Мы с Бетти посмотрели друг на друга.
— Это мог быть и Ник, — сказала девушка. — Что они с ним делают?
— Ничего. Здесь не подходящее место для вас.
— А где подходящее?
— Дома, с книжкой.
— Достоевского, что ли? — сказала она резко.
— Можно выбрать что-нибудь повеселее.
— Вроде «Маленьких женщин». Боюсь, что вы меня так и не поняли, мистер Арчер. И потом, оставьте этот отеческий тон.
— А как еще с вами разговаривать?
Дверь во внутренние покои распахнулась (на этот раз обошлось без криков), из нее вышли Мойра и регистраторша. На меня Мойра посмотрела удивленно, взгляд же, который она кинула на Бетти, был куда красноречивее. В нем разом отразились и зависть и презрение. Хоть ты и моложе, казалось, говорил этот взгляд, зато я крепче.
— Что тут творится, мистер Арчер? — обратилась она ко мне.
— В меня попала шальная пуля, если вы об этом, — и я показал на левое плечо. — Ник Чалмерс здесь?
— Да, здесь.
— Это он кричал?
— Кричал? Не думаю. — Она смешалась. — У нас в этом отделении несколько человек. И Ник далеко не самый буйный.
— В таком случае, я надеюсь, вы разрешите нам его повидать. Мисс Тратвелл его невеста...
— Знаю.
— ...и она, естественно, очень тревожится за него.
— Мисс Тратвелл зря тревожится. — Однако у самой Мойры вид был озабоченный. — Весьма сожалею, но никак не могу вас к нему пустить. Такое разрешение может выдать только доктор Смизерэм, а он полагает, что Ник нуждается в изоляции.
Рот ее скривился. Лицемерить становилось все трудней.
— А не могли бы мы, миссис Смизерэм, обсудить этот вопрос с глазу на глаз?
— Разумеется. Пройдите, пожалуйста, в мой кабинет. Приглашение не включало Бетти. Я поплелся следом за Мойрой в ее кабинет — нечто среднее между гостиной и справочной. Абстрактные картины, развешанные по глухим стенам, казались окнами, только смотрели эти окна не на внешний мир, а внутрь. Мойра захлопнула дверь, повернула ключ в замке и привалилась к косяку.
— Взяли в плен? — сказал я.
— Я сама здесь в плену. И все в отдала, чтоб отсюда выбраться, — сказала она без намека на шутку и приподняла плечи, как бы показывая, какой тяжестью давит на нее здание клиники. — Но это невозможно.
— Муж вас не отпустит?
— Тут все несколько сложнее. Я в плену своих прошлых ошибок — что-то я сегодня так и сыплю откровениями, — и одна из них — Ральф. Ну а вы — самая последняя.
— Что я сделал не так?
— Ничего. Мне казалось, я вам нравлюсь, только и всего, — сказала она искренне, отбросив лицемерие. — Прошлой ночью я в этом не сомневалась.
— Так же, как и я. И вы не ошиблись.
— Тогда зачем же вы мучаете меня?
— Я вовсе не хотел вас мучить. Но похоже, что мы с вами оказались в разных лагерях.
Она покачала головой.
— Не верю. Я хочу одного — достойной жизни для всех, — и добавила: — Включая меня.
— А чего хочет ваш муж?
— Того же, но согласно своим представлениям. Мы, знаете ли, не на все смотрим одинаково. Я допустила непоправимую ошибку, поддерживая Ральфа во всех его великих начинаниях, — и она обвела рукой стены. — Словно мы могли спасти наш брак, родив клинику, — и добавила сухо: — Проще было б ее арендовать.
Сложная она была женщина, говорила загадками, да и болтала слишком много. Я подошел к ней вплотную, неловко обнял здоровой рукой и закрыл рот поцелуем.
Рана в плече пульсировала, как добавочное сердце.
Мойра, словно ей передалась моя боль, сказала:
— Мне очень жаль, что вы так страдаете.
— А мне, что вы, Мойра.
— Не тратьте на меня свое сочувствие, — сказала она. И я подумал, что годы работы сестрой не прошли для нее даром.
— Я выживу. Но радости это мне, увы, не доставит.
— Вы опять меня запутали. О чем мы говорим?
— У меня предчувствие, что мы на пороге беды. Во мне ведь есть ирландская кровь.
— Кому грозит беда? Нику Чалмерсу?
— Всем нам. И ему, разумеется, в том числе.
— В таком случае почему бы вам не разрешить мне забрать его отсюда?
