— Этот парень выглядит мертвым.
— Так оно и есть, — сказал я.
— В таком случае, что я могу для вас сделать?
— Вы разгружали контейнеры с прессами фирмы «Кайпляйц» и сопутствующими аксессуарами, предназначенные для отправки в Вашингтон. Что с ними стало?
— Вам следует обратиться за этой информацией в соответствующие конторы...
— У нас нет времени, — нетерпеливо перебил его я. — Все уже закрыто.
— Сожалею, но я вам не могу помочь. — Он вернул мне снимки. — Теперь, если позволите, я вернусь к своим обязанностям.
— Двигайте.
Мы сошли на пристань и стояли там в свете прожекторов.
— Ничего не поделаешь, Тайгер, — заметил Чарли.
— Проект Валчека.
— Проклятье! — взорвался Чарли.
Я рассказал ему о том, какие детали сообщил мне Мартрель.
— Советы нашли способ проникнуть внутрь этих зданий. Они узнали о прессах, которые должны были туда доставить, и снабдили один контейнер маленькой атомной бомбой. В какой-то момент во время сборки прессов в здании эта штучка взорвется и сметет с лица земли район, по площади равный городскому кварталу.
— Как ты узнал об этом?
— Я об этом узнал от чудаковатого маленького человечка, который считал, что зря выбросил тысячу восемьсот баксов на приобретение счетчика Гейгера. Я собирался сказать ему, что истратил он свои деньги не совсем зря, да только он уже мертв. Он кружился со своим счетчиком возле контейнеров, обнаружил на одном из них условный знак и вызвал меня, потому что не знал, что делать дальше. Я подумал, что счетчик реагирует на один из люминесцентных дисков на прессе, и объяснил ему это, да еще добавил, что он здорово погорел на цене счетчика. Он после этого принялся пьянствовать.
Когда «Мейтленд» причалил здесь, парни из советской группы боевиков, которые связаны с проектом Валчека, поднялись на борт с удостоверениями таможенников под предлогом, что ищут наркотики. Ничего необычного в этом не было, и никто их ни в чем не заподозрил. А на самом деле они искали свой груз. В это время кто-то из приятелей Флетчера, должно быть, сообщил им, что он крутится со счетчиком возле груза, и они забеспокоились не на шутку. Они выкрали у него счетчик, выследили Флетчера, когда он был в доску пьян, и утопили его в реке. Считали, что такого ничтожного человечишку никто особенно не хватится, и оказались почти правы. Единственную ошибку совершил тот боевик, который забыл выбросить липовое удостоверение таможенника. Уолли Гиббонс позвонил и выяснил, что на этот раз никто из таможенников на «Мейтленде» не был. И сообщил мне. Я тогда не обратил на это особого внимания, решил, что таможенники проводили довольно обычную для них засекреченную операцию.
— Мы можем успеть. Установим, если надо, все конторы, которые были связаны с этим рейсом. Поехали.
— Куда?
— Все руководители службы безопасности собрались, чтобы выслушать тебя. Хотят получить информацию из первых рук. Для тебя это единственная возможность сорваться с крючка.
— Вероятно.
— Все лучше, чем ничего.
* * *
И они действительно ждали. Как стервятники ждут момента, когда можно будет наброситься на труп и начать свой пир. Целая дюжина их уселась по обе стороны стола красного дерева; они смотрели на меня — кто с ледяной враждебностью, кто с любопытством. Наблюдали за человеком, о котором так много слышали. Хэл Рэндольф восседал на дальнем от меня конце, а четыре стенографистки записывали устный доклад.
То было великое действо Чарли, и он времени зря не терял. Полковник старого закала, он знал, что и как делать, внешне ни во что вроде бы не вмешиваясь. Он был их частью и в то же время частью меня, но вне зависимости от этого для него речь шла о национальной безопасности по преимуществу и прежде всего. Это была война, и мы должны были победить.
Я изложил все в подробностях, намеренно опустив дело Мартреля, и продемонстрировал им проект Валчека во всей красе. Позже они услышат о Мартреле, но не теперь, пока еще нет.
