Он
видел их горящие жестокостью глаза. Искры и пепел кружились вокруг него и
падали на крышу. Древесная щепка больно уколола его в плечо. Амазонки,
казалось, не испытывали страха перед пожаром и перед тем, что скоро
пожарные бригады начнут прибывать сюда. В этот момент Эван почувствовал
уважение и зависть их мужеству, как бы не были они злобны и испорчены: эти
женщины не боялись ничего, даже самой Смерти в ярком огненном одеянии.
Тварь-Драго в волочащемся по полу черном одеянии оказалась в его поле
зрения. Стоящие вокруг нее твари, поглотившие души миссис Джайлз, миссис
Бартлетт, доктора Мабри и других, которых он видел раньше, но не знал,
слегка наклонили головы в знак уважения к королеве. Драго остановилась
перед высокой статуей, проговорила несколько фраз монотонным речитативом и
отступила к горящей жаровне. Правой рукой, облаченной в металлическую
перчатку, она достала один из железных инструментов. Щипцы, похожие на
ножницы, пульсировали ужасающим темно-красным жаром. После этого она
повернулась к Кэй.
Другие амазонки тоже поднялись, их глаза засверкали. Доктор Мабри
шагнула к Драго, чтобы помочь ей.
Щипцы раскрылись и начали опускаться вниз по направлению к холмику
правой груди Кэй. Кэй, лежа все еще с закрытыми глазами, открыла рот и
начала молчаливо корчиться.
Ее грудь, понял Эван. Они собираются оторвать ее грудь!
И в тот же момент он ударил по стеклу ногой и пробил потолок. Осколки
дождем посыпались вниз; амазонки посмотрели вверх, их лица исказились.
Эван еще раз ударил ногой по стеклу и затем спрыгнул вниз через
образовавшееся отверстие. Приземлившись на ноги около каменного алтаря, он
упал на колени и попытался встать. Они обступили его, дыша ненавистью; их
руки, как когтистые лапы, норовили вцепиться в него. Эван навалился своим
весом на жаровню и высыпал угли наружу. Это на мгновение заставило их
отступить назад. Угли начали тлеть и разбрасывать искры; Эван обернулся и
посмотрел на статую на пьедестале. Это была статуя женщины, ее руки были
раскинуты и одна из них отломана. Вокруг плеч и шеи аккуратными рядами
располагались мраморные груди с тугими сосками; на торжественном лице
слепые глаза горели яростной нечестивой синевой. Этот огонь все разгорался
и разгорался.
Эван понял, что смотрит в ужасный лик Артемиды, богини амазонок,
носящей символические жертвенные приношения от женщин, которые посвятили
свои жизни и души уничтожению мужчин.
Эти глаза, казалось, обжигали его череп и чуть не заставили его
отступить назад и упасть на колени.
- НЕТ! - закричал его срывающийся внутренний голос. И он бросился на
эту статую, наклонил пьедестал; статуя зашаталась и рухнула на пол. Голова
и левая рука отвалились, но в этой отделившейся от тела голове глаза все
еще продолжали гореть.
Позади послышался шипящий звук и свист рассекаемого воздуха.
Он пригнулся, отступил, и докрасна раскаленные щипцы пролетели мимо
его лица. Тварь-Драго с маской холодной абсолютной ненависти на лице
накинулась на него, вынуждая отступить назад, в руки двух амазонок,
стоявших по обе стороны от него; они вцепились в его грудь и горло
стальной хваткой.
Драго держала раскаленные щипцы перед его лицом.
- Вот и пришло твое время, - прошептала она двойным голосом,
сплетенным из двух других голосов, отдающихся эхом друг от друга.
Кэй на алтаре слегка пошевелилась. - Подержите его, пока я закончу, -
приказала Драго; женщины теснее сжали его в своих объятиях, перехватив
дыхание. Затем она повернулась к его жене.
- ОСТАВЬ ЕЕ В ПОКОЕ, ДЬЯВОЛ! - закричал Эван. Он отчаянно боролся, но
обнаружил, что не может шевельнуться. - ОТОЙДИ ОТ НЕЕ! - Слезы ярости и
ужаса подкатились к его глазам.
Щипцы, которые держала эта металлическая перчатка, опускались к
белому телу Кэй.
