– Я не хочу, чтоб такое случилось с моими детьми!
– Так и случится, если мы не взглянем на положение здраво, – влепила в ответ Хэлен.
– Любовница Огненного Шута! – взвизгнул кто-то. Клич подхватили в других концах зала.
– Какое безумие, Алан. – Она взглянула на него, словно ища совета. – Я не ждала такой истерии.
– Дави дальше, – сказал он. – Это все, что тебе остается. Отвечай им!
– Пауйс – это президент! Пауйс – это президент! – неслось со всех концов зала.
– Пауйс – это сумасшествие! – закричала она. – Сумасшествие, охватившее сегодня некоторых из вас. Слепой страх никуда вас не заведет. Я предлагаю здравомыслие!
– На безумие больше похоже!
– Если бы вы слушали меня, как разумные взрослые люди, а не кричали и вопили, я бы рассказала, что имею в виду, – Хэлен стояла, скрестив руки на груди, ожидая, когда стихнет шум.
Алан подошел к ней и встал рядом.
– Дайте ей возможность! – взревел он. – Дайте мисс Картис возможность!
Когда наконец шум приутих, Хэлен продолжила:
– Я видела Огненного Шута после этого всесожжения. Он сказал мне, что с его машинами возились полицейские, и это вызвало пожар. Он там ни при чем!
– Значит, врал!
– Успокойтесь! – умоляла Хэлен. – Выслушайте меня!
– Мы слишком долго прислушивались к вранью Огненного Шута. Зачем слушать еще и твое?
– Огненный Шут не лгал вам. Вы находили в том, что он говорил, тот смысл, который сами хотели найти. Теперь вы так же поступаете со мной! Огненный Шут невиновен!
Алан зашептал:
– Не заходи так далеко, Хэлен. Ты сказала достаточно.
Она, должно быть, поняла, что совершила промах. Ее занесло в пылу полемики, она признала, что считает Огненного Шута невиновным. Алан мог представить, что завтра станут говорить по лазервидению и напишут в газетах.
– Есть ли еще вопросы? – призвал он. Но его голос утонул в рассерженном реве толпы.
– Не совсем удачный вечер, – сказал он, отвозя ее домой. Им пришлось ждать несколько часов, пока рассеется толпа.
Она подавленно молчала.
– Как будем двигать кампанию дальше? – спросил он.
– Дальше? А стоит ли, Алан? Я ничего не добиваюсь. Никогда не видала такой дикой истерии. Я думала, мы избавились от такого век назад.
– Требуется больше ста лет, чтобы научить людей прислушиваться к голосу разума, когда кто-то твердит им, что огонь их жизни могут затушить в одно мгновение.
– Согласна. Но что же нам делать? Я не ожидала столь сильного противодействия. Я не собиралась говорить, что Огненный Шут невиновен. Я знала, что это слишком, что они не примут прямо противоположное тому, во что они сейчас верят. Но я так разозлилась…
– Просто неудачно вышло, – сказал он утешающе, хотя внутренне досадовал, что в последнюю минуту она потеряла власть над собой. – К тому же время еще есть. Возможно, к концу кампании на нашей стороне окажется больше народу.
– Если только они станут обращать на нас внимание, – устало сказала Хэлен, когда они входили в ее квартиру.
– Думаю, такого не случится. В наших взглядах почти нет ничего спорного!
* * *
На следующий день в партийной штаб-квартире РЛД побывала одна делегация.
Двое мужчин и двое женщин. Оба мужчины – худощавые, среднего роста. Один из них, вошедший первым и оказавшийся лицом к лицу с Аланом, которому поручили их встретить, имел песочного цвета волосы, выпирающее адамово яблоко и нервный тик. Второй оставлял менее яркое впечатление каштановыми волосами и исступленно горящими глазами на мягком лице. Женщины могли бы показаться хорошенькими, если бы оделись опрятнее, моднее и больше внимания уделили прическам и макияжу. Синие чулки, одним словом.
Женщина ростом повыше держала аккуратный транспарант: ГРЯДЕТ КОНЕЦ СВЕТА. НОВЫЕ АДВЕНТИСТЫ ГОВОРЯТ «НЕТ» ЛОЖНЫМ БОГАМ. ОСТАНОВИТЬ ОГНЕННОГО ШУТА.
