В результате Эстеван расслабился, это время как Амадо оставался начеку и сохранил боевую форму. Ничего, пусть эль-хефе поупражняется, это ему только на пользу!
Печатать на лэптопе было непросто, поскольку левая рука Амадо не успевала за речью персонажей, рождающейся у него в голове. Тем не менее, благодаря усидчивости и сосредоточенности автора, стопка страниц с текстом продолжала расти.
Только ближе к вечеру стук в дверь отвлек Амадо от работы.
Если это опять Эстеван, он ему морду набьет! Скажет ему, чтобы посмотрел вниз и поискал там свои кохонес! Но, открыв дверь, увидел не Эстевана. Перед ним стояла Синди с розовыми косичками, торчащими над головой, как две антенны.
20
Боб свернул в проезд к дому Эстевана. Он с восхищением взирал на окружающую его красоту неописуемую. Пальмы, цветы, подстриженный газон. Богато декорированный дом в колониальном стиле выкрашен в красный цвет оттенка асьенда-рохо с ослепительно белой окантовкой. Большой дом. Внушительный. Садовник подравнивал громадными ножницами зеленую изгородь, а второй метелкой очищал газон от обрезков травки. Здесь не слышно бензиновых воздуходувок для уборки листьев, жужжащих по всему Лос-Анджелесу, как рой рассерженных ос. Люди при бабках могут позволить себе иметь бесшумного садовника с метлой.
Здесь царили тишина и покой. Солнце просвечивало сквозь пальмовые листья, напротив каменных ступенек веранды булькала водичка в мозаичном фонтане, среди зелени щебетали птицы, мягкое и равномерное шуршание метлы по асфальту уносило Боба в другое время, в другое место.
Лупе открыла створку резных деревянных дверей и впустила его в дом. Интерьер был выдержан в стиле, который можно назвать мексиканский модерно. Просто, светло. Стены выкрашены в густые, сочные цвета.
Боб никогда в жизни не встречал подобного великолепия.
Лупе обратилась к нему.
– Он сейчас спустится. Хотите выпить?
– Да, пива, если можно.
– Кларо! Присядьте пока.
Лупе ушла.
Боб встал и выглянул во внутренний двор через большое окно. Рядом с домом находились джакузи и плавательный бассейн. Сад отсюда казался еще больше, чем при въезде. На переднем плане красовались несколько джакаранд, разбит розовый цветник, а склон холма покрывали отдельные, на первый взгляд дикорастущие, кустики мексиканского шалфея и розмарина.
В комнату вошел Эстеван и кашлянул. Боб обернулся.
– Роберто!
– Привет!
Эстеван подошел к нему вплотную и крепко обнял.
– Рад, что ты жив и здоров!
– Я тоже!
На Эстеване был элегантный светло-коричневый костюм, белая сорочка и лиловый галстук в цветочек. Боб решил, что он похож на какого-нибудь латиноамериканского фабриканта. Костюм ему очень шел. Боб почувствовал себя неловко в своих джинсах и хиповой рубашке для боулинга поверх футболки. Эстеван посмотрел на него с очень серьезным выражением.
– Роберто, если тебя опять кто-то попытается убить, ты не должен оставлять его в живых! Энтьендес?
Боб кивнул.
Вошла Лупе, неся на подносе две бутылки с пивом. Эстеван нежно поцеловал ее в щеку.
– Грасиас, корасон!
Лупе улыбнулась Бобу и удалилась.
– Хочу жениться на этой женщине!
Боб радостно улыбнулся.
– Я тоже хочу жениться – на Фелисии!
Эстеван с улыбкой подал Бобу пиво.
– Ке буэно! A su boda!
Они чокнулись.
Боб сделал большой глоток ледяной сервесы.
– А как же теперь быть с Мартином?
– О нем есть кому позаботиться.
Эстеван сел на софу. Боб последовал за ним и сел рядом.
– Почему он хотел убить меня?
– Наверное, потому, что ты бы не стал предателем.
Боб задумался над этими словами. Мартин тоже вроде не был похож на предателя, но, с другой стороны, что известно Бобу о корпоративном политиканстве? Он сам у себя на работе всегда оставался в мертвой зоне под радаром, безнаказанно воровал скрепки и разгильдяйски относился к своим обязанностям.
