— А ты как думал? Мы ведь жили дверь в дверь.
— Дверь в дверь в «Магнолии»? Ты хочешь сказать, что вы жили в соседних номерах?
— Ты сам просил меня за ним приглядывать, — сказала она.
— Я тебя не просил с ним спать. Ты спала с ним? — грубо сказал он; видно было, что это объяснение тяжело и ему, но остановиться он уже не мог.
— Я спала с ним, — сказала Мойра. — И ничуть об этом не жалею. Я была ему нужна. И может быть, спасением своего рассудка он мне обязан не меньше, чем тебе.
— Ах, вот как, значит, ты с ним спала в лечебных целях? Вот почему тебе так хотелось приехать сюда после войны. Вот почему...
— Ты ошибаешься, Ральф, — оборвала его жена, — впрочем, когда речь идет обо мне, ты всегда ошибаешься. Я порвала с ним задолго до твоего возвращения.
— Это правда, — подняла голову Айрин Чалмерс, — он женился на мне в июле...
Тратвелл, склонившись к ней, прижал палец к ее губам.
— Держите свою информацию при себе, Айрин.
Она смолкла, и тут раздался низкий взволнованный голос Мойры.
— Ты знал о наших отношениях, — сказала она мужу. — Нельзя лечить пациента двадцать пять лет кряду и не знать про него таких вещей. А теперь ты делаешь вид, будто для тебя это открытие.
— Если и так, — сказал он, — я ничего не признаю, я действовал не в личных интересах, а в интересах моего пациента.
— Неужели ты и впрямь в это веришь, Ральф?
— Разумеется.
— Ты можешь обманывать самого себя, но больше никого тебе обмануть не удастся. Ты не хуже меня знал, что Ларри Чалмерс не тот, за кого себя выдает. Но мы не разоблачали его и брали у него деньги.
— Это ложь! — Однако в голосе Смизерэма прозвучала тревога и неуверенность. Он вглядывался в нас, словно хотел прочесть по нашим лицам, осуждаем мы его или нет.
Мойра, едва не натолкнувшись на мужа, выбежала из дверей. Я выскочил за ней в коридор.
Глава 36
Я настиг ее перед запертой дверью у обитой войлоком комнаты. Второй раз за наше знакомство она не могла попасть ключом в замочную скважину. Я поделился с ней этим наблюдением.
Она подняла на меня злые блестящие глаза.
— Забудем о той ночи. Она отошла в далекое прошлое, настолько далекое, что я с трудом припоминаю, как вас зовут.
— Мне казалось, что мы друзья.
— Мне тоже. Но вы разрушили нашу дружбу.
И она указала рукой на комнату Ника. Женщина за стеклянной дверью зарыдала.
Мойра наконец открыла дверь и мы прошли в ее кабинет. Первым делом она вынула из ящика сумочку и поставила ее на стол, давая понять, что не собирается здесь задерживаться.
— Я ухожу от Ральфа. И пожалуйста, не надо предлагать мне уйти к вам. Вы ко мне недостаточно хорошо относитесь.
— Вы всегда принимаете решения за своих знакомых?
— Ладно, скажем так: я сама недостаточно хорошо к себе отношусь. — Она замолчала и обвела глазами кабинет. Казалось, в пылающих ослепительными красками картинах, словно в волшебных зеркалах, отражается ее жгучее недовольство собой. — Я не люблю наживаться на чужих страданиях. Вы меня поняли?
— Еще бы. Только у меня нет иного источника доходов.
— Но вы ведь не из-за денег этим занимаетесь?
— Стараюсь по мере сил, — сказал я. — Когда доходы переваливают известную цифру, теряется ощущение реальности. Внезапно начинаешь посматривать на всех остальных, как на бродяг, босяков, одним словом, как на людей второго сорта.
— Так случилось с Ральфом. Но я не допущу, чтобы такое случилось со мной. — Она была в панике, и все же в голосе ее звучал не страх, а надежда.
— Я снова займусь социальным обеспечением. Мне всегда только им и хотелось заниматься. Я в жизни не была счастливее, чем в ту пору, когда жила в Ла-Джолле, в одной комнате.
— Дверь в дверь с Сынком?
— Да.
— А Сынком, разумеется, был Лоренс Чалмерс.
Она кивнула.
— А Айрин Чалмерс — той девушкой, с которой он сошелся?
— Да. В те дни она звалась Ритой Шеперд.
— Откуда вам это известно?
