В последнее время она довольно часто стала заводить любовников на стороне, общее число их уже перевалило за дюжину. Дань вечной молодости…
Я подумал о Клио, о времени, которое теряю здесь и о своей неверности. Я покинул пещеры и, значит, наш договор с ней вступал в силу. Но желание узнать, вернулись ли ко мне обычные сексуальные ощущения, было сильнее. Я хотел быть уверенным, что не останусь импотентом на всю оставшуюся жизнь.
Я ответил Триш на ее поцелуй. Потом стал целовать ее лицо, губы, глаза, мочки ушей. Самым кончиком языка щекотал ей внутреннюю поверхность ушной раковины. Кожа боковой поверхности ее шеи была очень нежной и вздрагивала под моими поцелуями. Потом настала очередь ее больших упругих грудей с широкими сосками, где я задержался подольше, попеременно то целуя, то легонько покусывая один из них, в то время как рукой слегка крутил второй сосок. Продолжая целовать и гладить ее грудь, я дал своей руке скользнуть вниз, к заветному треугольнику, где набухшие губы подсказали мне, как ее здесь ждали. Бедра нетерпеливо раздвинулись, и рука скользнула еще ниже. Я осторожно ввел большой палец во влагалище и стал двигать им вперед-назад, пока не почувствовал, как поверхность слизистой не увлажнилась. Триш застонала от поднимающейся волны возбуждения, которое выплеснулось целой серией коротких, но сладостных оргазмов. Я оставил ее грудь, наклонился и стал притрагиваться языком то к клитору, то к малым губам, заставляя вздрагивать ее всем телом, как от разряда электрического тока.
В свою очередь она обхватила мой член обеими руками и осыпала его поцелуями. Ее язык нежно касался напрягшейся плоти головки. Я надеялся, что эрекция теперь поддерживалась во мне непосредственно чувственным возбуждением, а не желанием помочиться.
Он входил в нее с большим трудом. Промучившись так напрасно некоторое время, я был вынужден встать и смазать головку члена вазелином, который, к счастью, обнаружил в походной аптечке предусмотрительно захваченной мной в дорогу.
И вот я вновь на ней. Уступая осторожному, но постоянно усиливающемуся давлению, ее губы открылись и головка плавно скользнула внутрь, прокладывая путь всему, что последовало за нею. Триш закрыла глаза, сжала зубы и едва слышно простонала несколько раз во время всей этой процедуры. Ее влагалище действительно оказалось очень узким, таким, каким оно бывает у десятилетних девочек. (Если я знаю размеры влагалища девочки десяти лет, то это не потому, что вы об этом подумали, а потому, что я изучил этот вопрос, занимаясь на медицинском факультете. Не забывайте, что я врач.)
Дальше все пошло как «по маслу». Я «кончил» через несколько минут и остался лежать, вытянувшись на ней, не вынимая моего конца, уже наполовину утратившего свою твердость. Триш улыбнулась мне и, крепко обхватив меня ногами, стала «играть» сфинктерами, заставляя их поочередно сжиматься и разжиматься. Было впечатление, что невидимая ласковая рука посылает мне сигналы Морзе, сдавливая и отпуская мой член. Ее мускулы не знали усталости. Мой член вновь затвердел, как стальной клинок, и я вновь заработал им вперед-назад. Для разнообразия мы сменили позу. Она перенесла свои ноги еще выше, и они лежали теперь у меня на плечах. Руками я обхватывал ее ягодицы снизу, слегка поглаживая ее большие губы самыми кончиками пальцев. Второй оргазм наступил через долгие-долгие минуты. Он был настолько сильным, что я едва не потерял сознание. Перед глазами вспыхнула картина огромных красных цветов, мгновенно вырастающих из длинных зеленых стеблей, чтобы тут же взорваться в немом немыслимом калейдоскопе буйствующего пурпурного цвета.
В глазах Триш дрожали слезинки. Она впервые испытала, как она сама выразилась, такой «пылающий» оргазм.
