Отец ведь не дарил ему пальто, так?
— Так. Рей сказал мне, что нашел его.
— Где?
— На берегу.
— Как давно?
— Месяца два назад. Он принес его домой и отчистил от песка. Потому-то я испугалась, когда вы сказали про убийство два месяца назад. Потому-то я соврала вам.
Одной рукой она опиралась на мое плечо, другой сжимала предплечье. Я не оттолкнул ее.
— Рей не способен на убийство. Временами с ним бывает трудно, но, в сущности, он хороший. И такой юный.
— Его никто и не подозревает, миссис Баззел. Он лишь свидетель, а пальто — вещественное доказательство. Узнав, как оно к нему попало, мы сможем многое понять. Но я обязательно должен поговорить с ним самим. Где мне его найти?
— Утром он говорил, что они могут заночевать в Зуме. Он захватил кое-какую еду. Но часто он говорит одно, а делает совсем другое. Мне уже не уследить за ним. Тут нужен отец.
Она говорила в мой пиджак, все крепче цепляясь за меня. Некоторое время я поддерживал ее, чтобы она не упала. Фары проезжавшей мимо машины высветили ее мокрое испуганное лицо.
Полосатый катафалк стоял пустой среди других машин на пятачке у шоссе над Зумой. Я оставил там свою машину и отправился на берег искать Рея. То здесь, то там виднелись костры — то ли кочевники разбили свой лагерь, то ли уцелевшие от атомной бомбардировки. Начинался прилив. Из темноты возникали волны и рассыпались белой пеной по берегу.
Вокруг одного из таких костров расположились под одеялами шестеро. Я их сразу узнал: на одной из девиц было коричневое пальто. На меня не обратили никакого внимания. Я был привидением из мира взрослых. Стоит вообразить, что меня нет в природе, и я исчезну, как и прочие взрослые.
— Я ищу Рея Баззела.
Один из парней приложил руку к уху и спросил:
— Чего-чего?
— Мне нужен Рей Баззел, — повторил я.
— Кто-кто? — Он оглядел свою компанию. — Никто не знает Рея Баззела?
— Никогда о таком не слыхала, — подала голос девушка. — Я, правда, знала Гелиогабала Рексфорда Баззела. Это был старик с длинной седой бородой, и несколько лет назад он умер от бубонной чумы.
Все рассмеялись, кроме меня и девушки. Я спросил парня:
— Ты Рей?
— А ты кто такой? — Внезапным стремительным движением он вскочил на ноги, скинув одеяло. Три других парня тоже поднялись. — Ты легавый?
— Не надо нервничать, мальчик.
— Я не мальчик.
— Как же тебя называть?
— Как угодно, только не мальчиком.
— Хорошо, мистер Баззел. У меня к вам ряд вопросов насчет того пальто, что носит мисс Сазерленд.
— Откуда ты знаешь, как нас зовут? С кем ты говорил?
Он бесшумно шагнул ко мне. Его маленький отряд сомкнул ряды за его спиной. Молодые люди сложили руки на груди, чтобы продемонстрировать мускулатуру, на их бицепсах играли красные отблески костра.
С помощью дзюдо я мог бы легко разобраться со всеми их бицепсами, но мне не хотелось делать мальчикам больно. Я был мирным парламентарием из стана взрослых. Я показал значок полицейского, оставшийся у меня на память об одном дельце в доках Сан-Педро.
— Я говорил с разными людьми, в том числе и с твоей матерью. Она сказала, ты нашел пальто на берегу.
— Не верьте мамашам, — сказал он, покосившись на девиц.
— Откуда же оно у тебя?
— Я соткал его под водой из побегов морского салата. Я мастер на все руки. — Он пошевелил пальцами.
— Хватит валять дурака, Баззел. Дело серьезное. Ты не бывал в Цитрус-Хиллз?
— Проездом...
— Не для того ли, чтобы убить и закопать человека?
— Убить и закопать? — испуганно повторил он.
— Квинси Ральфа Симпсона. Его нашли в Цитрус-Хиллз на прошлой неделе с колотой раной в сердце. Ты его знал?
— Никогда не встречал, честное слово. Да и пальто у нас вот уже два месяца. — Он говорил, как двенадцатилетний. — Верно я говорю, Мона? — обернулся он к девушке.
Та кивнула. Ее тюленьи глаза были большими и испуганными. Негнущимися пальцами она расстегнула пальто и сбросила на землю. Я протянул руки. Рей поднял пальто и подал мне. В его движениях не было прежней уверенности.
