Может, просто выпендривался, может, в темных углах у него попрятались свои люди, готовые наброситься на меня, не знаю. Но ни малейшего страха в его поведении не наблюдалось. Он толкнул дверь в кабинет, но я не вошел. Сперва убедился, что за дверью, отлетевшей к стенке, никто не прячется. Затем обозрел помещение и углы тоже. И уже только тогда вошел, стараясь держаться поближе к стенке. Подошел к креслу перед письменным столом.
Судя по выражению его лица, он одобрял подобные меры предосторожности.
— Что, нервничаете, мистер Хаммер?
— Нет, скорее осторожничаю.
— Вы сильно рискуете.
— Да нет, не очень.
— Вот как?
— Да я бы разнес этих уродов внизу в клочья, не успели бы они вытащить свои пукалки.
— Могли и проиграть. Их у меня много.
— Знаю. Бывал у вас и прежде, — напомнил ему я.
Лицо его закаменело.
— Да. Помню.
Секунд тридцать я стоял и молча смотрел на него, затем обошел кресло и сел.
— Валяйте, спрашивайте, — сказал я.
Дон замечательно исполнил свою роль. Отодвинул свое тяжелое кожаное кресло на колесиках, уселся в него и торжественно сложил руки на коленях. Я понимал, что он изо всех сил сдерживается, что это стоит ему огромного труда, но лицо оставалось безмятежным. Наконец взгляд его встретился с моим, и он сказал:
— Это вы убили моего сына, мистер Хаммер?
И снова — не ждать, отвечать тут же.
— Я выстрелил ему прямо в голову, дон Понти. Но перед тем он всадил две пули в меня и собирался всадить еще одну, прямо в физиономию, но тут я его опередил. Вы абсолютно правы, это я убил его, и если у вас имеются люди, готовые проделать со мной тот же трюк, их ждет та же участь, будьте уверены.
Я не знал, чего ожидать дальше. Естественно, подобную информацию нельзя воспринимать с тем невозмутимым видом, который он на себя напустил. Похоже, он мысленно восстанавливая события и детали той ночи. И когда фрагменты сложились в единое целое, воспринял это, как ни покажется странным, с удовлетворением.
— Я вас не виню, мистер Хаммер, — тихо произнес он. — И, разумеется, люди не знают, что там в действительности произошло, не так ли?
— К сожалению, я не имел возможности выяснить это на месте.
— Они считают, что то была война гангстеров. Полиция, во всяком случае, придерживается этой версии.
— А это действительно была война, мистер Понти? — спросил я.
— Да, самая настоящая война кланов, — добродушно заметил он. — Такое, знаете ли, случается.
— Нет, не совсем такое. И не тогда, когда бизнес идет как по маслу и босс боссов уезжает в отпуск. И не тогда, когда во время перестрелки погибают люди, не принадлежащие ни к одному из кланов. Никаких слухов о том, что должно случиться, не было, и если б вы не предприняли обычных мер предосторожности, то понесли бы куда более серьезные потери.
— Однако я их предпринял. И, как видите, остался жив, — ответил он. — Но скажите, вы-то почему там оказались?
— Потому что получил информацию, что готовится нечто. Не от мафии, не от какой-либо другой организации. От одного пьянчужки, который случайно подслушал один разговор. Сперва я воспринял его слова не слишком серьезно. Но вскоре выяснилось, что, напротив, все чертовски серьезно и что если вы останетесь в живых, то вину за случившееся могут свалить на меня.
— Но это же не в вашем стиле, верно?
— Верно. Однако откуда мне было знать, что вы подумаете.
— А вам бы хотелось знать, что я думаю?
— Конечно, — ответил я.
И тогда Понти сказал:
— Лично я думаю, вы заявились сюда неспроста. Ну ладно, сознались, что застрелили Эйзи, но ведь он сам напросился. Теперь он мертв, и его все равно не вернешь. Нет, вам надо от меня что-то другое. Что-то узнать... Кого ищете?
— Хочу узнать, кто убил Маркоса Дули.
Он нахмурился.
— Дули был очень ми-и-лый человек... — протянул Понти. Акцент снова вернулся. — Понятия не имею, кому это понадобилось убивать его. Он любил землю, был превосходным садовником. Долгое время проработал в моих имениях.