- ОСТАНОВИТЕСЬ! ОСТАНОВИТЕСЬ! - заорал он, его горло саднило и
разрывалось на части. - ЕСЛИ ВАМ НУЖНА ЖЕРТВА, ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ!
Драго моргнула, остановив щипцы прямо над грудью Кэй, и медленно
повернула голову к нему; ее ехидная улыбка заморозила его до мозга костей.
- Оставьте ее в покое! - сказал Эван, осмеливаясь взглянуть ей в
лицо. - Возьмите меня в качестве жертвы, если вы не боитесь...
Драго не шевелилась.
Где-то вдалеке завывала сирена. Затем другая. Дым заклубился по
комнате, и Эван услышал, как пламя гложет крышу музея. Звук сирены
усилился.
- Давай сразимся один на один, - продолжал настаивать Эван. - Иди
сюда, ты, бессовестная шлюха!
Губы Драго разошлись, образовав ужасный оскал, но она все еще не
шевелилась.
- У тебя мало времени, - сказал он. - Они скоро придут. Темискрия
горит, сука, и я развел первый костер. - Рука сильнее сдавила его горло. -
ИДИ СЮДА, СВОЛОЧЬ! РЕШАЙСЯ! - Дым клубился между ними; где-то в доме
задребезжало стекло.
- Забирайте Оливиадру и уходите, - прошептала Драго остальным,
пристально глядя на Эвана. - Все уходите, быстро. Удостоверьтесь, что все
дети вытащены из домов и выведены из деревни. - Женщины колебались. -
ИДИТЕ ПРОЧЬ, СЕЙЧАС ЖЕ! - воскликнула Драго, ее голос дрожал от мощи и был
полон власти.
Амазонки выпустили Эвана и отступили. Тварь-Джайлз и другая женщина,
блондинка, попытались пробудить Кэй к жизни; она пошевелилась,
пробормотала что-то и села на алтаре. Тварь-Джайлз помогла ей подняться на
ноги, и именно тогда Эван увидел лицо своей жены. Когда она направила на
него свой взгляд, один ее глаз горел ужасной призрачной силой, и одна
сторона лица была искажена ненавистью; другой глаз был ясный и
перепуганный. И он понял, что без обряда трансформация была неполной; без
благословения Артемиды, богини этих сук, она все еще оставалась Кэй, но
также частично и Оливиадрой. Она находилась между двумя мирами.
- УВЕДИТЕ ЕЕ! - скомандовала Драго.
- Кэй, - сказал Эван.
Она посмотрела на него, один ее глаз пламенел синим цветом. Губы
начали шевелиться, но ни одного слова не было слышно.
- Не позволяй им завладеть собой, Кэй, - прошептал он. - Пожалуйста,
во имя всего святого, не позволяй им завладеть собой. Я люблю тебя.
Пожалуйста, помни, что я люблю тебя...
Драго шагнула вперед с щипцами.
- Заберите ее отсюда, - велела она амазонкам. - БЫСТРЕЕ! - Последнее
слово она выкрикнула на языке амазонок.
Лицо Кэй исказилось, ненависть на нем боролось с любовью. Слеза
стекла из незамутненного яростью глаза и упала на щеку.
- Эв...ан? - хрипло прошептала она. - Эван? Эв?.. - и в этот момент
женщины повернули ее кругом, одна из них накинула на ее тело черную
мантию, чтобы прикрыть наготу; они вывели ее через дверь в музей, и доктор
Мабри на секунду остановилась, чтобы взглянуть на Эвана.
Затем задняя дверь захлопнулась.
Эван остался наедине с воительницей, дышащей ненавистью.
Она схватила щипцы и направилась к нему, как львица, выслеживающая
добычу, медленно и осторожно. Эван отступал.
- Ни один мужчина не сможет остановить нас, - прошипела она. - Ни
один мужчина.
И затем она нанесла удар, быстрее, чем за ним мог проследить взгляд
Эвана; щипцы просвистели в воздухе и ударили его в грудь, высекая из нее
струю пузырящейся крови. Он откинул назад голову и закричал от
пронзительной боли; Драго снова подняла щипцы и быстро сделала шаг вперед,
чтобы нанести еще один удар. Но Эван, превозмогая лихорадочный жар в
голове, сумел отразить удар. Они сошлись в рукопашной схватке с яростью,
от которой затрещали половицы. Эван дотянулся и ухватил ее за запястье, в
котором было оружие; свободной рукой Драго пыталась найти его глаза и
надавила на один из них. Она терзала его лицо, чуть не разрывая надвое.