Тяжелое пальто пахло солью и морем. Я сложил его и перекинул на руку.
— Откуда оно у тебя, Рей?
— Нашел на берегу, как сказала стару... мать. Трофей. Я живу дарами моря, подбираю то да се. Верно, Мона?
Она молча кивнула.
— Оно было мокрое-премокрое, — продолжал по-детски частить Рей, — а в карманах камни, словно кто-то нарочно их положил, чтобы утопить его. Но начался прилив, и его выбросило на берег. Пальто было как новое. Из хорошего материала. Я решил высушить его и оставить себе. Это наш улов. Теперь его носит Мона. Она вечно мерзнет.
Мона стояла у костра в купальнике и дрожала. К ней подошла вторая девица и накинула ей на плечи рубашку. Ребята понуро стояли поодаль, словно воины, сошедшие с фриза отдохнуть.
— Где нашли пальто?
— Не помню, мы кочуем по всему побережью.
— Я знаю где, — подала голос Мона. — В тот день прилив был в шесть с половиной баллов, и я не пошла кататься, а вы сказали, что я трусиха. Вы же должны помнить, — обратилась она к остальным, — это маленький частный пляж возле Малибу. Там еще на шоссе закусочная с креветками.
— Верно, — сказал Рей. — Мы ели там на днях. Вшивое местечко.
— Я вас там тогда видел, — сказал я. — Теперь попробуйте вспомнить, когда именно вы нашли пальто.
— Как же тут вспомнить? Это было давно, — сказал Рей.
Девушка встала и взяла его за руку.
— А таблица приливов?
— То есть?
— Тогда было шесть с половиной баллов. Такое в этом году бывало редко. У тебя в машине есть расписание?
— Должно быть.
Мы втроем поднялись к катафалку. Рей нашел затрепанную книжку, и Мона стала изучать ее в тусклом свете приборов.
— Девятнадцатого мая, — уверенно сказала она. — Только тогда.
Я поблагодарил ее. Собственно, я поблагодарил их обоих, но мозги были только у нее. По дороге в Лос-Анджелес я думал, что она потеряла там, на берегу. Наверное, я бы не задавал себе этот вопрос, если бы встретил ее мать или отца.
Глава 24
В доме Блекуэллов было темно. Я нажал кнопку звонка. Послышался бой часов. Я подождал и опять позвонил. Потом опять подождал и еще раз позвонил. Наконец в доме послышались шаги. Над моей головой на веранде вспыхнул свет, и на меня сонно уставилась маленькая служанка. Она была не в форме — в прямом и переносном смысле.
— Что вам угодно?
— Блекуэллы дома?
— Только хозяйка. Его нет.
— Скажите ей, что с ней хочет поговорить Лью Арчер.
— Не могу. Она спит. Я тоже спала. — Она зевнула и плотнее запахнула халат из искусственного шелка.
— Ты рано ложишься, Летти.
— Завтра рано вставать, хочу выспаться. Миссис Блекуэлл приняла снотворное и велела мне ее не беспокоить. Она пошла спать сразу после ужина.
— С ней все в порядке?
— Она сказала, что у нее очень болит голова. Это бывает.
— Сколько таблеток она приняла?
— Две.
— Какие?
— Красненькие. А что?
— Ничего. Где хозяин и повелитель?
— Уехал спозаранку. Ему позвонили насчет Гарриет, и он велел мне встать и подать ему завтрак. Вообще-то это не входит в мои обязанности, но повар здесь не ночует...
Я перебил ее вопросом:
— Где он сейчас?
— Поехал на Тахо, чтобы участвовать в поисках тела. Оттуда-то ему и позвонили.
— Ее еще не нашли?
— Пока нет. А что, по-вашему, с ней случилось?
— Похоже, утонула.
— Он так и сказал. — Летти вышла на веранду, прикрыв за собой дверь. — За завтраком он был совсем плох. Кусок не лез ему в горло, так он расстроился. Я отговаривала его ехать одного. Но он запретил будить миссис Блекуэлл, и я не могла ослушаться.
Она сделала несколько шагов по веранде, взглянула на звездное небо, вздохнула и положила руку на круглую, прикрытую розовым шелком грудь.
— Вы давно здесь работаете?
— Два месяца. А кажется, что дольше. Из-за всего этого...
— Распри между супругами?
— Они хлебнули немало. Не мне их осуждать.
— Они не очень ладят?