Я сказал Триш, что мне очень понравилось, как это все у нас с ней получилось, и поцеловал ее. Ее ответный поцелуй был жарким и страстным. По правде говоря, я чувствовал себя виноватым. Не потому, что нарушил клятву верности. (В глубине души я всегда считал эту клятву абсурдной и держал свое слово лишь потому, что сам дал его). Я бы сдержал ее до самой смерти, будь я обычным человеком, который старится как все остальные…
Нет. Я чувствовал себя виноватым в том, что так много времени потратил лично на себя и свои удовольствия, вместо того, чтобы поспешить в дорогу, быстрее добраться до Англии, где Клио, быть может, сейчас грозила Большая опасность.
Глава XXXI
В ту ночь пошли дожди. Мы окоченели от холода, что не помешало нам правда, хорошо выспаться под защитой наших пончо и непромокаемых одеял. Триш после шестнадцати часов борьбы с густым подлеском, холодным и мокрым, полностью выбилась из сил и спала как убитая. Она почти ничего не ела и мгновенно уснула, едва прижавшись ко мне, укрывшись с головой одеялом. Утром позавтракав, и собрав рюкзаки, мы сразу же отправились дальше. Нам больше не пришлось заниматься любовью. Триш, однажды, правда, предприняла такую попытку, во время одного из наших коротких привалов, но дело кончилось моим полным фиаско, и она больше не настаивала.
За три дня такой изнуряющей ходьбы мы пересекли, как я и предполагал, гористую местность и вышли, наконец-то, к аэродрому, принадлежащему одной геологической компании, куда прибывали самолеты по вызову ее работников.
Служащие аэродрома знали меня так же, как и летчик двухмоторной «Сесны», которая как раз находилась под погрузкой. Однако они отказались предоставить самолет в мое распоряжение и настаивали, чтобы я дождался следующего. Один из них к тому же заявил, что я вообще должен быть арестован за то, что нелегально проник на территорию Уганды.
Конечно же, я не упустил этот самолет. Но пришлось употребить силу. Я оглушил пилота и выкинул из кресел еще трех членов экипажа при очень эффективной поддержке со стороны Триш. Затем сел за рычаги управления и поднял машину в воздух, взлетев против ветра. Мы сразу направились на север. В момент взлета на карлинге появилось несколько дыр от пуль, выпущенных по нам. Чей-то гнусавый голос предупредил нас по радио по-угандийски и по-английски, что мы будем немедленно сбиты военным самолетом, но я не обратил на это никакого внимания.
Я летел на север, слегка отклоняясь к западу. Через двадцать часов полета мы находились поблизости от Ланд'с Энд, на южном побережье Англии. Я летел на высоте трех метров над поверхностью воды. Теперь мы были хорошо одеты и вооружены до зубов. В руках я держал рычаги управления другого самолета, тоже с двумя моторами, но турбореактивными. Благодаря хорошим связям и моему реноме, нам удалось приобрести в кредит по дороге новый самолет, топливо к нему, провизию, одежду и оружие. И вот теперь я собирался нелегально проникнуть на территорию Англии, поскольку паспортов у нас при себе не было.
Триш настояла, чтобы мы попытались связаться с Калибаном во время нашей остановки в Рабате, в Марокко, где мы сделали наши покупки. Я не возражал. Меня вполне устраивало, если Калибан будет знать, что Триш со мной, так как этим сообщением мы сразу лишали его причины, по которой он собирался мстить мне и Клио. Вернее, это больше касалось Клио, так как относительно друг друга у нас было недвусмысленное распоряжение Девяти, которые решили, что один из нас будет убит другим. Размышляя над этим дальше, я пришел к выводу, что Док не будет слишком спокоен, даже узнав, что Триш жива. Она была в моих руках, и Док не мог знать, что я собираюсь сделать с ней. Поскольку он считал меня сумасшедшим, было бы логичным предположить, что у него на этот счет будут самые мрачные предчувствия.
Если по его вине хоть волос упадет с головы Клио, Триш не избежать неминуемых последствий.
