- Как полномочный представитель мистера Брайтона вы береге на себя всю ответственность?
Да, конечно. Принимаю полностью. — Мистер Монтроуз трясся, как в лихорадке.
- Отлично — Д. К. Хендерсон говорил подобающим случаю торжественным голосом. Достав из кармана перочинный нож, он раскрыл его.
Джентльмены, вы присутствуете при событии, равное которому посчастливилось наблюдать в этом столетии немногим.
Наклонившись над холстом, он с величайшей осторожностью начал соскабливать сухую краску. Медленно, очень медленно под лезвием ножа стал обнажаться другой слой краски.
В комнате слышалось лишь хриплое дыхание мистера Монтроуза. наблюдавшего за движением ножа. Миллиметр за миллиметром под фамилией Робертсона стала проглядываться подпись Рафаэля.
Отступив на шаг, Шейн опустил конверт с деньгами себе в карман.
- Теперь вы должны быть полностью удовлетворены, Монтроуз. -сказал он.
В раскрывшуюся дверь просунулась голова горничной:
- Некий мистер Гордон и два других джентльмена, — объявила она.
Мистер Монтроуз повернул голову в сторону горничной, а Шейн воскликнул
- Мой клиент! Он немного задержался, но он должен привести своего эксперта. Тот подтвердит подлинность картины, чтобы вы были абсолютно уверены в отсутствии обмана. Пригласите его, — приказал он горничной.
Он подошел к двери и, увидев входящего Гордона, усмехнулся. Молодой гангстер по имени Дик не отступал от него ни на шаг. Последним вошел Пелхэм Джойс. На его усохшем теле болтался костюм, оставшийся, по-видимому, еще от дней юности.
— Мистер Монтроуз и мистер Хендерсон. Мой клиент мистер Гордон, —- представил Шейн.
Гордон шагнул к столу и подозрительно глянул на картину.
— А это, — продолжал Шейн, беря за руку Джойса, - известный художник и критик-искусствовед мистер Пелхэм Джойс.
Джойс чопорно поклонился. Хендерсон протянул руку и улыбнулся теплой, искренней улыбкой:
— Пелхэм Джойс? Рад видеть вас, сэр. Я счастлив познакомиться со столь известным знатоком искусства.
— Вы льстите мне, — коротко сказал Джойс. — Что здесь за суета с неизвестным Рафаэлем?
— Взгляните, сэр. — Хендерсон отошел на шаг в сторону, чтобы дать возможность Джойсу приблизиться к картине. Дик оставался позади, обмениваясь враждебными взглядами с Оскаром.
Стоя возле стола, Джойс разглядывал картину так, словно видел ее впервые. Его губы шевелились, но вслух он молитвенно произнес лишь одно слово: «Рафаэль!»
— Мне удалось ввезти полотно в страну, поставив фамилию Робертсона поверх подписи маэстро, — с важным видом объяснил Хендерсон. — Я только что соскоблил фальшивое имя.
Голос Джойса переполняли эмоции, когда, обратившись к Гордону, он заверил его:
— Подлинный Рафаэль. Гордон хрипло спросил:
- Вы гарантируете подлинность?
В подлинности картины нет ни тени сомнения. — Джойс говорил искренне и уверенно.
— Хорошо. — Губы Гордона искривились, придав его лицу злобное выражение. Обращаясь к Шейну, он сказал:—Хотя я предпочитал бы не иметь с тобой никаких дел...
Шейн прервал его, подняв руку и многозначительным кивком головы указав на дверь. После некоторого колебания Гордон вслед за ним вышел в холл.
Когда Шейн протянул руку за деньгами, лицо его покрылось потом. Наступил решающий момент. Если Гордон передаст деньги незаметно от Монтроуза...
Все обошлось без осложнений. Полагая, что Шейн хочет урвать от сделки долю лично для себя, Гордон с угрюмым видом отсчитал в протянутую руку сыщика десять тысячедолларовых купюр.
Положив их в карман, Шейн вернулся в библиотеку и стал через плечо Джойса вместе с остальными рассматривать картину. В присутствии двух экспертов он негромко произнес:
— Конечно, я не утверждаю, что разбираюсь в искусстве, но в связи с этой фальшивой подписью, поставленной над подлинной, мне пришла в голову интересная мысль. Откуда вам известно, что подпись Рафаэля подлинная? Разве можно исключить, что кто-то хитроумно написал «Рафаэль» над подписью подражателя?
