Условия встречи, назначенные нами, будут объявлены завтра утром. Посмотрим, чего удастся достичь, когда два разумных человека сядут за стол переговоров».
Моро создавал впечатление искренности, прекрасно осознавая, что лжет самым бессовестным образом. Он продолжал зловещим тоном:
«Наша предполагаемая встреча не повлияет на мое намерение завтра утром взорвать в океане водородное устройство. Все, включая и вас, господин президент, должны быть абсолютно уверены, что я обладаю безграничными возможностями для выполнения своих обещаний. Возвращаясь к моим обещаниям, должен сообщить вам, что заряды, которые я по-прежнему собираюсь взорвать в субботу вечером, вызовут серию катастрофических землетрясений, далеко превосходящих все природные катаклизмы в истории человечества. Это все».
* * *
– Черт бы побрал вашу проницательность, Райдер, – сказал Барроу. – Вы опять оказались правы. Я имею в виду, насчет землетрясений.
Райдер сдержанно ответил:
– Теперь это вряд ли имеет значение.
В 0.15 пришло сообщение из Комиссии по атомной энергии о том, что водородная бомба под кодовым названием «Тетушка Салли», которую проектировали профессора Барнетт и Аахен, имела в диаметре 11,8 сантиметра.
Это тоже уже не имело никакого значения.
Глава 12
На следующее утро, в 8.00, Моро вновь установил контакт с встревоженным и – такова уж присущая человеку нездоровая страсть к чужим несчастьям и катастрофам – сильно заинтригованным миром. Свое сообщение он сделал намеренно сжатым:
«Моя встреча с президентом и его советниками состоится сегодня в одиннадцать часов вечера. Однако я настаиваю, чтобы президентская команда прибыла в Лос-Анджелес (или, если аэропорт не функционирует, в Сан-Франциско) в шесть часов вечера. Место встречи я не могу и не буду уточнять. Распорядок движения будет объявлен позднее. Надеюсь, население низинных районов Лос-Анджелеса, прибрежных районов к северу до Пойнт-Аргелло и к югу до мексиканской границы, а также островов эвакуировано. Если нет, я снимаю с себя ответственность. Как я и обещал, ядерное устройство будет взорвано через два часа».
* * *
Сассун закрылся в своем кабинете с бригадным генералом ВВС Калвером. Далеко внизу на совершенно пустынных улицах Лос-Анджелеса царила мертвая тишина. Низинные районы города действительно были эвакуированы, в огромной степени благодаря Калверу и двум тысячам подчиненных ему солдат армии и национальной гвардии, призванных помочь выбившейся из сил полиции восстановить порядок. Генерал действовал беспощадно и без всяких колебаний вызвал танки в количестве, приближающемся к батальону, что оказало удивительно отрезвляющее воздействие на горожан, которые до этого, словно одержимые, стремились не к самосохранению, а к самоуничтожению. Развертывание танков производилось во взаимодействии с полицией, частями береговой охраны и армейскими вертолетами, которые точно указывали места основных дорожных пробок. Пустые улицы были загромождены брошенными машинами, многие из которых, судя по внешнему виду, побывали в крупных авариях, причем танки были совершенно не причастны к такому положению дел: горожане устроили все это безобразие сами.
Эвакуация завершилась к полуночи, но уже задолго до этого на улицах города появились пожарные бригады, машины скорой помощи и полицейские автомобили. Пожары, в основном незначительные, были потушены, раненые отправлены в больницы, а полиция произвела рекордное количество арестов грабителей, которые спешили воспользоваться этой беспрецедентной ситуацией, совсем позабыв о чувстве самосохранения: они с веселой бесшабашностью продолжали тащить награбленное, в то время как полицейские с обнаженными пушками взирали на их деятельность чуть ли не с отеческим интересом.
Сассун выключил телевизор и спросил Калвера:
– И что вы об этом думаете?
– Приходится только удивляться колоссальной самонадеянности этого человека.
– Точнее сказать, самоуверенности.
– Если вам так угодно. Понятно, что он хочет провести встречу с президентом под покровом темноты. Очевидно, «распорядок движения», как он это называет, тесно увязан с прибытием самолета. Моро хочет быть уверен в том, что президент прилетит до того, как он даст инструкции.
– А это значит, что у него есть наблюдатели, размещенные в аэропортах Сан-Франциско и Лос-Анджелеса. Что ж, в Адлерхейме имеются три независимые телефонные линии, и мы прослушиваем их все.
– Они могут воспользоваться коротковолновой радиосвязью.