— Сынок мне о ней рассказывал. Он с ней познакомился за два года до этого на вечеринке в Сан-Марино. А потом в один прекрасный день она вдруг зашла на почту, где он работал. Сначала ее визит очень расстроил его. Теперь-то я понимаю почему. Он боялся, что его тайна раскроется и до миссис Чалмерс дойдет, что он не морской летчик, а всего-навсего почтовый служащий.
— Вам было известно, что он обманщик?
— Разумеется, я знала, что он живет в выдуманном мире. По вечерам он часто наряжался в офицерский мундир и расхаживал в таком виде по улицам. Но о его переписке с матерью я ничего не знала. Кое-что он утаивал даже от меня.
— Что он вам рассказывал о Рите Шеперд?
— Не так уж мало. Говорил, что она живет с человеком гораздо старше ее. Что он прячет ее в Империал-Бич.
— С Элдоном Свейном.
— Вот как его звали? — И добавила, подумав: — Да, все сошлось, правда? А я ведь тогда не понимала, какие вокруг творились опасные дела. В жизни, наверное, все понимаешь слишком поздно. Но как бы там ни было, Сынок прибился к Рите, а я отошла на второй план. Правда, тогда меня это уже не трогало. Приглядывать за Сынком было нелегко, и я охотно перепоручила его Рите.
— И все-таки я никогда не пойму одного: как он мог целых два года вам не наскучить? И как могла им увлечься такая женщина, как его жена?
— Женщин далеко не всегда пленяют добродетели, — сказала она. — В Сынке было что-то сумасшедшее, необузданное. Чего только он тогда не вытворял.
— Что ж, придется культивировать в себе необузданность. Но должен сказать, что Чалмерс теперь ее ловко скрывает.
— Он стал старше. И потом, он постоянно принимает транквилизаторы.
— Такие, как нембусерпин?
— Вижу, вы не теряли времени даром.
— Скажите, он серьезно болен?
— Если бы не предупредительная терапия и лекарства, его б, наверное, пришлось госпитализировать. Ну а так он может вести почти нормальную жизнь, — сказала она тоном продавца, не слишком убежденного в достоинствах рекламируемого товара.
— Он опасен, Мойра?
— Он мог бы быть опасен при определенных обстоятельствах.
— К примеру, если бы кто-нибудь попытался его разоблачить?
— Может быть.
— Откуда вдруг все эти «может быть»? Он, по вашим словам, уже двадцать пять лет лечится у вашего мужа. Кому как не вам знать это.
— Конечно, мы его неплохо знаем. Но отношения врача и пациента во многом основываются на полном соблюдении тайны.
— Не стоит так на это уповать. Если пациент является преступником или потенциальным преступником, на него это правило не распространяется. Мне надо знать, представляет ли Чалмерс, по вашему мнению, угрозу для Ника?
Она обошла мой вопрос:
— Какого рода угрозу?
— Смертельную, — сказал я. — Вы с мужем знали, что Чалмерс представляет опасность для Ника, верно?
На этот раз вместо ответа Мойра стала снимать со стен картины и складывать их на стол, словно доказывала мне, что нисколько не дорожит клиникой и не считает себя с ней связанной.
Ее остановил стук в дверь. Вошла холеная регистраторша.
— Мисс Тратвелл хочет поговорить с мистером Арчером. Послать ее к вам?
— Я выйду, — сказал я.
Регистраторша удрученно посмотрела на опустевшие стены.
— Что случилось с вашими картинами?
— Я уезжаю. Вы не могли бы мне помочь?
— С удовольствием, миссис Смизерэм, — откликнулась молодая особа.
Бетти, расстроенная и взволнованная, ждала меня за дверью.
— Лаборатория обнаружила в рвоте кучу нембутала и еще хлоральгидрат. Но много его или мало, они пока сказать не могут. Нужны дополнительные анализы.
— Ничуть не удивлен.
— Что это значит, мистер Арчер?
— А то, что Ник, приняв снотворное, некоторое время провалялся на заднем сиденье семейного «роллса». Часть снотворных вышла вместе со рвотой, и это, по всей вероятности, спасло ему жизнь.
— Как он?
— В полном порядке. Я только что имел с ним беседу.
— Можно мне его повидать?
— Это не от меня зависит. Сейчас там его мать и ваш отец.
— Я подожду.