Алану были знакомы их взгляды. По многочисленным передачам лазервидения знал он и их предводителя.
– Доброе утро, старейшина Смод, – весело сказал он. – Чем можем служить?
– Мы пришли выразить вам осуждение Новых Адвентистов, – сказал старейшина Смод высокопарно.
Новые Адвентисты являлись самым сильным, единственным, пользующимся определенным влиянием, религиозным течением из ныне существовавших; их ряды так явно изобиловали помешанными и благочестивыми параноиками, что общественность и политики одинаково не обращали на них внимания, которого иначе заслуживало бы такое распространенное движение в условиях демократии. Тем не менее надоедать они могли. И самым надоедливым был старейшина Смод, первый помощник выжившего из ума Верховного старейшины Бевиса, которому часто случалось заснуть во время собственных речей.
– А почему вы решили меня осудить? – поднял брови Алан.
– Мы пришли осудить Радикально-Либеральное Движение за его возмутительную поддержку этого порождения сатаны, Огненного Шута! – сказала одна из синих чулков на удивление ясным и музыкальным голосом.
– Но какое отношение к Новым Адвентистам имеет Огненный Шут? – удивленно спросил Алан.
– Молодой человек, мы противостоим сподвижникам Сатаны.
– Не сомневаюсь. Но я по-прежнему не вижу связи…
– Сатана желает уничтожить мир огнем, покуда Господь милостивый не дождался своего часа. Мы не можем такого терпеть!
Теперь Алан вспомнил, как первоначально существовавшая в двадцатом веке секта объявила, что они – единственные, кто будет спасен, когда мир уничтожит огонь. Немного осторожничали с датой, но, подстрекаемые слегка разочарованными приверженцами, в конце концов определили точный срок конца света – двухтысячный год, утверждая, что в третьем тысячелетии останутся жить только верующие. Как ни печально, к началу третьего тысячелетия верующих осталось меньше, чем прежде, поскольку многие не вполне согласились с говорившимся им старейшинами движения по поводу того, что ранее Библию истолковывали неверно касательно даты рождения Христа (1 января двухтысячного года состоялось быстрое и ловкое жонглирование христианским, иудейским и мусульманским календарями). Но, несмотря на такую дискредитацию, секта вновь выросла с изобретением несколько иного объяснения, а именно, что мир не погибнет в результате всесожжения, но начнет – и уже начал – погибать с двухтысячного года, а уж на этот процесс отводился практически бесконечный промежуток времени. Однако появление страха перед Огненным Шутом и разговоров о возможном уничтожении, очевидно, снова расстроило их планы!
– Но зачем конкретно вы к нам пришли? – задал вопрос Алан.
– Просить вас примкнуть к праведным, противостоящим Огненному Шуту. Мы были поражены, увидев, что есть еще на Земле грешники, верящие в его невиновность! И вот мы пришли – наставить вас на Путь Истинный.
– Спасибо, – сказал Алан, – но все, что я могу сказать – а я не могу говорить за РЛД в целом – это что Огненный Шут не похож на того, кто уничтожает мир огнем. Спорить не о чем.
Старейшина Смод, видимо, впал в некоторое замешательство. Очевидно, он считал Огненного Шута своего рода самозваным разрушителем мира, тогда как секта Новых Адвентистов некоторое время монопольно владела этой идеей.
Алан решил подшутить над ним и кротко сказал:
– Огненный Шут мог быть и на вашей стороне, разве нет?
– Нет! Он – отродье Сатаны. Сатана, – сказал Смод с угрюмым удовлетворением, – явился нам в образе Огненного Шута.
– Сатана? А ведь Огненный Шут пророчил миру гибель от огня, если только, говоря вашими словами, мир не повернется спиной к Маммоне. Невозможно ведь поклоняться обоим…
– Дьявольская уловка. Огненный Шут – ответ Сатаны на Слово Истины – наше слово!
Ничего хорошего. Алану не удавалось воспринять его логику – если таковая имелась. Он вынужден был признать поражение.
– А если мы не прекратим нашей поддержки Огненного Шута? – спросил он.
– Тогда вас уничтожит огонь небесный!
– Мы не можем победить, так? – сказал Алан.