– Об этом мы тоже думали и исключили эту возможность. Моро убежден, что мы не имеем представления, где он находится, а в таком случае зачем беспокоиться о ненужных усовершенствованиях? Райдер с самого начала был прав: непревзойденная самоуверенность Моро погубит его. – Сассун сделал паузу. – Мы на это надеемся.
– Кстати, этот Райдер, что он собой представляет?
– Сами увидите. Я ожидаю его через час. В данный момент он на полицейском стрельбище, практикуется с какими-то русскими игрушками, которые изъял у преступников. Характер у него еще тот, так что не надейтесь услышать от него «сэр».
* * *
В 8.30 утра в специальном выпуске новостей было сделано сообщение о том, что Джеймс Малдун, министр финансов, рано утром перенес повторный сердечный приступ и ему была оказана неотложная помощь по поводу остановки сердца. Если бы он не находился в больнице и рядом с его кроватью не стояло соответствующее оборудование, то вряд ли он выжил бы. Когда болезнь отступила, Малдун решительно заявил, что обязательно поедет на западное побережье, даже если его придется вносить в президентский самолет на носилках.
Калвер сказал:
– Звучит скверно.
– Вот и замечательно. На самом деле он всю ночь проспал крепким сном. Мы просто хотим убедить Моро, что ему придется иметь дело с человеком в критическом состоянии, который требует к себе деликатного отношения. И конечно, это отличный предлог для того, чтобы ввести в президентскую делегацию еще двух человек – врача и заместителя министра финансов, который займет место Малдуна в случае, если тот испустит дух сразу по прибытии в Адлерхейм.
* * *
В 9.00 самолет ВВС США вылетел из аэропорта Лос-Анджелеса. На его борту было только девять пассажиров, все из Голливуда, и каждый из них – специалист в своем хитроумном ремесле. У каждого в руках был небольшой чемоданчик. Кроме того, на борт самолета был погружен маленький деревянный ящик. Ровно через полчаса самолет приземлился в Лас-Вегасе.
* * *
За несколько минут до 10.00 Моро пригласил заложников в свою особую просмотровую комнату. Телевизоры имелись в каждой комнате замка, но этот телеэкран представлял из себя нечто особенное. С помощью относительно простой проекционной аппаратуры Моро сумел увеличить изображение до размеров сто восемьдесят на сто тридцать пять сантиметров, что в четыре раза превышало по высоте и ширине экран обычного телевизора. Зачем он пригласил всех, было неясно. В те моменты, когда Моро не пытал людей, точнее, не приказывал пытать их, он был способен на некоторую любезность. Возможно, он всего лишь хотел видеть их лица. Или, может быть, желал насладиться размахом своих достижений и ощущением своей непобедимой мощи, а присутствие зрителей всегда увеличивает удовольствие от подобных переживаний. Но последнее было маловероятно, ибо злорадство не являлось неотъемлемой чертой характера Моро. Каковы бы ни были причины приглашения, никто из заложников не отказался прийти. Перед лицом катастрофы, пусть даже не касающейся тебя непосредственно, находиться в обществе других людей гораздо спокойнее.
Можно было смело сказать, что все граждане Америки, за исключением занятых сверхважными делами, собрались у телеэкранов, наблюдая за тем же событием. Количество зрителей во всем мире достигало сотен миллионов.
Различные телекомпании, производившие съемку взрыва и его последствий, по вполне понятным причинам старались не рисковать. Как правило, все значительные события, начиная со скачек на Гран-при и кончая извержениями вулканов, снимались с вертолетов, но здесь телевизионщики столкнулись с неизвестностью. Никто не имел ни малейшего представления о том, какова будет сила взрыва и радиация, поэтому телекомпании установили свои камеры на крышах самых высоких зданий на весьма благоразумном расстоянии от берега океана. В результате зрители в Адлерхейме видели только размытые очертания прибрежной части города в нижней части экрана. Если ядерный заряд находился именно в том месте, о котором говорил Моро, то есть между островами Санта-Крус и Санта-Каталина, то основные события должны были произойти на расстоянии по крайней мере в сорок пять километров, что не было непреодолимым препятствием для телескопических объективов. И в данный момент эти объективы были полностью выдвинуты, из-за чего прибрежная часть города оказалась не в фокусе.
День был солнечным и ясным, но в данных обстоятельствах безоблачное небо служило лишь мрачной декорацией для катастрофы, свидетелями которой становились телезрители. Все это играло на руку Моро, так как должно было усилить эмоциональное воздействие предстоящего зрелища. Конечно, грозовое небо, низкие темные тучи, дождь, туман и другие подобные явления природы гораздо больше соответствовали бы обстановке, но зато уменьшили бы общий эффект. Лишь один погодный фактор оказался действительно благоприятным: обычный для этого времени дня и года западный ветер, дувший в сторону материка, сегодня под влиянием фронта низкого давления, двигавшегося с северо-запада, повернул на юг, и в этом направлении ближайшая суша сколько-нибудь значительных размеров находилась на таком же расстоянии, что и Антарктида.