Эван застонал от безумной кровожадной ярости и стал теснить ее к алтарю,
все еще сжимая ее запястье с щипцами. Другой рукой он сдавливал ей горло.
Она оскалилась и закрутила его волчком, словно игрушку, потом приподняла и
откинула к дальней стене.
Он отчаянно боролся за то, чтобы вздохнуть. Своим не залитым кровью
глазом он видел, как языки пламени проникают внутрь через трещины в крыше,
как лужи огня собираются на полу. Взорвавшийся застекленный потолок
превратился в неровные красные щепки, и через отверстие он увидел овальный
лик луны. Драго снова накинулась на него, размахивая щипцами; он отдернул
голову, и горячее раскаленное железо выжгло след на его щеке. Он ударил
кулаком и с размаху угодил ей в лицо, но она даже не пошатнулась; потом он
ударил еще раз и еще. Ее голова наконец свесилась в сторону, и Эван ударил
со всей силой по ее подбородку. Ее зубы клацнули, и кровь потекла из
уголка рта; она выплюнула куски мяса, и Эван понял, что она перекусила
свой язык. Но ее глаза все еще горели, теперь еще яростнее, и она широко
ухмылялась ему безумной улыбкой воина, который видел Смерть и осмеливался
бороться с ней. Эван стиснул обе руки вокруг ее горла и сдавил его: они
упали на пол, прокатились сквозь огонь и стекло. Свободной рукой женщина
колотила его по лбу и вискам, а другой рукой с побелевшими суставами
судорожно сжимала щипцы. Крыша над ними треснула, и потоки огня, словно
праздничное конфетти, ринулись внутрь.
Драго изогнулась и пихнула его в сторону одной из статуй, застывшей в
боевой позе. Каменное копье процарапало ему бок. Щипцы снова засвистели и
пронеслись возле его головы. Он не позволил ей вновь воспользоваться этим
оружием. Обжигаясь, он вырвал его и отбросил в сторону. Закричав от ярости
и гнева, она ударила его своей металлической перчаткой, и он рухнул на
колени. Он лежал, превозмогая боль в ребрах и разбитой голове. Огонь уже
почти сглодал весь пол вокруг них, и в его блеске он увидел на стене тень
женщины: огромной чудовищной твари, источающей яд ночного кошмара и ужаса.
Амазонка стояла над ним, тяжело дыша. Перепачканное кровью лицо
казалось таким же суровым и нечеловеческим, как и лица статуй
женщин-воительниц. Она вытерла кровь, посмотрела на мужчину с презрением и
плюнула в него кровавой слюной. Затем повернулась, нащупывая упавшие
щипцы, чтобы с их помощью отделить голову врага от тела.
Эван уже вскочил с пола, бросился на нее со скоростью ракеты и
ударами стал выбивать воздух из ее шипящих легких. Затем он схватил ее за
горло и начал теснить назад, лишая опоры и равновесия...
По направлению к той статуе в дальнем углу. Той самой, с обнаженным
остро заточенным мечом.
Глаза Драго горели синим огнем; Эван теснил ее назад, напрягая все
разрывающиеся на части мышцы своего тела.
Наконец крик кровожадной леденящей ярости Драго, от которого кровь
сворачивалась в жилах, смешался с ее криком боли. Каменный меч пронзил ее
спину и живот; его сверкающее острие, окрашенное кровью, вышло наружу из
ее тела. Женщина-тварь скорчилась на нем, все еще пытаясь ударить Эвана
щипцами; она положила ему руку на плечо и рванула на себя, и он
почувствовал, как нестерпимая, словно раскаленная добела, боль пронзила
его живот. С острой и внезапной ясностью Эван понял, что она притянула его
к себе и пронзила той частью меча, которая выступала из ее тела.
Драго цепко держала его, не давая освободиться. Пламя в ее глазах
задрожало.
- Умри, - выдохнула она скомкано и неясно остатками своего языка.
Слюна с красными пятнышками крови присохла к ее губам. - Умри. Умри. Умри.
Умри.