– Мартин пытался прибрать к рукам мой бизнес.
Боба это удивило.
– Неужели?
– Он подкинул руку Амадо полиции. Убил Норберто. Пытался убить тебя.
Новость потрясла Боба.
– Норберто мертв?!
Эстеван кивнул.
– Послушай, Роберто, кроме Мартина, очень многие хотели бы, чтобы меня не стало. Те, кого прельщает мой бизнес. Я подозреваю, что Мартин работал на кого-то из них. Мне понадобится твоя помощь, Роберто!
– Что надо делать?
Боб испугался, что Эстеван сейчас велит ему перестрелять кучу народа. Одно дело убить Мартина в порядке самообороны. Это он мог бы сделать. Это даже следовало сделать. Но вряд ли ему под силу охотиться по всему Лос-Анджелесу за эстевановскими врагами. Ему не хватало кровожадности и жестокости. Боб не хотел заниматься заказными убийствами. Он никогда не станет таким, как Амадо.
– Я ведь не киллер.
Эстеван засмеялся.
– Знаю, Роберто, знаю! А мне и не нужен киллер, сабес? Мне просто нужен человек, которому я могу доверять.
Эстеван посмотрел ему прямо в глаза.
– Я могу тебе доверять?
Боб кивнул.
– Абсолютно!
Эстеван хлопнул себя ладонями по коленям и встал.
– Вале, тогда за работу, времени у нас очень мало!
Мартин лежал на больничной кровати. Ему было очень хорошо. Особенно хорошо после того, как он обнаружил круглый пластмассовый краник, регулирующий подачу демерола в его вену. Ему нравилось ощущение, какое дает демерол – словно волнами накатывает на мозг – ш-ш-ш-ш… Нахлынет мягко и будто откатится… А потом снова – ш-ш-ш-ш… Волна за волной, опуская его все глубже и глубже в состояние блаженного транса.
Интересно, от демерола бывает передозировка?
Пузатый шериф сидел у него на кровати и уплетал двойной чизбургер с громадными чипсами, принесенные из неизвестного ресторана быстрого обслуживания. Мартин с любопытством и веселым ужасом наблюдал, как толстяк ссыпал чипсы в пакет вместе с двумя пакетиками соли, закатал верхушку пакета и начал трясти, как огромную замасленную мараку. Звук получился далеко не музыкальный. Мартин повернул круглый краник.
Масляных пятен на боках ярко расцвеченного пакета прибавилось. Шериф стал совать в пакет руку и доставать горсти жирно лоснящихся чипсов. Он запихивал их в рот и одновременно говорил что-то. Смысл слов ускользал от Мартина, но голос раздражал. Вернее не сам голос, а тот снисходительный тон, каким представители власти имеют обыкновение общаться со всеми остальными. Чем дольше длился монолог шерифа, тем больше отворачивал краник Мартин.
Он бы не прочь, чтобы эта капельница находилась при нем все время. Кто-то действует тебе на нервы? Открой краник! Застрял в пробке, а по радио одна реклама? Ширни гуты! И тебе сразу станет хорошо! Капельница с «демеролом» – отличное средство для существенного повышения качества жизни.
Амадо сидел на кровати среди скомканных простыней и смотрел, как Синди читает его сценарий. Он был вынужден признаться самому себе, что сильно волнуется. То, что ему удалось завершить свой первый черновой вариант, вызывало у него гордость и небольшое головокружение. До сих пор в его жизни не свершалось ничего подобного – чтобы его посетила идея, он принял соответствующее решение, потом сел и просто осуществил задуманное. Сам, от начала до конца. Конечно, ему давали приказания, и он их выполнял. Сперва кого-то разыскать, потом зарыть в чистом поле. Но то было совсем иное. Для таких дел большого ума не требовалось. И особых личных качества тоже. Повседневный труд в преступной организации лишен духовной отдачи. Амадо не оставлял его только потому, что работа легкая, а деньги хорошие.
Но это занятие не приносило ему никакого морального удовлетворения.