— Нет, отчего же. Они женаты только восемь-девять месяцев. Время сделает дело, как говорит мой отец. Да и полковник старше ее лет на двадцать.
— В этом все сложности?
— Нет, конечно. Просто интересно, почему она вышла за него. У миссис Блекуэлл есть свои недостатки, но она не из тех, кого зовут золотоискателями.
— Интересно, какие же у нее недостатки?
— Я не обсуждаю людей за глаза, — сказала она довольно пылко. — Миссис Блекуэлл хорошо ко мне относится, и я плачу ей тем же. Она хорошая хозяйка, да и он ничего.
— Ты ездила с ними в мае на Тахо?
— Тогда я еще у них не работала. Какое невезение! Они собирались туда в этом сентябре, но сейчас, наверное, все изменится. После всего, что случилось, они вряд ли захотят там жить. Лично я бы ни за что не поехала.
— Тебе нравилась Гарриет?
— Да нет. Я редко ее видела. Мне было ее всегда жалко. Она была неудачницей, несмотря на все ее деньги. Бедная — умерла, так и не узнав, что такое счастье. На людях она еще кое-как держалась, но когда оставалась одна, ревела в три ручья. Моя мать — медсестра, и я пару раз пыталась успокаивать мисс Гарриет.
— Из-за чего же она так убивалась?
— Говорила, что она уродина и ее никто не любит. Я отвечала, что у нее прекрасная фигура и много привлекательных черт, но она и слушать не желала. Это было в июне, еще до поездки в Мексику. Понятно, почему она стала легкой добычей того самого художника, который жил под разными именами, а потом ее убил. — Летти снова взглянула на звезды и кашлянула, словно их свет леденил ее. — Недолго и простудиться. Никогда не знаешь, когда тебя прохватит!
Она вернулась в темный дом. Я сел в машину, съехал с горы и отправился к себе на Сансет. Я вел машину автоматически, мой мозг просеивал факты, которые я наскреб, полуфакты и псевдофакты. Один из полуфактов стал реальностью, когда я убедился, что коричневое пальто было найдено недалеко от летнего дома Блекуэлла. Дело Гарриет Блекуэлл, дело Долли Кэмпион и дело Ральфа Симпсона были частями единого целого. Долли, Ральф, а может, и Гарриет погибли от руки одного человека, и коричневое пальто было призвано помочь найти его.
Я включил свет у себя в кабинете и разложил пальто на столе. Кожаные пуговицы были точно такие же, как та, что показал мне Мунган. На месте верхней торчали концы ниток того же цвета, что обрывки на пуговице Мунгана. Да, криминалист с микроскопом мог бы легко пришить ту пуговицу к этому пальто.
Я перевернул пальто вверх подкладкой, засыпав песком и стол и пол. На правом внутреннем кармане ярлык. «Харрис», ниже — этикетка торговой фирмы «Кра-туорт» из Торонто. Мне захотелось немедленно позвонить в Торонто, но там была глубокая ночь и беседовать пришлось бы со сторожем.
Я тщетно искал метки химчистки. Возможно, пальто и не чистили. Несмотря на варварское обращение, манжеты и воротник не были потерты.
Я примерил пальто. Оно оказалось мне маловато — узко в груди. Интересно, подошло бы оно Кэмпиону? Пальто было тяжелым, как и мои думы. Оно тяготило, словно бремя вины. Я начал потеть и снял его.
Я знал человека по имени Сэм Гарлик, который отменно разбирался в одежде и блестяще доказывал в судебных разбирательствах, что она принадлежит тем или иным людям. Сэм был сержантом криминальной полиции Лoc-Анджелеса. Его отец и дед были портными.
Я позвонил ему домой в Западный Лос-Анджелес. Трубку взяла его теща и сообщила, что Сэм с супругой и старшими детьми празднуют годовщину свадьбы. Ее же оставили присматривать за тремя младшими, большими озорниками, которых она только-только загнала в постель. Завтра утром Сэм будет у себя на работе.
Не кладя трубку, я связался с телефонной станцией, обслуживающей меня в мое отсутствие. Оказалось, что днем мне звонили Арни Уолтерс и Изобел Блекуэлл. Совсем недавно — сержант Леонард и миссис Хэтчен, остановившаяся в отеле «Санта-Моника». Миссис Хэтчен — мать Гарриет. Линии замысловато пересекались, и в центре был я.
Я позвонил в отель. Телефонистка после неоднократных попыток вызвать миссис Хэтчен сообщила, что телефон не отвечает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Так. Рей сказал мне, что нашел его.
