Дверь в комнату была распахнута настежь. Из спальни донесся голос Джин Траск: «Чемоданы запакованы, можно выносить».
Я быстро прошел в спальню. Джин Траск трясущейся рукой красила губы перед туалетным столиком.
Мы встретились глазами в зеркале. Рука миссис Траск взлетела, намалевав кровавый клоунский рот поверх ее собственных губ. Она неуклюже вскочила, повалив стул.
— Вас прислали за моими чемоданами?
— Нет. Но я с удовольствием вам помогу. — Я подхватил щегольские синие чемоданы. Они оказались довольно легкими.
— Поставьте чемоданы, — сказала она. — И объясните наконец, кто вы такой?
Ее мог запугать кто угодно и чем угодно, не прилагая особых усилий. Она так дрожала, что ее страх передался и мне. Кровавый клоунский рот внушал ужас. Леденящий смех сводил мне живот.
— Я справлялась о вас в конторе, — сказала она. — Они заявили, что у них нет охранника. Говорите, что вы здесь делаете?
— В данный момент ищу Ника Чалмерса. Так что не стоит ходить вокруг да около. Вы не можете не знать, что он переживает нервный кризис.
Она ответила с такой готовностью, словно давно ждала случая излить душу.
— Конечно, знаю. Он только и говорит о самоубийстве. И я решила, что рюмка-другая его взбодрит. А он и вовсе пал духом.
— Где он сейчас?
— Я взяла с него обещание, что он пойдет домой и проспится. Он сказал, что так и сделает.
— Куда домой, в свою квартиру?
— По всей вероятности.
— Что-то вы темните, миссис Траск.
— Стараюсь по мере возможности. Так легче жить, — сказала она сухо.
— Почему вы заинтересовались Ником?
— Не ваше дело. Не вздумайте на меня давить — ничего не добьетесь, — сказала она громко: видно, гнев придал ей уверенности в себе, но срывающийся на визг голос все же выдавал ее страх.
— Чего вы так боитесь, миссис Траск?
— Прошлой ночью прикончили Сиднея Хэрроу, — сказала она вдруг охрипшим голосом. — Но вам, должно быть, это известно.
— А вам откуда это известно?
— Ник мне сказал. Никогда себе не прощу, что полезла в эту банку с пауками.
— Он убил Сиднея Хэрроу?
— По-моему, он и сам этого не знает — такая у него путаница в голове. А я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока выяснится, кто убийца.
— Куда вы едете?
Она не ответила. Я вернулся к Бетти и передал ей все или почти все, что узнал. Мы решили поехать в студенческий городок — каждый на своей машине. Моя машина стояла там, где я ее и оставил — перед мотелем «Сансет». Из-под дворника торчал талон за пользование стоянкой.
Я пытался не отставать от Бетти, но куда там: она выжимала по прямой не меньше ста тридцати километров в час. Когда я подъехал к «Кэмбридж Армс», она уже ждала меня на стоянке.
— Он здесь. Во всяком случае, его машина здесь, — и, подбежав ко мне, она показала на синюю спортивную машину, стоявшую рядом с ее красной. Я подошел и потрогал капот. Мотор еще не остыл. В зажигании торчали ключи.
— Оставайтесь здесь, — сказал я.
— Ни за что. Если он будет бушевать... словом, я хочу сказать, при мне он не станет.
— Что ж, это мысль.
Мы поднялись на лифте. Бетти, постучав в дверь, крикнула: — Ник, это я, Бетти.
Молчание. Мы подождали, потом Бетти постучала снова. Дверь рывком распахнули. Бетти влетела в комнату и упала Нику на грудь. Обхватив ее одной рукой, Ник другой направил мне в живот крупнокалиберный револьвер. Глаз его я не видел, их скрывали большие темные очки, отчего лицо его казалось особенно бледным. Нечесаные волосы свисали на лоб. Белая рубашка была не первой свежести. Я машинально регистрировал эти детали, словно хотел как можно точнее запомнить картину, представшую перед моим последним взором. Я чувствовал скорее обиду, чем испуг. Не хотелось умирать ни за что ни про что от руки запутавшегося переростка, с которым я и знаком-то не был.
— А ну бросьте, — сказал я привычно.
— Кто вы такой, чтоб мне указывать?
— Перестань, Ник, — сказала Бетти.