Едва я закончил, как один из них, весьма своеобразный тип, снял телефонную трубку и принялся отдавать приказания. Кем бы он ни был, он обладал большим весом, потому что Хэл Рэндольф по первому его слову подскочил к другому телефону, чтобы предотвратить задержки. Они обращались к картотекам пароходной компании, выясняли маршруты перевозок и нынешнее состояние дел. У них не было ни малейшей возможности уличить меня в ошибках. Времени прошло достаточно, прессы перевезены, и сборка началась.
Внезапно Хэл Рэндольф поднял руку, призывая к молчанию.
— Вашингтон на линии, — объявил он; легкий шорох пробежал по комнате, и все настороженно повернулись к нему. — Эти прессы прибыли сегодня утром. Они в подвале здания Р-1, началась сборка.
Тот, второй человек сказал:
— Остановите их. Велите очистить помещение и немедленно направить туда группу.
Он подошел к другому телефону и отдал распоряжение телефонистке: вертолет ВВС должен быть готов к немедленному взлету. После этого он собрал свою группу, собираясь уходить. Оставались только Рэндольф и еще трое.
Он подошел ко мне, и в глазах у него больше не было любопытства.
— Все это в вашу пользу, разумеется, но вам за многое придется ответить. В данный момент вы под арестом.
— Куча благодарностей, — сказал я.
Едва они ушли, Рэндольф поднялся вместе с остальными и обратился ко мне с ядовитой усмешкой:
— Наконец я этого дождался, Мэнн. Собираюсь понаблюдать, как ты станешь корчиться. Твои проклятые штучки мне дорого стоили, и мне хотелось бы получить возмещение.
Я ему тоже улыбнулся:
— А я бы мог кое-чем вознаградить тебя.
Он продолжал улыбаться, но явно был озадачен.
— Как это прикажешь понимать?
— Ты получил из-за меня кое-какие неприятности. Может, нуждаешься в небольшом подарке, чтобы прийти в доброе расположение?
— Обойдусь без твоих одолжений.
— Но страна без них не обойдется, — сказал я, уже не улыбаясь. — Не стоит увлекаться всяким личным мусором, пока картина не прояснилась до конца. Дело еще не закончено.
Он смотрел на меня выжидательно. Другие тоже. У Чарли глаза превратились в щелочки, он радовался происходящему не меньше меня и был доволен, что я беру верх.
— Думаю, что знаю, как уничтожить их систему связи. Мне известно, откуда осуществляется руководство операциями.
Один из них буркнул что-то себе под нос. Лицо у Рэндольфа стало наливаться кровью, и оттого зубы казались особенно белыми.
— Мы не собираемся заключать сделки, Тайгер.
— Тогда вали к дьяволу, — спокойно ответил я.
Его рука потянулась было к моему лацкану. Я схватил его запястье и отбросил руку прочь:
— Прекрати!
— Тебя могут заставить говорить.
— У меня на теле немало рубцов от людей, которые так думали, но не преуспели.
Чарли встал между нами:
— Говори, что ты хочешь сказать, Тайгер.
Я кивнул и улыбнулся Рэндольфу:
— Ну как? Дать тебе десять минут форы?
— Давай, — холодно произнес он.
— Ты слишком легко сдаешься, приятель. Мне нужны гарантии.
— Если ты думаешь...
Чарли вмешался:
— Я знаю этого человека, Хэл. Он не станет говорить, пока ты не дашь согласия. Если ты это сделаешь, я хочу быть свидетелем.
Рэндольф, казалось, готов был взорваться.
— Ты что, за дурака меня держишь?
— Получится и в самом деле глупо, если ты будешь тянуть волынку, — оборвал его Чарли. — Мы должны заключать между собой сделки так или иначе. Ничего необыкновенного тут нет. Я ручаюсь за репутацию и честность этого человека по всем линиям, а если ты считаешь, что страдаешь от давления департамента, позволь Тайгеру высказаться, и тогда нам удастся добраться до тех, о ком речь. А ты, друг, и в самом деле испытываешь нажим. От меня, из Вашингтона, от Мартина Грейди, от газетчиков и так далее. А так ты будешь держать газетчиков в руках до самого конца своей жизни.