— Где?
— На берегу.
— Как давно?
— Месяца два назад. Он принес его домой и отчистил от песка. Потому-то я испугалась, когда вы сказали про убийство два месяца назад. Потому-то я соврала вам.
Одной рукой она опиралась на мое плечо, другой сжимала предплечье. Я не оттолкнул ее.
— Рей не способен на убийство. Временами с ним бывает трудно, но, в сущности, он хороший. И такой юный.
— Его никто и не подозревает, миссис Баззел. Он лишь свидетель, а пальто — вещественное доказательство. Узнав, как оно к нему попало, мы сможем многое понять. Но я обязательно должен поговорить с ним самим. Где мне его найти?
— Утром он говорил, что они могут заночевать в Зуме. Он захватил кое-какую еду. Но часто он говорит одно, а делает совсем другое. Мне уже не уследить за ним. Тут нужен отец.
Она говорила в мой пиджак, все крепче цепляясь за меня. Некоторое время я поддерживал ее, чтобы она не упала. Фары проезжавшей мимо машины высветили ее мокрое испуганное лицо.
Полосатый катафалк стоял пустой среди других машин на пятачке у шоссе над Зумой. Я оставил там свою машину и отправился на берег искать Рея. То здесь, то там виднелись костры — то ли кочевники разбили свой лагерь, то ли уцелевшие от атомной бомбардировки. Начинался прилив. Из темноты возникали волны и рассыпались белой пеной по берегу.
Вокруг одного из таких костров расположились под одеялами шестеро. Я их сразу узнал: на одной из девиц было коричневое пальто. На меня не обратили никакого внимания. Я был привидением из мира взрослых. Стоит вообразить, что меня нет в природе, и я исчезну, как и прочие взрослые.
— Я ищу Рея Баззела.
Один из парней приложил руку к уху и спросил:
— Чего-чего?
— Мне нужен Рей Баззел, — повторил я.
— Кто-кто? — Он оглядел свою компанию. — Никто не знает Рея Баззела?
— Никогда о таком не слыхала, — подала голос девушка. — Я, правда, знала Гелиогабала Рексфорда Баззела. Это был старик с длинной седой бородой, и несколько лет назад он умер от бубонной чумы.
Все рассмеялись, кроме меня и девушки. Я спросил парня:
— Ты Рей?
— А ты кто такой? — Внезапным стремительным движением он вскочил на ноги, скинув одеяло. Три других парня тоже поднялись. — Ты легавый?
— Не надо нервничать, мальчик.
— Я не мальчик.
— Как же тебя называть?
— Как угодно, только не мальчиком.
— Хорошо, мистер Баззел. У меня к вам ряд вопросов насчет того пальто, что носит мисс Сазерленд.
— Откуда ты знаешь, как нас зовут? С кем ты говорил?
Он бесшумно шагнул ко мне. Его маленький отряд сомкнул ряды за его спиной. Молодые люди сложили руки на груди, чтобы продемонстрировать мускулатуру, на их бицепсах играли красные отблески костра.
С помощью дзюдо я мог бы легко разобраться со всеми их бицепсами, но мне не хотелось делать мальчикам больно. Я был мирным парламентарием из стана взрослых. Я показал значок полицейского, оставшийся у меня на память об одном дельце в доках Сан-Педро.
— Я говорил с разными людьми, в том числе и с твоей матерью. Она сказала, ты нашел пальто на берегу.
— Не верьте мамашам, — сказал он, покосившись на девиц.
— Откуда же оно у тебя?
— Я соткал его под водой из побегов морского салата. Я мастер на все руки. — Он пошевелил пальцами.
— Хватит валять дурака, Баззел. Дело серьезное. Ты не бывал в Цитрус-Хиллз?
— Проездом...
— Не для того ли, чтобы убить и закопать человека?
— Убить и закопать? — испуганно повторил он.
— Квинси Ральфа Симпсона. Его нашли в Цитрус-Хиллз на прошлой неделе с колотой раной в сердце. Ты его знал?
— Никогда не встречал, честное слово. Да и пальто у нас вот уже два месяца. — Он говорил, как двенадцатилетний. — Верно я говорю, Мона? — обернулся он к девушке.
Та кивнула. Ее тюленьи глаза были большими и испуганными. Негнущимися пальцами она расстегнула пальто и сбросила на землю. Я протянул руки. Рей поднял пальто и подал мне. В его движениях не было прежней уверенности.
