— спросил меня Боллинг.
— Я скажу ему, когда будет доказано, что он действительно его сын. Поехали, Боллинг.
Он неохотно влез в машину.
Глава 11
Полицейский участок располагался в прямоугольном здании напротив деревенского отеля печального вида. Боллинг сказал, что останется в машине, так как боится смотреть на человеческие скелеты:
— Я даже боюсь думать, что во мне находится такой скелет. В противоположность Вебстеру из поэмы Элиота, я не хочу знать, что под моей кожей находится череп.
Я так и не понял, шутит Боллинг или говорит правду.
Помощник шерифа Манган был человеком очень крупным, на полголовы выше меня, с лицом, напоминающим незаконченную скульптуру. Я назвал ему свою фамилию, сказал, чем занимаюсь, и протянул записку доктора Динина. Когда он закончил ее читать, то перегнулся через стойку, разделявшую его маленький кабинет на две части, и чуть не сломал мне кости своим рукопожатием.
— Друг доктора Динина — мой друг. Заходите сюда и расскажите, что у вас за дело.
Я зашел за стойку и сел на стул, который он поставил для меня у своего письменного стола.
— Речь идет о костях, которые вы нашли, когда начали строить дорогу в Марвисту. Насколько мне известно, вы сделали кое-какие выводы относительно того, кому они принадлежат.
— Я не стал бы так утверждать. Доктор Динин полагает, что это кости одного человека, которого он знал — парня по имени Джон Браун. Место, где мы их нашли, дает основание это предполагать. Но точных доказательств нет. Дело в том, что никто никогда не сообщал нам об исчезновении такого человека. У него нет в наших местах родственников. Естественно, мы продолжаем работать над этим делом.
Широкое лицо Мангана было серьезным. Говорил он как полицейский, знающий свое дело. Взгляд его был острым. Я сказал:
— Мы могли бы помочь друг другу разобраться в этом деле.
— С удовольствием приму любую вашу помощь. Это дело тянется уже пять месяцев, даже шесть. — Он спросил меня прямо: — Вы представляете его семью?
— Я представляю семью, это так. Они просили не разглашать их фамилию. Но, возможно, это вовсе не семья мертвого человека. Вы не нашли никаких физических доказательств, кому принадлежат эти кости? Часы, кольцо, туфли, одежда?
— Ничего. Ни кусочка одежды.
— Думаю, за двадцать лет одежда должна была полностью сгнить. А пуговиц там не было?
— Никаких пуговиц. Мы думаем, он был похоронен в чем мать родила, то есть голым.
— Но без головы.
Манган серьезно кивнул.
— Доктор Динин ввел вас в курс дела. Я сам все думаю и думаю об этой голове. Несколько недель назад ко мне приходил молодой парень. Говорит, что он сын Джона Брауна.
— Вы ему поверили?
— Вроде бы да. Он очень расстроился, когда я показал ему эти кости. К сожалению, он знает о своем отце не больше, чем я. Он знает, что его отец, Джон Браун, жил здесь несколько месяцев в 1936 году. Вот и все. Кроме того, парень не верит, что это кости его отца. И он, может быть, прав. Я думал об этом деле, как уже говорил вам.
В частности, это дело с головой. Мы предположили, когда нашли эти кости, что его убили, отрубив голову. — Манган икнул и помахал своей огромной рукой около рта, как бы развевая запах. — Возможно, это так. А может быть, голова была отрублена уже после того, как его убили, чтобы труп невозможно было узнать. Вы ведь знаете, какое значение имеют зубы, пломбы и все такое. В тридцатых годах, когда еще наша техника не была так развита, зубы и пломбы были основой для установления личности трупа. Если мои предположения правильны, убийца был профессионалом. Это подтверждается и несколькими другими фактами. В двадцатых и тридцатых годах в этом месте жили в основном преступники. Так было до недавнего времени, нужно сказать. А в те дни это был настоящий гадюшник. Большая часть спиртного, которое поступало в Сан-Франциско во время «сухого закона», прибывала морем через Луна-Бэй. Сюда везли из Мексики и Панамы. Вы когда-нибудь слышали о гостинице «Красная лошадь»?
— Нет.