Тело Эвана начало оседать на пол, боль была ярче и жарче, чем тысяча
августовских солнц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
видел их горящие жестокостью глаза. Искры и пепел кружились вокруг него и
падали на крышу. Древесная щепка больно уколола его в плечо. Амазонки,
казалось, не испытывали страха перед пожаром и перед тем, что скоро
пожарные бригады начнут прибывать сюда. В этот момент Эван почувствовал
уважение и зависть их мужеству, как бы не были они злобны и испорчены: эти
женщины не боялись ничего, даже самой Смерти в ярком огненном одеянии.
Тварь-Драго в волочащемся по полу черном одеянии оказалась в его поле
зрения. Стоящие вокруг нее твари, поглотившие души миссис Джайлз, миссис
Бартлетт, доктора Мабри и других, которых он видел раньше, но не знал,
слегка наклонили головы в знак уважения к королеве. Драго остановилась
перед высокой статуей, проговорила несколько фраз монотонным речитативом и
отступила к горящей жаровне. Правой рукой, облаченной в металлическую
перчатку, она достала один из железных инструментов. Щипцы, похожие на
ножницы, пульсировали ужасающим темно-красным жаром. После этого она
повернулась к Кэй.
Другие амазонки тоже поднялись, их глаза засверкали. Доктор Мабри
шагнула к Драго, чтобы помочь ей.
Щипцы раскрылись и начали опускаться вниз по направлению к холмику
правой груди Кэй. Кэй, лежа все еще с закрытыми глазами, открыла рот и
начала молчаливо корчиться.
Ее грудь, понял Эван. Они собираются оторвать ее грудь!
И в тот же момент он ударил по стеклу ногой и пробил потолок. Осколки
дождем посыпались вниз; амазонки посмотрели вверх, их лица исказились.
Эван еще раз ударил ногой по стеклу и затем спрыгнул вниз через
образовавшееся отверстие. Приземлившись на ноги около каменного алтаря, он
упал на колени и попытался встать. Они обступили его, дыша ненавистью; их
руки, как когтистые лапы, норовили вцепиться в него. Эван навалился своим
весом на жаровню и высыпал угли наружу. Это на мгновение заставило их
отступить назад. Угли начали тлеть и разбрасывать искры; Эван обернулся и
посмотрел на статую на пьедестале. Это была статуя женщины, ее руки были
раскинуты и одна из них отломана. Вокруг плеч и шеи аккуратными рядами
располагались мраморные груди с тугими сосками; на торжественном лице
слепые глаза горели яростной нечестивой синевой. Этот огонь все разгорался
и разгорался.
Эван понял, что смотрит в ужасный лик Артемиды, богини амазонок,
носящей символические жертвенные приношения от женщин, которые посвятили
свои жизни и души уничтожению мужчин.
Эти глаза, казалось, обжигали его череп и чуть не заставили его
отступить назад и упасть на колени.
- НЕТ! - закричал его срывающийся внутренний голос. И он бросился на
эту статую, наклонил пьедестал; статуя зашаталась и рухнула на пол. Голова
и левая рука отвалились, но в этой отделившейся от тела голове глаза все
еще продолжали гореть.
Позади послышался шипящий звук и свист рассекаемого воздуха.
Он пригнулся, отступил, и докрасна раскаленные щипцы пролетели мимо
его лица. Тварь-Драго с маской холодной абсолютной ненависти на лице
накинулась на него, вынуждая отступить назад, в руки двух амазонок,
стоявших по обе стороны от него; они вцепились в его грудь и горло
стальной хваткой.
Драго держала раскаленные щипцы перед его лицом.
- Вот и пришло твое время, - прошептала она двойным голосом,
сплетенным из двух других голосов, отдающихся эхом друг от друга.
Кэй на алтаре слегка пошевелилась. - Подержите его, пока я закончу, -
приказала Драго; женщины теснее сжали его в своих объятиях, перехватив
дыхание. Затем она повернулась к его жене.
- ОСТАВЬ ЕЕ В ПОКОЕ, ДЬЯВОЛ! - закричал Эван. Он отчаянно боролся, но
обнаружил, что не может шевельнуться. - ОТОЙДИ ОТ НЕЕ! - Слезы ярости и
ужаса подкатились к его глазам.
Щипцы, которые держала эта металлическая перчатка, опускались к
белому телу Кэй.