Так ли уж этого я хотел? Вначале все было ясно, и у меня не возникло бы и тени сомнения, что именно так мне и следует поступить, возникни в том надобность. Теперь же, когда я лучше узнал Триш и стал уважать ее, как личность, я не мог больше думать о ней, как об инструменте моей мести Калибану. Она была ни при чем. Если я и хотел кого-то убить, то только его, Калибана.
Нет, я больше не чувствовал себя способным причинить какое-нибудь зло Триш. Я мог надеяться лишь на блеф, угрожая Доку тем, что отыграюсь на Триш, если он не оставит Клио в покое.
Поэтому я предпринял все возможное, чтобы попытаться связаться с ним. Я послал две радиотелеграммы для него, одну в Лондон, другую в Париж. Кроме того, по одному мне известному каналу подпольной связи я отправил еще несколько посланий. Эту подпольную сеть я создал еще в годы Второй мировой войны и пользовался ею время от времени, выполняя те или иные поручения Девяти.
Мои корреспонденты через некоторое время дали мне знать, что Калибан как в воду провалился. Они нигде не смогли обнаружить даже его следов. Триш это почти не взволновало.
Она была убеждена, что мои послания рано или поздно попадут к нему. Очень могло быть, что он даже успел их получить. Она не будет удивлена, если он их оставит без ответа, так как Док и раньше частенько так поступал. Он предпочитал действие словам. Было вполне возможно, что Док уже отправился в замок Грандритов, чтобы помочь мне против албанца.
Когда мы пересекли южную оконечность Ланд'с Энда, Триш забросала меня вопросами по поводу того места, куда мы направлялись, и его истории. Она никогда не бывала раньше в Озерном Крае и вообще знала о нем слишком мало, кроме того, что это место имеет репутацию «маленькой английской Швейцарии» и что в ней проживали когда-то Вильям Водсворт, Ст. Колридж и Роберт Саути (у Триш была слабость к романтической английской поэзии и к романам «Черной серии»).
Я пустился в длинные объяснения. Графство Камберленд находится на северо-западе Англии, у самой границы с Шотландией. Горы Камберленда (которые для себя я чаще называю холмами) были сглажены проехавшимся по ним когда-то, около сорока миллионов лет тому назад, ледником. У подножия этих гор есть глубокие долины, а в долинах многочисленные озера. Этот район Англии имел самый изрытый рельеф местности. Там в изобилии росли дуб, ясень и береза, меж которыми нередко можно было встретить клен и лиственницу.
Самые ранние следы обитания человека в этом регионе датировались 2500 годами до нашей эры. Там находили много кромлехов <Кромлех (арх. термин) – камни, поставленные вертикально в виде круглой стены, типа Стоунхенджа (прим. перев.).>, так называемых «друидических». Один такой кромлех даже находился на территории нашего поместья. Если глядеть на запад из окон усадьбы, можно заметить на вершине одного из холмов вне стен замка огромные каменные плиты, гордо устремившиеся к небу. На север от замка, на вершине другого холма возвышается мегалитическая постройка удивительной формы, которую местные жители называют «Высоким Креслом», забыв уж откуда идет это название. Одна местная поговорка дает кое-какой намек – жители Кламби имеют привычку приговаривать: «Когда вернутся два ворона, старец усядется в свое кресло». Но никто не знает, что бы это могло означать.
Среди моих предков, конечно, были аборигены, люди небольшого роста, густо поросшие черным волосом, принадлежащие либо к пиктам Шотландии, либо к фирболгам Ирландии. Захватив Англию, кельты ассимилировали в себе тех из них, которые остались в живых. Позднее островами завладели римляне. Под их управление попала и большая часть Камберленда. Но они мало повлияли на будущую нацию, почти не вступая в браки с местными жителями. Вплоть до XIX века Камберленд оставался диким глухим углом, в стороне от всех важных исторических событий. После ухода римлян этот район достался англам, пришедшим из Нортумберленда. Викинги колонизировали его в 875 году, и следы их пребывания чувствуются до сих пор, оставаясь в названиях большинства деревень и местечек, где легко угадываются норвежские корни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Я подумал о Клио, о времени, которое теряю здесь и о своей неверности. Я покинул пещеры и, значит, наш договор с ней вступал в силу. Но желание узнать, вернулись ли ко мне обычные сексуальные ощущения, было сильнее. Я хотел быть уверенным, что не останусь импотентом на всю оставшуюся жизнь.