Мы ждали вместе, но каждый из нас думал о своем. Мне надо было посидеть в спокойной обстановке. Дело начинало обретать целостные очертания; оно выстраивалось перед моим мысленным взором, как неожиданно выстраивается рухнувшее здание, когда киноленту вдруг запускают в обратном порядке.
Дверь во внутренние покои отворилась — оттуда вышла Айрин Чалмерс, она опиралась на руку Тратвелла с таким видом, словно чудом спаслась от катастрофы. Ага, да ты, голубушка, уже перекинулась с Чалмерса на Тратвелла, подумал я, так же как в свое время с Элдона Свейна — на Чалмерса.
При виде дочери у Тратвелла беспокойно забегали глаза, но руки Айрин он не выпустил. Бетти посмотрела на них. Ах, вот оно к чему идет, говорили ее глаза.
— Здравствуй, папа. Здравствуйте, миссис Чалмерс. Нику, мне сказали, уже лучше.
— Лучше, — сказал отец.
— Можно мне с ним поговорить?
Тратвелл колебался и с минуту напряженно обдумывал ответ. Скользнув взглядом по моему лицу, он снова посмотрел на дочь.
— Надо спросить разрешения у доктора Смизерэма, — ответил он мягко, провел Бетти во внутренние покои и тщательно прикрыл дверь.
Айрин Чалмерс оставили в приемной наедине со мной. Она не возражала. Она смотрела на меня отчужденными унылыми глазами, словно предупреждала, чтобы я не вздумал ее ни о чем расспрашивать.
— Мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, миссис Чалмерс.
— Не надейтесь, я не стану отвечать.
— Так вот, спрашиваю в последний раз: Элдон Свейн отец Ника или нет?
— Возможно. Во всяком случае, он так считал. Только не воображайте, что я скажу Нику: мол, ты убил своего отца...
— Ему это и так известно, — сказал я. — И потом, нельзя же вечно прятаться за спину Ника.
— Не понимаю, на что вы намекаете.
— Вы утаивали все сведения, касающиеся Элдона Свейна и его смерти, ради себя, а вовсе не ради Ника. Из-за вас он жил с вечным ощущением вины, и кару он нес за ваши грехи.
— Какую еще кару? Мы ведь хранили все в тайне.
— Из-за вас Ник пятнадцать лет прожил в мучениях. Так жестоко поступать с собственным сыном, да и вообще с кем бы то ни было — просто мерзко.
Она опустила голову, словно устыдилась, но на всякий случай все же предупредила:
— Учтите, я ничего подобного не признаю.
— Обойдемся и без ваших признаний. У меня хватит и улик и свидетелей, чтобы привлечь вас к ответственности. Я говорил с вашим отцом и вашей матерью, с мистером Роулинсоном и миссис Свейн. Говорил я и с Флоренс Вильямс.
— Это еще кто такая?
— Хозяйка «Хижин Кончиты» в Империал-Бич.
Миссис Чалмерс подняла голову и провела рукой по лицу, словно смахивала не то пыль, не то паутину.
— Простить себе не могу, что поехала в этот вертеп. Только вам от этого не легче. Ничего вам мое признание не даст. Я тогда еще несовершеннолетней была. Да и что бы я тогда ни натворила, срок давности вышел.
— А что вы тогда натворили?
— Неужто вы думаете, я вам против себя факты в руки дам? Я вас предупреждала, что воспользуюсь пятой поправкой. — И добавила окрепшим голосом: — Через минуту придет Джон Тратвелл и займется вами. Хотите нас силой взять — так он вас пересилит.
Я знал, что почва подо мной шаткая, но другого случая поговорить с миссис Чалмерс могло и не представиться. И ее умалчивание, и ее ответы подтверждали мое мнение о ней.
— Если бы Джон Тратвелл знал то, что знаю я, он бы вас боялся как чумы.
Она не нашлась, что ответить, отошла к двери во внутренние покои и чуть было не села мимо стула.
— Куда делись деньги? — спросил я, подойдя к ней вплотную.
Она отвернулась от меня.
— Какие деньги?
— Те, что Элдон Свейн похитил из банка.
— Он перемахнул через границу в Мексику и деньги взял с собой. Я оставалась в Даго. Он обещал приехать за мной, но так и не объявился. И я вышла за Ларри Чалмерса. Вот вам и весь сказ.
— Что Элдон сделал с деньгами в Мексике?
— Ходили слухи, будто он их лишился. Будто на него напали в Байе бандиты, отняли деньги, тем все и кончилось.
— Как звали этих бандитов, Рита?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32