Я не выдержал и засмеялся. Даже не предполагал, что у полковника в голосе есть такие ноты. Рэндольф понимал, что тот говорит вполне откровенно и убежден в правдивости каждого своего слова. Хэл стоял неподвижно и от души желал, чтобы я сдох. Ему понадобилась одна минута, чтобы остыть, вышагивая по комнате, но в конце концов он подошел ко мне и сказал:
— О'кей, Мэнн... ты своего добился. Куда мы направимся отсюда?
— В небоскреб Томлинсона на Бродвее, — ответил я.
Глава 10
Страж за конторкой в конце холла ссутулился над газетой и неопределенно махнул рукой, когда мы попросили журнал ночной регистрации. Записано было всего несколько человек, из них ни один на нужном этаже. Лифт работал на автоматическом режиме; трое из нас — Чарли, Рэндольф и я — вошли в кабину, остальные поднялись по лестнице, чтобы накрыть кого надо в случае чего.
Выйдя из лифта, мы подождали остальных, оставили двоих у лифтов и одного на лестнице, а сами направились к двери. На первый взгляд казалось, что внутри темно, потом я заметил узенький лучик света в уголке из-под двери. Я шепнул Чарли:
— Стекло окрашено в черный цвет, а внизу войлочная прокладка.
Он посмотрел на полоску света и кивнул.
— Там кто-то есть, — сказал я.
Чарли потихоньку оттеснил нас в сторону:
— Надо действовать скорее.
— Давай высадим стекло. Я разобью его пожарным топориком, а ты остановишь того, кто внутри, угрожая оружием. Это простой выход — там одна большая комната, и ты можешь предотвратить их действия, стоя в дверях.
Я открыл стенной шкаф, достал топорик с красной рукояткой, прикинул на руке вес и вернулся к двери. Чарли и Рэндольф отступили в одну сторону, держа в руках черные полицейские пистолеты на изготовку. Когда они были готовы, я нанес топором удар наискосок, чтобы выбить разом как можно больше стекла.
Стеклянная дверь разлетелась на куски, которые упали в комнату со звоном, эхом прокатившимся по коридорам. На нас хлынул поток ничем не затененного света, но стекла в дверной раме оставалось еще много, и я был вынужден ударить еще раз. Чудной малорослый парень в черном костюме выскочил из-за письменного стола с искаженным от страха лицом, выкрикнул какое-то невразумительное ругательство и нырнул под стол.
Рэндольф почти целиком перевесился в комнату, нашаривая замки на двери, и я вовремя отпихнул его. Раздался выстрел из пистолета, и пуля ударила как раз в то место косяка, у которого только что находился Хэл. Чарли быстро пальнул два раза в направлении выстрела, но я сразу увидел, что он ни в кого не попал.
Еще две пули угодили в дверной проем, и я услышал, как парень в комнате перебирается на другое место. Я оттолкнул Чарли и Хэла, встал сбоку от двери под защиту стены и принялся орудовать топором, рубя дверь возле замков.
Я почти добился цели, но тут пуля попала в рукоятку топора, разбила ее в щепы, а лезвие упало в комнату и заскользило по полу. Парни у лифтов и на лестнице не двигались, так как Рэндольф не позвал их, но мы нуждались в поддержке огнем. Простреливая комнату во всех направлениях, мы могли бы накрыть того, кто находился там. Но у него были более толковые возможности накрыть нас.
Рэндольф расставил всех по местам, как вдруг мы все одновременно поглядели друг на друга. Из комнаты потянуло слабым запахом дыма.
— Черт, он там жжет документы! Надо броситься на него.
— И скольких потерять убитыми? — заметил Чарли.
Я поднял свой сорок пятый, просунул дуло в комнату, прицелился в головку разбрызгивателя воды, укрепленного на потолке, и нажал на спуск. Головка разбрызгивателя разлетелась, из трубок полилась вода. Это не был прямой поток, но эффект оказался достаточным. Послышалось ругательство, затем еще две пули ударили в нижнюю часть двери.
Тогда Рэндольф скомандовал открыть огонь. Тем временем включился автоматический сигнал пожарной тревоги по всему зданию и смешался в дикой дисгармонии со стаккато шести пистолетов, исполнявших симфонию смерти.
Там, в комнате, он вдруг резко вскрикнул, но стрельба не прекратилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
— Так оно и есть, — сказал я.
