— Вот здесь, без сомнения, убийца подстерегал свою жертву, и в это отверстие в окне он и сразил его, — сказал он. — Таким образом, он был от него на расстоянии всего лишь нескольких футов. Убийца, несомненно, был прекрасным стрелком и человеком с железными нервами. Он выстрелил всего лишь один раз и сразу же попал Лиденбергу в сердце.
Кто-либо видел, как это случилось? — спросил Аллердайк, разглядывая место, на котором разыгралась эта трагедия, и думая о том, до чего обыденно было все окружающее. — Я допускаю, что в ту минуту никого не было поблизости, ведь на этой улице очень слабое движение.
— Напротив, множество людей видели, как он упал, — ответил Четтль. — Они говорят, что он отпрыгнул в сторону, обернулся и затем упал. Все были уверены, что произошло самоубийство. Это, разумеется, облегчало убийце возможность скрыться. Вы понимаете, все эти люди не видели убийцы, никому из них не могло прийти в голову, что выстрел раздался из окна. А когда они, наконец, заметили, что произошло убийство, то убийца уже был далеко. За этими домами целый лабиринт улочек и проходных дворов, по которым убийца мог уйти и
смешаться с толпой.
— Очень ловкий человек, — заметил Аллердайк. — И он исчез бесследно?
-- Бесследно, — ответил сыщик. — Великий боже, в Гулле проживают тысячи иностранцев. Мы сделали все, что было в наших силах — как местная полиция, так и я. Но я уверен, что за всем этим кроется кто-нибудь из этой шайки.
— Кто-нибудь из шайки? — повторил Аллердайк. — У вас, очевидно, имеется своя теория обо всем, что произошло?
Четтль расхохотался и повернул назад.
— Право, было бы удивительно, если бы я не пришел к определенным выводам и не создал своей теории, — сказал он. — Я много размышлял обо всем этом и говорил кое с кем из наших людей в Скотланд-Ярде, и должен вам сказать, что они были того же мнения.
— И каково ваше мнение? — спросил Аллердайк.
— Таково, — ответил детектив, — похищение ценностей княгини, так же, как и похищение драгоценностей певицы — дело одних рук, одной и той же искусной шайки, а быть может, и одного лица. Это же лицо использовало в качестве орудия и француженку, и Лиденберга, затем убило их для того, чтобы избавиться от опасности разоблачения. Да, возможно, что за всем этим кроется одно лицо, и возможно, что это лицо убило и француженку, и Лиденберга. Но возможно также, что за всем этим скрывается несколько человек, действующих общими усилиями. Я полагаю, что Лиденберг похитил драгоценности княгини, а француженка похитила драгоценности своей госпожи. Но каким образом все это было задумано и осуществлено — это остается для меня полнейшей загадкой.
- И у вас нет ничего, что могло бы помочь нам разгадать загадку? — спросил Аллердайк.
Четтль удовлетворенно рассмеялся, бросив на спутника осторожный взгляд.
— Я не знаю, мистер Аллердайк, — сказал он. — быть может, мы напали на след, а быть может, и нет. И вот это-то и является причиной того, что я вызвал вас сюда. Пойдемте-ка со мной в полицейское управление.
В одной из маленьких комнаток полицейского управления Четтль предъявил своему гостю веши убитого, доставленные сюда из гостиницы.
— Вряд ли можно прийти к каким-либо заключениям из осмотра этих вещей, — сказал он, показывая Аллердайкупооче-редно все вещи. — Вы помните, он выдавал себя за норвежского врача, прибывшего в Гулль по своим личным делам. Соответствовали ли его слова истине или нет — это мы сможем установить после наведения справок в Норвегии. Что касается его вещей и найденных при нем принадлежностей, то они могли бы быть куплены и здесь. Но при нем не оказалось никаких бумаг, которые указывали бы на характер его отношений к этому городу. При нем не оказалось даже визитной карточки... Я нашел у него только обратный билет из Гулля в Осло и много денег — английских и иностранных. Я присутствовал при полицейском осмотре его вещей — и ничего. Мы даже распороли его бумажник. В нем ничего не оказалось. И все же кое-что мне удалось найти. Никто не знает о моей находке, даже Скотланд-Ярд. Я хотел прежде всего ознакомить с находкой вас. Вот она.
