— Он опознал меня. Во время схватки ему удалось стащить с меня парик…
— Я заметил у него в правой руке клок седых волос, — заметил Гонзалес.
— Он уже много лет тиранил и обирал свою сестру… А теперь у него появилась возможность полностью уничтожить моё счастье, как, впрочем, и у вас. Когда я увидел вас на лестнице, то сразу всё понял…
— Я там был совсем по другому делу, — сказал Леон.
— Что вы собираетесь предпринять? — спросил лорд.
— А вы? — ответил Леон вопросом на вопрос.
— Я выполню все ваши условия.
Леон встал и прошёлся по комнате.
— Когда закончатся все формальности, связанные с убийством, вы с миледи отправитесь в путешествие, и там, на фоне столь милой вашему сердцу экзотики, вы уговорите её дать вам развод. Вернувшись и оформив этот, не столь уж ненавистный для вас акт, вы превратите миссис Протеро в леди Пертхем. Что же касается парика, то…
— Это ваше личное дело, — закончил Манфред.
Лорд церемонно откланялся и вышел.
— Леон, а ты ведь аморальная личность! Ведь если леди Пертхем не согласится на развод…
Леон расхохотался.
— Это не имеет никакого значения. Он женился на Марте раньше, чем был взнуздан миледи. Я тщательно ознакомился с его брачными записями: прежде, чем появилась леди Пертхем, уже существовала миссис Протеро. Об этом достопочтенный лорд просто «забыл» нам рассказать!
— Ты отличный парень, Леон!
— Пожалуй, на сей раз ты прав, — скромно сказал Гонзалес.
Глава 7.
Человек, любивший музыку
Самым достопримечательным в мистере Гомере Лейне было его почти фанатическое пристрастие к музыке, в частности, к симфонической поэме Чайковского «1812 год». Его достойные всяческого сочувствия соседи давно установили, что наибольшим успехом у мистера Лейна пользовалась эта большая композиция, ярко живописующая ход знаменитого сражения. Соседи пытались протестовать. Был составлен протокол о нарушении общественного спокойствия, но заядлый меломан не пожелал внять гласу общественности.
В его спальне был установлен самый мощный из современных граммофонов. Этот дорогой и громоздкий аппарат был снабжён хитроумным устройством, позволяющим возобновлять звучание пластинки, автоматически переводя иглу в исходное положение.
Но хуже всего было то, что мистер Лейн избирал для своих музыкальных сеансов именно ночные часы.
В полицейском участке, куда его вызывали для серьёзного разговора на музыкальные темы, он заявил, что граммофонная музыка — единственное средство успокоения его измученных нервов, а композиция «1812 год» обладает поистине целебными свойствами.
Что и говорить, мистер Лейн был верхом отзывчивости и милосердия!
Будучи театральным агентом, он занимался подбором артистических трупп для двух десятков театров и театриков Южной Америки. Большие артисты, получившие при его содействии выгодные ангажементы в Мексике, Бразилии и Аргентине, безмерно хвалили деловую сметку и предупредительность мистера Лейна.
Но он занимался устройством дел не только знаменитостей английской сцены, но и скромных, незаметных дебютантов, а точнее, дебютанток. Положительное решение вопроса о турне зависело от двух условий: внешности и наличия родственников.
Благообразный, с утончёнными манерами, мистер Лейн мягко говорил очередной просительнице:
— Это чудесная, исключительная по своей привлекательности страна… У вас там будет прекрасное содержание, но… у вас есть родственники?
Если молодая девушка отвечала на вопрос положительно, мистер Лейн прерывал свою речь и обещал уведомить письменно о результате переговоров. Он неизменно выполнял своё обещание, и просительница вскоре получала письмо с вежливым отказом.
Напротив, одинокая девушка немедленно получала билет первого класса на пароход, следовавший в Южную Америку.
Девушкам предстояло выступать в увеселительных заведениях, имевших столько же сходства с театром, сколько баня — с картинной галереей.
Однажды, правда, мистеру Лейну довелось принять не совсем желанного визитёра. Он сидел в своей роскошно обставленной конторе и внимательно слушал гостя — небольшого нервного еврея, взволнованно заглядывающего ему в глаза.
