— Сейчас напечатаю карту, — сказал он. — Скоро ваш рейс.
Я был готов к отлету. Я даже успел позвонить полковнику. Блекуэлл схватил трубку, словно только и ждал моего звонка.
— Говорит полковник Блекуэлл.
— Это Арчер. У вас нет никаких сведений о Гарриет?
— Нет, я их и не ожидал. — Он был очень печален. — У вас, похоже, тоже нет ничего нового?
— Нет, но я работаю. Вчера я был в районе Залива.
— Думаете, они поехали туда?
— Возможно, но оказался я там по другому поводу. Я узнал про убийство, к которому мог быть причастен Дэмис.
— Убийство? — Он перешел на шепот. — Вы не хотите сказать, что убили Гарриет? — прошелестел он.
— Нет. Два месяца назад был заколот ледорубом некто Симпсон. В Цитрус-Хиллз. Я пытаюсь выяснить, не был ли он знаком с Дэмисом, а также установить личность и прояснить биографию самого Дэмиса. Напрашивается следующий шаг — поехать туда, где познакомилась с ним Гарриет, и уже танцевать оттуда. Если вы не против, я вылетаю в Мексику.
В трубке воцарилось долгое молчание. Объявили мой рейс.
— Вы меня слышите, полковник?
— Слышу. Вы хотите лететь в Мексику? Когда?
— Через пять минут. Это обойдется вам сотни в две.
— Деньги не имеют значения. Если вы считаете, что это нужно, летите.
— Я не гарантирую успеха, но есть смысл попытаться. Вы не могли бы дать адрес вашей первой жены в Ахихике?
— Адреса у меня нет. Но любой из живущих там американцев скажет, как ее найти. Полина не живет затворницей.
— Ее фамилия Хэтчен?
— Да. Желаю удачи. — В его голосе звучала безнадежность.
Самолет был полупустым. Я сидел у окна над левым крылом. Когда рыжеволосая стюардесса усаживала меня, она как-то странно поглядела на меня.
Изломанная береговая линия Лос-Анджелеса исчезла в коричневом смоге. Когда самолет набрал высоту, стюардесса села рядом со мной на свободное место. В руке у нее была сложенная газета. Под гримом я заметил нездоровый цвет лица.
— Я нашла список пассажиров и схему мест от десятого июня. Рядом с Гарриет Блекуэлл сидел Симпсон. Р.К.Симпсон.
— Я так и думал.
— Вы так и думали? — Она смотрела на меня с укоризной. — Почему же вы не сказали, что он умер?
— Я не знал об этом. — Это была полуправда или полуложь, в зависимости от того, как смотреть. — Откуда вам известно об этом, мисс Гомес?
Она сунула мне под нос сегодняшний выпуск «Лос-Анджелес таймс», кроваво красным облупленным ногтем ткнув в заметку внизу первой страницы.
«Опознан труп», — гласил один из заголовков.
«Тело Квинси Р. Симпсона, заколотого ледорубом и найденного в пятницу закопанным в Цитрус-Хиллз, было опознано вчера вечером его вдовий. Погибший пропал без вести два месяца назад и был жителем округа Сан-Матео. По мнению сержанта Уэсли Леонарда, он мог стать жертвой гангстеров».
— Видите! — сказала миссис Гомес. — Он мертв. Его убили.
— Вижу.
— Вы сказали, что вы детектив. Расследуете это убийство?
— Судя по всему.
— Подозреваете кого-то в Мексике? — патриотически обеспокоилась стюардесса.
— Кого-то из Штатов.
Это успокоило ее, но ненадолго.
— Бедняжка мисс Блекуэлл! Она была так влюблена в него. Когда она сидела с ребенком, она смотрела на своего спутника так, словно это святой.
— Кем-кем, а святым он не был.
— Он был гангстером?
— Вряд ли.
— Но сказано же, что это жертва гангстеров.
— Гангстеры не убивают простых граждан.
Она задумалась над услышанным, нахмурив черные бровки.
Подобная неопределенность действовала мне на нервы, а может, дело было в том, что я не мог определить своего отношения к Дэмису. Факты были против него, но я хотел оставаться беспристрастным.
Я вздохнул с облегчением, когда девица пошла исполнять свои обязанности. Всякий раз, проходя мимо, она отводила взгляд. Она явно боялась, что смерть заразна и я могу оказаться переносчиком инфекции.