Четтль раскрыл небольшую картонную коробку, в которой лежало все, что было найдено на Лиденберге. В ней лежали: кошелек, перочинный ножик, два кольца и часы на цепочке. Он взял часы и протянул их следившему за ним с напряженным вниманием Аллердайку.
— Вы видите перед собой его часы, мистер Аллердайк, — сказал он. — Эти часы швейцарского происхождения. Они старомодны и слишком массивны. Когда я их рассматривал вторично вчера вечером, меня осенила мысль. Я открыл крышку и нашел под ней вот это.
Говоря это, он поднял крышку часов и показал Аллердайку круглую вырезанную фотографию.
Взглянув на фотографию, Аллердайк вскрикнул от изумления: это была фотография Джемса Аллердайка.
— Боже мой! — воскликнул он. — Джемс! Ведь это Джемс!
— Значит вы узнали его? — осведомился, горько усмехаясь, Четтль. — Вы не сомневаетесь в этом?
— Узнаю ли я его? Сомневаюсь ли?! — воскликнул Аллердайк. — Боже мой! Да это же мой снимок. Я, я его снимал два месяца тому назад.
Глава 18
ПОДОЗРЕНИЕ
Четтль вторично рассмеялся и удовлетворенно кивнул головой. Он положил часы на стол и показал пальцем на фотографию.
— Быть может, это для кого-нибудь первый шаг на виселицу, — сказал он. — Это, право, примечательно, как порой совершенно невинные, на первый взгляд, предметы могут привести на эшафот. Итак, это вы сняли его? Вы в этом уверены?
— Конечно. Я снял своего кузена восемь или девять недель тому назад Как-то в воскресенье я занимался в саду фотографией и ко мне пришел кузен. Я держал аппарат в руках, и так как Джемс в этот момент оказался хорошо освещенным, то я его и снял, а затем, довольный снимком, отпечатал несколько
копий.
Сыщика озаботили последние слова Аллердайка.
— Сколько? — переспросил он. — Сколько, мистер Аллердайк? Надеюсь, вы точно можете вспомнить об их количестве — это чрезвычайно важно.
— Да, я могу установить это с полной точностью, — ответил Аллердайк. — У меня хорошая память как на серьезные вещи, так и на пустяки. Я отпечатал четыре копии. Одну из них я наклеил в альбом, остальные три отдал ему, и он положил их в свой бумажник. Больше того, я даже могу сказать, что Джемс сделал с двумя из них. Одну из них он подарил своей кузине Гресс, некоей миссис Генри Маллинс, живущей в Бредфорде. Вторую он подарил одному из своих друзей, увлекающихся фотографией, — мистеру Фирту. Он отдал ее при мне как-то в отеле, когда мы встретились в курительной комнате. А вот эта и будет третьим отпечатком.
— И весь вопрос — значительный вопрос — заключается в том, как эта третья копия попала в руки к Лиденбергу? Если бы нам удалось до чего-нибудь докопаться... — многозначительно закончил детектив.
— Быть может, Джемс отдал ему на корабле, — предположил Аллердайк. — Они ведь вместе приехали из Осло и неоднократно встречались. Считаете вы это возможным?
— Нет, — уверенно ответил Четтль. — Нет. И вот почему я не считаю это вероятным: если бы эта фотография была получена от случайного спутника в дороге, то Лиденберг попросту засунул бы ее в карман и не проявил бы к ней столько внимания... А между тем, он очень бережно обращался с ней. Вы видите, он очень тонко вырезал ее — по размеру крышки от часов — видите, он носил ее при себе таким образом, чтобы никто не мог заметить ее у него, и в то же время, чтобы она всегда была под руками. Нет, мистер Аллердайк, эта фотография попала к Лиденбергу для определенной цели. А именно для того, чтобы Лиденберг мог при первой же встрече опознать вашего кузена.
Аллердайк покачал головой. Все, что говорил детектив, казалось ему вполне правдоподобным. Он ясно чувствовал, что они напали на след.
— Да, — сказал он, — я согласен с вами: самой важной задачей для вас является теперь...
