Вместе этого, в течение некоторого времени она
сидела очень тихо, и Эван нежно взял ее за руку.
- Прости, - сказала она. - Я просто кое о чем задумалась. - Затем она
снова замолчала.
- О школе? У тебя в классе появились плохие мальчики и девочки? - Он
увидел, что она где-то далеко, ее глаза были расфокусировались и
затуманились. - Эй, - мягко спросил он. - Что не так? - Он подождал, потом
слегка толкнул ее. - Что не так? - спросил он, когда она посмотрела на
него.
- Я задумалась. О том... - и я не знаю почему, - о глазах той
женщины. О том, как она смотрела на меня.
Эван погладил ее руку, чувствуя напряжение, выбивавшееся из нее так,
словно в центр ее души была помещена некая туго заведенная пружина.
Пружина, которую заводили все туже, туже и туже.
- О ее глазах? - спросил он, внимательно глядя на нее. Что же это я
чувствую? - спросил он сам себя. Что-то здесь неладно.
- Да. Когда она пристально посмотрела на меня, я... не могла
шевельнуться. Действительно не могла. Эти глаза были так невыразимо
прекрасны и так... невыразимо сильны. По пути домой я испытывала странное
ощущение какого-то содрогания до самых костей. Но к тому времени, когда я
захватила Лори и добралась до дома, это чувство исчезло, и вместо этого
все казалось... нормальным, как будто так и должно быть.
- Так все и есть, - сказал Эван, целуя ее в щеку. Ее кожа была тугой
и прохладной. - Так ты хочешь пойти на вечер к доктору Драго?
Кэй помолчала.
- Да, - сказала она наконец. - Я хочу.
- Хорошо. Мы пойдем. Так или иначе, мне бы хотелось увидеть, как же
выглядит эта суперженщина. Почему бы тебе теперь не выключить свет?
Она кивнула, потянулась и выключила свет. Темнота тут же мгновенно
заполнила комнату. Эван придвинулся под одеялом к Кэй, поцеловал ее еще
раз в щеку, потом в губы, сначала очень легко и нежно, так, как он знал,
нравилось ей. Прижавшись к ней всем телом, обнимая крепко и успокаивающе,
он целовал губы и ждал, что она ответит ему.
Но она не отвечала. Она подоткнула одеяло вокруг себя и, не говоря ни
слова, чуть отодвинулась от него.
Он был уязвлен и смущен. Он спрашивал себя, не сделал ли что-нибудь
не так: не поранил ли ее чувства? не забыл ли чего-нибудь по оплошности?
Он начал было спрашивать у нее, что не так, когда вдруг осознал, что ее
кожа холодна; сперва это озадачило его и заставило вздрогнуть, но потом
положив руку на ее обнаженное плечо, он почувствовал тепло, излучаемое ее
телом. Она не разговаривала и ритмично дышала, но, не видя ее лица, он не
знал, закрыты или открыты ее глаза.
- Кэй, - нежно позвал он. - Ответа не было. - Кэй? - Молчание.
Она не двигалась. Эван долгое время лежал без сна рядом с ней. Ее
кожа была странной на ощупь: холодная и липкая, как сморщившаяся кожа
человека, просидевшего часы в бочке с тепловатой водой. Или как остывающая
кожа трупа. Ее дыхание было нормальным, и теперь, когда она заснула, не
таким глубоким. Эван наклонился, нежно отвел волосы с ее лица и вгляделся
в черты Кэй. Она была красивой женщиной: чувственной,
высокоинтеллигентной, нежной и заботливой. Он знал, что любит ее, он
всегда любил ее, и знал также, как сильно ранил ее в последние несколько
лет, и презирал себя за это. Превыше всего она нуждалась в постоянстве и
безопасности, и Эван понимал, что он снова и снова ломает ее мечты из-за
своего собственного непрочного положения и бушующих внутри у него страхов,
которые иногда грозили вырваться наружу из его горла. Он вел Кэй и Лори то
в один ужасный тупик, то в другой, и горькое понимание того, как сильно
сотрясал он этим основы их жизни, ранило до мозга костей. Они заслуживали
лучшей участи, чем он мог им предоставить, иногда он спрашивал себя, не
будет ли им лучше без него. Но он никогда не говорил об этих мыслях; он
только задумывался над ними.