Теперь же Амадо обнаружил, что наделяя персонажи дыханием жизни силой своего воображения, воспроизводя человеческие страсти на чистом листе бумаги, создавая захватывающую историю, какую просто невозможно не рассказать, он тем самым заполнял пустоту в собственной душе. Писать киносценарий нелегко, но Амадо упоенно переживал творческие муки и, будто в награду, чувствовал себя удивительно хорошо.
И еще он испытывал непонятную, головокружительную, какую-то мальчишескую увлеченность Синди. Эта корейская девочка не имела ничего общего со знакомыми ему женщинами. Во-первых, в отличие от роскошных латин с пышными, колышущимися формами, Синди была миниатюрной, изящной малышкой. Амадо мог одной сложенной в горсть ладонью взяться за обе ее грудки. У нее почти не росли волосы на лобке. Бедра и попка были узкие, как у подростка. Но Амадо сходил по ней с ума.
Ему пришло в голову, что, возможно, Синди казалась такой неотразимо соблазнительной не телом, но живостью ума, своей яркой личностью. Амадо никогда в жизни не встречал такого умного и забавного собеседника, как Синди. Ее все интересовало – люди, города, идеи, слова. Она была любознательная. И очень смелая.
Синди переворачивала страницы сценария с нарастающим интересом и восторгом. Амадо любовался ее бесстыдно голым и удивительно сильным телом, лежащим поверх простыней, растрепавшимися во время секса розовыми косичками.
– Амадо, я не понимаю по-испански!
Он улыбнулся.
– Хочешь, я буду тебе читать и переводить?
– Хочу!
Она забралась под простыню, как маленькая девочка, которая приготовилась слушать сказку на ночь.
Амадо начал читать.
Мора сидела на очень неудобном стуле рядом со столом Дона и увлеченно листала каталог полицейского снаряжения. Кобуры, наручники, «тазеры», баллончики с перечным спреем, пуленепробиваемые жилеты и еще много других крутых штучек. Все они, даже обувь, вызывали у Моры живой интерес. Надо спросить у Дона, обязательно ли служить в полиции, чтобы заказать по этому каталогу, или это может сделать любой добропорядочный гражданин. Вот было бы здорово облачиться в полицейское обмундирование и приковать Дона наручниками к кровати! Вот эти, к примеру, хороши, пластиковые – прочные, легкие и доступные по цене! Отличное средство для усмирения тех, кто оказывает сопротивление властям! И если Дона чем-то не устраивает огнестрельное оружие в постели, то, возможно, подойдет вот эта ночная дубинка полицейского!
Дон положил телефонную трубку и повернулся к Море.
– У меня к тебе есть один очень личный вопрос.
– Неужели?
– Насколько хорошо ты знаешь своего бывшего любовника?
Мора на секунду задумалась. Она знала Боба достаточно хорошо. У них были минуты интимной близости. Они делились друг с другом мечтами и надеждами. Однако Мора никогда не сближалась с Бобом так, как с Доном. Трудно сказать, хорошо ли она его знала.
– А что?
– Значит, так. У меня есть две человеческие руки. Происхождение одной неизвестно. Отпечатки пальцев отсутствуют во всех имеющихся базах данных. Хотя я уверен, если обнаружится труп однорукого бандита, это и будет бывший владелец руки.
– Вторая рука принадлежала Максу Ларге. Твой бывший любовник, Боб, привез ее в полицию. Ларга был твоим клиентом. В тот день, когда он не явился к тебе на прием, вместо него пришел Боб. Однако автомобиль Л арги найден на стоянке твоего офиса.
Мора смотрела на него с бесстрастным выражением на лице.
– И что из этого следует?
– Предположим, Ларга не был вовлечен в преступную деятельность и не имел ничего общего с мексиканской мафией.
– Ну, а причем тут Боб?
– Вот это я и хочу знать.
Мора пожала плечами.
– Я. конечно, не могу сказать с полной определенностью, но сомневаюсь, чтобы Боб тусовался с мафиозными типами. То есть, я даже представить себе этого не могу.
Дон состроил серьезную мину, означающую, что у него есть плохие новости.
– Возможно, тебя это не обрадует, но я начинаю думать, что Боб причастен к исчезновению Ларги.
Мора расхохоталась.
– Круто!
– Круто?
Мора постаралась взять себя в руки.