– Вы такой же, как вам подобные, – усмехнулся старейшина Смод. – Они тоже не обращают на нас внимания.
– Кого вы имеете в виду?
– Притворяетесь, что не знаете! Ха! Разве вы не один из банды тех, что называют себя Тайными Сынами Огненного Шута?
– Я не знал, что есть такие. А где именно?
– Мы уже пытались убедить их отказаться от их ложного культа. Вчера делегация наших английских братьев ходила к ним, но безрезультатно.
– Так они в Англии? Где?
– В зловонных трущобах Мэйфэра, конечно, откуда они родом! – Старейшина Смод обернулся к своим последователям. – Пойдемте, мы попытались спасти их, но они в нас не нуждаются. Покинем же сии врата ада!
Они чопорно ушествовали.
Мэйфэр. Не там ли находилось прибежище Биаса? Возможно, здесь есть некая связь. Может, удастся доказать, раз и навсегда, замышлял ли гигантский поджог Огненный Шут или его подставили торговцы оружием.
Алан торопливо прошел в заднюю комнату, где Хэлен с Джорданом Кэлписом планировала свою предвыборную поездку.
– Хэлен, думаю, у меня есть нить. Я не уверен, но, если повезет, я смогу добыть доказательства того, что мы правы насчет Огненного Шута. Как я только что узнал, у него все еще есть сторонники в Лондоне. Я собираюсь туда.
– Мне отправиться с тобой?
– Нет. Тебе предстоит многое сделать, если ты собираешься приблизиться к тому, чтобы победить на этих выборах. Трудись упрямо, и не теряй самообладания по поводу Огненного Шута. Я вернусь, как только добуду какие-то определенные сведения.
– Алан, возможно, это опасно. Биас и ему подобные прилагают усилия, чтобы обеспечить свою безопасность.
– Я сделаю то же самое, не беспокойся, – сказал он. Потом обратился к Кэлпису:
– Можно тебя побеспокоить, Джордан?
Джордан тактично вышел из комнаты. Алан обнял Хэлен, глядя ей в лицо. Выглядела она наполовину испуганно, наполовину озабоченно.
– Алан…
– Да?
Она, улыбаясь, покачала головой.
– Береги себя.
– Сумею, – сказал он и поцеловал ее.
Глава 14
Мэйфэр разрушался.
Нигде на трех планетах не было подобных трущоб, и косвенно их создало богатство, а не бедность.
Проходя по гноящимся улицам, примыкавшим к Парк Лэйн, под моросившим с затянутого тучами полуденного неба дождичком, Алан вспоминал, как все это стало таким, как сейчас. Мэйфэр принадлежал одному человеку – человеку, который мечтал им владеть, достиг своей цели и дожил до дряхлости – Рональду Лоури, британскому финансисту, отказавшему правительству в просьбе выкупить его недвижимость, а, кроме того, отказавшемуся содержать свои владения. Былые жители и размещавшиеся там некогда представительства различных фирм с тех пор съехали, не вынеся роковой диктатуры Лоури. Их место заняли бездомные, по большей части имевшие отношение к преступному миру. Как и Лоури, они не проявляли заинтересованности в сохранении чужой собственности. Для них она и так прекрасно подходила – лабиринт громадных заброшенных отелей, контор и жилых домов. Лоури обладал богатством – возможно, самым большим в мире – и, несмотря на дряхлость, властью. Он не позволял ни единому представителю властей ступить на свою землю и подкреплял свои желания угрозами изъять из столицы свои предприятия, без чего она придет в упадок, а правительство столкнется с безработицей, необходимостью переезда и так далее. Пока к власти не придет менее осторожная партия, Мэйфэр будет и дальше загнивать, по крайней мере до конца дней Лоури.
Неряшливая, старомодная архитектура «Хилтона», «Дорчестера» и «Миллениум Грандэ» возвышалась над Аланом, когда он проходил между ними и джунглями, разросшимися рядом с Гайд-парком. Сам Гайд-парк оставался общественной собственностью, содержался в чистоте и порядке городским Советом Лондона, но разросшиеся корни и кустарник слились в почти непреодолимую живую изгородь у границ парка.
Он, рассудив здраво, не сразу направился в «Дорчестер», где предположительно находился Биас, а вместо этого зашел в кафе, все еще называвшееся «Дарлингтон Грилл».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
– Так и случится, если мы не взглянем на положение здраво, – влепила в ответ Хэлен.