– Обратите внимание на секундную стрелку на настенных часах, – сказал Моро. – Она синхронизирована со взрывным механизмом. Как видите, осталось всего двадцать секунд.
Время – понятие относительное. Для человека, пребывающего в состоянии радостного возбуждения, двадцать секунд – всего лишь краткий миг; для того же, кто находится на дыбе, это целая вечность. Наблюдавшие за происходящим на экране не испытывали физических мучений, но страдали от душевных мук, и эти двадцать секунд показались им бесконечными. Все они вели себя совершенно одинаково: их глаза то и дело перебегали с циферблата часов на экран.
Секундная стрелка достигла цифры «шесть», но ничего не случилось. Пробежали еще одна, две, три секунды – и опять ничего. Все как по команде посмотрели на Моро, который с безмятежным видом развалился в кресле. Он улыбнулся:
– Отбросьте свои сомнения. Бомба установлена глубоко, к тому же вы не учли фактор искривления земной поверхности.
Все взоры обратились на экран, и тогда они увидели это. Сначала на линии горизонта возникла маленькая выпуклость, она стала расти и раздуваться с ужасающей скоростью. Не было ослепляющей вспышки белого света, не было вообще никакого светового излучения, только этот гигантский столб воды и облако водяного пара, которое росло и распространялось до тех пор, пока не заполнило весь экран. Оно было совсем не похоже на атомный гриб, зато очень напоминало своими очертаниями веер, более толстый в центре, чем по краям, нижняя сторона которого располагалась почти параллельно поверхности моря. Если бы можно было посмотреть на это облако сверху, то оно выглядело бы как перевернутый зонтик, но сбоку казалось гигантским веером, раскрытым на 180 градусов и более плотным в центре, там, где взрыв прошел кратчайшее расстояние до поверхности океана. Внезапно этот гигантский веер, занимавший весь экран, съежился почти наполовину.
Испуганный женский голос спросил:
– Что с ним случилось? Что с ним случилось?
– Ничего с ним не случилось, – благодушно ответил Моро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Моро создавал впечатление искренности, прекрасно осознавая, что лжет самым бессовестным образом. Он продолжал зловещим тоном:
«Наша предполагаемая встреча не повлияет на мое намерение завтра утром взорвать в океане водородное устройство. Все, включая и вас, господин президент, должны быть абсолютно уверены, что я обладаю безграничными возможностями для выполнения своих обещаний. Возвращаясь к моим обещаниям, должен сообщить вам, что заряды, которые я по-прежнему собираюсь взорвать в субботу вечером, вызовут серию катастрофических землетрясений, далеко превосходящих все природные катаклизмы в истории человечества. Это все».
* * *
– Черт бы побрал вашу проницательность, Райдер, – сказал Барроу. – Вы опять оказались правы. Я имею в виду, насчет землетрясений.
Райдер сдержанно ответил:
– Теперь это вряд ли имеет значение.
В 0.15 пришло сообщение из Комиссии по атомной энергии о том, что водородная бомба под кодовым названием «Тетушка Салли», которую проектировали профессора Барнетт и Аахен, имела в диаметре 11,8 сантиметра.
Это тоже уже не имело никакого значения.
Глава 12
На следующее утро, в 8.00, Моро вновь установил контакт с встревоженным и – такова уж присущая человеку нездоровая страсть к чужим несчастьям и катастрофам – сильно заинтригованным миром. Свое сообщение он сделал намеренно сжатым:
«Моя встреча с президентом и его советниками состоится сегодня в одиннадцать часов вечера. Однако я настаиваю, чтобы президентская команда прибыла в Лос-Анджелес (или, если аэропорт не функционирует, в Сан-Франциско) в шесть часов вечера. Место встречи я не могу и не буду уточнять. Распорядок движения будет объявлен позднее. Надеюсь, население низинных районов Лос-Анджелеса, прибрежных районов к северу до Пойнт-Аргелло и к югу до мексиканской границы, а также островов эвакуировано. Если нет, я снимаю с себя ответственность. Как я и обещал, ядерное устройство будет взорвано через два часа».