— Роза Гольдштейн, — задумчиво повторил мистер Лейн. — Да-да, кажется, припоминаю…
Он вызвал темнолицего молодого человека.
— Принесите мне книгу ангажементов, мистер Мендес, — приказал он.
— Я должен сказать, мистер Лейн, — продолжал посетитель, — что я понятия не имел об этом ангажементе…
— М-да… Так она вам ничего не сказала о своем намерении?
— Ни слова.
Молодой человек возвратился с большой книгой.
Мистер Лейн внимательно изучал список «артисток».
— Так… вот мы и нашли, — сказал он с облегчением. — Роза Гольдштейн… Теперь я точно припоминаю… Но она ведь представилась круглой сиротой…
Гольдштейн вздохнул.
— Она, вероятно, боялась, что мы не отпустим её в столь далёкое путешествие… Слава Богу, теперь хоть известно её местонахождение… Вы дадите мне адрес театра?
Лейн бережно захлопнул книгу и ласково посмотрел на посетителя.
— К моему великому сожалению, я не имею непосредственной связи со всеми театрами Южной Америки… Там находятся мои агенты, которым я могу переслать ваше письмо, если хотите… Очень возможно, что дочь ваша в данное время находится в турне…
— Да-да… понимаю…
— Ей, всё-таки, следовало поставить вас в известность о своих планах… М-да, молодёжь так беспечна, — сочувственно проговорил мистер Лейн. — Так или иначе, но я приложу все усилия, чтобы разыскать её и переслать ваше письмо.
Он протянул Гольдштейну свою пухлую руку, а мистер Мендес проводил гостя до двери.
Несколько минут спустя перед мистером Лейном сидела красивая девушка, заглядывая ему в глаза и нервно теребя сумочку.
Она уже побывала в одном турне по провинциальным сценам Англии и надеялась на мировое признание.
— А что скажут по этому поводу ваши родители, мисс?
— У меня нет родителей, — печально ответила красавица.
Губы её дрожали.
— Но ведь остались же другие родственники…
— Я совершенно одинока, мистер Лейн. Умоляю, не отказывайте мне…
Мистер Лейн решил не отказывать сироте.
— Завтра вы получите ответ, — сказал он, прибегая к обычной формуле.
— Я очень прошу вас, мистер Лейн… Поймите меня…
— Хорошо, — произнёс он с отеческой улыбкой. — Так и быть, вы получите ответ немедленно. Контракт будет готов сегодня же, мисс…
— Хакер… Лила Хакер.
— Так вот, мисс Лила Хакер, завтра утром вы подпишете контракт и получите билет до Рио-де-Жанейро!
Не помня себя от счастья, девушка бежала вниз по широкой лестнице. На последней ступеньке она неожиданно споткнулась и почти упала в объятия элегантного незнакомца, похожего на иностранца.
— О, извините, сэр! Я толкнула вас… Мне очень жаль…
— Вы не производите впечатления человека, сожалеющего о чем-либо, — улыбнулся незнакомец. — Держу пари, что вы только что получили выгодный ангажемент в заокеанские страны!
Она изумлённо уставилась на него.
— Откуда вам это известно?
— Интуиция! — рассмеялся незнакомец.
— Верно, — сказала она. — Я уезжаю в Южную Америку. А вы тоже артист?
— О, нет! Но зато я мог бы многое рассказать о Южной Америке, так что, если пожелаете…
Девушка озадаченно посмотрела на него.
— Не знаю, я…
— Я собирался выпить чашку чая. Буду рад разделить с вами эту скромную трапезу.
Девушка не испытывала ни малейшего желания пить чай и, тем более, идти куда-то с незнакомым человеком, но в Гонзалесе было столько притягательного и, вместе с тем, подчиняющего, что она покорно последовала за ним.
В это время мистер Лейн беседовал со своим смуглолицым помощником.
— Фонзо, она потрясающе красива. Высший класс!
И он не удержался от того, чтобы не расцеловать кончики пухлых пальцев.