— Она находилась на берегу, примерно в миле от того места, где мы нашли эти кости. Пару лет назад ее снесли, когда мы закрыли ее. У этой гостиницы дурная слава. В свое время это был отель, куда приезжали отдыхать богатые люди из города и всего полуострова. В двадцатых годах ее захватили торговцы спиртным. Они использовали ее в трех целях: в подвале находилось спиртное, на первом этаже был бар и казино, а наверху содержались женщины. Я об этом так хорошо все знаю, потому что в тридцатых годах именно там впервые выпил. И там же впервые узнал женщину.
— Вы не выглядите таким старым.
— Мне тогда было шестнадцать лет. И, думаю, именно поэтому стал блюстителем закона. Я хотел, чтобы такие подлецы, как Лемпи, были изолированы от общества. Лемпи был хозяином этого места в двадцатых годах. Я лично его знал. Но закон разделался с ним раньше, чем я вырос и смог с ним бороться. Его взяли в 1932 году за уклонение от налогов, и он вскоре умер в тюрьме. Некоторые его ребята сели вместе с ним.
К чему это говорю? Я знал этих ребят и знал, на что они способны. Они убивали за деньги, убивали, чтобы получить удовольствие. Они хвастались, что никто не может с ними справиться, что все их боятся. Чтобы посадить Лемпи, понадобилось, чтобы обвинение ему было вынесено федеральным судом. А тем временем они убивали людей. И наш мистер «Кости» мог быть одним из этих убитых ими людей.
— Но вы сказали, что Лемпи и его люди были посажены в 32-м году. А этого человека убили в 37-м.
— Мы не знаем этого. Мы пришли к такому выводу на основе того, что рассказал нам доктор Динин. Но у нас нет никаких конкретных доказательств, чтобы идти дальше по этому следу. Доктор сам признает, что, принимая во внимание почву в этом конкретном месте, он не может установить точную дату смерти. Пять лет в ту или другую сторону. Этого человека могли убить и в 1931 году. Я говорю: могли.
— Или в 1941-м? — спросил я.
— Вполне возможно. Вы сами видите, как мало мы знаем об этом деле.
— А можно, я посмотрю на то, что вы нашли?
— Почему бы нет?
Манган пошел в заднюю комнату и вернулся оттуда с железным ящиком. Он поставил его на свой стол, открыл ключом и поднял крышку. Кости в нем лежали как попало. Только позвоночник был скреплен проволокой. Он лежал на куче костей, как скелет змеи. Манган показал мне, как позвоночная кость была разрублена топором. К более крупным костям были прикреплены бирки: левое бедро, левая малая берцовая кость и так далее. Манган взял в руки тяжелую кость примерно в фут длиной с биркой «правое предплечье».
— Это кость правой руки, — сказал он тоном экскурсовода. — Подойдите к окну. Я вам кое-что покажу.
Он поднес кость к свету. Почти у самого места ее соединения с локтем я увидел тонкую линию, заполненную и окруженную кальцием.
— Место перелома?
— Да, это перелом. И его восстанавливали хирургическим путем. Это единственная необычная вещь в этом скелете. Динин утверждает, что руку лечил очень хороший врач. Если мы найдем врача, который сделал это, то найдем ответы на некоторые наши вопросы. Итак, если вы знаете... — Манган замолчал, не окончив фразы, но глаза его не отрывались от моего лица.
— Мне нужно будет позвонить по телефону.
— Можете позвонить отсюда.
— Автомат подойдет мне лучше.
— Как хотите. На той стороне улицы, в отеле, есть автомат.
Я нашел автомат в глубине замшелого вестибюля отеля и позвонил в Санта-Терезу. Секретарша Сейбла соединила меня с ним.
— Говорит Арчер, ловчий-одиночка. Я в Луна-Бэй.
— Вы где?
— В Луна-Бэй. Это маленький городок на побережье к югу от Сан-Франциско. У меня есть кое-что для вас: кости мертвого человека и живой парень. Начнем с костей.
— С костей?
— С костей. Их нашли случайно шесть месяцев назад, и сейчас они в распоряжении шерифа. Кому они принадлежали, не установлено. Но я наполовину уверен, что они принадлежали человеку, которого ищу. Предположительно, он был убит двадцать два года назад.
По ту сторону линии воцарилось молчание.
— Вы слышите меня, Сейбл? Возможно, он был убит.