- ОСТАНОВИТЕСЬ! ОСТАНОВИТЕСЬ! - заорал он, его горло саднило и
разрывалось на части. - ЕСЛИ ВАМ НУЖНА ЖЕРТВА, ВОЗЬМИТЕ МЕНЯ!
Драго моргнула, остановив щипцы прямо над грудью Кэй, и медленно
повернула голову к нему; ее ехидная улыбка заморозила его до мозга костей.
- Оставьте ее в покое! - сказал Эван, осмеливаясь взглянуть ей в
лицо. - Возьмите меня в качестве жертвы, если вы не боитесь...
Драго не шевелилась.
Где-то вдалеке завывала сирена. Затем другая. Дым заклубился по
комнате, и Эван услышал, как пламя гложет крышу музея. Звук сирены
усилился.
- Давай сразимся один на один, - продолжал настаивать Эван. - Иди
сюда, ты, бессовестная шлюха!
Губы Драго разошлись, образовав ужасный оскал, но она все еще не
шевелилась.
- У тебя мало времени, - сказал он. - Они скоро придут. Темискрия
горит, сука, и я развел первый костер. - Рука сильнее сдавила его горло. -
ИДИ СЮДА, СВОЛОЧЬ! РЕШАЙСЯ! - Дым клубился между ними; где-то в доме
задребезжало стекло.
- Забирайте Оливиадру и уходите, - прошептала Драго остальным,
пристально глядя на Эвана. - Все уходите, быстро. Удостоверьтесь, что все
дети вытащены из домов и выведены из деревни. - Женщины колебались. -
ИДИТЕ ПРОЧЬ, СЕЙЧАС ЖЕ! - воскликнула Драго, ее голос дрожал от мощи и был
полон власти.
Амазонки выпустили Эвана и отступили. Тварь-Джайлз и другая женщина,
блондинка, попытались пробудить Кэй к жизни; она пошевелилась,
пробормотала что-то и села на алтаре. Тварь-Джайлз помогла ей подняться на
ноги, и именно тогда Эван увидел лицо своей жены. Когда она направила на
него свой взгляд, один ее глаз горел ужасной призрачной силой, и одна
сторона лица была искажена ненавистью; другой глаз был ясный и
перепуганный. И он понял, что без обряда трансформация была неполной; без
благословения Артемиды, богини этих сук, она все еще оставалась Кэй, но
также частично и Оливиадрой. Она находилась между двумя мирами.
- УВЕДИТЕ ЕЕ! - скомандовала Драго.
- Кэй, - сказал Эван.
Она посмотрела на него, один ее глаз пламенел синим цветом. Губы
начали шевелиться, но ни одного слова не было слышно.
- Не позволяй им завладеть собой, Кэй, - прошептал он. - Пожалуйста,
во имя всего святого, не позволяй им завладеть собой. Я люблю тебя.
Пожалуйста, помни, что я люблю тебя...
Драго шагнула вперед с щипцами.
- Заберите ее отсюда, - велела она амазонкам. - БЫСТРЕЕ! - Последнее
слово она выкрикнула на языке амазонок.
Лицо Кэй исказилось, ненависть на нем боролось с любовью. Слеза
стекла из незамутненного яростью глаза и упала на щеку.
- Эв...ан? - хрипло прошептала она. - Эван? Эв?.. - и в этот момент
женщины повернули ее кругом, одна из них накинула на ее тело черную
мантию, чтобы прикрыть наготу; они вывели ее через дверь в музей, и доктор
Мабри на секунду остановилась, чтобы взглянуть на Эвана.
Затем задняя дверь захлопнулась.
Эван остался наедине с воительницей, дышащей ненавистью.
Она схватила щипцы и направилась к нему, как львица, выслеживающая
добычу, медленно и осторожно. Эван отступал.
- Ни один мужчина не сможет остановить нас, - прошипела она. - Ни
один мужчина.
И затем она нанесла удар, быстрее, чем за ним мог проследить взгляд
Эвана; щипцы просвистели в воздухе и ударили его в грудь, высекая из нее
струю пузырящейся крови. Он откинул назад голову и закричал от
пронзительной боли; Драго снова подняла щипцы и быстро сделала шаг вперед,
чтобы нанести еще один удар. Но Эван, превозмогая лихорадочный жар в
голове, сумел отразить удар. Они сошлись в рукопашной схватке с яростью,
от которой затрещали половицы. Эван дотянулся и ухватил ее за запястье, в
котором было оружие; свободной рукой Драго пыталась найти его глаза и
надавила на один из них. Она терзала его лицо, чуть не разрывая надвое.