— Да, знаю.
— И к чему, по-вашему, убивать такого человека, мистер Хаммер?
— Возможно, кто-то решил, что он знает больше, чем следует.
— Но что он мог знать?
— Он намекнул, что в вашей организации возникли кое-какие неприятности, дон Понти.
— Никаких неприятностей. Все тихо, все по закону.
— К черту законы! Распределение богатств — вот из-за чего началась заваруха.
— Разве я похож на богача, мистер Хаммер?
— Да будет вам, дон. Вы последний из по-настоящему великих актеров. Я знаю, что вы скупали земли и большие дома еще в те дни, когда цены на недвижимость были просто смешные. Знаю, что у вас целый автопарк автомобилей и что все они старые, но очень дорогие и редкие. Знаю, вы едите спагетти, а костюмы вам шьет старичок-портной, проживающий по соседству. Так что вы и вправду богатым вроде бы не выглядите. И это позволяет одурачить очень многих.
— Но только не налоговое управление.
— О, тут тоже все в порядке. Для того и существует, как говорится, грамотное ведение отчетности.
Он смотрел на меня, и на губах его начало возникать подобие улыбки.
— Уж не думаете ли вы, мистер Хаммер, что они собираются проделать со мной ту же штуку, что и с Капоне?*
* Известнейшего гангстера 20 — 30-х гг. Аль Капоне смогли арестовать и посадить в тюрьму только по обвинению в неуплате налогов.
— Не думаю. Полагаю, что и штат экономических советников у вас ничуть не хуже, чем у них.
— Да, за то им и платят, — теперь уже он пытался как-то зацепить меня, узнать, не смогу ли я навести его на некий новый след.
Я отодвинул кресло и поднялся.
— Что ж, дон Понти. Лично мне абсолютно плевать, что сделает с вами служба налогового управления. Мне нужно только одно — тот парень, который убил Дули. И не один я заинтересован в его розыске. Капитан полиции Чамберс в той же упряжке, а за ним, сами знаете, стоит весь департамент нью-йоркской полиции. А там, как вам, надеюсь, также известно, работают профессионалы.
— Мне почему-то кажется, у вас имеются конкретные подозрения, — заметил Понти.
Я двинулся к двери, потом обернулся и сказал:
— Хочу повнимательней присмотреться к вашему мальчику Уго. Ему явно не хватает знаний и опыта, которыми наделены мы, люди старшего поколения.
Понти снова кивнул. Озабоченная морщинка так и осталась на лбу, и я понял, что в голове у него идет напряженная работа по разгадыванию смысла, который крылся за моими словами.
Когда я спустился, у дверей уже никого не было. Я постоял с минуту, потом подошел к краю тротуара и стал ждать. Кварталах в двух от меня блеснули фары. Такси остановилось, я сел и поехал домой. Дал щедрые чаевые, был вознагражден широкой и радостной ухмылкой и вошел в дом.
На автоответчике меня ожидало сообщение, и я надавил на кнопку. Вельда, она просила позвонить, как только появлюсь. Но недолгое свидание с Понти просто вымотало меня, и звонить не было сил. Секунду-другую я размышлял над тем, стоит ли вообще отказываться от благ и преимуществ холостяцкой жизни. Ведь я прекрасно справлялся со всем сам, а обзаведение женой, постоянно присутствующей рядом, может привести к осложнениям. К самым неожиданным последствиям. Одна надежда — что Вельда умеет печь бисквиты.
Вельда всегда была умной девочкой. И засмеялась, когда я бросил в трубку:
— Я жив!
— Ну а еще чего новенького?
— Зачем звонила?
— Знаешь, я теперь могу говорить по служебному телефону прямо из квартиры, — сказала она. — Очень было удобно, особенно когда ты облучался под солнцем во Флориде.
— Кто звонил?
— Старый актер кино по имени Ральф Морган.
— Но Ральф Морган умер, котенок.
— Этот еще нет. Сказал, что хочет повидаться с тобой завтра. В «Уолдорфе», ровно в одиннадцать.
— Прекрасно, — ответил я. — Идем вместе. Заеду за тобой в восемь в надежде сперва позавтракать.
— Зачем? Могу приехать и приготовить завтрак у тебя, — сахарным голоском предложила она.
— Нет, — сказал я.