— Не могу.
— Его жизнь в опасности?
— Пока он здесь, нет.
— Вы меня пустите к нему?
— Не могу. Муж не разрешит.
— Вы его боитесь?
— Нет. Но он врач, а я всего-навсего обслуживающий персонал. Да и потом, как знать, что он сделает.
— И долго он намеревается держать Ника?
— До тех пор, пока его жизни грозит опасность.
— Какая опасность?
— Не могу сказать. И не задавайте больше вопросов, Лью. Вопросы только все портят.
Мы еще постояли обнявшись у запертой двери. И хотя между нами начался раскол и меня не покидала мысль, что я теряю драгоценное время, ее жаркие губы вернули меня к жизни.
— Какая жалость, что нам с вами нельзя взять и уйти отсюда — вот так, сразу, с тем чтоб никогда больше не возвратиться, — сказала она тихо.
— Вы связаны браком.
— Брак мой вот-вот распадется.
— Из-за меня?
— Нет, разумеется. Но все равно, дайте мне одно обещание, ладно?
— Сначала скажите какое.
— Не говорите никому о Сынке. Ну, помните, о моем возлюбленном из Ла-Джоллы, том, что служил на почте. Я и вам зря о нем рассказала.
— А что, Сынок снова объявился?
Она кивнула. В глазах у нее была тоска.
— Так вы никому не скажете, договорились?
— С какой стати?
Я увиливал от прямого ответа, и она это почувствовала.
— Лью, я знаю, вы человек решительный и прямолинейный. Обещайте, что не будете вмешиваться. Дайте нам с Ральфом возможность самим разобраться.
Я отступил на шаг.
— Пока ничего обещать не могу. А вы что-то темните, и сама это прекрасно знаете.
Лицо ее исказила тревожная гримаса: на миг она стала чуть ли не безобразной.
— Я не могу не темнить. Разговорами тут не поможешь. Слишком многие люди замешаны, и слишком много лет прошло.
— Какие люди?
— Ральф, я, Чалмерсы, Тратвеллы...
— А Сынок?
— И он тоже, — она думала о чем-то мне неведомом. Я понял это по ее глазам. — Вот почему я прошу вас не говорить никому о том, что я вам рассказала.
— А что вы мне рассказали?
— Я думала, вы мне поможете. Думала, мы сблизимся еще больше.
— Дайте мне время.
— А разве я вас не о том же прошу?
Глава 33
Бетти нетерпеливо расхаживала по стоянке. Она уставилась на мой подбородок.
— Вы перепачкались помадой, постойте, — она стала оттирать вынутой из сумки бумажной салфеткой мое лицо. — Ну вот, так лучше. У вас что, роман с миссис Смизерэм? — спросила она невозмутимо, когда мы сели в машину.
— Мы друзья.
— Теперь понятно, отчего я никому не могу доверять и ничего не могу сделать для Ника, — сказала она все так же невозмутимо и добавила, повернувшись ко мне: — Если уж вы дружите с миссис Смизерэм, почему бы ей не пустить меня к Нику?
— Смизерэм врач, а она всего-навсего обслуживающий персонал, так она говорит.
— Почему ее муж не отпускает Ника?
— Они держат Ника, потому что ему угрожает опасность. От кого и какая — не знаю, но я склонен согласиться, что он нуждается в защите. Хотя и не уверен, что это можно поручить одному доктору. Ник нуждается в юридической консультации...
— Если вы хотите, чтоб мой отец участвовал... — она изо всех сил стукнула кулаком по рулевому колесу и, должно быть, сильно ушибла пальцы.
— Он и так участвует, Бетти. И поэтому наш спор не имеет смысла. К тому же вы окажете плохую услугу Нику, ополчась на отца.
— Это отец ополчился против нас — против меня и Ника.
— Возможно. Но мы нуждаемся в его помощи.
— Я не нуждаюсь, — громко сказала она, но голос ее прозвучал нерешительно.
— Ладно, как бы там ни было, я в вашей помощи не нуждаюсь. Подкинете меня к его конторе?
— Хорошо. Но в контору я не пойду.
Она отвезла меня на стоянку за конторой отца. Сверкающий черный «роллс» стоял на специально отгороженной полоске асфальта.
— Вон машина Чалмерсов, — сказала Бетти. — А я думала, у них с отцом нелады.
— То раньше, а теперь, видно, лады. Который час?
Она посмотрела на ручные часы:
— Тридцать пять минут пятого. Я подожду вас здесь.