Пытаясь отвлечь его внимание, Бетти прижалась к нему еще крепче. Одной рукой обвила за талию, припала к ногам. Левая ее рука взлетела вверх — казалось, она собирается обнять его за шею, — но вместо этого она вдруг изо всех сил стукнула Ника по руке, в которой он держал револьвер. Дуло револьвера уставилось в пол, я подскочил к Нику и вырвал револьвер.
— Черт бы вас побрал, — сказал он, — черт бы побрал вас обоих!
Из квартиры напротив выбежал не то писклявый мальчишка, не то басовитая девчонка.
— Что тут происходит? — раздался крик.
— Посвящение, — сказал я.
Ник вырвался от Бетти и замахнулся на меня. Я увернулся. Удар прошел мимо. Наклонившись, я перебросил Ника через плечо и внес в гостиную. Бетти захлопнула дверь и привалилась к ней всем телом. Она раскраснелась и тяжело дышала. Ник снова полез на меня с кулаками. Я пригнулся и двинул его в солнечное сплетение. Ник упал, хватая ртом воздух. Я прокрутил барабан в его револьвере. Одного патрона не хватало. Это был «Кольт-45». Вытащив черную книжечку, я записал его номер.
Бетти встала между нами.
— Зачем вы его били? Могли обойтись и без этого.
— Не мог. Не тревожьтесь, он скоро отойдет.
Бетти, опустившись на колени, ощупывала лицо Ника. Он откатился от девушки. Постепенно дыхание его стало ровным. Он подполз к дивану и оперся о него.
Присев на корточки, я показал ему револьвер.
— Откуда он у вас, Ник?
— Я не намерен вам отвечать. Вы не можете меня заставить давать показания против себя, — сказал он странным, неестественным голосом, словно магнитофонную ленту вдруг запустили в обратном направлении. «Что бы это могло означать?» — подумал я. Глаза его по-прежнему скрывали темные стекла очков.
— Если вы думаете, что я работаю в полиции, Ник, вы ошибаетесь.
— А меня не интересует, где вы работаете.
Я попытался подобраться к нему с другого бока.
— Я частный сыщик и представляю ваши интересы. Но мне не вполне ясно, в чем они заключаются. Хотите об этом поговорить?
Он затряс головой, как истеричный ребенок; волосы его мотались из стороны в сторону так, что у меня зарябило в глазах.
— Пожалуйста, Ник, перестань, у тебя шея заболит, — сказала Бетти огорченно и пригладила ему волосы.
Он не шелохнулся.
— Дай-ка мне на тебя поглядеть, — сказала она и сняла с него темные очки.
Он потянулся за очками, но Бетти подняла их над головой. Казалось, его глаза, черные и блестящие, как вар, живут своей отдельной жизнью. Они становились то испуганными, то агрессивными в зависимости от того, куда они обращены: внутрь или на внешний мир. И я понял, почему он носит очки: за их стеклами он скрывал этот горький изменчивый взгляд.
Закрыв глаза руками, он вглядывался в меня сквозь пальцы.
— Не надо так, Ник, ну, пожалуйста. — Девушка снова стала перед ним на колени. — Что случилось? Пожалуйста, скажи мне, что случилось?
— Нет. Ты меня разлюбишь.
— Ничто не заставит меня тебя разлюбить.
— Даже если б я убил человека? — проговорил он, не отрывая рук от лица.
— Вы кого-то убили? — спросил я.
Он медленно опустил голову и застыл так, пряча от меня лицо.
— Из этого револьвера?
Он утвердительно дернул головой.
— Он не может сейчас говорить, — сказала Бетти. — Не заставляйте его.
— Мне кажется, ему надо выговориться — облегчить душу. Почему, вы думаете, он позвонил вам из клуба?
— Попрощаться.
— Согласитесь, что кончилось все лучше, чем вы ожидали.
— Не знаю, — трезво сказала она. — Не знаю, на сколько меня хватит.
— Где вы достали револьвер? — снова обратился я к Нику.
— Нашел его в машине.
— В машине Сиднея Хэрроу?
Он отнял руки от лица. Глаза у него были озадаченные и испуганные. — Да, я нашел его в той машине.
— Вы застрелили Хэрроу в машине?
Лицо его сморщилось. Он стал похож на перепуганного ребенка, который готовится задать ревака.
— Не помню, — сказал он и ударил себя кулаком по лбу, потом изо всех сил — по челюсти.
— Не мучьте его, — сказала девушка. — Разве вы не видите, что он болен?