Надувшись, как индюк, Д. К. Хендерсон начал пространно рассказывать о том, как его соколиный глаз узрел этот шедевр среди руин французского замка. Какие-либо сомнения относительно подлинности исключались.
Пелхэм Джойс тем не менее склонился над картиной и стал внимательно разглядывать подпись. Потом он воскликнул:
Хендерсон, и все же я полагаю, что это неумелая подделка оригинальной подписи Рафаэля. Боже мой! Вы позволили вашему воображению оторвать вас от реальности. Признаюсь, я гоже не был достаточно внимательным, допустил скороспелое суждение. Но, дорогой мой, - продолжал он покровительственно, -
ведь вы-то хорошо знакомы с почерком маэстро, чтобы распознать подделку. — При этом он указал на некоторые несоответствия в написании букв, в то время как Хендерсон, задыхаясь от возбуждения, брызгал слюной, протирал глаза, а мистер Монтроуз неистово хватал его руками, бессмысленно повторяя:
— Что это? Что это?
Гордон подошел к Пелхэму Джойсу и положил свою тяжелую руку па высохшее плечо искусствоведа:
— Что они, взбесились, что ли? Хотят нас нагреть? Не теряя чувства собственного достоинства, Пелхэм Джойс освободил свое плечо:
Джентльмены, давайте не допускать больше поспешных выводов. Я уверен, все мы желаем узнать правду. Отойдем в сторону, и пусть мистер Хендерсон вновь поработает немного перочинным ножом. Выясним наконец, действительно ли кто-то нанес подпись Рафаэля поверх своей.
Д. К. Хендерсон с мученическим видом простонал:
— Этого не может быть. Я говорю вам, что это невозможно. Гордон, остервенело глядя на Монтроуза. сказал:
- Пока я не узнаю точно, я отсюда не уйду.
— А я, - так же злобно ответил Монтроуз, — тоже намерен узнать всю правду, пока вы здесь.
Оба оглядывали друг друга с плохо скрываемой ненавистью, полагая, что именно другой пытается всучить ему фальшивку.
Облизав губы, Монтроуз подал глазами сигнал Оскару. Гордон переместился ближе к Дику, увидев, что Хендерсон дрожащими руками вновь раскрывает перочинный нож. Шейн с насмешливым выражением стоял позади, держась левой рукой за полу пиджака
Джойса, а глазами измеряя расстояние от себя до двери в холл.
Когда Хендерсон со страдальческим лицом соскоблил с холста слово «Рафаэль» и под ним обнажилась большая и смелая подпись «Р. М. Робертсон», воцарилась зловещая тишина.
Хендерсон не мог поверить своим глазам. Выпрямившись, он, заикаясь, сказал: «Боже мой, джентльмены»... но в это время Монтроуз и Гордон одновременно сделали шаг вперед.
— Меня ввели в заблуждение, — охрипшим голосом произнес Хендерсон, — это всего лишь жалкое подражание.
Мистер Монтроуз, извергая ругательства по адресу Гордона, рывком выдвинул ящик стола и выхватил револьвер. Гордон ответил не менее грязным ругательством, и в руке его, как .по волшебству, появился люгер.
Едва не сбив Хендерсона с ног, Шейн бросился вон, левой рукой схватив Пелхэма Джойса.
В библиотеке прогремел пушечный выстрел люгера, сопровождаемый грохотом оружия 45-го калибра Оскара.
Глава 17
Не успело смолкнуть эхо выстрелов, как в особняк ворвался Питер Пейнтер. На полу жалобно хныкал испуганный искусствовед. За дверью стонал от боли Шейн, пытаясь встать на ноги и одновременно поднять Пелхэма Джойса. Гипс на его плече сломался, и вся правая сторона нестерпимо ныла.
С револьвером в руке мимо Шейна по холлу пробежал Пейнтер, на ходу перемежая вопросы с проклятиями. Добежав до двери, он осторожно заглянул в библиотеку, потом, обернувшись, спросил Шейна:
— Что здесь произошло?
Шейн помог Пелхэму Джойсу встать на ноги. Убедившись, что с художником ничего страшного не случилось, он спросил Пейнтер а:
— Все они получили свое?
— Похоже. — Вместе с Шейном Пейнтер прошел в библиотеку, напоминавшую сейчас покойницкую. — А ты обещал, что больше не будет убийств!