– Понимаешь, просто… просто, если бы ты знал Боба… это так не похоже на него! А если он действительно сделал нечто подобное, разве это не круто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Печатать на лэптопе было непросто, поскольку левая рука Амадо не успевала за речью персонажей, рождающейся у него в голове. Тем не менее, благодаря усидчивости и сосредоточенности автора, стопка страниц с текстом продолжала расти.
Только ближе к вечеру стук в дверь отвлек Амадо от работы.
Если это опять Эстеван, он ему морду набьет! Скажет ему, чтобы посмотрел вниз и поискал там свои кохонес! Но, открыв дверь, увидел не Эстевана. Перед ним стояла Синди с розовыми косичками, торчащими над головой, как две антенны.
20
Боб свернул в проезд к дому Эстевана. Он с восхищением взирал на окружающую его красоту неописуемую. Пальмы, цветы, подстриженный газон. Богато декорированный дом в колониальном стиле выкрашен в красный цвет оттенка асьенда-рохо с ослепительно белой окантовкой. Большой дом. Внушительный. Садовник подравнивал громадными ножницами зеленую изгородь, а второй метелкой очищал газон от обрезков травки. Здесь не слышно бензиновых воздуходувок для уборки листьев, жужжащих по всему Лос-Анджелесу, как рой рассерженных ос. Люди при бабках могут позволить себе иметь бесшумного садовника с метлой.
Здесь царили тишина и покой. Солнце просвечивало сквозь пальмовые листья, напротив каменных ступенек веранды булькала водичка в мозаичном фонтане, среди зелени щебетали птицы, мягкое и равномерное шуршание метлы по асфальту уносило Боба в другое время, в другое место.
Лупе открыла створку резных деревянных дверей и впустила его в дом. Интерьер был выдержан в стиле, который можно назвать мексиканский модерно. Просто, светло. Стены выкрашены в густые, сочные цвета.
Боб никогда в жизни не встречал подобного великолепия.
Лупе обратилась к нему.
– Он сейчас спустится. Хотите выпить?
– Да, пива, если можно.
– Кларо! Присядьте пока.
Лупе ушла.
Боб встал и выглянул во внутренний двор через большое окно. Рядом с домом находились джакузи и плавательный бассейн. Сад отсюда казался еще больше, чем при въезде. На переднем плане красовались несколько джакаранд, разбит розовый цветник, а склон холма покрывали отдельные, на первый взгляд дикорастущие, кустики мексиканского шалфея и розмарина.
В комнату вошел Эстеван и кашлянул. Боб обернулся.
– Роберто!
– Привет!
Эстеван подошел к нему вплотную и крепко обнял.
– Рад, что ты жив и здоров!
– Я тоже!
На Эстеване был элегантный светло-коричневый костюм, белая сорочка и лиловый галстук в цветочек. Боб решил, что он похож на какого-нибудь латиноамериканского фабриканта. Костюм ему очень шел. Боб почувствовал себя неловко в своих джинсах и хиповой рубашке для боулинга поверх футболки. Эстеван посмотрел на него с очень серьезным выражением.
– Роберто, если тебя опять кто-то попытается убить, ты не должен оставлять его в живых! Энтьендес?
Боб кивнул.
Вошла Лупе, неся на подносе две бутылки с пивом. Эстеван нежно поцеловал ее в щеку.
– Грасиас, корасон!
Лупе улыбнулась Бобу и удалилась.
– Хочу жениться на этой женщине!
Боб радостно улыбнулся.
– Я тоже хочу жениться – на Фелисии!
Эстеван с улыбкой подал Бобу пиво.
– Ке буэно! A su boda!
Они чокнулись.
Боб сделал большой глоток ледяной сервесы.
– А как же теперь быть с Мартином?
– О нем есть кому позаботиться.
Эстеван сел на софу. Боб последовал за ним и сел рядом.
– Почему он хотел убить меня?
– Наверное, потому, что ты бы не стал предателем.
Боб задумался над этими словами. Мартин тоже вроде не был похож на предателя, но, с другой стороны, что известно Бобу о корпоративном политиканстве? Он сам у себя на работе всегда оставался в мертвой зоне под радаром, безнаказанно воровал скрепки и разгильдяйски относился к своим обязанностям.
– Мартин пытался прибрать к рукам мой бизнес.