— Перестаньте с ним нянчиться. На то у него есть мать.
Ник удивленно вскинул голову.
— Только не говорите ни матери, ни отцу. Он меня убьет.
Я промолчал. Родителям все равно придется сообщить.
— Вы хотели рассказать, где произошло убийство.
— Теперь вспомнил. Мы пошли в бродяжий квартал, что за Ошен-бульваром. Там горел костер, мы сели у тлеющих углей. Он заставлял меня делать что-то плохое, — голос его звучал наивно, совсем по-детски. — А я взял у него револьвер и выстрелил.
Лицо Ника снова исказила плаксивая гримаса. Из груди его рвались рыдания и стоны, но глаза при этом оставались сухими. Тяжело было смотреть на эти рыдания без слез.
Бетти обняла его.
— Ведь у него и раньше случались нервные срывы, правда? — сказал я громко, чтобы заглушить его стенания.
— Не такие сильные.
— Он оставался дома или его госпитализировали?
— Дома, — ответила Бетти. — Я отвезу тебя домой, — обратилась она к Нику.
Он буркнул что-то вроде «да».
Я набрал номер Чалмерсов, Эмилио снял трубку и подозвал Айрин Чалмерс к телефону.
— С вами говорит Арчер. Я звоню из квартиры вашего сына. Он плохо себя чувствует. Я привезу его домой.
— Что с ним?
— Он в тяжелом состоянии, говорит о самоубийстве.
— Я свяжусь с его психиатром, доктором Смизерэмом, — сказала Айрин.
— Ваш муж дома?
— Он в саду. Хотите поговорить с ним?
— В этом нет необходимости. Однако вам стоит подготовить его.
— Вы справитесь с Ником?
— Думаю, да. Со мной Бетти Тратвелл.
Перед уходом я позвонил в Бюро расследования преступности в Сакраменто и продиктовал номер револьвера одному парню, которого давно знал. Звали его Рой Снайдер. Рой сказал, что постарается выяснить фамилию владельца. Когда мы спустились к машине, я положил револьвер в багажник, предварительно спрятав его в металлический ящик. Я всегда прячу туда вещественные доказательства.
Глава 8
Мы поехали в моей машине, за руль села Бетти; Ника мы поместили на переднее сиденье, между нами. Он не проронил ни слова и не шелохнулся, пока машина не остановилась перед домом Чалмерсов. Тут он стал умолять меня не вести его к родителям.
Мне пришлось чуть не силой вытолкать его из машины. Так мы и прошли через двор — я держал Ника за руку. Бетти страховала его с другого бока. Ник шел с такой неохотой, словно его вели к белой стене особняка на расстрел.
Навстречу нам из дверей выбежала Айрин Чалмерс.
— Ник? С тобой ничего не случилось?
— Я в порядке, — ответил он все тем же неестественным магнитофонным голосом.
— А вам обязательно нужно говорить с моим мужем? — обратилась она ко мне, когда мы вошли в холл.
— Да. Я просил вас подготовить его.
— У меня просто не хватило духу, — сказала она. — Вам самому придется все рассказать мужу. Он сейчас в саду.
— А как насчет психиатра?
— У доктора Смизерэма сейчас пациент, но он скоро приедет.
— Вам, пожалуй, стоит позвонить и Джону Тратвеллу, — сказал я. — Нам не обойтись без адвоката.
Я оставил Ника с женщинами в гостиной. Бетти сидела притихшая и подавленная, словно мрачная красота Айрин Чалмерс действовала на нее угнетающе.
Чалмерс возился в огороженном садике. Худой, чуть ли не хилый, в своем опрятном выгоревшем комбинезоне, он, энергично орудуя лопатой, окапывал срезанные на зиму кусты, торчавшие мертвыми колючими обрубками. Окинув меня презрительным взглядом, Чалмерс не спеша выпрямился и с размаху воткнул лопату в землю. Разбросанные там и сям по саду статуи греческих и римских богов напоминали нудистов, потрепанных суровыми непогодами.
— Мне казалось, вам уже известно, что флорентийская шкатулка не застрахована, — резко сказал Чалмерс.
— Меня это не волнует, мистер Чалмерс, я ведь не страховой агент.
Он побледнел и насторожился.
— Насколько я понял, вы именно так себя отрекомендовали.