«Роллс» меня заинтересовал. Я подошел поближе и залюбовался красивой кожаной обивкой и орехового дерева отделкой. Машина блистала чистотой, лишь плед на заднем сиденье пятнали желтые брызги, напоминавшие засохшую рвоту.
Я соскреб немного на пластмассовую кредитную карточку и, подняв глаза, увидел, что ко мне направляется тощий мужчина в темном костюме и шоферской фуражке. Я узнал слугу Чалмерсов, Эмилио.
— Отойдите от машины, — сказал он.
Захлопнув дверцу, я отступил на пару шагов от «роллса».
Эмилио, словно загипнотизированный, прилип глазами к карточке. Не дав мне опомниться, он бросился на меня. Я едва успел отдернуть руку.
— Дайте мне ту штуку.
— Черта с два. Кого рвало у вас в машине, Эмилио?
Эмилио насторожился. Я повторил вопрос. Слуга вдруг сник, оставив меня в покое, сел за руль «роллса» и, нажав кнопку, поднял окно с моей стороны.
— Что у вас случилось? — спросила Бетти, когда мы уходили.
— Сам не пойму. Что он за человек?
— Кто, Эмилио? Мрачный тип.
— Ему можно доверять?
— Должно быть. Он прослужил у Чалмерсов больше двадцати лет.
— Как он живет?
— По-моему, тихо, спокойно, по-холостяцки. Но я не крупный авторитет по части Эмилио. Что за дрянь у вас на карточке?
— Уместный вопрос. У вас есть конверт?
— Нет. Но сейчас достану.
Она зашла в контору с черного хода и тут же вышла с фирменным конвертом в руке. Я с ее помощью пересыпал туда свою находку, запечатал конверт и надписал.
— Какой лабораторией пользуется ваш отец?
— Барнардовской. Она на полпути между конторой и судом.
Я передал Бетти конверт.
— Попросите их сделать проверку на хлоральгидрат и нембутал. Исследования, насколько я понимаю, несложные. Если попросить от имени вашего отца, их могут сделать прямо при вас. И скажите им, чтобы бережней обращались с образцом.
— Слушаюсь, сэр.
— Результаты принесите мне, договорились? Я, скорее всего, буду у вашего отца. Но вы можете надеть маску или как-нибудь еще обмануть его бдительность.
Она не улыбнулась, однако послушно побежала по моему поручению. Я почувствовал прилив адреналина в венах и решил перейти в наступление. Если интуиция меня не подвела, рвотная масса в конверте должна перевернуть наше расследование с головы на ноги.
Я прошел в контору и направился по длинному коридору к приемной. Из открытой двери раздался голос Тратвелла:
— Это вы, Арчер? А я уж поставил на вас крест.
Он втащил меня в библиотеку — стены ее были сплошь уставлены справочной литературой по юриспруденции. Молодой человек в форменной куртке выпускника Принстона возился с проекционным аппаратом. На дальней стене был натянут экран.
Тратвелл посмотрел на меня не слишком участливо.
— Где вы пропадали? — спросил он.
Я объяснил.
— Как я понимаю, — переменил я тему, — вы купили фильмы у миссис Свейн.
— Не за деньги, — сказал он самодовольно. — Мне удалось доказать миссис Свейн, что ее долг послужить выяснению истины. К тому же я позволил ей оставить у себя флорентийскую шкатулку, принадлежавшую ее матери. Взамен она отдала мне пленку. К сожалению, ролику, который я собираюсь вам показать, чуть не двадцать шесть лет, и он довольно ветхий. Он порвался, пока мы его крутили. Как дела, Эдди? — обратился Тратвелл к молодому человеку у проектора.
— Сейчас сращу. Через минуту будет готово.
— Окажите мне услугу, Арчер. Айрин Чалмерс сидит в приемной.
— Она что, вернулась в ваш тесный круг?
— Вернется, — сказал Тратвелл, оскалив в улыбке зубы. — В данный момент она находится здесь против своей воли. Так вы посидите с ней. Присмотрите, чтобы не убежала.
— Чем вы ее собираетесь огорошить?
— Увидите.
— Сообщением, что в девичестве ее звали Ритой Шеперд?
Довольная улыбка мгновенно сползла с лица Тратвелла. Он относится ко мне как к сопернику: видно, завидовал, что Бетти мне доверяет.
— И давно вы это знаете? — спросил Тратвелл прокурорским тоном.
— Секунд с пять. Но такое подозрение зародилось у меня еще прошлой ночью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32