Мы летели над морем, но земля была видна. Воздух был прозрачен. Берега Калифорнийского залива напоминали берега ада — ни деревца, ни дома, ни души. Солнце клонилось к западу, тени от желтых холмов удлинялись и убегали в высохшие долины. Приятно порадовали первые квадратики обрабатываемой земли. Пустыня не всесильна.
Когда мисс Гомес принесла мне обед, она спросила:
— Как проходит полет?
Я ответил, что прекрасно.
Был багровый закат, когда мы описали круг над Масатланом. Три скалистых острова выступали из сердитого багрового моря. Одно грузовое и три рыбачьих судна стояли в гавани. На другом конце города, возле аэропорта, новые многоквартирные дома выстроились вдоль моря, напоминая Копакабану.
Нас загнали в здание аэровокзала, чтобы проверить наши туристские карты. Мальчик продавал — или пытался продать — куклы, висевшие на веревочках. Голые руки продавца были тоненькими, как у кукол.
Очередь медленно двигалась в духоте. Наконец и я подошел к похожему на кафедру столу, где восседал человек в рубашке с открытым воротом. Его лицо, покрытое оспинами, сделало вопрос, который он мне задал, весьма актуальным:
— Certificado de vacunation senor.
Прививку я не сделал. Меня об этом не предупредили. Признаваться было глупо, но я именно так и поступил. Он наклонился ко мне и произнес не в гневе, но в печали:
— Вы должны сделать прививку. Иначе я не могу позволить вам...
— Где же я ее сделаю?
— Прямо здесь.
Он вызвал служащего в форме оливкового цвета, который отвел меня в комнату в дальнем крыле. Смуглая полная женщина, сидевшая за столом, одарила меня материнской улыбкой. Белая каменная стена за ее спиной была вся в трещинах.
— Прививка?
— Увы.
Она записала на карточке мою фамилию и адрес.
— Не бойтесь. Это не больно. Я делаю хорошо. Пожалуйста, снимите пиджак и засучите левый рукав.
Ловким ударом она вогнала иголку.
— Вы храбрый, — заметила она. — Кое-кто падает в обморок.
— Вы хорошо говорите по-английски.
— Почему бы и нет? Я шесть лет проработала во Фриско младшей медсестрой, а потом поступила на курсы. В Лос-Анджелесе у меня живет дочь, она замужем. Можете опустить рукав. Реакция наступит завтра.
— И много вы делаете таких прививок? — спросил я, застегнув рукав и надевая пиджак.
— Две-три в день, а когда и больше. Правительство относится к этому очень серьезно. Приезжие либо забывают свои справки, либо вообще не знают про прививки. В Лос-Анджелесе аэропорт так перегружен, что некому и сообщить.
А вдруг повезет, решил я и спросил:
— Пару месяцев назад приезжал сюда один мой приятель из Лос-Анджелеса. Интересно, ему вы тоже делали прививку?
— Какой он из себя?
Я описал Берка Дэмиса.
Она задумчиво скривила рот.
— Вроде делала. У него такие же мощные бицепсы, как у вас. Но ему не понравилось, что надо сделать укол. Изо всех сил пытался отвертеться.
— Когда это было?
— Если скажете его имя, могу сообщить точную дату.
— Квинси Ральф Симпсон.
Открыв один из ящиков стола, она начала просматривать картотеку, затем извлекла одну из карточек.
— Вот, пожалуйста. Симпсон. Двадцатого мая.
Это означало, что Берк Дэмис прибыл в Мексику через два дня после того, как настоящий Ральф Симпсон в последний раз приехал домой. И еще это означало, что Симпсон скорее всего был убит между восемнадцатым и двадцатым мая — возможно, тем человеком, что воспользовался его именем.
— Очень симпатичный молодой человек, — сказала женщина. — Когда я сделала ему прививку, мы очень мило побеседовали.
— О чем?
— О том, что у меня в Лос-Анджелесе дочь. Еще он интересовался, не от землетрясения ли это. — Она показала рукой на трещины в стене.
— Я хотел спросить то же самое.
— Это не землетрясение. Это ураган. Он чуть не вырвал из земли эту часть здания. Вы не поверите, что его построили десять лет назад.
Снова возник человек в оливковой форме, приведший новых жертв, супружескую парочку, ссылавшуюся на то, что их предупреждали: все формальности можно уладить непосредственно в Мехико-Сити. Женщина одарила их материнской улыбкой.