— В таком случае, что я могу для вас сделать?
— Вы разгружали контейнеры с прессами фирмы «Кайпляйц» и сопутствующими аксессуарами, предназначенные для отправки в Вашингтон. Что с ними стало?
— Вам следует обратиться за этой информацией в соответствующие конторы...
— У нас нет времени, — нетерпеливо перебил его я. — Все уже закрыто.
— Сожалею, но я вам не могу помочь. — Он вернул мне снимки. — Теперь, если позволите, я вернусь к своим обязанностям.
— Двигайте.
Мы сошли на пристань и стояли там в свете прожекторов.
— Ничего не поделаешь, Тайгер, — заметил Чарли.
— Проект Валчека.
— Проклятье! — взорвался Чарли.
Я рассказал ему о том, какие детали сообщил мне Мартрель.
— Советы нашли способ проникнуть внутрь этих зданий. Они узнали о прессах, которые должны были туда доставить, и снабдили один контейнер маленькой атомной бомбой. В какой-то момент во время сборки прессов в здании эта штучка взорвется и сметет с лица земли район, по площади равный городскому кварталу.
— Как ты узнал об этом?
— Я об этом узнал от чудаковатого маленького человечка, который считал, что зря выбросил тысячу восемьсот баксов на приобретение счетчика Гейгера. Я собирался сказать ему, что истратил он свои деньги не совсем зря, да только он уже мертв. Он кружился со своим счетчиком возле контейнеров, обнаружил на одном из них условный знак и вызвал меня, потому что не знал, что делать дальше. Я подумал, что счетчик реагирует на один из люминесцентных дисков на прессе, и объяснил ему это, да еще добавил, что он здорово погорел на цене счетчика. Он после этого принялся пьянствовать.
Когда «Мейтленд» причалил здесь, парни из советской группы боевиков, которые связаны с проектом Валчека, поднялись на борт с удостоверениями таможенников под предлогом, что ищут наркотики. Ничего необычного в этом не было, и никто их ни в чем не заподозрил. А на самом деле они искали свой груз. В это время кто-то из приятелей Флетчера, должно быть, сообщил им, что он крутится со счетчиком возле груза, и они забеспокоились не на шутку. Они выкрали у него счетчик, выследили Флетчера, когда он был в доску пьян, и утопили его в реке. Считали, что такого ничтожного человечишку никто особенно не хватится, и оказались почти правы. Единственную ошибку совершил тот боевик, который забыл выбросить липовое удостоверение таможенника. Уолли Гиббонс позвонил и выяснил, что на этот раз никто из таможенников на «Мейтленде» не был. И сообщил мне. Я тогда не обратил на это особого внимания, решил, что таможенники проводили довольно обычную для них засекреченную операцию.
— Мы можем успеть. Установим, если надо, все конторы, которые были связаны с этим рейсом. Поехали.
— Куда?
— Все руководители службы безопасности собрались, чтобы выслушать тебя. Хотят получить информацию из первых рук. Для тебя это единственная возможность сорваться с крючка.
— Вероятно.
— Все лучше, чем ничего.
* * *
И они действительно ждали. Как стервятники ждут момента, когда можно будет наброситься на труп и начать свой пир. Целая дюжина их уселась по обе стороны стола красного дерева; они смотрели на меня — кто с ледяной враждебностью, кто с любопытством. Наблюдали за человеком, о котором так много слышали. Хэл Рэндольф восседал на дальнем от меня конце, а четыре стенографистки записывали устный доклад.
То было великое действо Чарли, и он времени зря не терял. Полковник старого закала, он знал, что и как делать, внешне ни во что вроде бы не вмешиваясь. Он был их частью и в то же время частью меня, но вне зависимости от этого для него речь шла о национальной безопасности по преимуществу и прежде всего. Это была война, и мы должны были победить.
Я изложил все в подробностях, намеренно опустив дело Мартреля, и продемонстрировал им проект Валчека во всей красе. Позже они услышат о Мартреле, но не теперь, пока еще нет.