Я ответил Триш на ее поцелуй. Потом стал целовать ее лицо, губы, глаза, мочки ушей. Самым кончиком языка щекотал ей внутреннюю поверхность ушной раковины. Кожа боковой поверхности ее шеи была очень нежной и вздрагивала под моими поцелуями. Потом настала очередь ее больших упругих грудей с широкими сосками, где я задержался подольше, попеременно то целуя, то легонько покусывая один из них, в то время как рукой слегка крутил второй сосок. Продолжая целовать и гладить ее грудь, я дал своей руке скользнуть вниз, к заветному треугольнику, где набухшие губы подсказали мне, как ее здесь ждали. Бедра нетерпеливо раздвинулись, и рука скользнула еще ниже. Я осторожно ввел большой палец во влагалище и стал двигать им вперед-назад, пока не почувствовал, как поверхность слизистой не увлажнилась. Триш застонала от поднимающейся волны возбуждения, которое выплеснулось целой серией коротких, но сладостных оргазмов. Я оставил ее грудь, наклонился и стал притрагиваться языком то к клитору, то к малым губам, заставляя вздрагивать ее всем телом, как от разряда электрического тока.
В свою очередь она обхватила мой член обеими руками и осыпала его поцелуями. Ее язык нежно касался напрягшейся плоти головки. Я надеялся, что эрекция теперь поддерживалась во мне непосредственно чувственным возбуждением, а не желанием помочиться.
Он входил в нее с большим трудом. Промучившись так напрасно некоторое время, я был вынужден встать и смазать головку члена вазелином, который, к счастью, обнаружил в походной аптечке предусмотрительно захваченной мной в дорогу.
И вот я вновь на ней. Уступая осторожному, но постоянно усиливающемуся давлению, ее губы открылись и головка плавно скользнула внутрь, прокладывая путь всему, что последовало за нею. Триш закрыла глаза, сжала зубы и едва слышно простонала несколько раз во время всей этой процедуры. Ее влагалище действительно оказалось очень узким, таким, каким оно бывает у десятилетних девочек. (Если я знаю размеры влагалища девочки десяти лет, то это не потому, что вы об этом подумали, а потому, что я изучил этот вопрос, занимаясь на медицинском факультете. Не забывайте, что я врач.)
Дальше все пошло как «по маслу». Я «кончил» через несколько минут и остался лежать, вытянувшись на ней, не вынимая моего конца, уже наполовину утратившего свою твердость. Триш улыбнулась мне и, крепко обхватив меня ногами, стала «играть» сфинктерами, заставляя их поочередно сжиматься и разжиматься. Было впечатление, что невидимая ласковая рука посылает мне сигналы Морзе, сдавливая и отпуская мой член. Ее мускулы не знали усталости. Мой член вновь затвердел, как стальной клинок, и я вновь заработал им вперед-назад. Для разнообразия мы сменили позу. Она перенесла свои ноги еще выше, и они лежали теперь у меня на плечах. Руками я обхватывал ее ягодицы снизу, слегка поглаживая ее большие губы самыми кончиками пальцев. Второй оргазм наступил через долгие-долгие минуты. Он был настолько сильным, что я едва не потерял сознание. Перед глазами вспыхнула картина огромных красных цветов, мгновенно вырастающих из длинных зеленых стеблей, чтобы тут же взорваться в немом немыслимом калейдоскопе буйствующего пурпурного цвета.
В глазах Триш дрожали слезинки. Она впервые испытала, как она сама выразилась, такой «пылающий» оргазм.