Глава 9
Когда мы сели в Гвадалахаре, начался ливень, словно наш самолет прорвал перепонку в нижних слоях атмосферы. Пока мы шли от самолета к зданию аэропорта, я держал над головой газету, но все равно промок насквозь и одежда липла к телу.
Обменяв мокрые доллары на сухие песо, я попросил кассира подыскать мне таксиста, говорящего по-английски. Тот перепоручил это носильщику, вскоре вернувшемуся с человеком в пластиковом плаще, улыбавшимся из-под мокрых усов.
— Куда прикажете, сэр?
— В Ахихику, если там есть отель.
— Есть, сэр, и очень симпатичный.
Через покрытую лужами стоянку он провел меня к почти новой «симке». Я сел на переднее сиденье.
— Мокрая погодка!
— Да, сэр.
Около получаса он угощал меня отрывками своей биографии. Как и медсестра, он выучил английский, когда жил в Центральной долине.
— Я был мокроспинником, — сообщил он не без гордости. — Трижды переходил границу. Дважды меня ловили и возвращали обратно на автобусе. Третий раз повезло, я добрался до Мерседа. Там и работал на полях четыре года. Знаете Мерсед?
— Знаю. Как условия труда?
— Не очень. Но платили хорошо. Я заработал достаточно, чтобы вернуться домой и завести свое дело. — Он похлопал по рулю «симки».
Черные холмы остались позади, мы выехали к озеру. Тускло заблестела водяная гладь, испещренная волнами. Из-под самых фар врассыпную бросилась стайка ослов. Я глянул на них в заднее стекло, залитое потоками дождя: они казались странными карикатурами на лошадей.
Из темноты впереди стали выступать башни церкви, а за ними дома пониже. Дождь лил не так сильно, а когда мы доехали до городка, и вовсе прекратился. Хотя был уже одиннадцатый час вечера, у дверей домов копошилась детвора. Взрослые прогуливались по моментально просохшим улицам, мощенным булыжником.
На углу центральной площади старуха в платке продавала что-то вроде рагу из большого горшка, стоявшего на деревянном столике. Я успел почувствовать странный пряный запах кушанья, когда мы проезжали мимо: в этом запахе была надежда и сомнения. Короче, запах Мексики.
Когда мы оказались в posada, я почувствовал себя ближе к дому. Ночной портье оказался американцем средних лет по имени Стэси. Он обрадовался моему появлению. Вестибюль с колоннами имел запущенный вид. Стэси, я и мой таксист, зашедший в отель, были единственными живыми существами в обозримом пространстве.
Стэси обхаживал меня так, словно совмещал в себе весь обслуживающий персонал отеля.
— Ну, разумеется, для вас найдется место, мистер Арчер, — говорил он. — Можете выбирать любой из очень милых отдельных домиков.
— Мне все равно. Я проведу, скорее всего, одну ночь.
Это сообщение не обрадовало его, но он вежливо сказал:
— Сейчас вышлю человека за вашим багажом.
— У меня нет багажа.
— Но вы промокли насквозь.
— Знаю, но мой костюм быстро сохнет.
— Нельзя же, чтобы он сох на вас. — Он сочувственно поцокал языком. — Послушайте, мы же с вами почти одного роста. Могу одолжить вам брюки и свитер. Если вы, конечно, не хотите сразу же завалиться спать.
— Нет, пока не собираюсь. Вы очень любезны.
— Для соотечественника я готов на все, — усмехнулся он, но в общем-то не шутил.
Через мокрый от дождя сад он провел меня к одному из коттеджей. Домик был чистый, просторный, с камином. Прежде чем уйти, Стэси предупредил меня, что пользоваться можно только кипяченой водой и для питья, и для чистки зубов. Я зажег камин и повесил сушиться мокрый пиджак на крючок над каминной полкой.
Вскоре вернулся Стэси с охапкой сухой одежды.
Его крупное лицо с пористой кожей светилось от щедрости и пропущенного между прочим стаканчика. Фланелевые брюки оказались чуть широковаты в поясе. Я подпоясался своим ремнем и надел голубой свитер Стэси с высоким воротом. Слева, где сердце, было вышито большое "С", наподобие мишени. От свитера пахло тем сосновым дезодорантом, что навязывают покупателям, желающим выглядеть настоящими мужчинами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36