Боба это удивило.
– Неужели?
– Он подкинул руку Амадо полиции. Убил Норберто. Пытался убить тебя.
Новость потрясла Боба.
– Норберто мертв?!
Эстеван кивнул.
– Послушай, Роберто, кроме Мартина, очень многие хотели бы, чтобы меня не стало. Те, кого прельщает мой бизнес. Я подозреваю, что Мартин работал на кого-то из них. Мне понадобится твоя помощь, Роберто!
– Что надо делать?
Боб испугался, что Эстеван сейчас велит ему перестрелять кучу народа. Одно дело убить Мартина в порядке самообороны. Это он мог бы сделать. Это даже следовало сделать. Но вряд ли ему под силу охотиться по всему Лос-Анджелесу за эстевановскими врагами. Ему не хватало кровожадности и жестокости. Боб не хотел заниматься заказными убийствами. Он никогда не станет таким, как Амадо.
– Я ведь не киллер.
Эстеван засмеялся.
– Знаю, Роберто, знаю! А мне и не нужен киллер, сабес? Мне просто нужен человек, которому я могу доверять.
Эстеван посмотрел ему прямо в глаза.
– Я могу тебе доверять?
Боб кивнул.
– Абсолютно!
Эстеван хлопнул себя ладонями по коленям и встал.
– Вале, тогда за работу, времени у нас очень мало!
Мартин лежал на больничной кровати. Ему было очень хорошо. Особенно хорошо после того, как он обнаружил круглый пластмассовый краник, регулирующий подачу демерола в его вену. Ему нравилось ощущение, какое дает демерол – словно волнами накатывает на мозг – ш-ш-ш-ш… Нахлынет мягко и будто откатится… А потом снова – ш-ш-ш-ш… Волна за волной, опуская его все глубже и глубже в состояние блаженного транса.
Интересно, от демерола бывает передозировка?
Пузатый шериф сидел у него на кровати и уплетал двойной чизбургер с громадными чипсами, принесенные из неизвестного ресторана быстрого обслуживания. Мартин с любопытством и веселым ужасом наблюдал, как толстяк ссыпал чипсы в пакет вместе с двумя пакетиками соли, закатал верхушку пакета и начал трясти, как огромную замасленную мараку. Звук получился далеко не музыкальный. Мартин повернул круглый краник.
Масляных пятен на боках ярко расцвеченного пакета прибавилось. Шериф стал совать в пакет руку и доставать горсти жирно лоснящихся чипсов. Он запихивал их в рот и одновременно говорил что-то. Смысл слов ускользал от Мартина, но голос раздражал. Вернее не сам голос, а тот снисходительный тон, каким представители власти имеют обыкновение общаться со всеми остальными. Чем дольше длился монолог шерифа, тем больше отворачивал краник Мартин.
Он бы не прочь, чтобы эта капельница находилась при нем все время. Кто-то действует тебе на нервы? Открой краник! Застрял в пробке, а по радио одна реклама? Ширни гуты! И тебе сразу станет хорошо! Капельница с «демеролом» – отличное средство для существенного повышения качества жизни.
Амадо сидел на кровати среди скомканных простыней и смотрел, как Синди читает его сценарий. Он был вынужден признаться самому себе, что сильно волнуется. То, что ему удалось завершить свой первый черновой вариант, вызывало у него гордость и небольшое головокружение. До сих пор в его жизни не свершалось ничего подобного – чтобы его посетила идея, он принял соответствующее решение, потом сел и просто осуществил задуманное. Сам, от начала до конца. Конечно, ему давали приказания, и он их выполнял. Сперва кого-то разыскать, потом зарыть в чистом поле. Но то было совсем иное. Для таких дел большого ума не требовалось. И особых личных качества тоже. Повседневный труд в преступной организации лишен духовной отдачи. Амадо не оставлял его только потому, что работа легкая, а деньги хорошие.
Но это занятие не приносило ему никакого морального удовлетворения.
Теперь же Амадо обнаружил, что наделяя персонажи дыханием жизни силой своего воображения, воспроизводя человеческие страсти на чистом листе бумаги, создавая захватывающую историю, какую просто невозможно не рассказать, он тем самым заполнял пустоту в собственной душе. Писать киносценарий нелегко, но Амадо упоенно переживал творческие муки и, будто в награду, чувствовал себя удивительно хорошо.