Тяжелое пальто пахло солью и морем. Я сложил его и перекинул на руку.
— Откуда оно у тебя, Рей?
— Нашел на берегу, как сказала стару... мать. Трофей. Я живу дарами моря, подбираю то да се. Верно, Мона?
Она молча кивнула.
— Оно было мокрое-премокрое, — продолжал по-детски частить Рей, — а в карманах камни, словно кто-то нарочно их положил, чтобы утопить его. Но начался прилив, и его выбросило на берег. Пальто было как новое. Из хорошего материала. Я решил высушить его и оставить себе. Это наш улов. Теперь его носит Мона. Она вечно мерзнет.
Мона стояла у костра в купальнике и дрожала. К ней подошла вторая девица и накинула ей на плечи рубашку. Ребята понуро стояли поодаль, словно воины, сошедшие с фриза отдохнуть.
— Где нашли пальто?
— Не помню, мы кочуем по всему побережью.
— Я знаю где, — подала голос Мона. — В тот день прилив был в шесть с половиной баллов, и я не пошла кататься, а вы сказали, что я трусиха. Вы же должны помнить, — обратилась она к остальным, — это маленький частный пляж возле Малибу. Там еще на шоссе закусочная с креветками.
— Верно, — сказал Рей. — Мы ели там на днях. Вшивое местечко.
— Я вас там тогда видел, — сказал я. — Теперь попробуйте вспомнить, когда именно вы нашли пальто.
— Как же тут вспомнить? Это было давно, — сказал Рей.
Девушка встала и взяла его за руку.
— А таблица приливов?
— То есть?
— Тогда было шесть с половиной баллов. Такое в этом году бывало редко. У тебя в машине есть расписание?
— Должно быть.
Мы втроем поднялись к катафалку. Рей нашел затрепанную книжку, и Мона стала изучать ее в тусклом свете приборов.
— Девятнадцатого мая, — уверенно сказала она. — Только тогда.
Я поблагодарил ее. Собственно, я поблагодарил их обоих, но мозги были только у нее. По дороге в Лос-Анджелес я думал, что она потеряла там, на берегу. Наверное, я бы не задавал себе этот вопрос, если бы встретил ее мать или отца.
Глава 24
В доме Блекуэллов было темно. Я нажал кнопку звонка. Послышался бой часов. Я подождал и опять позвонил. Потом опять подождал и еще раз позвонил. Наконец в доме послышались шаги. Над моей головой на веранде вспыхнул свет, и на меня сонно уставилась маленькая служанка. Она была не в форме — в прямом и переносном смысле.
— Что вам угодно?
— Блекуэллы дома?
— Только хозяйка. Его нет.
— Скажите ей, что с ней хочет поговорить Лью Арчер.
— Не могу. Она спит. Я тоже спала. — Она зевнула и плотнее запахнула халат из искусственного шелка.
— Ты рано ложишься, Летти.
— Завтра рано вставать, хочу выспаться. Миссис Блекуэлл приняла снотворное и велела мне ее не беспокоить. Она пошла спать сразу после ужина.
— С ней все в порядке?
— Она сказала, что у нее очень болит голова. Это бывает.
— Сколько таблеток она приняла?
— Две.
— Какие?
— Красненькие. А что?
— Ничего. Где хозяин и повелитель?
— Уехал спозаранку. Ему позвонили насчет Гарриет, и он велел мне встать и подать ему завтрак. Вообще-то это не входит в мои обязанности, но повар здесь не ночует...
Я перебил ее вопросом:
— Где он сейчас?
— Поехал на Тахо, чтобы участвовать в поисках тела. Оттуда-то ему и позвонили.
— Ее еще не нашли?
— Пока нет. А что, по-вашему, с ней случилось?
— Похоже, утонула.
— Он так и сказал. — Летти вышла на веранду, прикрыв за собой дверь. — За завтраком он был совсем плох. Кусок не лез ему в горло, так он расстроился. Я отговаривала его ехать одного. Но он запретил будить миссис Блекуэлл, и я не могла ослушаться.
Она сделала несколько шагов по веранде, взглянула на звездное небо, вздохнула и положила руку на круглую, прикрытую розовым шелком грудь.
— Вы давно здесь работаете?
— Два месяца. А кажется, что дольше. Из-за всего этого...
— Распри между супругами?
— Они хлебнули немало. Не мне их осуждать.
— Они не очень ладят?