— Это не убийство, а заслуженное возмездие негодяям-
парировал Шейн. — Подумай, сколько денег сэкономят власти!
Из библиотеки, опираясь на локти, на коленях выполз Д. К. Хендерсон. Пейнтер бросился было к нему, но Шейн остановил его:
— Пусть ползет. Это ни в чем не повинный случайный наблюдатель. Лучше поставь своих людей возле лестницы, чтобы никто не сбежал сверху.
В библиотеке в живых остался один Дик. Пуля попала ему в
пах, и гангстер корчился в конвульсиях. Взглядом он напоминал загнанную крысу. Гордону повезло: он встретил легкую смерть от пули 45-го калибра, угодившей ему в голову.
Мистер Монтроуз, скрючившись, лежал на столе, протянув руки к холсту, будто даже мертвым хотел до него добраться.
Над Оскаром, прежде чем отправить его к праотцам, его противникам пришлось немало потрудиться: лишь четыре выстрела в живот помогли ему свести счеты с жизнью.
— Здесь обстановка полностью под контролем, — быстро сказал Шейн, — но наверху надо еще кое-чем заняться. Идем!
Вместе с Пейнтером они поспешили на верхний этаж. По пути полицейский приказал своим людям забрать Дика и срочно отправить его в больницу.
— Ты лучше объясни мне, что здесь произошло, — попросил он Шейна, — прежде чем объяснения придется давать мне.
— Немного терпения, скоро ты обо всем узнаешь. — С пистолетом в руке Шейн перепрыгивал через ступени.
Сестра, выдававшая себя за Миртль Годспид, стояла, прижавшись к дверям, с осунувшимся и испуганным лицом. Увидев Шейна, она моментально сунула руку в свою сумочку.
Он успел ударить ее по руке, и на пол со стуком упал украшенный жемчугом автоматический револьвер. Схватив сестру здоровой рукой, он сообщил Пейнтеру:
— Джулиус Брайтон в постели! Это человек, которого ты ищешь!
Псевдосестра рыдала и пыталась царапаться. Зажав ей обе руки, Шейн потащил ее к кровати, где похожий на огородное пугало исхудалый человек яростно сопротивлялся, прежде чем шефу сыщиков из Майами-Бич удалось надеть на него наручники.
—Надень наручники и на эту красотку. — Шейн подтолкнул псевдосестру к Пейнтеру. — Она убила свою коллегу Шарлотту Хант этим вот крошечным револьвером. А сейчас спустимся в библиотеку. Там мы будем одни, и я расскажу тебе все, как было.
Все сыщики Пейнтера успели уже собраться в холле. Передав им обоих арестованных, он приказал держать их в разных помещениях, не разрешая разговаривать друг с другом. Затем вслед за Шейном спустился в библиотеку.
— У меня в офисе толпится целая банда репортеров, — сказал он. — Ждут меня, вернее, отчета об убийствах.
Сев в кресло, Шейн закурил:
— Твой отчет, Пейнтер, будет уникальным!
— Так что же произошло? — в очередной раз спросил Полицейский, указывая на трупы.
— Взгляни на картину на столе, — произнес Шейн. — Это Рафаэль, о котором вчера рыдал Хендерсон, — грабители отняли ее у него среди бела дня. Только в действительности Рафаэлем здесь и не пахло, и Хендерсон сегодня подтвердил это. Хен-
дерсон — это тот тип, который ползал на четвереньках, когда ты вошел.
— Какова подоплека всех этих убийств?
— Картина главным образом, — ответил Шейн. Потом, изменив тон, продолжал: — Я обещал тебе рассказ ценой в пятьсот долларов, так слушай.
— Монтроуз убил миссис Брайтон. Возможно, правда, что горло ей перерезал не он сам, а Оскар по его приказу. Сейчас это не имеет значения. Монтроуз знал, что доктор Педикью довел Филлис Брайтон до такого состояния, что она забывала о своих поступках. Ему было известно также, с какой целью пригласили меня: защищать мать от возможного покушения со стороны дочери. Одним словом, обстоятельства для него складывались как нельзя более удачно. После убийства миссис Брайтон Монтроуз подбросил нож в комнату Филлис и измазал кровью ее ночную сорочку.
На этом месте Пейнтер издал неясное восклицание, и на лице Шейна появилась ухмылка:
- Я побывал там раньше тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24