И еще он испытывал непонятную, головокружительную, какую-то мальчишескую увлеченность Синди. Эта корейская девочка не имела ничего общего со знакомыми ему женщинами. Во-первых, в отличие от роскошных латин с пышными, колышущимися формами, Синди была миниатюрной, изящной малышкой. Амадо мог одной сложенной в горсть ладонью взяться за обе ее грудки. У нее почти не росли волосы на лобке. Бедра и попка были узкие, как у подростка. Но Амадо сходил по ней с ума.
Ему пришло в голову, что, возможно, Синди казалась такой неотразимо соблазнительной не телом, но живостью ума, своей яркой личностью. Амадо никогда в жизни не встречал такого умного и забавного собеседника, как Синди. Ее все интересовало – люди, города, идеи, слова. Она была любознательная. И очень смелая.
Синди переворачивала страницы сценария с нарастающим интересом и восторгом. Амадо любовался ее бесстыдно голым и удивительно сильным телом, лежащим поверх простыней, растрепавшимися во время секса розовыми косичками.
– Амадо, я не понимаю по-испански!
Он улыбнулся.
– Хочешь, я буду тебе читать и переводить?
– Хочу!
Она забралась под простыню, как маленькая девочка, которая приготовилась слушать сказку на ночь.
Амадо начал читать.
Мора сидела на очень неудобном стуле рядом со столом Дона и увлеченно листала каталог полицейского снаряжения. Кобуры, наручники, «тазеры», баллончики с перечным спреем, пуленепробиваемые жилеты и еще много других крутых штучек. Все они, даже обувь, вызывали у Моры живой интерес. Надо спросить у Дона, обязательно ли служить в полиции, чтобы заказать по этому каталогу, или это может сделать любой добропорядочный гражданин. Вот было бы здорово облачиться в полицейское обмундирование и приковать Дона наручниками к кровати! Вот эти, к примеру, хороши, пластиковые – прочные, легкие и доступные по цене! Отличное средство для усмирения тех, кто оказывает сопротивление властям! И если Дона чем-то не устраивает огнестрельное оружие в постели, то, возможно, подойдет вот эта ночная дубинка полицейского!
Дон положил телефонную трубку и повернулся к Море.
– У меня к тебе есть один очень личный вопрос.
– Неужели?
– Насколько хорошо ты знаешь своего бывшего любовника?
Мора на секунду задумалась. Она знала Боба достаточно хорошо. У них были минуты интимной близости. Они делились друг с другом мечтами и надеждами. Однако Мора никогда не сближалась с Бобом так, как с Доном. Трудно сказать, хорошо ли она его знала.
– А что?
– Значит, так. У меня есть две человеческие руки. Происхождение одной неизвестно. Отпечатки пальцев отсутствуют во всех имеющихся базах данных. Хотя я уверен, если обнаружится труп однорукого бандита, это и будет бывший владелец руки.
– Вторая рука принадлежала Максу Ларге. Твой бывший любовник, Боб, привез ее в полицию. Ларга был твоим клиентом. В тот день, когда он не явился к тебе на прием, вместо него пришел Боб. Однако автомобиль Л арги найден на стоянке твоего офиса.
Мора смотрела на него с бесстрастным выражением на лице.
– И что из этого следует?
– Предположим, Ларга не был вовлечен в преступную деятельность и не имел ничего общего с мексиканской мафией.
– Ну, а причем тут Боб?
– Вот это я и хочу знать.
Мора пожала плечами.
– Я. конечно, не могу сказать с полной определенностью, но сомневаюсь, чтобы Боб тусовался с мафиозными типами. То есть, я даже представить себе этого не могу.
Дон состроил серьезную мину, означающую, что у него есть плохие новости.
– Возможно, тебя это не обрадует, но я начинаю думать, что Боб причастен к исчезновению Ларги.
Мора расхохоталась.
– Круто!
– Круто?
Мора постаралась взять себя в руки.
– Понимаешь, просто… просто, если бы ты знал Боба… это так не похоже на него! А если он действительно сделал нечто подобное, разве это не круто?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42