— Это ваша жена меня так отрекомендовала. На самом деле я частный сыщик. Меня по просьбе вашей жены призвал Джон Тратвелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я быстро прошел в спальню. Джин Траск трясущейся рукой красила губы перед туалетным столиком.
Мы встретились глазами в зеркале. Рука миссис Траск взлетела, намалевав кровавый клоунский рот поверх ее собственных губ. Она неуклюже вскочила, повалив стул.
— Вас прислали за моими чемоданами?
— Нет. Но я с удовольствием вам помогу. — Я подхватил щегольские синие чемоданы. Они оказались довольно легкими.
— Поставьте чемоданы, — сказала она. — И объясните наконец, кто вы такой?
Ее мог запугать кто угодно и чем угодно, не прилагая особых усилий. Она так дрожала, что ее страх передался и мне. Кровавый клоунский рот внушал ужас. Леденящий смех сводил мне живот.
— Я справлялась о вас в конторе, — сказала она. — Они заявили, что у них нет охранника. Говорите, что вы здесь делаете?
— В данный момент ищу Ника Чалмерса. Так что не стоит ходить вокруг да около. Вы не можете не знать, что он переживает нервный кризис.
Она ответила с такой готовностью, словно давно ждала случая излить душу.
— Конечно, знаю. Он только и говорит о самоубийстве. И я решила, что рюмка-другая его взбодрит. А он и вовсе пал духом.
— Где он сейчас?
— Я взяла с него обещание, что он пойдет домой и проспится. Он сказал, что так и сделает.
— Куда домой, в свою квартиру?
— По всей вероятности.
— Что-то вы темните, миссис Траск.
— Стараюсь по мере возможности. Так легче жить, — сказала она сухо.
— Почему вы заинтересовались Ником?
— Не ваше дело. Не вздумайте на меня давить — ничего не добьетесь, — сказала она громко: видно, гнев придал ей уверенности в себе, но срывающийся на визг голос все же выдавал ее страх.
— Чего вы так боитесь, миссис Траск?
— Прошлой ночью прикончили Сиднея Хэрроу, — сказала она вдруг охрипшим голосом. — Но вам, должно быть, это известно.
— А вам откуда это известно?
— Ник мне сказал. Никогда себе не прощу, что полезла в эту банку с пауками.
— Он убил Сиднея Хэрроу?
— По-моему, он и сам этого не знает — такая у него путаница в голове. А я не собираюсь сидеть здесь и ждать, пока выяснится, кто убийца.
— Куда вы едете?
Она не ответила. Я вернулся к Бетти и передал ей все или почти все, что узнал. Мы решили поехать в студенческий городок — каждый на своей машине. Моя машина стояла там, где я ее и оставил — перед мотелем «Сансет». Из-под дворника торчал талон за пользование стоянкой.
Я пытался не отставать от Бетти, но куда там: она выжимала по прямой не меньше ста тридцати километров в час. Когда я подъехал к «Кэмбридж Армс», она уже ждала меня на стоянке.
— Он здесь. Во всяком случае, его машина здесь, — и, подбежав ко мне, она показала на синюю спортивную машину, стоявшую рядом с ее красной. Я подошел и потрогал капот. Мотор еще не остыл. В зажигании торчали ключи.
— Оставайтесь здесь, — сказал я.
— Ни за что. Если он будет бушевать... словом, я хочу сказать, при мне он не станет.
— Что ж, это мысль.
Мы поднялись на лифте. Бетти, постучав в дверь, крикнула: — Ник, это я, Бетти.
Молчание. Мы подождали, потом Бетти постучала снова. Дверь рывком распахнули. Бетти влетела в комнату и упала Нику на грудь. Обхватив ее одной рукой, Ник другой направил мне в живот крупнокалиберный револьвер. Глаз его я не видел, их скрывали большие темные очки, отчего лицо его казалось особенно бледным. Нечесаные волосы свисали на лоб. Белая рубашка была не первой свежести. Я машинально регистрировал эти детали, словно хотел как можно точнее запомнить картину, представшую перед моим последним взором. Я чувствовал скорее обиду, чем испуг. Не хотелось умирать ни за что ни про что от руки запутавшегося переростка, с которым я и знаком-то не был.
— А ну бросьте, — сказал я привычно.
— Кто вы такой, чтоб мне указывать?
— Перестань, Ник, — сказала Бетти.