Незадолго до этого один из Четвёрки Справедливых, Пойккерт, живущий в Испании, получил письмо от одного своего знакомого из Рио-де-Жанейро, в котором сообщалось, что большинство молоденьких и красивых англичанок, выступавших в притонах Рио, попадали туда при благосклонном содействии некоего мистера Лейна. Пойккерт не замедлил поставить об этом в известность своих друзей в Лондоне, которых это обстоятельство весьма заинтересовало.
— Вы довольны ангажементом? — спросил Леон, поигрывая чайной ложечкой.
— О, да! Вы только подумайте, я буду получать двенадцать фунтов в неделю, бесплатный стол и квартиру! Об этом можно было только мечтать!
— А куда именно вы направляетесь?
— Я не знаю точно… Турне по Бразилии… Рио-де-Жанейро, а потом… не знаю, — страна ведь небольшая…
— Да, совсем маленькая, — серьёзно заметил Гонзалес. — Как расстояние от Лондона до Персии или от Брайтона до экватора, совсем малютка…
Она изумлённо посмотрела на него.
Леон вкратце рассказал о климате и достопримечательностях Бразилии.
— Я пришлю вам книгу, которая вас должна заинтересовать, мисс Хакер, — сказал он. — В ней вы найдёте ответы на все вопросы о Бразилии.
— О, я вам очень благодарна, — проговорила девушка. — Если позволите, я дам вам свой адрес.
Леон с удовольствием позволил.
— Ну, рассказывай, — сказал Манфред.
В этот час небольшой ресторанчик был совершенно пуст. Столик, облюбованный друзьями, располагался в глубокой нише.
— Я не умею играть на банджо, — поморщился Леон. — Мало того, я просто ненавижу этот инструмент…
— Ты хочешь сказать, что явился к нему в качестве искателя ангажемента в Южную Америку?
Леон кивнул.
— Он, разумеется, отказал мне… Типичная внешность садиста. Бесцветная нежная кожа, одутловатое, почти детское лицо, тонкие волосы, пухлые руки… Закоренелый преступник.
— Сдать полиции?
— Нет улик. Он действительно театральный агент. В его книге есть имена знаменитых артистов, которые дадут о нём самые лучшие отзывы… Чертовски хитёр, ничего не скажешь. И опытен. Если бы подделкой банкнот занялся главный кассир Королевского банка, то его было бы гораздо труднее уличить, чем какого бы то ни было другого фальшивомонетчика. Так же и с Лейном… Я говорил с неким Гольдштейном — его дочь семь месяцев назад отплыла в Южную Америку. До сих пор никаких известий… А мистер Лейн был неприятно поражён, узнав, что у девушки есть родители… Вот так…
— Что будем предпринимать? — Манфред закурил толстую сигару.
— Моя юная приятельница отбывает ближайшим пароходом в Рио-де-Жанейро… Ты как-то сказал, что был бы не прочь навестить нашего друга Пойккерта в Испании. Я, в свою очередь, был бы не прочь навестить какой-нибудь притон в Рио…
— Ты прав, — сказал Манфред. — Нужно во всём разобраться на месте.
Мисс Лила Хакер была очень удивлена, увидев среди пассажиров трансатлантического парохода того самого элегантного господина, с которым она пила чай после получения заветного ангажемента. Она была в прекрасном настроении: будущее рисовалось ей в самом радужном свете и она предвкушала прелести безбедной жизни в далёкой экзотической стране. Её, правда, несколько удивило то, что Гонзалес откровенно избегал её общества, но это обстоятельство не было достаточно значительным, чтобы изменить к худшему радостное настроение юной искательницы счастья.
Однако, это настроение сильно потускнело, когда вместо театральной сцены она вышла на шаткие подмостки прокуренного бара, где отдыхали от мирских забот субъекты весьма тёмного происхождения и рода занятий.
Вскоре владелец бара, некий Рафферти, ирландец бразильского происхождения, сурово выговаривал ей:
— Вам, милочка, нужно в корне изменить манеру поведения… Вот вы вчера вдруг подняли шум, когда синьор Сант-Яго выразил желание посадить вас к себе на колени…
— Потому что я — артистка, а не…
— Что? — расхохотался хозяин. — Не болтайте глупостей! Короче, если он ещё раз захочет полюбезничать с вами, ведите себя пристойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16