— Нет, отчего же. Они женаты только восемь-девять месяцев. Время сделает дело, как говорит мой отец. Да и полковник старше ее лет на двадцать.
— В этом все сложности?
— Нет, конечно. Просто интересно, почему она вышла за него. У миссис Блекуэлл есть свои недостатки, но она не из тех, кого зовут золотоискателями.
— Интересно, какие же у нее недостатки?
— Я не обсуждаю людей за глаза, — сказала она довольно пылко. — Миссис Блекуэлл хорошо ко мне относится, и я плачу ей тем же. Она хорошая хозяйка, да и он ничего.
— Ты ездила с ними в мае на Тахо?
— Тогда я еще у них не работала. Какое невезение! Они собирались туда в этом сентябре, но сейчас, наверное, все изменится. После всего, что случилось, они вряд ли захотят там жить. Лично я бы ни за что не поехала.
— Тебе нравилась Гарриет?
— Да нет. Я редко ее видела. Мне было ее всегда жалко. Она была неудачницей, несмотря на все ее деньги. Бедная — умерла, так и не узнав, что такое счастье. На людях она еще кое-как держалась, но когда оставалась одна, ревела в три ручья. Моя мать — медсестра, и я пару раз пыталась успокаивать мисс Гарриет.
— Из-за чего же она так убивалась?
— Говорила, что она уродина и ее никто не любит. Я отвечала, что у нее прекрасная фигура и много привлекательных черт, но она и слушать не желала. Это было в июне, еще до поездки в Мексику. Понятно, почему она стала легкой добычей того самого художника, который жил под разными именами, а потом ее убил. — Летти снова взглянула на звезды и кашлянула, словно их свет леденил ее. — Недолго и простудиться. Никогда не знаешь, когда тебя прохватит!
Она вернулась в темный дом. Я сел в машину, съехал с горы и отправился к себе на Сансет. Я вел машину автоматически, мой мозг просеивал факты, которые я наскреб, полуфакты и псевдофакты. Один из полуфактов стал реальностью, когда я убедился, что коричневое пальто было найдено недалеко от летнего дома Блекуэлла. Дело Гарриет Блекуэлл, дело Долли Кэмпион и дело Ральфа Симпсона были частями единого целого. Долли, Ральф, а может, и Гарриет погибли от руки одного человека, и коричневое пальто было призвано помочь найти его.
Я включил свет у себя в кабинете и разложил пальто на столе. Кожаные пуговицы были точно такие же, как та, что показал мне Мунган. На месте верхней торчали концы ниток того же цвета, что обрывки на пуговице Мунгана. Да, криминалист с микроскопом мог бы легко пришить ту пуговицу к этому пальто.
Я перевернул пальто вверх подкладкой, засыпав песком и стол и пол. На правом внутреннем кармане ярлык. «Харрис», ниже — этикетка торговой фирмы «Кра-туорт» из Торонто. Мне захотелось немедленно позвонить в Торонто, но там была глубокая ночь и беседовать пришлось бы со сторожем.
Я тщетно искал метки химчистки. Возможно, пальто и не чистили. Несмотря на варварское обращение, манжеты и воротник не были потерты.
Я примерил пальто. Оно оказалось мне маловато — узко в груди. Интересно, подошло бы оно Кэмпиону? Пальто было тяжелым, как и мои думы. Оно тяготило, словно бремя вины. Я начал потеть и снял его.
Я знал человека по имени Сэм Гарлик, который отменно разбирался в одежде и блестяще доказывал в судебных разбирательствах, что она принадлежит тем или иным людям. Сэм был сержантом криминальной полиции Лoc-Анджелеса. Его отец и дед были портными.
Я позвонил ему домой в Западный Лос-Анджелес. Трубку взяла его теща и сообщила, что Сэм с супругой и старшими детьми празднуют годовщину свадьбы. Ее же оставили присматривать за тремя младшими, большими озорниками, которых она только-только загнала в постель. Завтра утром Сэм будет у себя на работе.
Не кладя трубку, я связался с телефонной станцией, обслуживающей меня в мое отсутствие. Оказалось, что днем мне звонили Арни Уолтерс и Изобел Блекуэлл. Совсем недавно — сержант Леонард и миссис Хэтчен, остановившаяся в отеле «Санта-Моника». Миссис Хэтчен — мать Гарриет. Линии замысловато пересекались, и в центре был я.
Я позвонил в отель. Телефонистка после неоднократных попыток вызвать миссис Хэтчен сообщила, что телефон не отвечает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36