Эван застонал от безумной кровожадной ярости и стал теснить ее к алтарю,
все еще сжимая ее запястье с щипцами. Другой рукой он сдавливал ей горло.
Она оскалилась и закрутила его волчком, словно игрушку, потом приподняла и
откинула к дальней стене.
Он отчаянно боролся за то, чтобы вздохнуть. Своим не залитым кровью
глазом он видел, как языки пламени проникают внутрь через трещины в крыше,
как лужи огня собираются на полу. Взорвавшийся застекленный потолок
превратился в неровные красные щепки, и через отверстие он увидел овальный
лик луны. Драго снова накинулась на него, размахивая щипцами; он отдернул
голову, и горячее раскаленное железо выжгло след на его щеке. Он ударил
кулаком и с размаху угодил ей в лицо, но она даже не пошатнулась; потом он
ударил еще раз и еще. Ее голова наконец свесилась в сторону, и Эван ударил
со всей силой по ее подбородку. Ее зубы клацнули, и кровь потекла из
уголка рта; она выплюнула куски мяса, и Эван понял, что она перекусила
свой язык. Но ее глаза все еще горели, теперь еще яростнее, и она широко
ухмылялась ему безумной улыбкой воина, который видел Смерть и осмеливался
бороться с ней. Эван стиснул обе руки вокруг ее горла и сдавил его: они
упали на пол, прокатились сквозь огонь и стекло. Свободной рукой женщина
колотила его по лбу и вискам, а другой рукой с побелевшими суставами
судорожно сжимала щипцы. Крыша над ними треснула, и потоки огня, словно
праздничное конфетти, ринулись внутрь.
Драго изогнулась и пихнула его в сторону одной из статуй, застывшей в
боевой позе. Каменное копье процарапало ему бок. Щипцы снова засвистели и
пронеслись возле его головы. Он не позволил ей вновь воспользоваться этим
оружием. Обжигаясь, он вырвал его и отбросил в сторону. Закричав от ярости
и гнева, она ударила его своей металлической перчаткой, и он рухнул на
колени. Он лежал, превозмогая боль в ребрах и разбитой голове. Огонь уже
почти сглодал весь пол вокруг них, и в его блеске он увидел на стене тень
женщины: огромной чудовищной твари, источающей яд ночного кошмара и ужаса.
Амазонка стояла над ним, тяжело дыша. Перепачканное кровью лицо
казалось таким же суровым и нечеловеческим, как и лица статуй
женщин-воительниц. Она вытерла кровь, посмотрела на мужчину с презрением и
плюнула в него кровавой слюной. Затем повернулась, нащупывая упавшие
щипцы, чтобы с их помощью отделить голову врага от тела.
Эван уже вскочил с пола, бросился на нее со скоростью ракеты и
ударами стал выбивать воздух из ее шипящих легких. Затем он схватил ее за
горло и начал теснить назад, лишая опоры и равновесия...
По направлению к той статуе в дальнем углу. Той самой, с обнаженным
остро заточенным мечом.
Глаза Драго горели синим огнем; Эван теснил ее назад, напрягая все
разрывающиеся на части мышцы своего тела.
Наконец крик кровожадной леденящей ярости Драго, от которого кровь
сворачивалась в жилах, смешался с ее криком боли. Каменный меч пронзил ее
спину и живот; его сверкающее острие, окрашенное кровью, вышло наружу из
ее тела. Женщина-тварь скорчилась на нем, все еще пытаясь ударить Эвана
щипцами; она положила ему руку на плечо и рванула на себя, и он
почувствовал, как нестерпимая, словно раскаленная добела, боль пронзила
его живот. С острой и внезапной ясностью Эван понял, что она притянула его
к себе и пронзила той частью меча, которая выступала из ее тела.
Драго цепко держала его, не давая освободиться. Пламя в ее глазах
задрожало.
- Умри, - выдохнула она скомкано и неясно остатками своего языка.
Слюна с красными пятнышками крови присохла к ее губам. - Умри. Умри. Умри.
Умри.
Тело Эвана начало оседать на пол, боль была ярче и жарче, чем тысяча
августовских солнц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59