Пытаясь отвлечь его внимание, Бетти прижалась к нему еще крепче. Одной рукой обвила за талию, припала к ногам. Левая ее рука взлетела вверх — казалось, она собирается обнять его за шею, — но вместо этого она вдруг изо всех сил стукнула Ника по руке, в которой он держал револьвер. Дуло револьвера уставилось в пол, я подскочил к Нику и вырвал револьвер.
— Черт бы вас побрал, — сказал он, — черт бы побрал вас обоих!
Из квартиры напротив выбежал не то писклявый мальчишка, не то басовитая девчонка.
— Что тут происходит? — раздался крик.
— Посвящение, — сказал я.
Ник вырвался от Бетти и замахнулся на меня. Я увернулся. Удар прошел мимо. Наклонившись, я перебросил Ника через плечо и внес в гостиную. Бетти захлопнула дверь и привалилась к ней всем телом. Она раскраснелась и тяжело дышала. Ник снова полез на меня с кулаками. Я пригнулся и двинул его в солнечное сплетение. Ник упал, хватая ртом воздух. Я прокрутил барабан в его револьвере. Одного патрона не хватало. Это был «Кольт-45». Вытащив черную книжечку, я записал его номер.
Бетти встала между нами.
— Зачем вы его били? Могли обойтись и без этого.
— Не мог. Не тревожьтесь, он скоро отойдет.
Бетти, опустившись на колени, ощупывала лицо Ника. Он откатился от девушки. Постепенно дыхание его стало ровным. Он подполз к дивану и оперся о него.
Присев на корточки, я показал ему револьвер.
— Откуда он у вас, Ник?
— Я не намерен вам отвечать. Вы не можете меня заставить давать показания против себя, — сказал он странным, неестественным голосом, словно магнитофонную ленту вдруг запустили в обратном направлении. «Что бы это могло означать?» — подумал я. Глаза его по-прежнему скрывали темные стекла очков.
— Если вы думаете, что я работаю в полиции, Ник, вы ошибаетесь.
— А меня не интересует, где вы работаете.
Я попытался подобраться к нему с другого бока.
— Я частный сыщик и представляю ваши интересы. Но мне не вполне ясно, в чем они заключаются. Хотите об этом поговорить?
Он затряс головой, как истеричный ребенок; волосы его мотались из стороны в сторону так, что у меня зарябило в глазах.
— Пожалуйста, Ник, перестань, у тебя шея заболит, — сказала Бетти огорченно и пригладила ему волосы.
Он не шелохнулся.
— Дай-ка мне на тебя поглядеть, — сказала она и сняла с него темные очки.
Он потянулся за очками, но Бетти подняла их над головой. Казалось, его глаза, черные и блестящие, как вар, живут своей отдельной жизнью. Они становились то испуганными, то агрессивными в зависимости от того, куда они обращены: внутрь или на внешний мир. И я понял, почему он носит очки: за их стеклами он скрывал этот горький изменчивый взгляд.
Закрыв глаза руками, он вглядывался в меня сквозь пальцы.
— Не надо так, Ник, ну, пожалуйста. — Девушка снова стала перед ним на колени. — Что случилось? Пожалуйста, скажи мне, что случилось?
— Нет. Ты меня разлюбишь.
— Ничто не заставит меня тебя разлюбить.
— Даже если б я убил человека? — проговорил он, не отрывая рук от лица.
— Вы кого-то убили? — спросил я.
Он медленно опустил голову и застыл так, пряча от меня лицо.
— Из этого револьвера?
Он утвердительно дернул головой.
— Он не может сейчас говорить, — сказала Бетти. — Не заставляйте его.
— Мне кажется, ему надо выговориться — облегчить душу. Почему, вы думаете, он позвонил вам из клуба?
— Попрощаться.
— Согласитесь, что кончилось все лучше, чем вы ожидали.
— Не знаю, — трезво сказала она. — Не знаю, на сколько меня хватит.
— Где вы достали револьвер? — снова обратился я к Нику.
— Нашел его в машине.
— В машине Сиднея Хэрроу?
Он отнял руки от лица. Глаза у него были озадаченные и испуганные. — Да, я нашел его в той машине.
— Вы застрелили Хэрроу в машине?
Лицо его сморщилось. Он стал похож на перепуганного ребенка, который готовится задать ревака.
— Не помню, — сказал он и ударил себя кулаком по лбу, потом изо всех сил — по челюсти.
— Не мучьте его, — сказала девушка. — Разве вы не видите, что он болен?
— Перестаньте с ним нянчиться. На то у него есть мать.