— Почему нет?
— Потому что если мне будет больно, то и тебе тоже. Больно смотреть, как я страдаю. Так что трусики можешь не снимать.
Она хихикнула и повесила трубку.
Глава 6
Я просто глазам своим не верил, но мужчина в светло-сером костюме действительно оказался доктором Морганом. Его же лицо, только красивое, загорелое и чисто выбритое, модная прическа, при одном взгляде на которую сразу становилось ясно, что перед тобой врач-профессионал, — лишь пожилым врачам нынче присущ этот особый, солидный и доверительный вид.
Костюм новый, с иголочки, и, по всей видимости, пошит на заказ.
— А вы, я смотрю, сильно похорошели, — заметил я.
— На счете у меня оказалось больше, чем я ожидал.
— А как насчет машины?
— Мечта! Игрушка, а не машина, как принято теперь говорить.
— Неприятностей не возникло?
Он покачал головой.
— Вы оказались правы во всем. Все бумаги и документы были в порядке, и никто не сказал ни слова. Думаю, Флорида — лучшее на свете место для врачей.
— Что ж, это и понятно. У них полно перспективных пациентов. Я имею в виду пенсионеров или людей, вышедших в отставку.
— Как самочувствие?
— Легкое возбуждение, но по не зависящим от меня обстоятельствам. Во всяком случае, в ребра меня никто не толкал и убить не пытался.
— Знаешь, — в голосе его звучали строгие, типично врачебные нотки, — тебе абсолютно противопоказаны любые стрессы, Майк.
— Да будет вам!
— Возвращение в Нью-Йорк может... убить тебя, мой друг. И это сильно меня беспокоит.
Вельда, стоявшая чуть поодаль, бросила:
— И меня тоже.
— Это относится и к вам, юная леди, и к любому другому человеку, с которым он водит дружбу, — сказал ей доктор Морган. — Наступает момент, когда всякие там нежности даже при самом бережном отношении могут выйти из-под контроля и...
— И все лучше, чем взлететь на воздух, — огрызнулась она.
— Не понял?
— Кто-то подсунул в мотор машины взрывное устройство. Один поворот ключа — и нас бы здесь с вами не было, — объяснила она.
Он покосился на меня, ожидая подтверждения. Я кивнул.
— Но ключ не повернулся, док, а потому мы здесь.
Глаза его сузились.
— И это... как-то связано с делом Понти, да?
— Не думаю, что старик мог отдать подобное распоряжение.
— Тогда, значит, Уго?..
— Откуда вы о нем знаете?
— Просто постарался просмотреть все материалы связанные с тем инцидентом. Даже освежил в памяти кое-какие события из прошлого. Кстати, я встречался с некоторыми людьми дона в клубе «Метро хелс», членом которого до сих пор являюсь.
— И что это за клуб такой?
— Ну, его посещают в основном врачи и адвокаты. Приходят в гимнастический зал, немного размяться и отдохнуть от дел. Сидят, болтают. Кое-кто из адвокатов встречается там со своими клиентами. И нас как-то представили друг другу.
— И вы помните, кто это был?
— Это не суть важно, — ответил он. — Все они теперь покойники. Каждый был королем своего дела, и каждый — весьма преклонного возраста. Самым молодым среди них был тогда Гаррис. Но ему было под восемьдесят, когда его убили.
Тут Вельда оживилась.
— Какой именно Гаррис?
— О, все называли его только так. И еще у него было прозвище, но я не помню.
— Случайно не Швыряла?
Морган одобрительно приподнял брови.
— Да, точно! Вы абсолютно правы, юная леди. Именно так они его и называли, Гаррис Швыряла. И он, похоже, не возражал.
— А что вы еще о нем знаете? — спросила Вельда.
— Денежки у него водились, это точно. Вообще довольно крутой и грубый был тип. Что, впрочем, неудивительно. Ведь он торговал спиртным в Нью-Йорке еще во времена сухого закона... — Он взглянул на меня. — Знаешь этого человека?
— Только слышал о нем, док. Так что лучше расскажите мне все, что помните.
— Торговал очень качественным виски, исключительно канадским. Причем продавал по удивительно низким ценам, и у него имелись в городе свои оптовики-покупатели. Все считали его мошенником и вором, но никаких доказательств тому не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36