он.
Нет-Входа кивнул и без выражения сказал:
— У нас эти маленькие японские машинки, сержант. Не обвешиваться же камерами, если мы изображаем полицейских, верно?
Райдербейт и Мюррей уже надели шлемы и взяли по карабину.
Вейс с несчастным видом пошел к двери. Вдруг Мюррей преградил ему дорогу:
— Один момент, Дон, — сердце Мюррея учащенно забилось. — Ты остаешься здесь. И ждешь, когда мы вернемся.
Вейс открыл и закрыл рот. В глазах у него появился страх. Он быстро посмотрел на Райдербейта, на Джонса, а потом на дверь.
— Дай мне выйти отсюда! — сказал он, направив М-16 в живот Мюррею.
— Ты кое-что забыл, сержант, — Мюррей шагнул вперед. — Два дня назад ты принял от меня пару незаконных зелененьких. Крупных. Достаточно крупных, Дон, чтобы засадить тебя на три месяца.
— Ты этого не докажешь!
— Может, и не докажу, но я заявлю об этом. Я заявлю, что ты за сто долларов наличными согласился организовать для меня неофициальный тур по периметру летного поля, а в последний момент струхнул. Они не смогут меня посадить, Дон. Они мне ни черта не смогут сделать. И потом, им будет непонятно, зачем мне придумывать эту дурацкую историю?
У Вейса начали подрагивать губы, ствол М-1 6 немного опустился.
— И все за какую-то вонючую сотню баксов! — выкрикнул он, и Мюррею показалось, что он вот-вот расплачется.
— Вот твои пять штук, — Мюррей достал из кармана куртки пятидесятидолларовые банкноты Пола, свернутые в рулон, и бросил сержанту к ногам. — А теперь подбери их и проваливай, пока не явился кто-нибудь из твоих медных касок и не застукал тебя.
Вейс выпучил глаза на медленно разворачивающиеся на полу банкноты. Потом он резко нагнулся, схватил деньги и запихнул их поглубже в карман.
— Если кто-нибудь из вас, негодяи, ляпнет хоть слово, — буркнул он, — я разнесу ему башку к чертовой матери!
— Забудь о том, что ты нас видел, сержант. Спрячь подальше свои денежки и потеряйся!
Хлопнула дверь, Вейс ушел. Мюррей посмотрел на часы: 10.34:
— Осталось шесть минут, — сказал он, взглянув на телефон.
— А этот сопляк не побежит к ближайшему пункту вызова охраны? — спросил Райдербейт.
— Не думаю. Не сейчас, во всяком случае. Для начала он уединится и пересчитает деньги. Потом он наверняка примет разумное решение и постарается до самого увольнения не вспоминать о случившемся.
Райдербейт зарядил свой карабин и выдал каждому еще по две обоймы.
— На всякий случай, — пробормотал он. — С этого момента мы на вражеской территории.
Все трое оглянулись. Быстро и тихо открылась дверь, и в комнату вошли двое. Один был в форме полиции, второй в штатском. Полисмен — огромный мужчина с широким жестким лицом в очках с зеркальными стеклами. Он был, по меньшей мере, на два дюйма выше всех присутствующих в комнате. Говорил он медленно, с южным акцентом, но без южного очарования:
— У всех документы при себе?
Никто из них не сдвинулся с места. Все смотрели на штатского. Тот без улыбки кивнул:
— Добрый вечер, мистер Уайлд, мистер Райдербейт, — Нет-Входа он проигнорировал. — Собрались на бал-маскарад?
Мюррей вымученно улыбнулся:
— Все в порядке, мистер Конквест, документы у нас при себе.
— Я в этом не сомневаюсь. Но меня не интересуют ваши удостоверения, мистер Уайлд. Я с ними знаком. Я хочу знать, что вы трое делаете на запрещенной территории, изображая служащих вооруженных сил США, — пока он говорил, полицейский положил руку-лопату на белую кобуру с пистолетом сорок пятого калибра.
Мюррей кивнул:
— Хороший вопрос, Максвелл.
Он посмотрел на руку полицейского, потом на Райдербейта, руки которого болтались по бокам, пальцы сжаты на заряженном карабине. Потом он посмотрел на Нет-Входа, который стоял, уперев боксерские руки в бока. Карабин его все еще лежал на столе. «Трое против двоих», — подумал он, и больше ничего не пришло ему в голову. Если они начнут стрелять, на поле поднимут тревогу. С другой стороны, Конквест уже проявил себя в ближнем бою, и Мюррей сомневался в том, что Нет-Входа сможет завалить этого огромного полицейского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42