— Я слышу вас. Но вы сказали, что не было установлено, чьи это останки.
— Вот в этом-то вы и можете мне помочь, если захотите. Запишите, пожалуйста. На правом предплечье, ближе к локтю, перелом, который был залечен врачом. Я хочу, чтобы вы проверили, ломал ли когда-либо Тони правую руку. Если да, то кто был доктор, который его лечил. Возможно, это был Хауэл. Тогда никаких проблем. Я позвоню вам через пятнадцать минут.
— Подождите, вы упомянули какого-то парня. А какое он имеет отношение ко всему этому?
— Это еще нужно проверить. Но он думает, что он сын Тони.
— Сын Тони?
— Да. Но он сам не уверен в этом. Он прибыл сюда из Мичигана, чтобы узнать, кто был его отец.
— Вы думаете, что это сын Тони?
— Я бы не стал спорить на все мои сбережения ни за то, ни за другое. Он очень похож на Тони. С другой стороны, его объяснения не слишком убедительны.
— А что он рассказывает?
— Это слишком сложно и длинно объяснять по телефону. Он воспитывался в детском приюте, под чужим именем закончил колледж, сюда приехал месяц назад узнать, кто он действительно такой. Я не говорю, что эти объяснения неправдоподобны. Но их необходимо проверить.
— А что он собой представляет?
— Образованный, прекрасно говорит, с хорошими манерами. Если он играет эту роль, то слишком хорошо для его возраста.
— А сколько ему лет?
— Двадцать два.
— Вы быстро работаете, — сказал Сейбл.
— Мне повезло. А что у вас? Трэск узнал что-нибудь о моей машине?
— Да. Ее нашли брошенной в Сан-Луис-Обиспо.
— Разбитую?
— Нет, в прекрасном состоянии. Кончился бензин. Я сам видел ее. Она у Трэска в гараже графства.
— А что с человеком, который ее украл?
— Пока не известно ничего определенного. Возможно, он угнал другую машину в Сан-Луисе. Вчера вечером там пропала одна машина. Кстати, Трэск сказал мне, что «ягуар», машина убийцы, как он ее называет, тоже угнанная.
— А кто ее хозяин?
— Понятия не имею. Шериф нашел ее хозяина по номеру мотора.
Повесив трубку, я провел большую часть оставшихся у меня пятнадцати минут в раздумьях о Мэриан Каллиган-Матесон и ее жизни уважаемой женщины в Редвуд-Сити, которую я опять собирался нарушить. Потом снова позвонил Сейблу. Телефон был занят. Я подождал десять минут и позвонил еще раз. Он подошел к телефону.
— Я разговаривал с доктором Хауэлом, — сказал Сейбл. Тони ломал правую руку, когда был в подготовительной школе. Хауэл сам не лечил его, но знает врача, который им занимался. Во всяком случае, рука была сломана как раз в том месте, о котором вы говорите.
— Узнайте, пожалуйста, не осталось ли у врача рентгеновских снимков. Обычно их не держат так долго, но все же попробуйте. Это единственный способ, который приходит мне в голову, из тех, что может помочь установить принадлежность костей.
— А зубы?
— Все, что выше шеи, исчезло.
Некоторое время Сейбл молчал, переваривая это сообщение. Потом он сказал:
— О, Господи! — И после непродолжительного молчания: — Может быть, мне все бросить и приехать к вам? Как думаете?
— Неплохая мысль. Это даст вам возможность поговорить с молодым человеком.
— Я, пожалуй, так и сделаю. Где он сейчас?
— Работает. Он работает на заправочной станции. А сколько вам нужно времени, чтобы приехать сюда?
— Я буду между восемью и девятью вечера.
— Встретимся в полицейском участке в девять. А пока, как вы думаете, могу ли я быть откровенным с помощником шерифа, занимающимся этим делом? Он хороший человек.
— Лучше не надо.
— Но вы не можете раскрыть убийство, если не будете разговаривать с людьми.
— Понимаю, — кисло ответил мне Сейбл. — Но ведь мы точно не знаем, что этот убитый — Тони.
И Сейбл повесил трубку прежде, чем я мог ему что-нибудь возразить.