Я сказал Триш, что мне очень понравилось, как это все у нас с ней получилось, и поцеловал ее. Ее ответный поцелуй был жарким и страстным. По правде говоря, я чувствовал себя виноватым. Не потому, что нарушил клятву верности. (В глубине души я всегда считал эту клятву абсурдной и держал свое слово лишь потому, что сам дал его). Я бы сдержал ее до самой смерти, будь я обычным человеком, который старится как все остальные…
Нет. Я чувствовал себя виноватым в том, что так много времени потратил лично на себя и свои удовольствия, вместо того, чтобы поспешить в дорогу, быстрее добраться до Англии, где Клио, быть может, сейчас грозила Большая опасность.
Глава XXXI
В ту ночь пошли дожди. Мы окоченели от холода, что не помешало нам правда, хорошо выспаться под защитой наших пончо и непромокаемых одеял. Триш после шестнадцати часов борьбы с густым подлеском, холодным и мокрым, полностью выбилась из сил и спала как убитая. Она почти ничего не ела и мгновенно уснула, едва прижавшись ко мне, укрывшись с головой одеялом. Утром позавтракав, и собрав рюкзаки, мы сразу же отправились дальше. Нам больше не пришлось заниматься любовью. Триш, однажды, правда, предприняла такую попытку, во время одного из наших коротких привалов, но дело кончилось моим полным фиаско, и она больше не настаивала.
За три дня такой изнуряющей ходьбы мы пересекли, как я и предполагал, гористую местность и вышли, наконец-то, к аэродрому, принадлежащему одной геологической компании, куда прибывали самолеты по вызову ее работников.
Служащие аэродрома знали меня так же, как и летчик двухмоторной «Сесны», которая как раз находилась под погрузкой. Однако они отказались предоставить самолет в мое распоряжение и настаивали, чтобы я дождался следующего. Один из них к тому же заявил, что я вообще должен быть арестован за то, что нелегально проник на территорию Уганды.
Конечно же, я не упустил этот самолет. Но пришлось употребить силу. Я оглушил пилота и выкинул из кресел еще трех членов экипажа при очень эффективной поддержке со стороны Триш. Затем сел за рычаги управления и поднял машину в воздух, взлетев против ветра. Мы сразу направились на север. В момент взлета на карлинге появилось несколько дыр от пуль, выпущенных по нам. Чей-то гнусавый голос предупредил нас по радио по-угандийски и по-английски, что мы будем немедленно сбиты военным самолетом, но я не обратил на это никакого внимания.
Я летел на север, слегка отклоняясь к западу. Через двадцать часов полета мы находились поблизости от Ланд'с Энд, на южном побережье Англии. Я летел на высоте трех метров над поверхностью воды. Теперь мы были хорошо одеты и вооружены до зубов. В руках я держал рычаги управления другого самолета, тоже с двумя моторами, но турбореактивными. Благодаря хорошим связям и моему реноме, нам удалось приобрести в кредит по дороге новый самолет, топливо к нему, провизию, одежду и оружие. И вот теперь я собирался нелегально проникнуть на территорию Англии, поскольку паспортов у нас при себе не было.
Триш настояла, чтобы мы попытались связаться с Калибаном во время нашей остановки в Рабате, в Марокко, где мы сделали наши покупки. Я не возражал. Меня вполне устраивало, если Калибан будет знать, что Триш со мной, так как этим сообщением мы сразу лишали его причины, по которой он собирался мстить мне и Клио. Вернее, это больше касалось Клио, так как относительно друг друга у нас было недвусмысленное распоряжение Девяти, которые решили, что один из нас будет убит другим. Размышляя над этим дальше, я пришел к выводу, что Док не будет слишком спокоен, даже узнав, что Триш жива. Она была в моих руках, и Док не мог знать, что я собираюсь сделать с ней. Поскольку он считал меня сумасшедшим, было бы логичным предположить, что у него на этот счет будут самые мрачные предчувствия.
Если по его вине хоть волос упадет с головы Клио, Триш не избежать неминуемых последствий.