– Любовница Огненного Шута! – взвизгнул кто-то. Клич подхватили в других концах зала.
– Какое безумие, Алан. – Она взглянула на него, словно ища совета. – Я не ждала такой истерии.
– Дави дальше, – сказал он. – Это все, что тебе остается. Отвечай им!
– Пауйс – это президент! Пауйс – это президент! – неслось со всех концов зала.
– Пауйс – это сумасшествие! – закричала она. – Сумасшествие, охватившее сегодня некоторых из вас. Слепой страх никуда вас не заведет. Я предлагаю здравомыслие!
– На безумие больше похоже!
– Если бы вы слушали меня, как разумные взрослые люди, а не кричали и вопили, я бы рассказала, что имею в виду, – Хэлен стояла, скрестив руки на груди, ожидая, когда стихнет шум.
Алан подошел к ней и встал рядом.
– Дайте ей возможность! – взревел он. – Дайте мисс Картис возможность!
Когда наконец шум приутих, Хэлен продолжила:
– Я видела Огненного Шута после этого всесожжения. Он сказал мне, что с его машинами возились полицейские, и это вызвало пожар. Он там ни при чем!
– Значит, врал!
– Успокойтесь! – умоляла Хэлен. – Выслушайте меня!
– Мы слишком долго прислушивались к вранью Огненного Шута. Зачем слушать еще и твое?
– Огненный Шут не лгал вам. Вы находили в том, что он говорил, тот смысл, который сами хотели найти. Теперь вы так же поступаете со мной! Огненный Шут невиновен!
Алан зашептал:
– Не заходи так далеко, Хэлен. Ты сказала достаточно.
Она, должно быть, поняла, что совершила промах. Ее занесло в пылу полемики, она признала, что считает Огненного Шута невиновным. Алан мог представить, что завтра станут говорить по лазервидению и напишут в газетах.
– Есть ли еще вопросы? – призвал он. Но его голос утонул в рассерженном реве толпы.
– Не совсем удачный вечер, – сказал он, отвозя ее домой. Им пришлось ждать несколько часов, пока рассеется толпа.
Она подавленно молчала.
– Как будем двигать кампанию дальше? – спросил он.
– Дальше? А стоит ли, Алан? Я ничего не добиваюсь. Никогда не видала такой дикой истерии. Я думала, мы избавились от такого век назад.
– Требуется больше ста лет, чтобы научить людей прислушиваться к голосу разума, когда кто-то твердит им, что огонь их жизни могут затушить в одно мгновение.
– Согласна. Но что же нам делать? Я не ожидала столь сильного противодействия. Я не собиралась говорить, что Огненный Шут невиновен. Я знала, что это слишком, что они не примут прямо противоположное тому, во что они сейчас верят. Но я так разозлилась…
– Просто неудачно вышло, – сказал он утешающе, хотя внутренне досадовал, что в последнюю минуту она потеряла власть над собой. – К тому же время еще есть. Возможно, к концу кампании на нашей стороне окажется больше народу.
– Если только они станут обращать на нас внимание, – устало сказала Хэлен, когда они входили в ее квартиру.
– Думаю, такого не случится. В наших взглядах почти нет ничего спорного!
* * *
На следующий день в партийной штаб-квартире РЛД побывала одна делегация.
Двое мужчин и двое женщин. Оба мужчины – худощавые, среднего роста. Один из них, вошедший первым и оказавшийся лицом к лицу с Аланом, которому поручили их встретить, имел песочного цвета волосы, выпирающее адамово яблоко и нервный тик. Второй оставлял менее яркое впечатление каштановыми волосами и исступленно горящими глазами на мягком лице. Женщины могли бы показаться хорошенькими, если бы оделись опрятнее, моднее и больше внимания уделили прическам и макияжу. Синие чулки, одним словом.
Женщина ростом повыше держала аккуратный транспарант: ГРЯДЕТ КОНЕЦ СВЕТА. НОВЫЕ АДВЕНТИСТЫ ГОВОРЯТ «НЕТ» ЛОЖНЫМ БОГАМ. ОСТАНОВИТЬ ОГНЕННОГО ШУТА.