Глава 12
Я позвонил в здание суда Санта-Терезы. После некоторых объяснений трубку взял сам шериф Трэск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Я скажу ему, когда будет доказано, что он действительно его сын. Поехали, Боллинг.
Он неохотно влез в машину.
Глава 11
Полицейский участок располагался в прямоугольном здании напротив деревенского отеля печального вида. Боллинг сказал, что останется в машине, так как боится смотреть на человеческие скелеты:
— Я даже боюсь думать, что во мне находится такой скелет. В противоположность Вебстеру из поэмы Элиота, я не хочу знать, что под моей кожей находится череп.
Я так и не понял, шутит Боллинг или говорит правду.
Помощник шерифа Манган был человеком очень крупным, на полголовы выше меня, с лицом, напоминающим незаконченную скульптуру. Я назвал ему свою фамилию, сказал, чем занимаюсь, и протянул записку доктора Динина. Когда он закончил ее читать, то перегнулся через стойку, разделявшую его маленький кабинет на две части, и чуть не сломал мне кости своим рукопожатием.
— Друг доктора Динина — мой друг. Заходите сюда и расскажите, что у вас за дело.
Я зашел за стойку и сел на стул, который он поставил для меня у своего письменного стола.
— Речь идет о костях, которые вы нашли, когда начали строить дорогу в Марвисту. Насколько мне известно, вы сделали кое-какие выводы относительно того, кому они принадлежат.
— Я не стал бы так утверждать. Доктор Динин полагает, что это кости одного человека, которого он знал — парня по имени Джон Браун. Место, где мы их нашли, дает основание это предполагать. Но точных доказательств нет. Дело в том, что никто никогда не сообщал нам об исчезновении такого человека. У него нет в наших местах родственников. Естественно, мы продолжаем работать над этим делом.
Широкое лицо Мангана было серьезным. Говорил он как полицейский, знающий свое дело. Взгляд его был острым. Я сказал:
— Мы могли бы помочь друг другу разобраться в этом деле.
— С удовольствием приму любую вашу помощь. Это дело тянется уже пять месяцев, даже шесть. — Он спросил меня прямо: — Вы представляете его семью?
— Я представляю семью, это так. Они просили не разглашать их фамилию. Но, возможно, это вовсе не семья мертвого человека. Вы не нашли никаких физических доказательств, кому принадлежат эти кости? Часы, кольцо, туфли, одежда?
— Ничего. Ни кусочка одежды.
— Думаю, за двадцать лет одежда должна была полностью сгнить. А пуговиц там не было?
— Никаких пуговиц. Мы думаем, он был похоронен в чем мать родила, то есть голым.
— Но без головы.
Манган серьезно кивнул.
— Доктор Динин ввел вас в курс дела. Я сам все думаю и думаю об этой голове. Несколько недель назад ко мне приходил молодой парень. Говорит, что он сын Джона Брауна.
— Вы ему поверили?
— Вроде бы да. Он очень расстроился, когда я показал ему эти кости. К сожалению, он знает о своем отце не больше, чем я. Он знает, что его отец, Джон Браун, жил здесь несколько месяцев в 1936 году. Вот и все. Кроме того, парень не верит, что это кости его отца. И он, может быть, прав. Я думал об этом деле, как уже говорил вам.
В частности, это дело с головой. Мы предположили, когда нашли эти кости, что его убили, отрубив голову. — Манган икнул и помахал своей огромной рукой около рта, как бы развевая запах. — Возможно, это так. А может быть, голова была отрублена уже после того, как его убили, чтобы труп невозможно было узнать. Вы ведь знаете, какое значение имеют зубы, пломбы и все такое. В тридцатых годах, когда еще наша техника не была так развита, зубы и пломбы были основой для установления личности трупа. Если мои предположения правильны, убийца был профессионалом. Это подтверждается и несколькими другими фактами. В двадцатых и тридцатых годах в этом месте жили в основном преступники. Так было до недавнего времени, нужно сказать. А в те дни это был настоящий гадюшник. Большая часть спиртного, которое поступало в Сан-Франциско во время «сухого закона», прибывала морем через Луна-Бэй. Сюда везли из Мексики и Панамы. Вы когда-нибудь слышали о гостинице «Красная лошадь»?
— Нет.