* * *
Сассун закрылся в своем кабинете с бригадным генералом ВВС Калвером. Далеко внизу на совершенно пустынных улицах Лос-Анджелеса царила мертвая тишина. Низинные районы города действительно были эвакуированы, в огромной степени благодаря Калверу и двум тысячам подчиненных ему солдат армии и национальной гвардии, призванных помочь выбившейся из сил полиции восстановить порядок. Генерал действовал беспощадно и без всяких колебаний вызвал танки в количестве, приближающемся к батальону, что оказало удивительно отрезвляющее воздействие на горожан, которые до этого, словно одержимые, стремились не к самосохранению, а к самоуничтожению. Развертывание танков производилось во взаимодействии с полицией, частями береговой охраны и армейскими вертолетами, которые точно указывали места основных дорожных пробок. Пустые улицы были загромождены брошенными машинами, многие из которых, судя по внешнему виду, побывали в крупных авариях, причем танки были совершенно не причастны к такому положению дел: горожане устроили все это безобразие сами.
Эвакуация завершилась к полуночи, но уже задолго до этого на улицах города появились пожарные бригады, машины скорой помощи и полицейские автомобили. Пожары, в основном незначительные, были потушены, раненые отправлены в больницы, а полиция произвела рекордное количество арестов грабителей, которые спешили воспользоваться этой беспрецедентной ситуацией, совсем позабыв о чувстве самосохранения: они с веселой бесшабашностью продолжали тащить награбленное, в то время как полицейские с обнаженными пушками взирали на их деятельность чуть ли не с отеческим интересом.
Сассун выключил телевизор и спросил Калвера:
– И что вы об этом думаете?
– Приходится только удивляться колоссальной самонадеянности этого человека.
– Точнее сказать, самоуверенности.
– Если вам так угодно. Понятно, что он хочет провести встречу с президентом под покровом темноты. Очевидно, «распорядок движения», как он это называет, тесно увязан с прибытием самолета. Моро хочет быть уверен в том, что президент прилетит до того, как он даст инструкции.
– А это значит, что у него есть наблюдатели, размещенные в аэропортах Сан-Франциско и Лос-Анджелеса. Что ж, в Адлерхейме имеются три независимые телефонные линии, и мы прослушиваем их все.
– Они могут воспользоваться коротковолновой радиосвязью.
– Об этом мы тоже думали и исключили эту возможность. Моро убежден, что мы не имеем представления, где он находится, а в таком случае зачем беспокоиться о ненужных усовершенствованиях? Райдер с самого начала был прав: непревзойденная самоуверенность Моро погубит его. – Сассун сделал паузу. – Мы на это надеемся.
– Кстати, этот Райдер, что он собой представляет?
– Сами увидите. Я ожидаю его через час. В данный момент он на полицейском стрельбище, практикуется с какими-то русскими игрушками, которые изъял у преступников. Характер у него еще тот, так что не надейтесь услышать от него «сэр».
* * *
В 8.30 утра в специальном выпуске новостей было сделано сообщение о том, что Джеймс Малдун, министр финансов, рано утром перенес повторный сердечный приступ и ему была оказана неотложная помощь по поводу остановки сердца. Если бы он не находился в больнице и рядом с его кроватью не стояло соответствующее оборудование, то вряд ли он выжил бы. Когда болезнь отступила, Малдун решительно заявил, что обязательно поедет на западное побережье, даже если его придется вносить в президентский самолет на носилках.
Калвер сказал:
– Звучит скверно.
– Вот и замечательно. На самом деле он всю ночь проспал крепким сном. Мы просто хотим убедить Моро, что ему придется иметь дело с человеком в критическом состоянии, который требует к себе деликатного отношения. И конечно, это отличный предлог для того, чтобы ввести в президентскую делегацию еще двух человек – врача и заместителя министра финансов, который займет место Малдуна в случае, если тот испустит дух сразу по прибытии в Адлерхейм.
* * *
В 9.00 самолет ВВС США вылетел из аэропорта Лос-Анджелеса. На его борту было только девять пассажиров, все из Голливуда, и каждый из них – специалист в своем хитроумном ремесле. У каждого в руках был небольшой чемоданчик. Кроме того, на борт самолета был погружен маленький деревянный ящик. Ровно через полчаса самолет приземлился в Лас-Вегасе.