Алану были знакомы их взгляды. По многочисленным передачам лазервидения знал он и их предводителя.
– Доброе утро, старейшина Смод, – весело сказал он. – Чем можем служить?
– Мы пришли выразить вам осуждение Новых Адвентистов, – сказал старейшина Смод высокопарно.
Новые Адвентисты являлись самым сильным, единственным, пользующимся определенным влиянием, религиозным течением из ныне существовавших; их ряды так явно изобиловали помешанными и благочестивыми параноиками, что общественность и политики одинаково не обращали на них внимания, которого иначе заслуживало бы такое распространенное движение в условиях демократии. Тем не менее надоедать они могли. И самым надоедливым был старейшина Смод, первый помощник выжившего из ума Верховного старейшины Бевиса, которому часто случалось заснуть во время собственных речей.
– А почему вы решили меня осудить? – поднял брови Алан.
– Мы пришли осудить Радикально-Либеральное Движение за его возмутительную поддержку этого порождения сатаны, Огненного Шута! – сказала одна из синих чулков на удивление ясным и музыкальным голосом.
– Но какое отношение к Новым Адвентистам имеет Огненный Шут? – удивленно спросил Алан.
– Молодой человек, мы противостоим сподвижникам Сатаны.
– Не сомневаюсь. Но я по-прежнему не вижу связи…
– Сатана желает уничтожить мир огнем, покуда Господь милостивый не дождался своего часа. Мы не можем такого терпеть!
Теперь Алан вспомнил, как первоначально существовавшая в двадцатом веке секта объявила, что они – единственные, кто будет спасен, когда мир уничтожит огонь. Немного осторожничали с датой, но, подстрекаемые слегка разочарованными приверженцами, в конце концов определили точный срок конца света – двухтысячный год, утверждая, что в третьем тысячелетии останутся жить только верующие. Как ни печально, к началу третьего тысячелетия верующих осталось меньше, чем прежде, поскольку многие не вполне согласились с говорившимся им старейшинами движения по поводу того, что ранее Библию истолковывали неверно касательно даты рождения Христа (1 января двухтысячного года состоялось быстрое и ловкое жонглирование христианским, иудейским и мусульманским календарями). Но, несмотря на такую дискредитацию, секта вновь выросла с изобретением несколько иного объяснения, а именно, что мир не погибнет в результате всесожжения, но начнет – и уже начал – погибать с двухтысячного года, а уж на этот процесс отводился практически бесконечный промежуток времени. Однако появление страха перед Огненным Шутом и разговоров о возможном уничтожении, очевидно, снова расстроило их планы!
– Но зачем конкретно вы к нам пришли? – задал вопрос Алан.
– Просить вас примкнуть к праведным, противостоящим Огненному Шуту. Мы были поражены, увидев, что есть еще на Земле грешники, верящие в его невиновность! И вот мы пришли – наставить вас на Путь Истинный.
– Спасибо, – сказал Алан, – но все, что я могу сказать – а я не могу говорить за РЛД в целом – это что Огненный Шут не похож на того, кто уничтожает мир огнем. Спорить не о чем.
Старейшина Смод, видимо, впал в некоторое замешательство. Очевидно, он считал Огненного Шута своего рода самозваным разрушителем мира, тогда как секта Новых Адвентистов некоторое время монопольно владела этой идеей.
Алан решил подшутить над ним и кротко сказал:
– Огненный Шут мог быть и на вашей стороне, разве нет?
– Нет! Он – отродье Сатаны. Сатана, – сказал Смод с угрюмым удовлетворением, – явился нам в образе Огненного Шута.
– Сатана? А ведь Огненный Шут пророчил миру гибель от огня, если только, говоря вашими словами, мир не повернется спиной к Маммоне. Невозможно ведь поклоняться обоим…
– Дьявольская уловка. Огненный Шут – ответ Сатаны на Слово Истины – наше слово!
Ничего хорошего. Алану не удавалось воспринять его логику – если таковая имелась. Он вынужден был признать поражение.
– А если мы не прекратим нашей поддержки Огненного Шута? – спросил он.
– Тогда вас уничтожит огонь небесный!
– Мы не можем победить, так? – сказал Алан.
– Вы такой же, как вам подобные, – усмехнулся старейшина Смод. – Они тоже не обращают на нас внимания.