— Она находилась на берегу, примерно в миле от того места, где мы нашли эти кости. Пару лет назад ее снесли, когда мы закрыли ее. У этой гостиницы дурная слава. В свое время это был отель, куда приезжали отдыхать богатые люди из города и всего полуострова. В двадцатых годах ее захватили торговцы спиртным. Они использовали ее в трех целях: в подвале находилось спиртное, на первом этаже был бар и казино, а наверху содержались женщины. Я об этом так хорошо все знаю, потому что в тридцатых годах именно там впервые выпил. И там же впервые узнал женщину.
— Вы не выглядите таким старым.
— Мне тогда было шестнадцать лет. И, думаю, именно поэтому стал блюстителем закона. Я хотел, чтобы такие подлецы, как Лемпи, были изолированы от общества. Лемпи был хозяином этого места в двадцатых годах. Я лично его знал. Но закон разделался с ним раньше, чем я вырос и смог с ним бороться. Его взяли в 1932 году за уклонение от налогов, и он вскоре умер в тюрьме. Некоторые его ребята сели вместе с ним.
К чему это говорю? Я знал этих ребят и знал, на что они способны. Они убивали за деньги, убивали, чтобы получить удовольствие. Они хвастались, что никто не может с ними справиться, что все их боятся. Чтобы посадить Лемпи, понадобилось, чтобы обвинение ему было вынесено федеральным судом. А тем временем они убивали людей. И наш мистер «Кости» мог быть одним из этих убитых ими людей.
— Но вы сказали, что Лемпи и его люди были посажены в 32-м году. А этого человека убили в 37-м.
— Мы не знаем этого. Мы пришли к такому выводу на основе того, что рассказал нам доктор Динин. Но у нас нет никаких конкретных доказательств, чтобы идти дальше по этому следу. Доктор сам признает, что, принимая во внимание почву в этом конкретном месте, он не может установить точную дату смерти. Пять лет в ту или другую сторону. Этого человека могли убить и в 1931 году. Я говорю: могли.
— Или в 1941-м? — спросил я.
— Вполне возможно. Вы сами видите, как мало мы знаем об этом деле.
— А можно, я посмотрю на то, что вы нашли?
— Почему бы нет?
Манган пошел в заднюю комнату и вернулся оттуда с железным ящиком. Он поставил его на свой стол, открыл ключом и поднял крышку. Кости в нем лежали как попало. Только позвоночник был скреплен проволокой. Он лежал на куче костей, как скелет змеи. Манган показал мне, как позвоночная кость была разрублена топором. К более крупным костям были прикреплены бирки: левое бедро, левая малая берцовая кость и так далее. Манган взял в руки тяжелую кость примерно в фут длиной с биркой «правое предплечье».
— Это кость правой руки, — сказал он тоном экскурсовода. — Подойдите к окну. Я вам кое-что покажу.
Он поднес кость к свету. Почти у самого места ее соединения с локтем я увидел тонкую линию, заполненную и окруженную кальцием.
— Место перелома?
— Да, это перелом. И его восстанавливали хирургическим путем. Это единственная необычная вещь в этом скелете. Динин утверждает, что руку лечил очень хороший врач. Если мы найдем врача, который сделал это, то найдем ответы на некоторые наши вопросы. Итак, если вы знаете... — Манган замолчал, не окончив фразы, но глаза его не отрывались от моего лица.
— Мне нужно будет позвонить по телефону.
— Можете позвонить отсюда.
— Автомат подойдет мне лучше.
— Как хотите. На той стороне улицы, в отеле, есть автомат.
Я нашел автомат в глубине замшелого вестибюля отеля и позвонил в Санта-Терезу. Секретарша Сейбла соединила меня с ним.
— Говорит Арчер, ловчий-одиночка. Я в Луна-Бэй.
— Вы где?
— В Луна-Бэй. Это маленький городок на побережье к югу от Сан-Франциско. У меня есть кое-что для вас: кости мертвого человека и живой парень. Начнем с костей.
— С костей?
— С костей. Их нашли случайно шесть месяцев назад, и сейчас они в распоряжении шерифа. Кому они принадлежали, не установлено. Но я наполовину уверен, что они принадлежали человеку, которого ищу. Предположительно, он был убит двадцать два года назад.
По ту сторону линии воцарилось молчание.
— Вы слышите меня, Сейбл? Возможно, он был убит.