* * *
За несколько минут до 10.00 Моро пригласил заложников в свою особую просмотровую комнату. Телевизоры имелись в каждой комнате замка, но этот телеэкран представлял из себя нечто особенное. С помощью относительно простой проекционной аппаратуры Моро сумел увеличить изображение до размеров сто восемьдесят на сто тридцать пять сантиметров, что в четыре раза превышало по высоте и ширине экран обычного телевизора. Зачем он пригласил всех, было неясно. В те моменты, когда Моро не пытал людей, точнее, не приказывал пытать их, он был способен на некоторую любезность. Возможно, он всего лишь хотел видеть их лица. Или, может быть, желал насладиться размахом своих достижений и ощущением своей непобедимой мощи, а присутствие зрителей всегда увеличивает удовольствие от подобных переживаний. Но последнее было маловероятно, ибо злорадство не являлось неотъемлемой чертой характера Моро. Каковы бы ни были причины приглашения, никто из заложников не отказался прийти. Перед лицом катастрофы, пусть даже не касающейся тебя непосредственно, находиться в обществе других людей гораздо спокойнее.
Можно было смело сказать, что все граждане Америки, за исключением занятых сверхважными делами, собрались у телеэкранов, наблюдая за тем же событием. Количество зрителей во всем мире достигало сотен миллионов.
Различные телекомпании, производившие съемку взрыва и его последствий, по вполне понятным причинам старались не рисковать. Как правило, все значительные события, начиная со скачек на Гран-при и кончая извержениями вулканов, снимались с вертолетов, но здесь телевизионщики столкнулись с неизвестностью. Никто не имел ни малейшего представления о том, какова будет сила взрыва и радиация, поэтому телекомпании установили свои камеры на крышах самых высоких зданий на весьма благоразумном расстоянии от берега океана. В результате зрители в Адлерхейме видели только размытые очертания прибрежной части города в нижней части экрана. Если ядерный заряд находился именно в том месте, о котором говорил Моро, то есть между островами Санта-Крус и Санта-Каталина, то основные события должны были произойти на расстоянии по крайней мере в сорок пять километров, что не было непреодолимым препятствием для телескопических объективов. И в данный момент эти объективы были полностью выдвинуты, из-за чего прибрежная часть города оказалась не в фокусе.
День был солнечным и ясным, но в данных обстоятельствах безоблачное небо служило лишь мрачной декорацией для катастрофы, свидетелями которой становились телезрители. Все это играло на руку Моро, так как должно было усилить эмоциональное воздействие предстоящего зрелища. Конечно, грозовое небо, низкие темные тучи, дождь, туман и другие подобные явления природы гораздо больше соответствовали бы обстановке, но зато уменьшили бы общий эффект. Лишь один погодный фактор оказался действительно благоприятным: обычный для этого времени дня и года западный ветер, дувший в сторону материка, сегодня под влиянием фронта низкого давления, двигавшегося с северо-запада, повернул на юг, и в этом направлении ближайшая суша сколько-нибудь значительных размеров находилась на таком же расстоянии, что и Антарктида.
– Обратите внимание на секундную стрелку на настенных часах, – сказал Моро. – Она синхронизирована со взрывным механизмом. Как видите, осталось всего двадцать секунд.
Время – понятие относительное. Для человека, пребывающего в состоянии радостного возбуждения, двадцать секунд – всего лишь краткий миг; для того же, кто находится на дыбе, это целая вечность. Наблюдавшие за происходящим на экране не испытывали физических мучений, но страдали от душевных мук, и эти двадцать секунд показались им бесконечными. Все они вели себя совершенно одинаково: их глаза то и дело перебегали с циферблата часов на экран.
Секундная стрелка достигла цифры «шесть», но ничего не случилось. Пробежали еще одна, две, три секунды – и опять ничего. Все как по команде посмотрели на Моро, который с безмятежным видом развалился в кресле. Он улыбнулся:
– Отбросьте свои сомнения. Бомба установлена глубоко, к тому же вы не учли фактор искривления земной поверхности.
Все взоры обратились на экран, и тогда они увидели это. Сначала на линии горизонта возникла маленькая выпуклость, она стала расти и раздуваться с ужасающей скоростью. Не было ослепляющей вспышки белого света, не было вообще никакого светового излучения, только этот гигантский столб воды и облако водяного пара, которое росло и распространялось до тех пор, пока не заполнило весь экран. Оно было совсем не похоже на атомный гриб, зато очень напоминало своими очертаниями веер, более толстый в центре, чем по краям, нижняя сторона которого располагалась почти параллельно поверхности моря. Если бы можно было посмотреть на это облако сверху, то оно выглядело бы как перевернутый зонтик, но сбоку казалось гигантским веером, раскрытым на 180 градусов и более плотным в центре, там, где взрыв прошел кратчайшее расстояние до поверхности океана. Внезапно этот гигантский веер, занимавший весь экран, съежился почти наполовину.
Испуганный женский голос спросил:
– Что с ним случилось? Что с ним случилось?
– Ничего с ним не случилось, – благодушно ответил Моро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52