— Выяснить, кто именно получил третий экземпляр этой фотографии, — перебил его возбужденный Четтль. — Разумеется, это будет нелегко. Как известно, с того времени, как вы сняли его, ваш кузен успел побывать во многих городах. Он был в Лондоне, не так ли? И в Польше. Каким образом нам удастся выяснить, кому он отдал фотографию? А ведь несомненно, он ее передал кому-то, и тот, кто получил ее, знал о деле с драгоценностями и передал фотографию Лиденбергу. Мистер Аллердайк, разгадайте тайну этой фотографии, и вы разгадаете всю вашу загадку.
Четтль положил часы на место, перевязал коробку и запечатал ее сургучом и спрятал в чемодан. Аллердайк молча следил за его действиями.
— Что же я должен предпринять? — спросил он неожиданно. — У васимеется какой-либо план, в противном случае вы бы не вызвали меня сюда?
— Да, план у меня имеется, — подтвердил Четтль. — Вы энергичный и сообразительный человек, мистер Аллердайк. Мне кажется, у вас есть способность к разгадыванию тайн. Поэтому я буду совершенно откровенен с вами. Единственные люди в Англии, знавшие что-либо о драгоценностях княгини, это Фулльвей и его секретарша. Мог знать об этом помимо них еще и чикагский миллионер Делькин, но я думаю, что его
можно не принимать в расчет. По моему мнению, загадочным лицом является Фулльвей, хотя я не рискнул бы вслухвысказать свое подозрение. Вам я готов сказать все. Итак, Фулльвей...
— Итак, что же...
— Вот что. Я попрошу вас приложить все старания к тому, чтобы выяснить, не получил ли Фулльвей от вашего кузена этой фотографии, — продолжал сыщик. — Он ведь встречался с Фулльвеем до своего отъезда в Польшу.
— Разумеется. В течение нескольких лет они совместно вели дела. В последний раз они встретились в Лондоне в марте месяце.
— Прекрасно. Значит, это было всего несколько дней спустя после того, как вы его сфотографировали, — сказал детектив, — и по всей вероятности, он имел одно фото при себе.
— Вполне вероятно.
— В таком случае, вам придется каким-нибудь образом выяснить, не получал ли мистер Фулльвей этой фотографии.
— Это не так просто, как кажется, — задумчиво проговорил Аллердайк. — Если мистер Фулльвей в самом деле получил эту фотографию и употребил ее для определенной цели, то он будет достаточно умен, чтобы не признаться в этом.
— Я отлично это понимаю, — ответил Четтль. — И все же существуют возможности. Подумайте, как узнать об этом, вы ведь лучше меня знаете Фулльвея. Или сделайте хотя бы попытку.
— Во всяком случае я попытаюсь, — воскликнул Аллердайк. — И буду при этом очень осторожен. Впрочем, кое-какие планы у меня на этот счет есть, и если вы ничего не имеете против, то я пойду на телеграф и отправлю телеграмму, до некоторой степени связанную с этим вопросом.
— Ну что же, — согласился сыщик. — Но вы не уедете сегодня же?
— Нет, уеду, — ответил Аллердайк. — Здесь мне все равно нечего делать. Чего ради я останусь?
— К вечеру я ожидаю ответ из Осло, — ответил Четтль. — Я запросил тамошнюю полицию о докторе Лиденберге, который как и полиции, так и доктору Орвину выдал себя за врача, практикующего в Осло. Он утверждал, что прибыл в Гулль по семейным делам, и мы навели соответствующие справки. Здесь, в Гулле, нет никого, кто бы знал его. Я не сомневаюсь, что все его местные дела сводятся к грабежу и к убийству, но я хотел бы знать, что о нем известно в Осло. Поэтому если вы немного
задержитесь здесь, то я смогу ознакомить вас с соображениями полиции.
— Хорошо, — согласился Аллердайк. — В таком случае, я остановлюсь в Вокзальной гостинице. Я буду ждать вас к семи часам вечера.
— Прекрасно. Я приеду к вам.
Аллердайк отправился на почтамт и послал телеграмму, адресованную своей экономке в Бредфорд:
«Немедленно заказным пакетом выслать в Лондон, в отель Вальдорф сафьяновый альбом
с фотографиями. Лежит в кабинете на столе.
Маршалл Аллердайк».
Вскоре после семи Четтль встретился с ним в курительной комнате отеля и ознакомил его с содержанием прибывшей телеграммы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27