Еще немного посмотрев на Кэй, он снова лег и закрыл глаза. Засыпая,
он почувствовал, что Кэй неожиданно шевельнулась рядом с ним, как будто
что-то потревожило ее, но в следующий момент он решил, что ему это только
показалось. Когда темнота поглотила его, он внезапно вспомнил ту гравюру в
библиотеке. Увидел эти пристально всматривающиеся глаза. Подумал о реакции
Кэй на Катрин Драго. Драго. Драго. Это имя словно отдавалось эхом внутри
него.
И затем наконец он заснул, сном без сновидений.
Но Кэй видела сон.
Она оказалась в странном и незнакомом месте, где солнце стояло
высоко, горело красным светом, а стервятники кружили широкими кругами над
долиной, покрытой мертвыми останками. Тела лежали, распростершись,
кровавыми кучами, у их ног валялись остатки боевого снаряжения. Но оружие
было... совсем другое: мечи и копья, разрубленные шлемы, пробитые щиты,
нагрудники и другие вещи. Мертвые и умирающие лошади, человеческие руки и
ноги, вырванные из суставов, обезглавленные тела. Вот чернобородый воин
молит о милосердии, кровь струится из раны на его животе. Кэй обнаружила,
что подходит к этому человеку, и когда ее тень удлинилась и упала на него,
он взглянул на нее со слепым страхом в глазах и вытянул руки перед лицом.
Она стояла над ним, наблюдая.
И поняла, что хотела уничтожить его. Засунуть руку в рану и выдавить
его кровоточащие внутренности. Втоптать его в пыль у себя под ногами.
Он заговорил на наречии, которое Кэй сперва не поняла, но затем
слова, казалось, обретали значение внутри ее мозга: "...пощади мою
жизнь... во имя богов, пощади мою жизнь..."
Кэй знала, что другие наблюдают за ней. Она почувствовала, как
ненависть вскипает в ней горькой желчью. "Вот мое милосердие", - ее голос
прозвучал гортанно и низко и был совсем не похож на ее собственный. В
следующее мгновение ее рука опустилась, и зажатое в ней оружие раскололо
воздух с жутким свистящим звуком. Лезвие топора вонзилось в горло воина,
проникая все глубже и глубже; фонтан крови взвился в воздух; его рот
распахнулся в безмолвном крике. Вонзаясь все глубже и глубже, лезвие
словно бы пело в ее руке.
Голова с открытым ртом отлетела на окровавленный песок, прокатилась
еще несколько футов, затем замерла в неподвижности. Тело у ее ног начало
дрожать в смертельной судороге, из обрубка шеи все еще извергалась кровь.
Потихоньку сердце перестало биться, и Кэй переступила через труп, ухватила
голову за волосы и высоко подняла над собой. Кровь капала на ее плечо, и
старый шрам от копья на ее теле снова казался свежим. Высоко держа
отрубленную голову перед другими, она открыла рот и крикнула. Этот долгий,
дикий, душераздирающий крик, эхом разлетевшийся по долине, одновременно и
испугал ее, и привел в восторг. Другие подхватили боевой клич, и от этого
затряслась земля, и во всем мире не осталось больше других звуков. Тогда
она вскинула отрубленную голову еще выше и швырнула на землю с такой
силой, которая проломила череп, заставив мозги вытечь наружу, словно
коричневое желе.
Ее конь, огромный, с гладкими боками, дожидался ее. В несколько
прыжков она добежала до него, вспрыгнула на спину и опустила топор в мешок
из львиной шкуры, который висел на боку. Впереди, заслоняя горизонт,
поднималось облако пыли. Три казавшихся точками всадника приближались со
стороны горизонта, копыта их лошадей взметали вверх спирали песка, они
ступали аккуратно, хорошо ориентируясь среди хаоса войны. Всадницы осадили
своих лошадей, их глаза блестели возбуждением и жаждой крови, одна из них
- Демонда Темная - указала на запад и сказала, что последние из их врагов
сейчас ползают на брюхе посреди зноя, песок скрипит на их зубах и они
молят о приближении смерти. "Мы можем дать им смерть просто своей тенью,
падающей на солнце", - сказала Демонда, ее лицо было все еще в пятнах
запекшейся крови от удара топора, который рассек вражеского воина до
позвоночника. Черная лоснящаяся лошадь под ней возбужденно гарцевала, ее
чувства все еще были обострены шумом и лязгом битвы.