– Кого вы имеете в виду?
– Притворяетесь, что не знаете! Ха! Разве вы не один из банды тех, что называют себя Тайными Сынами Огненного Шута?
– Я не знал, что есть такие. А где именно?
– Мы уже пытались убедить их отказаться от их ложного культа. Вчера делегация наших английских братьев ходила к ним, но безрезультатно.
– Так они в Англии? Где?
– В зловонных трущобах Мэйфэра, конечно, откуда они родом! – Старейшина Смод обернулся к своим последователям. – Пойдемте, мы попытались спасти их, но они в нас не нуждаются. Покинем же сии врата ада!
Они чопорно ушествовали.
Мэйфэр. Не там ли находилось прибежище Биаса? Возможно, здесь есть некая связь. Может, удастся доказать, раз и навсегда, замышлял ли гигантский поджог Огненный Шут или его подставили торговцы оружием.
Алан торопливо прошел в заднюю комнату, где Хэлен с Джорданом Кэлписом планировала свою предвыборную поездку.
– Хэлен, думаю, у меня есть нить. Я не уверен, но, если повезет, я смогу добыть доказательства того, что мы правы насчет Огненного Шута. Как я только что узнал, у него все еще есть сторонники в Лондоне. Я собираюсь туда.
– Мне отправиться с тобой?
– Нет. Тебе предстоит многое сделать, если ты собираешься приблизиться к тому, чтобы победить на этих выборах. Трудись упрямо, и не теряй самообладания по поводу Огненного Шута. Я вернусь, как только добуду какие-то определенные сведения.
– Алан, возможно, это опасно. Биас и ему подобные прилагают усилия, чтобы обеспечить свою безопасность.
– Я сделаю то же самое, не беспокойся, – сказал он. Потом обратился к Кэлпису:
– Можно тебя побеспокоить, Джордан?
Джордан тактично вышел из комнаты. Алан обнял Хэлен, глядя ей в лицо. Выглядела она наполовину испуганно, наполовину озабоченно.
– Алан…
– Да?
Она, улыбаясь, покачала головой.
– Береги себя.
– Сумею, – сказал он и поцеловал ее.
Глава 14
Мэйфэр разрушался.
Нигде на трех планетах не было подобных трущоб, и косвенно их создало богатство, а не бедность.
Проходя по гноящимся улицам, примыкавшим к Парк Лэйн, под моросившим с затянутого тучами полуденного неба дождичком, Алан вспоминал, как все это стало таким, как сейчас. Мэйфэр принадлежал одному человеку – человеку, который мечтал им владеть, достиг своей цели и дожил до дряхлости – Рональду Лоури, британскому финансисту, отказавшему правительству в просьбе выкупить его недвижимость, а, кроме того, отказавшемуся содержать свои владения. Былые жители и размещавшиеся там некогда представительства различных фирм с тех пор съехали, не вынеся роковой диктатуры Лоури. Их место заняли бездомные, по большей части имевшие отношение к преступному миру. Как и Лоури, они не проявляли заинтересованности в сохранении чужой собственности. Для них она и так прекрасно подходила – лабиринт громадных заброшенных отелей, контор и жилых домов. Лоури обладал богатством – возможно, самым большим в мире – и, несмотря на дряхлость, властью. Он не позволял ни единому представителю властей ступить на свою землю и подкреплял свои желания угрозами изъять из столицы свои предприятия, без чего она придет в упадок, а правительство столкнется с безработицей, необходимостью переезда и так далее. Пока к власти не придет менее осторожная партия, Мэйфэр будет и дальше загнивать, по крайней мере до конца дней Лоури.
Неряшливая, старомодная архитектура «Хилтона», «Дорчестера» и «Миллениум Грандэ» возвышалась над Аланом, когда он проходил между ними и джунглями, разросшимися рядом с Гайд-парком. Сам Гайд-парк оставался общественной собственностью, содержался в чистоте и порядке городским Советом Лондона, но разросшиеся корни и кустарник слились в почти непреодолимую живую изгородь у границ парка.
Он, рассудив здраво, не сразу направился в «Дорчестер», где предположительно находился Биас, а вместо этого зашел в кафе, все еще называвшееся «Дарлингтон Грилл».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29