Едва я закончил, как один из них, весьма своеобразный тип, снял телефонную трубку и принялся отдавать приказания. Кем бы он ни был, он обладал большим весом, потому что Хэл Рэндольф по первому его слову подскочил к другому телефону, чтобы предотвратить задержки. Они обращались к картотекам пароходной компании, выясняли маршруты перевозок и нынешнее состояние дел. У них не было ни малейшей возможности уличить меня в ошибках. Времени прошло достаточно, прессы перевезены, и сборка началась.
Внезапно Хэл Рэндольф поднял руку, призывая к молчанию.
— Вашингтон на линии, — объявил он; легкий шорох пробежал по комнате, и все настороженно повернулись к нему. — Эти прессы прибыли сегодня утром. Они в подвале здания Р-1, началась сборка.
Тот, второй человек сказал:
— Остановите их. Велите очистить помещение и немедленно направить туда группу.
Он подошел к другому телефону и отдал распоряжение телефонистке: вертолет ВВС должен быть готов к немедленному взлету. После этого он собрал свою группу, собираясь уходить. Оставались только Рэндольф и еще трое.
Он подошел ко мне, и в глазах у него больше не было любопытства.
— Все это в вашу пользу, разумеется, но вам за многое придется ответить. В данный момент вы под арестом.
— Куча благодарностей, — сказал я.
Едва они ушли, Рэндольф поднялся вместе с остальными и обратился ко мне с ядовитой усмешкой:
— Наконец я этого дождался, Мэнн. Собираюсь понаблюдать, как ты станешь корчиться. Твои проклятые штучки мне дорого стоили, и мне хотелось бы получить возмещение.
Я ему тоже улыбнулся:
— А я бы мог кое-чем вознаградить тебя.
Он продолжал улыбаться, но явно был озадачен.
— Как это прикажешь понимать?
— Ты получил из-за меня кое-какие неприятности. Может, нуждаешься в небольшом подарке, чтобы прийти в доброе расположение?
— Обойдусь без твоих одолжений.
— Но страна без них не обойдется, — сказал я, уже не улыбаясь. — Не стоит увлекаться всяким личным мусором, пока картина не прояснилась до конца. Дело еще не закончено.
Он смотрел на меня выжидательно. Другие тоже. У Чарли глаза превратились в щелочки, он радовался происходящему не меньше меня и был доволен, что я беру верх.
— Думаю, что знаю, как уничтожить их систему связи. Мне известно, откуда осуществляется руководство операциями.
Один из них буркнул что-то себе под нос. Лицо у Рэндольфа стало наливаться кровью, и оттого зубы казались особенно белыми.
— Мы не собираемся заключать сделки, Тайгер.
— Тогда вали к дьяволу, — спокойно ответил я.
Его рука потянулась было к моему лацкану. Я схватил его запястье и отбросил руку прочь:
— Прекрати!
— Тебя могут заставить говорить.
— У меня на теле немало рубцов от людей, которые так думали, но не преуспели.
Чарли встал между нами:
— Говори, что ты хочешь сказать, Тайгер.
Я кивнул и улыбнулся Рэндольфу:
— Ну как? Дать тебе десять минут форы?
— Давай, — холодно произнес он.
— Ты слишком легко сдаешься, приятель. Мне нужны гарантии.
— Если ты думаешь...
Чарли вмешался:
— Я знаю этого человека, Хэл. Он не станет говорить, пока ты не дашь согласия. Если ты это сделаешь, я хочу быть свидетелем.
Рэндольф, казалось, готов был взорваться.
— Ты что, за дурака меня держишь?
— Получится и в самом деле глупо, если ты будешь тянуть волынку, — оборвал его Чарли. — Мы должны заключать между собой сделки так или иначе. Ничего необыкновенного тут нет. Я ручаюсь за репутацию и честность этого человека по всем линиям, а если ты считаешь, что страдаешь от давления департамента, позволь Тайгеру высказаться, и тогда нам удастся добраться до тех, о ком речь. А ты, друг, и в самом деле испытываешь нажим. От меня, из Вашингтона, от Мартина Грейди, от газетчиков и так далее. А так ты будешь держать газетчиков в руках до самого конца своей жизни.