Они начали преследовать врага и теснить его на запад, их приближение
распугивало стервятников, которые немедленно взлетали в небо, кружась
вокруг наполовину съеденных трупов людей и животных.
Кэй почувствовала кипение своей крови. Глазами, превратившимися в
щели от резких солнечных лучей, она презрительно смотрела на искромсанные
тела, сознавая, что все это видят не ее глаза. Длинный зазубренный шрам
тянулся вниз по ее левому бедру до колена - пометка другой, более ранней
битвы; но она знала, что этот шрам принадлежит не ее телу. Нет, нет. Эта
кровь, глаза и шрам принадлежат другому. Кому-то ужасному, жестокому и
жаждущему разрушения так, как можно жаждать пищи и питья. Кому-то, кто
отрубил человеческую голову и издал боевой клич, древний, как сама
вечность. Кому-то другому, затаившемуся внутри нее.
Теперь они выслеживали дичь в красных струящихся солнечных лучах. Она
смотрела из стороны в сторону, как животное, обозревающее чащу в поисках
опасности. Она вдыхала воздух: сладкий воздух, пропитанный сладким запахом
разрушения и человеческой крови. Она чувствовала неукротимую мощь коня
между своими гладкими мускулистыми бедрами. Кэй могла проникнуть в
сознание этого существа, слышать его мысли и чувствовать, как его кровь
течет в ее жилах, словно река опустошения и резни. Может быть, мне
достанется один из них. Я потребую самого сильного мужчину и протащу его
за своей лошадью, словно груз, потом буду медленно сдирать с него мясо и
кожу - так, как и надо это делать...
Нет. Кэй услышала свой собственный голос, словно доносящийся из
далекого, затерянного во времени туннеля. Нет...
Так, как и надо это делать, когда счищаешь кожуру с прогнившего
фрукта. Пока он не закричит...
Пожалуйста. Нет. Пожалуйста. Я хочу... Я не могу вздохнуть... Я хочу
проснуться, я хочу проснуться...
...прося о пощаде, и тогда я расколю ему череп...
Пожалуйста. Пожалуйста. Отпусти меня. Отпусти меня.
...и съем мозг воина из чаши его черепа.
Я не могу вздохнуть. Я не могу... Я хочу... Я не могу...
Пожалуйста...
- Пожалуйста... - Кэй услышала свой собственный голос, отдающийся,
отдающийся, отдающийся эхом в голове, и неожиданно поле битвы и палящее
солнце начали плавиться, словно картина, нарисованная масляными красками.
Эти краски плавились и смешивались, превращаясь в серый фон, непохожий ни
на смерть, ни на жизнь, и она шла через какое-то холодное, напоминающее
пещеру место. Вдруг что-то звякнуло. Появился кружок света. Это не солнце.
Больше нет тел. Нет поля, усеянного павшими. Где я? Я не знаю. Я потеряна.
Я потеряна. Я не знаю, где я, кто я и почему...
- Кэй? - сказал кто-то мягко. Мужчина. Враг, уничтожающий все
прекрасное и хорошее. Мужчина. - Кэй?
Она постаралась сфокусировать внимание на нем, попыталась соединить
вместе фрагменты картины. На мгновение она увидела его чернобородым, с
глазами, расширенными от ужаса при виде ее, и холодная, чистая, подобная
молнии ненависть рванулась из нее наружу, но затем она услышала свой
голос: "Мое имя Кэй Рейд, я спала и теперь проснулась". - Чувство,
вызванное сном, помедлило внутри нее, оставляя жаркий зной в крови, и
затем исчезло.
- О, Боже мой, - она услышала свои слова и осознала, что пристально
смотрит на лампу, которую он включил.
- Эй, - сказал Эван, его глаза опухли от сна. Он чуть подтолкнул ее
локтем. - Где ты была?
- Где я... была?
- Да, - сказал он. - Что ты видела во сне? Ты начала метаться и
что-то говорила, но слишком тихо, чтобы я мог расслышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59