Так ли уж этого я хотел? Вначале все было ясно, и у меня не возникло бы и тени сомнения, что именно так мне и следует поступить, возникни в том надобность. Теперь же, когда я лучше узнал Триш и стал уважать ее, как личность, я не мог больше думать о ней, как об инструменте моей мести Калибану. Она была ни при чем. Если я и хотел кого-то убить, то только его, Калибана.
Нет, я больше не чувствовал себя способным причинить какое-нибудь зло Триш. Я мог надеяться лишь на блеф, угрожая Доку тем, что отыграюсь на Триш, если он не оставит Клио в покое.
Поэтому я предпринял все возможное, чтобы попытаться связаться с ним. Я послал две радиотелеграммы для него, одну в Лондон, другую в Париж. Кроме того, по одному мне известному каналу подпольной связи я отправил еще несколько посланий. Эту подпольную сеть я создал еще в годы Второй мировой войны и пользовался ею время от времени, выполняя те или иные поручения Девяти.
Мои корреспонденты через некоторое время дали мне знать, что Калибан как в воду провалился. Они нигде не смогли обнаружить даже его следов. Триш это почти не взволновало.
Она была убеждена, что мои послания рано или поздно попадут к нему. Очень могло быть, что он даже успел их получить. Она не будет удивлена, если он их оставит без ответа, так как Док и раньше частенько так поступал. Он предпочитал действие словам. Было вполне возможно, что Док уже отправился в замок Грандритов, чтобы помочь мне против албанца.
Когда мы пересекли южную оконечность Ланд'с Энда, Триш забросала меня вопросами по поводу того места, куда мы направлялись, и его истории. Она никогда не бывала раньше в Озерном Крае и вообще знала о нем слишком мало, кроме того, что это место имеет репутацию «маленькой английской Швейцарии» и что в ней проживали когда-то Вильям Водсворт, Ст. Колридж и Роберт Саути (у Триш была слабость к романтической английской поэзии и к романам «Черной серии»).
Я пустился в длинные объяснения. Графство Камберленд находится на северо-западе Англии, у самой границы с Шотландией. Горы Камберленда (которые для себя я чаще называю холмами) были сглажены проехавшимся по ним когда-то, около сорока миллионов лет тому назад, ледником. У подножия этих гор есть глубокие долины, а в долинах многочисленные озера. Этот район Англии имел самый изрытый рельеф местности. Там в изобилии росли дуб, ясень и береза, меж которыми нередко можно было встретить клен и лиственницу.
Самые ранние следы обитания человека в этом регионе датировались 2500 годами до нашей эры. Там находили много кромлехов <Кромлех (арх. термин) – камни, поставленные вертикально в виде круглой стены, типа Стоунхенджа (прим. перев.).>, так называемых «друидических». Один такой кромлех даже находился на территории нашего поместья. Если глядеть на запад из окон усадьбы, можно заметить на вершине одного из холмов вне стен замка огромные каменные плиты, гордо устремившиеся к небу. На север от замка, на вершине другого холма возвышается мегалитическая постройка удивительной формы, которую местные жители называют «Высоким Креслом», забыв уж откуда идет это название. Одна местная поговорка дает кое-какой намек – жители Кламби имеют привычку приговаривать: «Когда вернутся два ворона, старец усядется в свое кресло». Но никто не знает, что бы это могло означать.
Среди моих предков, конечно, были аборигены, люди небольшого роста, густо поросшие черным волосом, принадлежащие либо к пиктам Шотландии, либо к фирболгам Ирландии. Захватив Англию, кельты ассимилировали в себе тех из них, которые остались в живых. Позднее островами завладели римляне. Под их управление попала и большая часть Камберленда. Но они мало повлияли на будущую нацию, почти не вступая в браки с местными жителями. Вплоть до XIX века Камберленд оставался диким глухим углом, в стороне от всех важных исторических событий. После ухода римлян этот район достался англам, пришедшим из Нортумберленда. Викинги колонизировали его в 875 году, и следы их пребывания чувствуются до сих пор, оставаясь в названиях большинства деревень и местечек, где легко угадываются норвежские корни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45