Я не выдержал и засмеялся. Даже не предполагал, что у полковника в голосе есть такие ноты. Рэндольф понимал, что тот говорит вполне откровенно и убежден в правдивости каждого своего слова. Хэл стоял неподвижно и от души желал, чтобы я сдох. Ему понадобилась одна минута, чтобы остыть, вышагивая по комнате, но в конце концов он подошел ко мне и сказал:
— О'кей, Мэнн... ты своего добился. Куда мы направимся отсюда?
— В небоскреб Томлинсона на Бродвее, — ответил я.
Глава 10
Страж за конторкой в конце холла ссутулился над газетой и неопределенно махнул рукой, когда мы попросили журнал ночной регистрации. Записано было всего несколько человек, из них ни один на нужном этаже. Лифт работал на автоматическом режиме; трое из нас — Чарли, Рэндольф и я — вошли в кабину, остальные поднялись по лестнице, чтобы накрыть кого надо в случае чего.
Выйдя из лифта, мы подождали остальных, оставили двоих у лифтов и одного на лестнице, а сами направились к двери. На первый взгляд казалось, что внутри темно, потом я заметил узенький лучик света в уголке из-под двери. Я шепнул Чарли:
— Стекло окрашено в черный цвет, а внизу войлочная прокладка.
Он посмотрел на полоску света и кивнул.
— Там кто-то есть, — сказал я.
Чарли потихоньку оттеснил нас в сторону:
— Надо действовать скорее.
— Давай высадим стекло. Я разобью его пожарным топориком, а ты остановишь того, кто внутри, угрожая оружием. Это простой выход — там одна большая комната, и ты можешь предотвратить их действия, стоя в дверях.
Я открыл стенной шкаф, достал топорик с красной рукояткой, прикинул на руке вес и вернулся к двери. Чарли и Рэндольф отступили в одну сторону, держа в руках черные полицейские пистолеты на изготовку. Когда они были готовы, я нанес топором удар наискосок, чтобы выбить разом как можно больше стекла.
Стеклянная дверь разлетелась на куски, которые упали в комнату со звоном, эхом прокатившимся по коридорам. На нас хлынул поток ничем не затененного света, но стекла в дверной раме оставалось еще много, и я был вынужден ударить еще раз. Чудной малорослый парень в черном костюме выскочил из-за письменного стола с искаженным от страха лицом, выкрикнул какое-то невразумительное ругательство и нырнул под стол.
Рэндольф почти целиком перевесился в комнату, нашаривая замки на двери, и я вовремя отпихнул его. Раздался выстрел из пистолета, и пуля ударила как раз в то место косяка, у которого только что находился Хэл. Чарли быстро пальнул два раза в направлении выстрела, но я сразу увидел, что он ни в кого не попал.
Еще две пули угодили в дверной проем, и я услышал, как парень в комнате перебирается на другое место. Я оттолкнул Чарли и Хэла, встал сбоку от двери под защиту стены и принялся орудовать топором, рубя дверь возле замков.
Я почти добился цели, но тут пуля попала в рукоятку топора, разбила ее в щепы, а лезвие упало в комнату и заскользило по полу. Парни у лифтов и на лестнице не двигались, так как Рэндольф не позвал их, но мы нуждались в поддержке огнем. Простреливая комнату во всех направлениях, мы могли бы накрыть того, кто находился там. Но у него были более толковые возможности накрыть нас.
Рэндольф расставил всех по местам, как вдруг мы все одновременно поглядели друг на друга. Из комнаты потянуло слабым запахом дыма.
— Черт, он там жжет документы! Надо броситься на него.
— И скольких потерять убитыми? — заметил Чарли.
Я поднял свой сорок пятый, просунул дуло в комнату, прицелился в головку разбрызгивателя воды, укрепленного на потолке, и нажал на спуск. Головка разбрызгивателя разлетелась, из трубок полилась вода. Это не был прямой поток, но эффект оказался достаточным. Послышалось ругательство, затем еще две пули ударили в нижнюю часть двери.
Тогда Рэндольф скомандовал открыть огонь. Тем временем включился автоматический сигнал пожарной тревоги по всему зданию и смешался в дикой дисгармонии со стаккато шести пистолетов, исполнявших симфонию смерти.
Там, в комнате, он вдруг резко вскрикнул, но стрельба не прекратилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25