Ник удивленно вскинул голову.
— Только не говорите ни матери, ни отцу. Он меня убьет.
Я промолчал. Родителям все равно придется сообщить.
— Вы хотели рассказать, где произошло убийство.
— Теперь вспомнил. Мы пошли в бродяжий квартал, что за Ошен-бульваром. Там горел костер, мы сели у тлеющих углей. Он заставлял меня делать что-то плохое, — голос его звучал наивно, совсем по-детски. — А я взял у него револьвер и выстрелил.
Лицо Ника снова исказила плаксивая гримаса. Из груди его рвались рыдания и стоны, но глаза при этом оставались сухими. Тяжело было смотреть на эти рыдания без слез.
Бетти обняла его.
— Ведь у него и раньше случались нервные срывы, правда? — сказал я громко, чтобы заглушить его стенания.
— Не такие сильные.
— Он оставался дома или его госпитализировали?
— Дома, — ответила Бетти. — Я отвезу тебя домой, — обратилась она к Нику.
Он буркнул что-то вроде «да».
Я набрал номер Чалмерсов, Эмилио снял трубку и подозвал Айрин Чалмерс к телефону.
— С вами говорит Арчер. Я звоню из квартиры вашего сына. Он плохо себя чувствует. Я привезу его домой.
— Что с ним?
— Он в тяжелом состоянии, говорит о самоубийстве.
— Я свяжусь с его психиатром, доктором Смизерэмом, — сказала Айрин.
— Ваш муж дома?
— Он в саду. Хотите поговорить с ним?
— В этом нет необходимости. Однако вам стоит подготовить его.
— Вы справитесь с Ником?
— Думаю, да. Со мной Бетти Тратвелл.
Перед уходом я позвонил в Бюро расследования преступности в Сакраменто и продиктовал номер револьвера одному парню, которого давно знал. Звали его Рой Снайдер. Рой сказал, что постарается выяснить фамилию владельца. Когда мы спустились к машине, я положил револьвер в багажник, предварительно спрятав его в металлический ящик. Я всегда прячу туда вещественные доказательства.
Глава 8
Мы поехали в моей машине, за руль села Бетти; Ника мы поместили на переднее сиденье, между нами. Он не проронил ни слова и не шелохнулся, пока машина не остановилась перед домом Чалмерсов. Тут он стал умолять меня не вести его к родителям.
Мне пришлось чуть не силой вытолкать его из машины. Так мы и прошли через двор — я держал Ника за руку. Бетти страховала его с другого бока. Ник шел с такой неохотой, словно его вели к белой стене особняка на расстрел.
Навстречу нам из дверей выбежала Айрин Чалмерс.
— Ник? С тобой ничего не случилось?
— Я в порядке, — ответил он все тем же неестественным магнитофонным голосом.
— А вам обязательно нужно говорить с моим мужем? — обратилась она ко мне, когда мы вошли в холл.
— Да. Я просил вас подготовить его.
— У меня просто не хватило духу, — сказала она. — Вам самому придется все рассказать мужу. Он сейчас в саду.
— А как насчет психиатра?
— У доктора Смизерэма сейчас пациент, но он скоро приедет.
— Вам, пожалуй, стоит позвонить и Джону Тратвеллу, — сказал я. — Нам не обойтись без адвоката.
Я оставил Ника с женщинами в гостиной. Бетти сидела притихшая и подавленная, словно мрачная красота Айрин Чалмерс действовала на нее угнетающе.
Чалмерс возился в огороженном садике. Худой, чуть ли не хилый, в своем опрятном выгоревшем комбинезоне, он, энергично орудуя лопатой, окапывал срезанные на зиму кусты, торчавшие мертвыми колючими обрубками. Окинув меня презрительным взглядом, Чалмерс не спеша выпрямился и с размаху воткнул лопату в землю. Разбросанные там и сям по саду статуи греческих и римских богов напоминали нудистов, потрепанных суровыми непогодами.
— Мне казалось, вам уже известно, что флорентийская шкатулка не застрахована, — резко сказал Чалмерс.
— Меня это не волнует, мистер Чалмерс, я ведь не страховой агент.
Он побледнел и насторожился.
— Насколько я понял, вы именно так себя отрекомендовали.
— Это ваша жена меня так отрекомендовала. На самом деле я частный сыщик. Меня по просьбе вашей жены призвал Джон Тратвелл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32