— Я слышу вас. Но вы сказали, что не было установлено, чьи это останки.
— Вот в этом-то вы и можете мне помочь, если захотите. Запишите, пожалуйста. На правом предплечье, ближе к локтю, перелом, который был залечен врачом. Я хочу, чтобы вы проверили, ломал ли когда-либо Тони правую руку. Если да, то кто был доктор, который его лечил. Возможно, это был Хауэл. Тогда никаких проблем. Я позвоню вам через пятнадцать минут.
— Подождите, вы упомянули какого-то парня. А какое он имеет отношение ко всему этому?
— Это еще нужно проверить. Но он думает, что он сын Тони.
— Сын Тони?
— Да. Но он сам не уверен в этом. Он прибыл сюда из Мичигана, чтобы узнать, кто был его отец.
— Вы думаете, что это сын Тони?
— Я бы не стал спорить на все мои сбережения ни за то, ни за другое. Он очень похож на Тони. С другой стороны, его объяснения не слишком убедительны.
— А что он рассказывает?
— Это слишком сложно и длинно объяснять по телефону. Он воспитывался в детском приюте, под чужим именем закончил колледж, сюда приехал месяц назад узнать, кто он действительно такой. Я не говорю, что эти объяснения неправдоподобны. Но их необходимо проверить.
— А что он собой представляет?
— Образованный, прекрасно говорит, с хорошими манерами. Если он играет эту роль, то слишком хорошо для его возраста.
— А сколько ему лет?
— Двадцать два.
— Вы быстро работаете, — сказал Сейбл.
— Мне повезло. А что у вас? Трэск узнал что-нибудь о моей машине?
— Да. Ее нашли брошенной в Сан-Луис-Обиспо.
— Разбитую?
— Нет, в прекрасном состоянии. Кончился бензин. Я сам видел ее. Она у Трэска в гараже графства.
— А что с человеком, который ее украл?
— Пока не известно ничего определенного. Возможно, он угнал другую машину в Сан-Луисе. Вчера вечером там пропала одна машина. Кстати, Трэск сказал мне, что «ягуар», машина убийцы, как он ее называет, тоже угнанная.
— А кто ее хозяин?
— Понятия не имею. Шериф нашел ее хозяина по номеру мотора.
Повесив трубку, я провел большую часть оставшихся у меня пятнадцати минут в раздумьях о Мэриан Каллиган-Матесон и ее жизни уважаемой женщины в Редвуд-Сити, которую я опять собирался нарушить. Потом снова позвонил Сейблу. Телефон был занят. Я подождал десять минут и позвонил еще раз. Он подошел к телефону.
— Я разговаривал с доктором Хауэлом, — сказал Сейбл. Тони ломал правую руку, когда был в подготовительной школе. Хауэл сам не лечил его, но знает врача, который им занимался. Во всяком случае, рука была сломана как раз в том месте, о котором вы говорите.
— Узнайте, пожалуйста, не осталось ли у врача рентгеновских снимков. Обычно их не держат так долго, но все же попробуйте. Это единственный способ, который приходит мне в голову, из тех, что может помочь установить принадлежность костей.
— А зубы?
— Все, что выше шеи, исчезло.
Некоторое время Сейбл молчал, переваривая это сообщение. Потом он сказал:
— О, Господи! — И после непродолжительного молчания: — Может быть, мне все бросить и приехать к вам? Как думаете?
— Неплохая мысль. Это даст вам возможность поговорить с молодым человеком.
— Я, пожалуй, так и сделаю. Где он сейчас?
— Работает. Он работает на заправочной станции. А сколько вам нужно времени, чтобы приехать сюда?
— Я буду между восемью и девятью вечера.
— Встретимся в полицейском участке в девять. А пока, как вы думаете, могу ли я быть откровенным с помощником шерифа, занимающимся этим делом? Он хороший человек.
— Лучше не надо.
— Но вы не можете раскрыть убийство, если не будете разговаривать с людьми.
— Понимаю, — кисло ответил мне Сейбл. — Но ведь мы точно не знаем, что этот убитый — Тони.
И Сейбл повесил трубку прежде, чем я мог ему что-нибудь возразить.
Глава 12
Я позвонил в здание суда Санта-Терезы. После некоторых объяснений трубку взял сам шериф Трэск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33